Рассказ "Странные метаморфозы"

Мазеин Артём  Владимирович

Отправила однажды бабушка меня в магазин, сейчас, честно, не припомню, что мне нужно было купить, да это и не важно, важно то, что и не купил  ничего. А все вот почему.

 Магазин в поселке был один. Продавец в этом магазине тоже один. Звали ее тетей Любой, она в этом магазине была и фасовщиком, и бухгалтером, и грузчиком, можно даже сказать, что и директором там была тоже она, просто настоящий директор магазина – это ее бывший муж дядя Коля, на которого она имела огромное влияние. Поэтому и стены у магазина были покрашены в любимый цвет тети Любы – розовый.

Любка, как ее называют, все взрослые люди в поселке, не была уж, если честно говорить, первой красавицей на деревне. Работа у нее малоподвижная, иногда она просто сидит за прилавком целый день, когда нет посетителей. Из-за этой малоподвижности ее вес немногим не достигал, как она сама смеялась, полтора центнера. Халат, какой носят обычные продавцы, на ней не сходился, поэтому она приходила на работу в том, в чем ходит дома. Поскольку, она была далеко не легкой, то доставать товар с верхних полок она просила покупателей, которые покорно залазили на тяжелую стремянку. Ее толстощекое лицо было, как выражался ее новый муж, прекрасно украшено очками с очень толстым стеклом. Когда она улыбалась, очки поднимались на уровень лба, это выглядело очень забавно.

В очередной раз захожу я в магазин и вижу, как тетя Люба бегает по магазину: сначала подбежит к прилавку с продуктами, потом бежит к стойке с продовольственными товарами и что-то ищет.

- Ну где же ты, куда ты мог запропаститься, чертяга ты такой, – пока она рылась в какой-то коробке, одним глазом она увидела вошедшего в магазин меня и принялась разговаривать. - О! Артемка, привет! Ты что сегодня утром за хлебом не приходил? Да и правильно, что не пришел, какой-то сегодня черствый привезли – все жаловались. Нет – я их просто не понимаю, стоят, бубнят, что хлеб плохой и ведь все равно берут, сегодня даже мне не осталось, всю выпечку еще разобрали, а я так хотела булочки попробовать, какие-то новые поступили, баба Нина взяла шестьэтих булок, я ей говорю, мол куда ей так много, она говорит, что гости к ней придут, я говорю, пусть лучше возьмет коробку конфет, дак она уперлась, говорит, булки лучше купит, какие ж они все эти покупатели жадные – экономят  на каждом шагу.

Я подумал про себя, мол, кто это еще жадный -то, помню, пришел  - гвоздей зачем-то надо было, дак она их не килограммами продает, как во всех магазинах, а поштучно, считала, считала, а стоило мне отвернуться, обсчитывала меня, домой потом пришел – пересчитал, двенадцать гвоздей она мне не положила. Соседка у бабушки тоже рассказывала, как ее она обсчитала, ткани какой-то надо было  четыре метра, а она отрезала не четыре, а три метра и восемьдесят сантиметров, в ведь потом, как оказалось, всего лишь пару сантиметров не хватило на раскройку. И это она еще говорит, что они жадные…

Пока я был погружен в свои короткие размышления, она продолжала рассказывать, и, видимо, успела рассказать что-то важное, ладно хоть я начал вновь слушать ее на самом интересном месте.

- И ты представляешь, сегодня прихожу утром, а этот мешочек, а там ведь четыре с половиной тысячи было, пропал, вот где он, не знаю, и ты не знаешь, и никто не знает, уже везде искала – ну нет его нигде и все. Вот что с этим делать…

В этот момент ее лицо поистине наводило на меня ужас, она перемещалась, еле поднимая ноги, видно было, что она в каком-то страхе. Очевидно, что этот страх она чувствовала потому, что потерянные деньги действительно скорей всего уже нельзя будет найти.

Она упала на пол, ползала по нему, заглядывала под каждый стеллаж, под каждую коробку, но вновь и вновь повторяла: «И здесь его нет». Картина была не самая лицеприятная: полтора центнера живого весу, с трудом перемещавшиеся на ногах, еще хуже передвигались в положении лежа.

Тут в магазин вошла какая-то тетка, я не знал, как ее зовут, знаю лишь, что о ней плохо отзываются жители поселка. И вот эта язвительная баба, так ее называли бабушки в нашем дворе, начала еще больше давить на нервы тети Любы, которые итак уже были раздавлены из-за потерянных денег.

- О! Глядите-ка! И с каких это пор у нас в магазине разрешили ползать морским  котикам? – я даже немного усмехнулся после этой фразы, потому что, действительно, тетя Люба была похожа в этот момент на этого зверя. Однако мне стало немножко обидно за тетю Любу, и я решил рассказать, что на самом деле происходит.

Эта посетительница магазина выслушала меня и продолжила в своем духе.

- Видишь, Любка, это тебя Бог наказал за то, что ты мне колбасу не ровно режешь, кстати, я ведь проверила, ты ведь действительно меня позавчера обсчитала, а еще отпиралась. Кстати, Любка, а ты не думала, что деньги -то эти твой муженек взял? Он ведь все жаловался, что даже на бензин для своего драндулета денег нет, а тут гляжу – раскатывается по нашему бездорожью, да еще и стекло, говорят, сломанное поменял… Ладно, Любовь, взвесь мне крупы быстренько давай.

- Слышь, пошла бы ты отсюда, во-первых, крупа закончилась, во-вторых, не до тебя.

Видно, что после услышанного, тетя Люба разозлилась не на шутку, она вспомнила сначала все нехорошие обзывательские слова, потом эти слова лаконично прикрепила к имени своего мужа, далее взяла телефон и позвонила домой:

- Семочка, ты покушал? Значит, слушай меня, когда появится твой отец, ты ему передай, чтоб он ждал меня, я появлюсь с минуты на минуту, а если захочет убежать, то ты его задержи.

Тут тетя Люба сказала мне, чтоб, если у меня есть время, я посмотрел деньги на верхних полках, а сама пошла домой.

- Налаживать отношения сейчас будем, я ему покажу… деньги он у меня решил взять и не спросил…

Я остался, посмотрел на верхних полках, но нигде пакета с деньгами не было. Потом решил больше не искать, взял замок, закрыл магазин и пошел относить ключи тете Любе – я знал, где она живет. Только завернул за угол магазина, как слышу, где-то пищит кошка. Сначала не обратил на это внимание, потом, немного пройдя, посмотрел в ту сторону и увидел маленького котенка. Он что-то грыз – еда была несколько странной – ее почти не было видно. Я понял, что котенок раздирает купюры, которые потеряла тетя Люба. Подбегаю, вижу, разбросано множество мельчайших кусков бумаги. Я, конечно, быстро собрал все это в один мешочек, который тоже был разорван. Жалко, конечно, что котенка без еды оставил, но во всяком случае, это было не самым съедобным. Пока я бежал к дому тети Любы, резкий запах рыбы преследовал меня. Да, как оказывается, в мешочке, в котором были деньги, раньше была рыба, а котенок в поисках рыбы, разобрал все: и мешочек,и деньги.

Когда я прибежал к тете Любе, она уже выгнала мужа из дома. Она обрадовалась тому, что деньги нашлись, но еще очень долго переживала, что ушедший муж теперь больше не вернется.

И действительно, муж не вернулся. Деньги восстановили в банке. Ту бабу, которая дала мысль о муже-воре, теперь еще больше ненавидят.  О судьбе котенка вообще ничего не известно…

Печально, конечно, осознавать, что на деле из-за денег происходят с любовью странные метаморфозы. Деньги- то можно восстановить, а любовь – нет…