Конкурс, организованный интернет-магазином "Лабиринт" "Бородино моими глазами"

Автор: Терлецкая Анна Константиновна, ученица 10 класса (06.11.1996 года рождения).

1. Школа: муниципальное автономное общеобразовательное учреждение Правдинская средняя общеобразовательная школа №2 с углубленным изучением отдельных предметов Пушкинского муниципального района (адрес школы: Московская область Пушкинский район г.п. Правдинский ул. Советская д. 1а; e-mail школы pravda2@mail.ru, телефон/факс 8 (496) 531 – 14 – 87).

Учитель: Дынина Ольга Алексеевна (телефон 8-926-153-06-13).

Сочинение на тему «Копье судьбы Наполеона Бонапарда»

«Ну и мороз! Далёко России до Франции. Где-то она, за этими снегами? За этим пламенем? Совсем недавно можно было прокатить по полю в седле, а нынче.  Даже помощь Девы Марии не поможет. Засели же мы. Как такое могло произойти?» - Бонапарт задумчиво сел в кресло у камина и вытянул ноги.

Зима этого года застала непобедимую армию Наполеона врасплох. Но французы ещё не осознали способностей русской зимы. Москва полыхала пламенем, а воля, данная императором, вскружила голову солдатам. И только Бонапарт молча смотрел на языки огня.

Август запомнился Наполеону до конца дней. Нет, то не было поражением, но им запахло сильно, терпко, как после выстрела из пушечного жерла.

Гремели орудия с самого утра, висела дымка над Бородинским полем, и, словно молнии, разрезали её вспышки огней освещаемые ими возвышающиеся головы всадников. Строй за строем брошен в бой. Один из самых величественных боёв. Нигде ещё не встречался император со столь мужественным сопротивлением противника, с такой силой русской армии, которую он ждал покорившейся на Поклонной горе.

Бонапарт достал из-под мундира сложенный листок и ещё глубже погрузился в свои мысли. В его голове повторялись картины Бородинского сражения, но не оно так волновало императора.

Высокий холм, откуда наблюдал Наполеон за баталией, казался островком мира, его трава не была вытоптана конскими копытами, здесь мирно из стороны в сторону прогуливались офицеры. Сам Бонапарт спокойно прошагивал отмеренное расстояние и поглядывал то в трубу, а то на карту. На лице не было напряжения, не было беспокойства, только какой-то скрытый азарт, какой сковывает лицо во время пасьянса, клал печать на сгорбленные брови и прятал привычкой руку за петли сюртука. И теперь император пытался припомнить мысли, которые навещали в эти минуты захватывающей игры, когда противник был почти повержен. Он мог думать о чём угодно, но только не о том, что может помешать предначертанной победе. Грохот вокруг, как стук костей о стол, заставлял время от времени посматривать на поле боя, как на игральный стол. Но вот какой-то нахальный лейтенант, помешав приятному созерцанию, протянул пакет со знакомой печатью. Лицо француза вспотело, пыль от российских дорог, прилипнув ко лбу, очерняла молодое лицо. Внимательно вглядевшись, Бонапарт принял пакет, не зная, развернуть его теперь или повременить. Он знал, какой ценой это послание достигло адресата. Жалость к солдату, спешившему сюда с поручением от человека, неповинность которому могла дорого ему обойтись, заставила сдёрнуть печать и развернуть послание. Дорогие французские слова, написанные не менее дорогой ему рукой, затянули его. На минуты Наполеон ушёл из реальности. Милые черты поплыли у него перед глазами. Мария-Луиза писала письмо. И на Бородинском поле, и теперь в кресле оно жгло руки и выдавливало из глаз слёзы. Только строки зло томили душу Бонапарта.

        « Наполеон Бонапарт, мой друг, мой господин!

        Полоса горизонта закрыла от меня твой образ. Разлука у окна не даёт ветреным завыванием заснуть. Каждая минута тянется, как вечность, в ожидании твоего возвращения. В Париже душно, жарко, и хочется бежать, бежать к тебе через леса, через овраги и поля, через реки и горы, по твоим следам, по следам твоей непобедимой армии. Пока придёт моё письмо, наступит осень или зима. И сердце дрогнет, что вдали от родины, в диких русских степях, посреди снежных бурь ты вдруг замёрзнешь, не найдёшь дороги обратно, покинешь меня навсегда. Но, нет, я знаю точно, что любовь моя тебя спасёт, согреет, укажет путь во мгле русских ночей и буранов. Ты выживешь, вернёшься, и я снова смогу видеть тебя и припадать к твоим ногам. Ты всемогущий повелитель.

        Но сон однажды указал мне, где ахиллесова пята твоя. Мне страх сковал и душу и сознанье. Копьё сильней тебя, и без него ты  потеряешь всё. Ты береги его. Пусть с ним, но ты – Победитель. В чьей руке сила, тот  прав до конца, не дай же другим завладеть твоим могуществом.

        Свой поцелуй посылаю тебе. Знай же всегда: моё сердце у тебя во все времена».

        Никто бы не понял этих слов, полных любви и преданности. Даже император видел в них страшную истину только теперь. На Бородинском поле он не воспринял их всерьёз и только пожалел о потерянных минутах созерцания битвы. Не обратил он внимания и на мужика в рубахе. Кровавый пир перед ним увлекал его куда больше, чем закулисный вид. Кресло в царской палате кремля воскресило в памяти миражи прошедшего сражения, но не на главной сцене, а там, куда смотреть он не хотел и где ему казалось скучно. Теперь же мысли его твердили упрёки за невнимательность, за беззаботность, за неблагодарность предупреждению супруги, которая сердцем чуяла, душой видела опасность рядом, близко. Сама Мадонна пригнала гонца вовремя, и только он, Бонапарт не оценил благоволения небес. И теперь сам будет перед престолом Бога отвечать за свою оплошность.

         Всё сильнее и сильнее пробивали языки пламени воспоминания о Бородинском сражении. Вот Наполеон прочитал письмо и машинально сунул его вместе с рукой за сюртук, вот глаза его снова падают на простор, окутанный дымом, но вот из-за пелены показалась странная фигура. Рубаха, кушак, холщёвые штаны. То не солдат, не партизан. Русский, хитрый, юродивый.

        -Кто такой? – как в бреду, спросил Бонапарт, мужик не понял по-французски, с трудом ему перевели вопрос. Он улыбнулся улыбкой, какая есть только у русских: простая, наивная.

        -Кузьма, мсье, Неткач, мне б, барин, к деревне своей пройти, да коль уж здесь дымина развелась, я обожду. К обеду, весть Бог, развеется? Эх, какова громина, как на Илью. – бред мужика не тронул Наполеона, он велел оставить того в покое и отпустить при его желании. Кузьма уселся на землю, перевязал лапоть и запел песню. До него не было никакого дела, мало ли русских по России гуляет.

        Неткач напевал мелодию, стал прогуливаться между конями, проверяя их копыта.  «Явно юродивый», - думали французы, проходящие мимо. Кузьма медленно, шаг за шагом, продвигался в шатёр Бонапарта. Никто уже не следил за ним. Он спокойно вошёл и вышел из него. Больше Наполеон его не видел.

 Бородинское сражение закончилось большими потерями. Но даже теперь в мыслях не просыпалась догадка об ужасном.

 Копьё, о котором говорила Мария-Луиза, копьё Лонгина, давало силу на протяжении всех войн, какие вёл император. Его сила несла удачу, бои проходили с малыми потерями, принося успех, превосходящий все ожидания. Потери при Бородино удивили императора, но даже теперь он выдавил с гордостью слова победы.

Дорога на Москву вскоре была открыта, и письмо вовсе вылетело из головы. И только на Поклонной горе случайность заставила взглянуть в тайник. О, ужас, он был пуст. Копье, которое должно было нести победу, пропало.

Холодом повеяло из углов царской палаты. Бонапарт встал с кресла и прошёлся по комнате.

« Ну и холод. Война проиграна. Пора в обратный путь. Бог теперь не на нашей стороне. Увы. Не потому что копья нет, а потому что это копьё было у меня. Война проиграна». Наполеон выпрямился у окна. Пристально и долго вглядывался он в снежную пустоту, за которой лежала Франция.