Письмо переводчику от литературного критика.

Письмо г-ну переводчику от литературного критика, г-на Д.

Господин…!

Несколько дней назад  мне был представлен Ваш перевод вместе с оригиналом, и я счел необходимым написать Вам, ибо имею, что сказать по этому поводу.

Начнем, пожалуй, с образного ряда, выстроенного поэтом и Вами. На мой взгляд, в своем переводе Вы все же сменили акценты, утеряв, поэтому несколько довольно сильных образов, данных поэтом. Вот, например, в первой же строке стихотворения Вы не улавливаете образ тишины, показанный поэтом достаточно сильно при помощи оксюморона «звучнее тишина». Вы же выводите на первый план образ сумерек, убирая из текста словосочетание «звучнее тишина» и заменяя его достаточно обыденным оборотом  «яснее каждый звук». Здесь это словосочетание осуществляет  роль вспомогательного, дающего возможность ярче обрисовать образ «вечернего часа», тогда как в оригинале, наоборот, словосочетание «в час сумерек» оттеняло таинственность и загадочность образа тишины.

Звуковой ряд, на мой взгляд, выдержан Вами тоже недостаточно четко. Обратите внимание на то, что частое употребление шипящих «ч» и «ш» в оригинале опять же усиливает образ таинственной сумеречной тишины. У Вас же ассонанс представлен одной буквой «ч» («вечерний час»), а «ш» исчезает, что делает звуковой ряд для звука менее приятным, жестковатым. Аллитерация первой строки также имеет различие с оригиналом. В частности, плавный ряд гласных разорван у Вас резкой и несколько нервозной буквой «я», которая  в начале слова произносится как  «…» и опять же создает неприятность звучания. И последнее относительно первой строчки: обратите внимание на то, что в ней всего три ударения, тогда как у Вас эта  строка написана типичным пятистопным ямбом, что также рушит образ соразмерности и спокойствия.

Во второй строке стихотворения Вы, на мой взгляд, несколько сузили образ. В оригинале образ взят более широко: затихает целый город. Этот образ вызывает интересный ассоциативный ряд. Поэт употребляет прием олицетворения, одушевление образа за счет глагола – действия «затихает». И город превращается в огромного зверя, который, преклоняясь перед ночью, боясь ее, «затихает». Так появляется еще один образ – образ ночи, могущественной властительницы, покоряющей все живое на земле. У Вас же в переводе город не является образом, это просто место действия. «Движенье» - это тоже скорее не цельный образ. Кроме того, это слово «приземляет» весь образный ряд, ибо оно напоминает нам о суетности и низменности жизни, и тут же вся магия и весь космизм оригинала рушится.

Теперь, пожалуй, перейдем к самой сложной и, наверное, самой важной части как оригинала, так и Вашего перевода, преамбулой которой явились первые две строчки. Попытайтесь воскресить в своей памяти одну из тех бессонных ночей в полнолуние, которые бывают в жизни каждого человека. Вспомните: как Вам в окно смотрело круглое желтое лицо. Вспомните, какой холодный блеск излучал этот желтый круг на фоне сине-черного неба. Вспомните, каким обманчивым казался Вам этот свет, какое бездушие, холодность окружали его! Луна, действительно, будто красовалась, глядя Вам в окно. Как метко использовано в оригинале слово «глядится» (глядит себя). Для нее-то, для Луны, Ваше окно – зеркало! И тут появляется еще один образ – образ зеркала, которое по сути своей значит еще большую обманчивость, искаженность мира. А раз Луну видно в зеркале, значит, она находится как раз напротив него, то есть два образа холодности и изменчивости создают одну линию. Строим логическую цепочку далее. Если герой стихотворения видит только отражение, следовательно, он стоит спиной к Луне, прямо напротив зеркала. И, следовательно, он попадает в ту самую струю лжи и холодности, которую создают эти два предмета. А значит, смысл стихотворения в том, что поэт находится в мире холодности и непонимания. Заметьте, поэт пишет слово Луна с большой буквы, еще раз подтверждая, что это – образ.

Обратимся же теперь к Вашему переводу. Сразу можно увидеть, что образ Луны Вы рушите, заменяя его словосочетанием «лунный полный круг», следовательно, все, о чем я Вам говорил, в оригинале исчезает. В Вашем стихотворении есть образ зеркала, но он остается одинок., а потому не имеет такой силы. При прочтении Вашего стихотворения и при выстраивании образного ряда его создается ощущение, что герой легко может повернуться и увидеть лунный свет в «оригинале», тогда же, как оригинал создает ощущение безысходности.

Вот, пожалуй, и все относительного образного ряда. Могу сказать, что в целом – работа неплохая. Вы не пошли стопами поэта, не сохранили образы в первозданном виде, зато нашли другие, какие-то свои новые, хотя, согласитесь, во многом они были слабее первозданных.

Хотелось бы пожелать Вам, чтобы Вы, приняв к сведению все мною сказанное, в дальнейшем более обращали внимание на различные тропы, употребляемые автором, как то ассонанс и аллитерация, анафоры и эпифоры, олицетворения, параллелизмы и асиндетоны, а также многие другие перечислять которые, думаю, здесь не стоит. Поверьте мне как опытному литературоведу, что, даже если Вы создаете собственные образы, эти приемы всегда помогут Вам, тем более, если Вы сами что-то пишите.

Итак, прощайте, господин…., желаю Вам творческих успехов в Вашей еще только начинающейся литературной жизни.

С уважением, г-н Д.