Воевали не зря...

Воевали  не зря…

Савелий вернулся из школы и кинул портфель на пол. Решив забить на уроки, он сел играть в «Вульфштейн», популярную сейчас игрушку на компьютере. Стрельба, война, сражение – где ещё можно найти что-то подобное? Эта игрушка дарила ему столько драйва.

Надев наушники и запустив игру, парень погрузился в свой мир, в мир игры.

- Так их, так! – кричал он, каждый раз выигрывая очередную операцию. – Куда ты прёшь?! – вскрикивал парень, когда его персонаж попадал в перестрелку. И уж совсем неприличное мальчишка кричал, когда его «подстреливали» или «убивали».

-Всё играешь? – в комнате показался его дедушка  Павел Иванович.

-Что говоришь? – Савелий на несколько секунд стянул наушники и тут же закричал, что-то по-немецки, возвращаясь к игрушке.

-Играешь, говорю, – повторил старик, присаживаясь рядом. Павел Иванович прошёл Великую Отечественную войну, потеряв в ней почти всю семью.

-А, да. Играю. – Савелий вновь ловко управлялся с «мышкой» и клавиатурой. Ему было сейчас не до деда, который всегда сидел рядом и смотрел на него, «играющего» во Вторую мировую.

-Ну, играй-играй, – Павел Иванович следил за внуком, внимательно наблюдая за его мимикой. Несмотря на возраст и войну, у дедушки было прекрасное здоровье.

Савелий вновь что-то кричал, когда Павел Иванович погрузился в свои мысли. Он вспоминал те времена, когда воевал. Самые нелёгкие времена и самые запомнившиеся.

-Дед, ты здесь? – парень провёл ладонью перед лицом дедушки.

-Что? – глаза Павла Ивановича дрогнули и покрылись мокрой пеленой, словно старик собирался заплакать.

-Понятно… Уже здесь.

 Сава достал дневник и раскрыл его, чтобы посмотреть, что ему задали. На полях дневника красовалась пара двоек.

-Это что такое? – спросил дедушка, глядя в дневник.

-А так, «лебеди» по истории. Ничего, всё равно мне это не интересно. А учитель добрый, можно будет легко исправить. Просто приду и скатаю потом всё со шпаргалки.

-И что вы сейчас проходите в школе?

-А, Вторую мировую, – отмахнулся парень, доставая какую-то тетрадку.

-И когда она была? – Павел Иванович с интересом смотрел на внука.

-Да какая разница? Давно была, и всё. Хватит… Что было, то прошло, – Савелий написал что-то в тетрадке по алгебре и сунул её в портфель.

-А зачем же вам тогда историю преподают, раз это было и не важно? – старику было больно слышать такие слова. История… он сам был частью этой истории, хоть и безымянный в ней.

-Вот и я думаю, зачем? Столько всего интересного в жизни есть, а они про какую-то историю! Про прошлое. У меня есть моё будущее, которое я сделаю таким, каким захочу!   Парень улыбнулся своим мыслям, мечтая, как будет разъезжать по самым модным клубам на самых модных тачках с самыми красивыми девушками.

-И как быть с двойками по истории?

-Дед, ну ты что, глупый? Я же уже сказал, приду – скатаю со шпаргалок и дело в шляпе.  

Савелий достал вторую тетрадку и для приличия открыл учебник по физике. Задали написать конспект, а учитель по физике – ух, строгий. У него ничего не исправишь.

-А зачем ты тогда учишь физику?

-А может, я хочу лётчиком стать? – огрызнулся парень, соображая, что ответ не особо удачен. - Ты мне мешаешь сосредоточиться! Отстань.

 Савелий махнул на деда рукой и стал что-то быстро писать в тетрадь. Спустя полчаса он закончил.

-Ну, теперь можно и поиграть, – и вновь, надев наушники и включив игру, Савелий погрузился в свой мир.

Павел Иванович встал с дивана и направился на кухню. Внук совсем не внушал ему надежд. Он был расстроен таким поколением. Не для такого будущего они воевали и погибали. Не для тех, кто даже девятого мая не поможет им перейти дорогу. Не для тех, кто всё время огрызается и говорит, что лучше бы Германия одержала верх. Не для тех, кто не уважает историю, как его внук. Но как бы больно ему ни было из-за своего внука, Савелий – это то, что у него есть. Это его продолжение рода.

На следующий день Савелий пришёл из школы очень недовольный. Учитель не разрешил переписать контрольные работы.

Не думая особо об этом, парень включил компьютер и вновь стал играть в «Вульфштейн». В этот день у него ничего не получалось, все было не так. Он бросил игру и решил поговорить с дедом.

-Дед, а расскажи мне про войну.

-Что же тебе рассказать-то, внук? – дедушка сел на диван и посмотрел на Савелия хитрыми глазами.

-Расскажи, дед, как воевал, – Сава подъехал на кресле к дивану и положил подбородок на спинку.

-Ну, начну с того, что война началась 22 июня 1941 года в 4 часа утра. Мне было столько же, сколько тебе сейчас, совсем юный. Но в первый же день решил идти родину защищать.  Очень скоро на стенах домов появились плакаты: «Родина – мать зовёт!»  С этим плакатом в памяти моей навеки соединился образ первых военный дней. Не сразу удалось обмануть военкома, выдававшего приписные документы, что мне уже 18.

И вот я в строю. Война стала нашим суровым бытом. Оказывается, и к смерти, которая ходит за тобой по пятам, можно привыкнуть…

Отправили нас на Ленинградский фронт.

…Ночью был жестокий бой за маленький лесок. Мы его отбили у немцев. Я шёл через лес и вдруг остановился, как вкопанный: на сосне в одном нижнем белье висел человек. Я узнал его – это был молодой лейтенант из нашего подразделения. Фашисты казнили его. Палачи повесили его так, что большими пальцами ног он стоял на земле, а под пальцами и пятками лежали потухшие угли. В ладони его были загнаны куски гвоздей и проволоки.

А потом из колодца в соседней деревне мы вынули семь трупов наших разведчиков. У них были отрезаны носы, уши, губы, выколоты глаза. Жители деревни сказали нам, что все семеро были брошены в колодец живыми. Самому старшему из них было 26 лет.

Так мы узнали сущность немецкого фашизма…

Я видел много страшного – нечеловеческие муки, на которые фашизм обрекал людей. Я помню, как немцы бессмысленно и беспощадно расстреляли колонну беженцев. Люди бежали с дороги, падали, сражённые пулями, лошади вставали на дыбы, страшно ржали, налетали друг на друга, срывались в стороны и, опрокидывая телеги, топтали людей. Я сумел подползти к стонущему человеку. У него уже не было одной ноги, он истекал кровью. На помощь мне подтянулся товарищ, и мы стали пытаться перетянуть остаток ноги, чтобы остановить кровь, но ничего из этого не выходило. Теряя силы и сознание, раненый просил:

-Братцы… Я журналист. Думал: уцелею, обо всём этом расскажу людям. Как нас мучили фашисты, как истязали… как губили тысячами… Я вам завещаю свою цель. Если кто-нибудь из вас останется в живых – напишите обо всём. Люди должны знать… Чтобы не повторилось… Никогда…

Над его трупом мы поклялись, что выполним завещание. Если, конечно, кто-нибудь из нас выживет…

Эту войну я вспоминаю и сейчас. Война отняла  всё, что для меня было дорого в жизни. Да, фашизм не умер. И горе миру, если в какой-нибудь стране фашистские силы придут к власти. Фашизм знает только одно средство для достижения целей – войну и грубую силу.

Дед стёр слезу со своего лица.

- Вы, Сава, молодое поколение, выросшее после Второй мировой войны, плохо знаете, что такое фашизм в действии. Понятно… мирная жизнь, мирные заботы и радости. Но, пока жив на земле фашизм, человечество не должно забывать, что принёс миру Гитлер. Не имеет права! Молодые люди, возмужавшие в мирное время, должны знать это. Не имеют права не знать!

 Павел Иванович встал с дивана и удалился в свою комнату. Ему было сложно вспоминать те времена. Вся его душа сейчас была словно на изнанку. Савелий в это время выпрямился на стуле и задумался о чём-то своём, не замечая, что возвращается к рассказу деда. Лицо старика во время рассказа было искажено болью. «Какие страхи и муки перенесло это старое поколение, ради того, чтобы мы жили сейчас, как живём, – подумал Савелий. – А мы относимся ко всему наплевательски и без уважения».

 Савелий встал и пошёл к деду.

 – Дед, я так тебя люблю. И горжусь тем, что ты дал мне такую жизнь. Ты прости меня. Я буду учить историю и жить так, чтоб ты мной гордился.

 Дед заплакал, обнял Савелия и сказал:

- Я всегда в тебя верил. Я знаю -  воевали мы не зря.

Карапова Мария 11 Б МОУСОШ № 8