Югра земная и небесная на полотнах Владимира Игошева и Геннадия Райшева

«Югра земная и небесная на полотнах Владимира Игошева и Геннадия Райшева»

Антошкина Татьяна Игоревна,

город Нефтеюганск, МБОУ «СОКШ №4», 11 к класс

Аннотация.

Цель исследования:

Найти точки соприкосновения в творчестве художников Г.С. Райшева и В.А. Игошева. 

 Методы, использованные в работе:

1.Теоретический анализ биографических источников, посвященных художникам Владимиру Игошеву и Геннадию Райшеву.

2. Анализ живописных полотен художников, посвященных народам ханты и манси.

3. Метод сопоставительного анализа для выделения общих мотивов, отраженных в живописных полотнах Владимира Игошева и Геннадия Райшева.

В результате работы были получен следующий результат: составлен электронный каталог картин В.А. Игошева и Г.С. Райшева.

Выводы:

1. Работы Игошева и Райшева помогают нам проникнуть в удивительный мир двух малых народов. Картины Владимира Игошева помогают за мелкими деталями быта разглядеть богатую культуру народов ханты и манси. Картины Райшева показывают нам особенное мировидение, присущее коренным народам.

2. Рассматривая репродукции картин художников, мы по-новому открываем для себя красоту родного северного края и достоинства коренных жителей. Картины Владимира Игошева – летопись Югорской земли, тогда как Геннадий Райшев написал живописную поэму о нашем крае. Но только в своеобразном синтезе бытописания и сказки и рождается полное представление о Югре земной и Югре небесной.

«Югра земная и небесная на полотнах Владимира Игошева и Геннадия Райшева»

Антошкина Татьяна Игоревна,

город Нефтеюганск, МБОУ «СОКШ №4», 11 к класс

План исследования.

Исследование по теме «Югра земная и небесная на полотнах Владимира Игошева и Геннадия Райшева» можно разделить на три этапа:

• Начальный (аналитико-организационный) этап.
• Практический (накопительный) этап
• Практико-обобщающий этап.

Начальный (аналитико-организационный) этап исследования.

На этом этапе мной была изучена и проанализированы источники по теме исследования, а именно:

1. Райшев Г.С. Хантыйские легенды. – Свердловск, Средне-Уральское кн. изд-во, 1991. – С.6-14.

2. Rus-Art. Геннадий Райшев. http://rus-art.com/painters/raishev/defaultr.htm

3. Электронная антология. Культурное наследие Югры. Г.С. Райшев. http://hmao.kaisa.ru/object/1810797004?lc=ru

4. Галерея-мастерская художника Г.С. Райшева http://www.ikz.ru/culture/raishev-gallery/history.html

5. Дом-музей художника В.А.Игошева http://www.ikz.ru/siberianway/khanty-mansijsk/igoshev.html

6. Электронная антология. Культурное наследие Югры. В.А. Игошев http://hmao.kaisa.ru/object/1809939051?lc=ru

Основной метод исследования на данном этапе – теоретический анализ источников, посвященных творчеству художников.

В результате начального этапа исследования были изучены биографии художников, основные мотивы их творчества, сформулирована первоначальная гипотеза, составлен план исследования, определен основной инструментарий для проведения исследования.  Окончательно сформулирована цель исследования: найти точки соприкосновения в творчестве художников Г.С. Райшева и В.А. Игошева. 

Практический (накопительный) этап исследования.

На втором этапе проведена опытно-поисковая работа по сбору материала по теме исследования. Суть данного этапа – доказать или опровергнуть первоначальную гипотезу о том, что творчество стилистически непохожих художников связано общими мотивами.

Основные методы исследования, использованные на данном этапе:

1. Метод сбора информации:

- работа с искуствоведческими источниками.  

2. Методы обработки и анализа данных:

- анализ содержания полотен художников.

- метод сопоставительного анализа для выделения общих мотивов, связывающих творчество Г.с.Райшева и В.А. Игошева.

В результате второго этапа исследования была доказана первоначальная гипотеза о том, что несмотря на различие в живописной манере художников, их творчество определено общими мотивами сохранения культуры народов ханты и манси.

Практико-обобщающий этап исследования.

На третьем этапе осуществлялись обобщение и описание результатов исследовательской  работы, систематизация и анализ результатов исследования, соотнесение предполагаемого и реального результатов реализации исследования, формулирование выводов и подготовка рекомендаций, оформление работы и подготовка презентации исследования.  

Основные выводы по теме исследования:

1. Работы Игошева и Райшева помогают нам проникнуть в удивительный мир двух малых народов. Картины Владимира Игошева помогают за мелкими деталями быта разглядеть богатую культуру народов ханты и манси. Картины Райшева показывают нам особенное мировидение, присущее коренным народам.

2. Рассматривая репродукции картин художников, мы по-новому открываем для себя красоту родного северного края и достоинства коренных жителей. Картины Владимира Игошева – летопись Югорской земли, тогда как Геннадий Райшев написал живописную поэму о нашем крае. Но только в своеобразном синтезе бытописания и сказки и рождается полное представление о Югре земной и Югре небесной.

«Югра земная и небесная на полотнах Владимира Игошева и Геннадия Райшева»

Антошкина Татьяна Игоревна,

город Нефтеюганск, МБОУ «СОКШ №4», 11 к класс

Какая она – Югра? Каждый живущий здесь видит ее по-разному. Вот как описывает наш округ мансийский поэт Юван Шесталов.

Та страна, где, по рассказам,    

Холод с мужеством - на равных,    

И народ суровый, славный    

К легкой жизни не стремится,    

Где и доброта сурова,    

Быт суров, суровы лица.    

Словно честь, там ценят слово.    

Как тепло, там честь хранится.    

Вот он - Север, край бескрайний.    

Север - край Земли великой,    

Север - край воды великой,    

Что истоком жизни стала.    

Пусть прохладны эти воды,    

Пусть суровы эти воды,    

Ликование свободы,    

Счастье -    

Здесь берут начало.    

Холодная суровая земля, на которой живут мужественные, открытые, честные люди. Такой Югра представляется нам перед мысленным взором. Мне же захотелось выяснить, а какой видят нашу землю художники, что подмечает их цепкий взгляд.

В столице нашего округа Ханты-Мансийске находятся два удивительных музея. Галерея-мастерская Г.С. Райшева и Дом-музей народного художника СССР Владимира Александровича Игошева. Впервые посетив выставки в этих музеях, я подумала, что более разных художников до этого еще не знала.

Вот, например, портреты Ювана Шесталова кисти Игошева и Геннадия Райшева.

Шесталов на портрете Игошева весь движение, полет, он читает свои стихи, его лицо озарено вдохновением, галстук сбился набок, активная жестикуляция рук подчеркивает динамику, переданную картиной. Фон портрета контрастный, поэт словно вырывается из рамы картины, в которой ему, его таланту тесно.

На портрете Райшева Шесталов совсем другой. Он показан зрителю в профиль, но не проходит ощущение того, что если бы он развернул к нам лицо, то мы увидели бы невозмутимую личину идола, которая привлекает к себе большее внимание, чем статичный недвижимый поэт, созерцающий что-то, ведомое только ему одному.

Но каждый, кто знаком с творчеством мансийского поэта, скажет, что оба художника изобразили Шесталова таким, каким он предстает в своих произведениях: страстным певцом своей земли, внимательно к ней прислушивающимся.

Именно эти два портрета подтолкнули меня к цели моего исследования – найти точки соприкосновения в творчестве таких непохожих по стилистической манере художников.

Владимир Александрович Игошев

  В 1954 году молодой художник из Екатеринбурга Владимир Игошев приехал на север, чтобы исполнить свою мечту – побывать в загадочном крае, где живут ханты и манси. До него никто не изображал наши места. Игошев был первым художником, приехавшим в Югру. «Несомненно, по воле провидения, я связал себя многолетней дружбой с оленеводами, охотниками – да и не только! – двух великих народов Севера – ханты и манси. Непростые условия их жизни и труда, нередко бездумное наступление прогресса на места их извечного обитания не только не ожесточили душ этих мужественных людей, но, наоборот, крепили их жизнестойкость, исторический оптимизм, преданность традициям и обычаям своих далеких предков», писал Владимир Александрович в своих воспоминаниях. Человек, родившийся в Башкирии, проживший основную часть своей жизни в Москве, объездивший немало уголков нашей Родины и повидавший другие страны, полюбил именно Ханты-Мансийский округ.

Игошев был первым, кто показал всей стране далекий и незнакомый край и населяющий его народ. Глядя на портреты, написанные с нежностью и любовью, зрители спрашивали художника: «Неужели эти манси такие красивые?». Друзья же Игошева пытали его, в чем заключается секрет такой глубокой увлеченности Севером. «Я хочу открыть культуру», объяснял им Владимир Александрович. Более сорока лет творческой жизни посвятил живописец сибирскому краю, приезжая сюда каждый год и надолго останавливаясь в самых отдаленных стойбищах оленеводов и охотников. Не пасуя перед климатом и отсутствием дорог, художник на оленях и собаках, на плотах и в охотничьих лодках изъездил десятки селений и стойбищ: Лемпьяпауль, Няксемволь, Надым и еще много других. Земля народов ханты и манси, их культура вдохновили Владимира Александровича на создание удивительных живописных произведений, прославляющих красоту северной природы и достоинства живущих здесь людей. В 60-е годы Игошева критики часто упрекали в том, что он изображает так называемую «бытовщину» – стариков, старух, младенцев в люльках, оленей с собаками. Советское общество требовало покорителей природы, первопроходцев, героев буровых… Но художник стремился запечатлеть тот мир, который мог стать жертвой прогресса и цивилизации.

Игошев создает громадную галерею образов коренных жителей древней Югры. «Если мне в моих работах удалось хоть в какой-то мере передать красоту внешнего и внутреннего богатейшего духовного облика представителей народов ханты и манси, то я уже этим буду счастлив. Ведь общий портрет человечества в двадцатом веке был бы не полон, в значительной степени бледнее, если бы не были представлены в нем северные «инфанты» и «мадонны», поистине богатыри из Суеват-Пауля!». Герои игошевских произведений: рыбаки, оленеводы, охотники, дети и пожилые женщины, смотрят на нас с полотен то задумчиво, то серьезно и строго, то открыто и весело.

По «игошевским» портретам зритель читает, как по книге, историю чьей-то жизни. Владимир Номин – вот настоящий хозяин своей земли, богатырь! Этот человек умеет принимать решения, ведь он – бригадир оленеводов. Глядя на этот прекрасный портрет, мы проникаемся уважением к изображенному на нем человеку. Игошев умело, через картину, передает нам свое отношение к тому, кого изображает.

Мансийский поэт Юван Шесталов был хорошо знаком с Владимиром Александровичем, и признался, что художник открыл ему красоту его народа: «Для меня, человека из рода манси, художник Владимир Александрович Игошев открыл моих соплеменников заново. Оказывается, у нас, у северян, которых недавно, каких-то 70 лет назад ученые называли «дикарями», есть и свои достоинства и даже красота…». Полюбив мансийский народ и связав с ним свою судьбу, Владимир Александрович погрузился в изучение быта и национального характера.

Для каждого неравнодушного зрителя, интересующегося не только живописной составляющей произведения, но и самой тематикой, весьма познавательными будут жанровые произведения Владимира Александровича. Самые, казалось бы, незначительные детали могут поведать об интересных подробностях уклада жизни северного народа. В портрете «Охотник», мужчина идет в лес за добычей. Он спокойно и пристально высматривает дичь. И он не станет в бессмысленном азарте убивать животных. Только необходимое количество для того, чтобы прокормить свою семью. А за спиной у него маленький рюкзак. С таким рюкзаком охотники уходили в лес на несколько дней, с собой брали лишь спички и соль, а питались своей добычей. Именно такое трепетное отношение к природе со стороны местных жителей покорило художника. Умение жить в гармонии с природой, не разрушая и не расхищая ее богатств.

Живописец, подолгу живя в национальных поселках, не мог не восхищаться самобытной художественной культурой ханты и манси. Орнаментика их одежд, основанная на традициях многовекового народного творчества, построена по законам гармонии и красоты. В своих работах художник с любованием изображает одежды и бытовые вещи, выполненные терпеливыми руками таежных рукодельниц, передает орнаменты и теплый колорит, присущий атмосфере домашнего очага. «Мансийский натюрморт», как открытое окно, через которое мы можем заглянуть в маленький мир мансийского дома. В центре композиции на деревянном ларе лежат богато расшитая орнаментом рукодельная сумка тутчанг и меховая сумка хир, которая предназначалась для хранения мягких вещей, меховой одежды и меховой обуви.. Сбоку стоят деревянные лыжи, на стене висят женская распашная одежда сах, мужские кисы и нож в чехле. Казалось бы, здесь, по принадлежности вещей, соединены мужское и женское начала, однако хозяйка всего – женщина, Софья Пеликова, прожившая всю свою жизнь одна в лесу. Мы не видим ее портрета, но рисуем себе воображаемый образ закаленной женщины, которая ходила на охоту, выполняла всю мужскую работу и при этом преуспевала в традиционных женских занятиях – шила необходимые вещи и украшала их орнаментами.

Через творчество Игошева мы вникаем в культуру народов ханты и манси, узнаем особенности их быта. Особое место в «Мансийском натюрморте», как и в жизни женщины манси, занимает сумочка тутчанг. Красивая вещь, украшенная орнаментами, бахромой, цепочками, монетами, иногда бисером, всю жизнь сопровождала каждую мастерицу. В ней хранились рукодельные принадлежности. Северянки без рисунка или чертежа вырезали орнаменты, сшивали и накладывали их на основу с такой точностью, что можно было проверять линейкой готовый узор. Точный глазомер выработан вековым опытом. Простые геометрические узоры веками поют гимн солнцу, земле и всему живому на ней.

За работы северного цикла «написанные фактически не рукой, а душой», по словам автора, живописец в 1982 году был отмечен Государственной премией России, а в 1990-м удостоен звания народного художника СССР. Но, несмотря на награды и признание зрителя, он говорил: «Я еще ничего не сделал из того, к чему стремлюсь в моих скромных попытках: как можно полнее и тоньше, с большой человеческой теплотой показать всем жизнь добрейших людей, хороших бескорыстных тружеников – моих милых манси».

В благодарность за создание прекрасных живописных произведений, через которые мир увидел красоту югорской земли, в столице Ханты-Мансийского автономного округа был построен Дом-музей народного художника СССР Владимира Александровича Игошева.

Открытие персонального Дома-музея состоялось в день 80-летнего юбилея Мастера. Владимир Александрович получил лучшую награду – грандиозный подарок на земле, которую он воспевал в своем творчестве.

Произведения Игошева, написанные «душой», как будто открывают глаза сердца, недаром экспозиция его работ в Доме-музее называется «Югорский край глазами сердца».

Геннадий Степанович Райшев

Судьба Геннадия Райшева иная. Уже давно нет на притоке Оби Салыме деревни Сивохрап (с хантыйского – «Налимий яр»), где в 1934 году в семье бывалого охотника и рыбака ханты с Иртыша Степана Райшева и юной чалдонки Евгении Коневой родился будущий художник.

«Отец мой, как особо одаренный из хантов, до революции окончил церковноприходскую школу. Любил чтение, стихи, грешил рифмой, в доме были книги. К нему ехали все. Говорили: «Приедешь в Сивохрап, на берегу круглый дом, красная дверь, живет остяк Раиш, он и приютит». Помню на воде множество причаливших лодочек. Отец всех знал, часто собирал с берега бедных шишкарей, изба наполнялась народом. Шли оживленные беседы, душой которых был остроумный, веселый хозяин. Он не терпел унижения и не мог видеть, как обижают других. Тридцать седьмой год откликнулся ему ...

Мать возила почту на тройке коней, была смела и независима. Ушла из колхоза, так как заработка там фактически не было. После окончания начальной школы я несколько лет сам промышлял, приносил домой добычу –уток, белок. Сшил бродни – болотные сапоги – себе и матери. Дратва до крови врезалась в ладони, плакал ... Чтобы заплатить налоги, мать продала дом, корову. Постепенно после войны все односельчане покинули Сивохрап».

Из сурового детства Геннадий Райшев вынес упорство в достижении цели, самоуглубленность и созерцательность. Мир старого хантыйского поселения, людей, живущих единой жизнью с природой и одухотворивших ее своей фантазией, навсегда остался перед мысленным взором художника.

Рисовал Геннадий с детства, но, как часто бывает с талантливыми людьми, его ждала трудная творческая судьба. Долго пришлось искать свой собственный путь в искусстве до знакомства с творчеством Пикассо. Оно оказалось близко своей «неправильной» перспективой, обобщенностью, знаковостью форм, условностью цвета искусству ранних этапов развития цивилизации. Ведь не случайно в поисках обновления языка Гоген обращался к творчеству туземцев Таити, а Пикассо – к негритянской скульптуре. Райшеву не нужно было искать вдохновения в экзотических странах. Предстояло вернуться к своим истокам. Впоследствии одну из работ художник так и назвал – «Возвращение» (1973), придав гребцу в лодке сходство с собой.

 «Я знаю, на какой земле я родился, как первый солнца луч меня осветил, дал собственное зрение видеть кругом. То, что встретило меня в этой жизни, стало источником любви. Вода, трава и утки, облака, люди и их сказки. Это основа, на которую можно опереться в творчестве».

Конечно, у Райшева были предшественники. Это прежде всего носители вековой художественной традиции народов Севера – граверы и резчики по кости, дереву, бересте и камню, мастерицы меховой мозаики и шитья бисером.

Образы Райшева сочетают достоверность с яркой метафоричностью. Порой они приближаются к символическому знаку, и вся композиция обретает орнаментальный характер. Но художник не заимствует народные узоры, а находит их в силуэтах бора, кронах осин, рельефе земли или ряби на воде. Он пытается повторить путь, проделанный поколениями его предков.

«Иду, как народ, постигая жизнь, дохожу до символа, иероглифа и снова иду обратно, чтобы насытить их чувственными началами».

Вот, что говорит Райшев о своих персонажах.  «Я их иной раз мысленно спрашиваю, как бы они хотели видеть себя, в каком месте, потому что у нашего народа место, на котором он хотел бы жить, очень важно. Все деревни были на прекрасных местах, на высоких, открытых. И Миша Лемпин пожелал бы, конечно, выйти на хорошую воду, воду с плесом... Говорят, мои герои некрасивы, может, так ... Это не потому, что я хотел бы изобразить их неточно. Как раз все они у меня изображены точно, точно по характеру. Илюшка кругленький, а Миша Лемпин – это философ, он и в лодочке держится как философ, он и вытянут, он и строг».

Живописные серии «Болото» (1976), «Морошка-кашка» (1976-1978), «Ягода-морошка» (1980) – следующая ступень мифологизации жизненных впечатлений и наблюдений. Популярные в хантыйском фольклоре духи-покровительницы – «дочь земли», «хозяйка воды», «травяная женщина» – воссозданы средствами подлинной живописи. Короткие фигуры с большими головами и прижатыми к маленькому телу руками охвачены многослойными контурами, с которыми смыкаются по цвету и структуре вибрирующие горизонтали земли. Цветовой контраст фона и фигур, обратная перспектива усиливают эффект присутствия образов чувственных и одновременно условных. Фантастические идолы, олицетворяющие таинственные силы природы, маняще глядят раскосыми глазами реальных женщин, имена которых – Тася Казанкина, Зина Сайгатинская, Рая Рымова, Настя Лукина, Ользина из Казыма – не случайно сохранились в названиях картин.

Женское начало персонифицируется у Райшева в образе болота, поросшей березами согры, где гнездятся птицы, цветут травы и зреет морошка, где рождаются «Хантыйские Венеры» (серия, 1982); в образах земли и воды, в которой гибнет от несчастной любви, а потом является салымской русалкой Улька («Улькино улово», 1981).

Другие грани женского образа раскрывает Райшев в теме черемухи. При всем разнообразии трактовки, включающей озорные, шаловливые мотивы (серии «Частушки», «Черемуха цветет», 1980), ее отличает лирическая интонация («Черемушка на берегу», I972). Северное дерево-цветок, дерево-ягода напоминает о весне и быстротечности жизни. «Грустный цветок», – говорит художник о черемухе, белые гроздья которой появляются во многих его картинах, как и мелькающая контурным видением ромбовидная женская фигурка. А раскосый полулик, глядящий прощальным взором из-за буйно цветущих ветвей, становится символом уходящей за горизонт любимой югорской земли («Глаза черемушки», 1979). Характер образного мышления и творческий метод Райшева с особенной ясностью обнаруживаются в серийности его произведений. Содержательные, композиционные, колористические задачи решаются в изобразительном ряду, где каждое полотно, сопоставленное с другими, обретает дополнительную смысловую нагрузку. Новые сочетания одних и тех же элементов образа дают Райшеву исключительную возможность импровизации. Временное начало активно включается в восприятие кадров живописной ленты, помогая почувствовать процесс художнического восхищения натурой, фантазирования, претворения.

Болью в сердце художника отзывается гибель всего живого («Салым. Забытый песок» (1976); «На стерляжьем песке» (1975); «Капкан в урмане» (1979); «Утка, слетающая с гнезда» (1977); «Убитый глухарь» (1979); «Стреляющий в утку» (1978). Предостерегающе у него звучит не только «Плач гагар» (1969), но и пронзившая воздух «Весенняя трель дятла» (1978), весело барабанящего по стволу засохшего дерева.

Судьбе хантыйского народа посвящены полотна разных лет: «Слезы предков» (1972), «Сломанные нарты» (1971), «На праздник» (1980), «Перекличка богатырей» (триптих, 1980), «Варовая пора» (серия, 1985). Обобщенно сказано о ней в нескольких вариантах монументальной «Югорской легенды» (1985-1987). В основе картины – миф о сотворении земли, поднятой гагарой в клюве со дна океана. На омываемой водой полусфере земной тверди Райшев собрал своих предков и соотечественников.

Природа и цивилизация – главный нерв искусства Райшева. Еще на рубеже 60-70-х годов художник сказал о том, о чем ныне заговорили все. За прошедшие десятилетия его творчество не оставалось неизменным. Драматизм уходил вглубь, открытая публицистичность уступала место сложной ассоциативности. Изменения в мироощущении Райшева повлекли за собой новую организацию пространства в его работах. Линия горизонта понижается, высокая точка зрения охватывает безбрежные просторы земли и неба. Они всеобъемлющи в цикле полотен 1978 года, написанных на белом фоне: «Идущий за солнцем», «Бор под весенним солнцем», «Дятел над бором», «Стреляющий в щуку», «Вечерний луч».

«Я вхожу в большой мир, конструирую большой свет. Но в этом свете я люблю вещи. И очень радуюсь предметному наполнению».

Распахнутый, бесконечный мир населен. Здесь вспорхнувший куличок, поющая кукушка, рыбак у берега, цветущий розовый шиповник, остроносый дятел, блещущий оперением селезень. Место для живой детали Райшев находит в самых обобщенных и монументальных композициях. Органично воспринимается в них соседство доброго и злого, смешного и серьезного, реального и сказочного: осклабившиеся, восставшие в небесах шайтаны («Песнь лета», 1981; «Зеленое солнце», 1983), леший, проросший сквозь деревню («Деревня Каюково», 1982), лесная богиня в сахе из сосен и елей («Хозяйка леса. Ользина из Казыма», 1979), кедр – дерево-тотем, раскинувший руки ветвей («Прием в общество», 1977).

 Это была его задача - через любимые предметы и объекты создать целостный образ нашего края. А реальные, живые люди превращаются в сказочных существ. Все эти образы и краски Югорской земли, созданные художником, позволяют каждому жителю по-новому взглянуть на привычные и знакомые места, ощутить их особую притягательность и красоту.

Вывод

На мой взгляд, работы Игошева и Райшева помогают нам прониктуть в удивительный мир двух малых народов. Картины Владимира Игошева помогают за мелкими деталями быта разглядеть богатую культуру народов ханты и манси. Картины Райшева показывают нам особенное мировидение, присущее коренным народам.

Рассматривая репродукции картин художников, мы по-новому открываем для себя красоту родного северного края и достоинства коренных жителей. Картины Владимира Игошева – летопись Югорской земли, тогда как Геннадий Райшев написал живописную поэму о нашем крае. Но только в своеобразном синтезе бытописания и сказки и рождается полное представление о Югре земной и Югре небесной.