Святые просвятители

Кто посвятит свою жизнь служению слова,

того имя и после смерти будет бессмертным.

Эти слова узбекского поэта, мыслителя и государственного деятеля

Низамаддин Мир Алишер Навои (1441—1501) как нельзя лучше подходят к моему ессе, посвященному  Святейшему Патриарху всея Руси Алексию !!.

        Я считаю, что этот человек был уникальным для своего поколения — потому что он воспитывался вне России, вне советской системы, вне контекста советской жизни. Это была совершенно не та среда, в которой жило его поколение. Он родился и рос в эмиграции, в окружении буржуазной Эстонии и русских эмигрантов и принадлежал к очень известной дворянской семье, которая служила царю и Отечеству на протяжении многих поколений. Эта семья была другой, иной, не советской, и он, ее потомок, был дворянином не по происхождению даже, а по своей внутренней сути, ментальности. И это не выветрилось у него за следующие шестьдесят лет пребывания на территории Советского Союза.

        Кроме того, он был внуком расстрелянного белогвардейца. Его анкетные данные, на которые так обращали внимание советские отделы кадров, были из ряда вон выходящие.

        И, самое главное — в юности, он сделал свой выбор в экстремальных обстоятельствах. В 46-м году он уехал из Эстонии, покинул семью своих родителей для того, чтобы вступить на путь священства и поступить в Ленинградскую духовную семинарию. Сейчас это кажется совершенно обыденным, но в условиях 46-го года это — выбор. Если проследить 25-летнюю историю Советского государства, это был выбор страдальческой жизни и мученического венца.

Те, кто знают историю России, понимают, что духовенство в советские времена было истреблено почти полностью: большинство расстреляно, многие погибли в лагерях, и очень мало таких людей выжило. В 46-м году еще не все вышли из тюрем — несмотря на благосклонное отношение к Церкви Сталина, начиная с 43-го года, тысячи оставались в лагерях. И будущий Патриарх вступает на этот путь, зная, что еще не заросли могилы десятков тысяч священнослужителей, пострадавших совсем недавно.

        Он имел «ужасную» анкету. Нужно еще учесть, что формально, по советским представлениям, его отец и он сам были коллаборационисты: они жили на оккупированной территории и договаривались с немецкими властями о том, чтобы посещать лагеря военнопленных. В условиях тогдашней советской жизни это был просто смертный приговор. И поэтому выбор, который он сделал в свои семнадцать лет — это выбор, определивший не только его жизнь, но и его характер.

Его происхождение, его предки, его биография — все это, конечно, наложило некий отпечаток на этого человека, который стал мостиком между дореволюционной Россией и нашим временем. Потому что эмиграция хранила самое лучшее, самое ценное, самое важное, самое неумирающее, живое, что накопила Россия к катастрофе революции. Эмигранты хранили это в сердце, делали эту «выжимку», убирая все наносное и мусорное, оставляя зерно. И это зерно они передавали своим потомкам. Святейший Алексий был человеком, ставшим выражением русского мира в том святом понимании, которое мы храним и которое мы не знаем — мы только слышим отголоски, видим тусклые отблески в разных явлениях современной жизни. А он этот мир нес, он был мостом между «тем» и «этим» и явил собою образ этого русского мира. Собственно, по нему мы могли судить о том, что мы потеряли.        Таких людей уже практически не осталось. Разве что старики-эмигранты, которые еще живы на Западе. Патриарх был соединительным звеном между той частью русских людей, которые сохранили Россию в своем сердце, веру, Православие здесь и теми, которые оказались рассеянными по всему миру. Потому что он был у нас представителем вот этой расколотой России, эмиграции. 

        Надо отдать должное Святейшему — за обликом Патриарха крылась не только какая-то мудрость, опыт, приверженность к традиции, некий консервативный образ русского человека — с бородой, солидного, с посохом и т.д. Нет, что-то в нем проступало такое неотмирное, сияющее, Божественный свет, который людей преображал.

Служение слова и проповедническое служение есть величайшее и священнейшее в мире служение, Слово Патриарха отличалось внутренней силой, властностью, говорил он с глубокой верой каждое свое слово, готовый за каждое слово даже пострадать, потому что все говорил от сердца, говорил то, что сам своим личным опытом все изведал. Какая-то незваная сила поднималась тогда, очищающая душу каждого человека. Это была сила дивная, чудная, сверхъестественная сила добра, правды и веры, возвышающая над собственными пороками и уносящая туда, в горные обители. Таким образом, сила проповеди, ее действенность зависит не от риторических прикрас, а от внутреннего самосознания и самосовершенствования и проникновения проповедника

        Проповеди его замечательны по своей силе и выразительности, и представляют высокие образцы церковного красноречия.

        Я считаю, что проповедовать надо не на словах, проповедовать надо жизнью. Жизнь проповедника должна отражать полноту внутреннего духовного богатства. Слово его не должно расходиться с его жизнью. Нет ничего печальнее, как говорить одно, а делать другое. Лучше молчать, чем учить так. От этого гибнет самое дело пастырства. Глохнут все благие начинания. Народ наш – великий психолог. Он чувствует: где истина, где ложь.

        Патриарх останется в моей памяти. Скорее всего, это образ молящегося человека с прикрытыми глазами, когда он уходит в глубину молитвы, восстанавливая связь между человеком и Богом. Во время богослужения, когда он подходил к иконе, когда он прикладывался к мощам, когда он стоял перед Престолом, это очень редкие минуты, секунды. Но это образ молитвенника, человека глубочайшей внутренней веры, которую очень редко можно встретить даже в церковной среде. Мне посчастливилось быть современником человека, у которого была такая глубина веры и такая преданность Богу, и образ этого человека стоит передо мной, как только я вспоминаю о нём.

Патриарху…

(посвящается Святейшему Патриарху  - Алексию 11)

Забирают небеса

Душу светлую, простую.

В этот день колокола

Заводят песнь святую.

Вокруг печальные глаза,

Плачет вся Россия,

Упала яркая звезда,

Утратив свою силу.

Великий человек ушел,

Богу преданый всегда,

Иного пути не нашел,

Как взлететь в небеса.

Ведь свое предназначенье

Он выполнил сполна,

Когда была в забвеньи

Великая наша страна.

Когда на пороге распутном

Русский народ пребывал,

Патриарх православною верой

Мир в их души вселял.

Теперь его не вернуть,

Для нас огромна потеря,

Но ты никогда не забудь

Православие, русская вера!

(декабрь, 2008 г.)