Между мажором и минором

Между мажором и минором.

Каждый художник ищет свои неповторимые краски, свою, близкую по духу  музыку, свои самые верные слова. Порой на поиски уходят долгие-долгие годы, а то и почти целая жизнь. А. П. Чехов в начале 20-го века пишет театральные шедевры: пьесы «Три сестры» и «Вишневый сад». Это была его лебединая песня.  Поначалу же этажи литературного олимпа будет мерить рассказами. Юмористическими: «Хирургия», «Толстый и тонкий», «Хамелеон». Ему будет казаться, что смех, беззлобный, радостный что ли, излечит человека от недуга, исцелит его душу. В 90-е годы 19 века, из-под пера Чехова выходят совсем не смешные рассказы. Смех заболел грустью, о позднее и вовсе печаль взяла вверх. Чехов-врач не отчаивался. Смертельных диагнозов не ставил. В своего же «маленького человека» всегда поселял беззакатные надежды. Иначе и быть не могло у великодушного и оптимистичного художника – Чехова.

И в обыденности есть поэзия!

«Все сюжет, везде сюжет! Чем проще фабула, тем лучше». Это слова писателя. Нет в рассказах Чехова ни детективных поворотов (это не А. Кристи!), ни неожиданных финалов (это не О.Генри!), ни… Все очень просто, по-домашнему. Вот и в рассказе «Скрипка Ротшильда» гробовщик Яков Бронза подрабатывает игрой в оркестре, Но в маленьком городке не развернешься: старики умирали редко, а в жидовский оркестр приглашали не так часто. В общем, дела скверные. А потому Яков «никогда не бывал в хорошем расположении духа», так как ему постоянно приходилось терпеть страшные убытки. Жена Марфа умирает, вспоминая их младенца, реку и вербу. А следом в мир иной уходит и сам Бронза, успев подарить свою скрипку Ротшильду, жиду из оркестра.

На первый взгляд, все просто. Примитивный сюжет, все обыденно, узнаваемо, скучно. Но именно в таком незамысловатом сюжете  скрыта по-настоящему чеховская энергия сюжетности. Иными словами, «подводное течение».

И снова «футлярный человек»!

Есть у Чехова рассказ «Человек в футляре», написанный и опубликованный в 1898 году. Пожалуй, одно из самых популярных и хрестоматийных произведений. Учитель древнегреческого Беликов не живет, а существует. Из него ушла душа, ее нет Вся жизнь уместилась в циркуляры и газетные статьи, в которых что-то запрещалось. «Футлярное сознание» присуще и Якову Бронзе из рассказа «Срипка Ротшильда».Все его лучшие годы ушли на подсчет убытков («Какие убытки!»), на недовольство жизнью, на невнимание к близким («за всю  свою жизнь он ни разу не пожалел Марфы, не приласкал»).

Спасительная сила музыки.

Чехов необычайно музыкален. Его рассказы лучше всего читать вслух. И нет никакой опасности, что нота прозвучит фальшиво, а аккорд будет неточен. «Городок был маленький, хуже деревни, и жили в нем почти одни только старики, которые умирали так редко, что даже досадно». Так начинает звучать (и  тут же удивлять своим лаконизмом, грацией) мелодия рассказа «Скрипка Ротшильда». Чеховский герой тоже погружен во всепоглощающую  стихию музыки. Яков играет на скрипке, и это ему приносит, пусть небольшой, но доход. Именно скрипка умеет заставить его забыть об убытках. «Он клал рядом с собой на постели скрипку и, когда всякая чепуха лезла в голову, трогал струны, скрипка в темноте издавала звук, и ему становилось легче». Только ту душу, где звучит музыка, могут, спустя 50 лет, всколыхнуть воспоминания о младенце с белокурыми волосами и вербе, про которую, умирая, говорит Марфа. Яков в своих последних думах от убытков приходит к философскому итогу. «Если бы не было ненависти и злобы, люди имели бы друг от друга громадную пользу».Ни Ионычу, ни господину Беликову таких высот не удавалось достичь, они не могли вырваться из объятий «футлярной жизни». Это сделал Бронза, пусть и незадолго до смерти.

Скрипку Яков подарит Ротшильду. Тому самому, который «даже самое веселое умудрялся играть жалобно»., тому самому, к которому он придирался и хотел побить (и побил!).

 Все очень просто: в очерствевшей, загрубевшей душе гробовщика Якова Бронзы просыпаются настоящие человеческие чувства. В этом наше спасение!