"Проблема поиска веры в произведении Л. Андреева «Жизнь Василия Фивейского»". Работа, написанная к восьмым городским Кирилло-Мефодиевским чтениям "Взять из прошлого огонь, а не пепел".

Проблема поиска веры в произведении

Л. Андреева «Жизнь Василия Фивейского»

                                   Работа ученика 11 «А» класса МБОУ гимназии № 4 Опрышко Бориса

Учитель Арамян Н.Г.

        Православие - направление христианства, одной из крупнейших религий мира.Оно существует уже на протяжении множества лет. Под его влиянием формировался быт и естество нашего общества.

        Православие  устанавливало нормы морали, регулировало отношения между людьми. Без него невозможно было бы представить Россию такой, какой она является сейчас.  Бесспорно, этот весьма весомый составляющий элемент современного российского общества является огромной ценностью для нас. Это наследие предыдущих поколений, «дар свыше». Оно оставило огромный след в культуре нашего народа.

        Вообще, творчество поэтов и писателей, как в целом показывает практика, несовместимо с догматами или канонами христианских учений и больше подобно «акту абсолютной свободы», но мы все равно можем заметить множество «отражений» Православия в литературе и остальной художественной культуре нашей родины в разные периоды времени.

        В своей работе я хочу рассмотреть образ падшего священника и проблему поиска веры на примере повести Леонида Андреева «Жизнь Василия Фивейского».

        Мотивом для создания сюжета повести стал разговор писателя с М. Горьким о горделивом попе, который под влиянием учения Л.Н. Толстого снял с себя сан. В самом начале повествования уже звучит тема сурового и загадочного рока. Отец Василий одинок среди людей. Он потерял сына, не нашел счастья в браке. Видя вокруг себя столько горя и несправедливости, Василий пытается убедить себя, что верует. Он обращается к небу с громкими словами: «Я верю». И в этой сцене Андреев убедительно показывает, что Фивейский, несмотря ни на что, порой сомневается в божественной силе и всемогуществе. Его мучает  «печаль несбывшихся надежд,  горечь обманутой веры, пламенная тоска беспредельного одиночества».

        В повести «Жизнь Василия Фивейского» Л.Н. Андреев использует черты экспрессионизма, которые выражаются в символах и сравнениях. Так, максимальную выразительность портрет героя приобретает в сцене, когда Василия Фивейского упрекают в богоотступническом своеволии: «Пунцовый от гнева, Иван Порфирыч сверху взглянул на попа - и застыл с раскрытым ртом. На него смотрели бездонно-глубокие глаза. Ни лица, ни тела не видал Иван Порфирыч. Одни глаза - огромные, как стена, как алтарь, зияющие, таинственные, повелительные - глядели на него - и, точно обожженный, он бессознательно отмахнулся рукою и вышел, толкнувшись о притолоку толстым плечом. И в похолодевшую спину его, как сквозь каменную стену, все еще впивались черные и страшные глаза».

        Важная часть образа Василия Фивейского - сила воли - укрупняется автором при помощи эпитетов и сравнений. Но духовная неполнота религиозного чувства главного героя была отмечена еще литературным критиком  Мережковским, который указал на стремление Василия с помощью чуда компенсировать вакуум веры: «Мы о вере  Василия слышим, но веры его не видим… Бог посылает верующим все житейские блага и охраняет их от всех житейских бед; пока Бог это делает, есть вера, а перестал – и вере конец».

        Мучительные духовные искания священника и его жены предстают перед читателями на фоне оскудения народной веры.

        Пример - рассудочная вера старосты Ивана Порфирыча. Он  поклонялся благополучию и удачливости, «считал себя близким и нужным Богу человеком…Верил в это так же крепко, как и в Бога, считал себя избранником среди людей, был горд, самонадеян и постоянно весел». Он, как пастырь, настойчиво призывал напрямую обращаться к Богу («Его проси!»), но в финале все же трусливо убежал из церкви.

         Еще один пример - уродующая само Священное Таинство «исповедь» насильника и убийцы Трифона.Она заставляет Василия забыть о сане и в исступлении воскликнуть: «Где же твой Бог? Зачем Он оставил тебя?»

         Отец Василий ощущает себя «бессильным служителем всемогущего Бога». Потеря веры  главным героем влияет на его восприятие природы, окружающего мира.Он «не верил в спокойствие звезд; ему чудилось, что и оттуда, из этих отдаленных миров, несутся стоны, и крики, и глухие мольбы о пощаде». Все больше сомнений и отчаяния укоренялось в душе героя. Непреодолимые страдания привели священника к бунту, к отречению от единственного духовного богатства, которое оказалось не в состоянии избавить людей от мук. В порыве безумной гордыни отец Василий почувствовал себя богоравным и захотел воскресить человека. Над телом умершего работника он произнес слова Христа, но лишь поверг в ужас тех, кто собрался в церкви.

         Неразрешимыми противоречиями наполнена сцена несостоявшегося воскрешения. То «мятежное и великое», что звучало в восклицаниях священника («Здесь нет мертвых!», «Тебе говорю, встань!»), смягчается и «очеловечивается» его «светлой и благостной улыбкой сожаления к их неверию и страху». Бунтарское вопрошание Бога («Так зачем же я верил? Так зачем же Ты дал мне любовь к людям и жалость – чтобы посмеяться надо мною?») совершается им «в позе гордого смирения», а за мгновение до бунта герой «весь блистал мощью безграничной веры». Совмещение «мощи веры» и трагического переживания того, как «в самых основах своих рушится мир», не получает в повести однозначного разрешения. Внутри Василия борются два типа веры: хрупкая, уязвимая, напоминающая герою доверчивого цыпленка  – и могущественно-страстная, которая может укрепить веру падшего человека  и побудить его к искреннему обращению: «Да будет святая воля Твоя».

          Отец Василий сопоставляется в повести с библейским праведником Иовом. Историю самого Иова можно разделить на две части: Иов смиренный и Иов бунтующий. Иов – угодный богу, богатый человек, счастливо живущий со своей семьей. «Нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла». Сатана сомневается в его бескорыстности, и Господь разрешает ему «проверить» Иова. Сатана забирает у Иова все его богатство и его детей, но Иов лишь произносит: «Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; …да будет имя Господне благословенно!». Затем сатана насылает на Иова проказу, но и это испытание Иов смиренно принимает . Он стойко переносит выпавшие на его долю испытания: «во всем этом не согрешил Иов и не произнес ничего неразумного о Боге». Но во второй части  Иов предстает бунтующим против испытаний. Он отказывается смириться с несчастиями, проклинает день своего рождения и даже винит Бога в установленном им несправедливом порядке вещей и надеется призвать Бога к ответу: «О, если бы человек мог иметь состязание с Богом, как сын человеческий с ближним своим!». Бог же указывает на ограниченность знания и возможностей человеческих, и устыженный Иов говорит: «Руку мою полагаю на уста мои». Отрекаясь от своего бунта и «раскаиваясь в прахе и пепле», Иов получает прощение Господа и его благословение.

          Но история Фивейского отличается от истории Иова. Василий не раз  пытался восстать против бога, рока и несправедливости.Он мечтает снять сан и уехать с женой куда-нибудь, а сына - идиота отдать в приют. Но жена сгорает во время пожара. В конце концов и отец Василий гибнет. В последние минуты ему кажется, что небо охвачено огнем и рушится мир. И этот финал выглядит закономерным для всего творчества Л.Н. Андреева, так как в изображении писателя всесильный рок оказывается сильнее человека.

           В рассмотренной повести Андреева отчетливее, чем во многих иных его произведениях, запечатлелись так и оставшиеся в финале незавершенными искания истинной веры, которая могла бы не просто примирить человека с катастрофическими испытаниями действительности, но и приблизить его к родственному богообщению.