Учебно-исследовательская деятельность в форме экскурсии.

                          ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ФРУНЗЕНСКОГО РАЙОНА

                                                      ГБОУ ГИМНАЗИЯ 205

СЕННАЯ ПЛОЩАДЬ – ЧРЕВО                        

            ПЕТЕРБУРГА

(Пешеходная экскурсия для любителей истории и краеведов. Продолжительность 45 минут)

                                                                          Выполнил: Тарасов Федор,

                                                                          ученик 8 «В» класса

                                                                           Учитель: Тарасова О.И.

                                                    СПБ2013

,

Маршрутный лист:

Ввeдeние

Здравствуйте, меня  зовут Фeдoр, сегодня я буду вашим экскурсоводом.

Не ходи в Апраксин двор,

 Там вокруг на воре вор.

 Отправляйся на Сенную,

 Там обвесят и надуют.

Как вы догадались, сегодня мы будем говорить о Сенной площади , которую называли «Чревом Петербурга».

Все три столетия существования Петербурга Сенная площадь ассоциировалась и отождествлялась с Сенным рынком.

Первое упоминание о  Сенном рынке нем относится к 1730-м годам, когда здесь, «пожарного страха ради», подальше от города, вырубили редкий лес и отвели место для торговли сеном, соломой и дровами. Со временем рынок стал одним из самых известных и популярных в городе. Его стали называть «Брюхо», «Чрево» или «Утроба Петербурга». Громкая слава обеспечивалась крайне демократическими формами торговли. Здесь не было разделяющих прилавков, закрытых лавок. Торговали с рук, лотков, тачек, телег или просто разложив товар на земле. Здесь же находился так называемый «Обжорный ряд» - засаленные деревянные столы, за которыми «подпорченными яйцами, судаками и треской с душком, вареной картошкой и полугнилыми фруктами» могли пообедать приезжие провинциалы.  В начале XIX века рыночная площадь была разделена на две части рядами деревьев, которые стояли посреди нее, продолжая линию Садовой улицы. На одной половине Сенной площади с возов или с саней торговали съестными припасами приехавшие крестьяне, а другая сторона, предназначенная для постоянного торга, беспланово застраивалась лавками, ларьками, торговыми балаганами. Уже в те далекие годы выдвигались предложения о реконструкции и благоустройстве площади. Так, в 1826 году архитектор А. Модюи предложил устроить здесь крытый рынок с двумя фонтанами. Николай I этому проекту не дал хода, и вопрос о приведении рынка в порядок отодвинули на десятки лет. За покупками на Сенную в первой половине XIX века приходил в основной трудовой люд столицы. Тогда Сенная являлась не только торжищем, но и биржей труда - здесь предлагали себя оброчные крестьяне — каменщики, плотники, Здесь же подвергались телесным наказаниям крепостные дворовые люди. Об этих позорных публичных порках напоминают строки Н. А. Некрасова:

 Вчерашний день, часу в шестом,

 Зашел я на Сенную,

 Там били женщину кнутом,

 Крестьянку молодую...

 Более века Сенная площадь была одним из самых антисанитарных мест Петербурга. Даже городская управа вынуждена была признать, что «Сенная площадь и переулки, ее окружающие издают такую страшную вонь, которая буквально может довести человека до обморока» .Грязь и смрад способствовали распространению инфекций, во множестве существующих в нашем городе. Не случайно мы начнем знакомство с историей Сенной площади в переулке Бринько.

1 Остановка.  Переулок Бринько( проходит углом от Сенной площади до Садовой улицы).

 Современный переулок, названный в честь  Героя Советского Союза Петра Антоновича Бринько, носил в разное время разные названия. Сенной переулок, Телячий переулок, Таировский или Таиров переулок. Нас интересует дом №4 , который  после смерти его хозяина Теттера (преподавателя музыки в Лицее) перешел во владение богача Гаврилы Таирова. Новый владелец сдал свой дом под больницу. В городе в 1831 году началась холерная эпидемия, и в больницу у Сенной площади стали привозить холерных больных. Смертность была огромна. По городу пошли слухи, что больных в Таиров переулок везут к врачам-убийцам на верную смерть. И 22 июня 1831 года вспыхнул  «холерный бунт». В журнале «Русская старина»  опубликованы воспоминания об этом событии, оставленные офицером, стоявшим в этот день в карауле на Сенной площади. Жара стояла нестерпимая, необычная для Петербурга. Офицер видел, как громадная толпа ворвалась в центральную холерную больницу в «грязном и смрадном» Таировом переулке. Разъяренные люди выбрасывали из окон докторов, фельдшеров, аптекарей. Полиции не удалось пробиться через эту толпу, прийти на помощь медикам. Толпа росла и бушевала. Торговцы на Сенной площади торопливо запирали свои лавки. Всех, кто был в треугольных шляпах, едущих на извозчиках и в экипажах, толпа принимала за докторов, нещадно избивала их. Кареты, в которых подвозили холерных больных, тащили на Кокушкин мост и оттуда сбрасывали в Екатерининский канал (там они еще долго лежали вверх колесами). — Доктора потрошат народ!..— вопила разъяренная толпа. Около восьми часов длился этот бунт, поистине бессмысленный и беспощадный. К вечеру он был подавлен прибывшими войсками. Но «усмирение» бунтовавшей толпы услужливые царедворцы приписывали Николаю I. Они сочинили фантастическую версию о том, что, узнав о бунте на Сенной площади, царь «решил немедленно сам ехать его усмирять и, несмотря на все мольбы приближенных, сел в коляску и без всякого конвоя поехал на Сенную. Въехав в разъяренную толпу, государь остановился, поднялся во весь рост в коляске и своим громовым голосом закричал: «На колени!» Ошеломленный народ как один человек опустился на колени». Эта версия несостоятельна. Царь действительно приехал на Сенную площадь, но на следующий день, после того как бунт был подавлен войсками и полицией.

Офицальная версия «усмирения холерного бунта», как вы знаете, была представлена на одном из четырех барельефов пьедестала памятника Николаю Первому на Исаакиевской площади^[1].

Те страшные события оставили свой след в городском фольклере, обросли мифами и легендами. Анекдот того времени повествует о городском советнике, который  телеграфирует председателю Санитарной комиссии, находящемуся в отъезде: «Холера в Петербурге идет на убыль. Буду рад, если петербуржцы, наконец, передохнут». Тот ответил: «Телеграмма неясна. Не могу разобрать, на какой гласной в последнем слове вы ставите ударение?»  

Антисанитария продолжала царить на Сенной, грязь, хаос и зловоние стали наконец нетерпимы. Составленный комиссией при городской Думе в 1865 году документ гласил: «Площадь постоянно покрыта грязью и от разлагающихся и испаряющихся на ней нечистот воздух портится и всюду распространяется зловоние. В эту зараженную атмосферу ежедневно свозят для продажи значительное количество легко подвергающихся порче жизненных припасов... и тут же продовольствуются бедные и рабочие люди... На одной стороне площади торгуют этими припасами в кое-как сколоченных лачугах, между которыми с трудом можно пробраться по скользкой и грязной мостовой, под которой скопляются грязь и нечистоты; на другой стороне Сенной, под открытым небом без всякой защиты от дождя и непогоды, торгуют овощами, стеклянной и фаянсовой посудою, башмаками, рукавицами и т. п. Нечистота площади и беспорядок во всем дошли до крайних пределов.» Давайте перейдем на следующую остановку, чтобы нам открылась  панарама площади, и мой рассказ стал более наглядным.

Остановка 2 . У Дома №1 по Московскому проспекту.

Мы находимся с вами около Доходного  дома  Я. И. Перетца, который был построен в конце ХIХ века, а перестроен и приобрел свой нынешний облик  в начале ХХ –го.  Поэтому, давайте оставим этот шедевр модерна за нашими  спинами , а взорами обратимся к центру Сенной площади. Я уже отметил, что, в середине девятнадцатого века – Сенная площадь – безобразное , зловонное пятно, на теле столицы. Необходимо было принять меры, для того, чтобы  удушливая атмосфера этого места  стала более терпимой.

 Меры наконец были приняты. В 1880-х годах по проекту архитектора И. С. Китнера на месте прежних беспорядочно поставленных лавчонок и торговых балаганов были построены три железных корпуса под стеклянными крышами, по типу близкие к сооружениям существовавшего тогда «Чрева Парижа»^[2] — парижского Большого рынка. В каждом из корпусов были сделаны два сквозных продольных прохода, таким образом, имелось четыре ряда лавок. Некоторые торговцы, побогаче, занимали несколько лавок в одном ряду. Всего в корпусах размещалось до 500 лавок, на каждой из них была обозначена фамилия торговца. Владелец лавки содержал приказчиков и «молодцов», которые разносили проданный товар по домам покупателей. К концу XIX века в корпусах было занято около двух тысяч человек. В мясных лавках , стены были обиты цинковыми листами, здесь на крюках висели туши, на столах лежали потроха — пища бедняков, продавались по 50 копеек за пару (данные на 1888 год) замороженные зайцы, продавались корзины по тысяче воробьев (5 копеек за десяток!), продавались ощипанные голуби (они на французский лад назывались «пижонами»). Отдельно от тушек гусей продавались головы и лапки. На свиных тушах делались надрезы, чтобы показать толщину жирового слоя. В лавках работали только опытные мясники, члены своеобразного замкнутого цеха мясников («чтобы незнающие люди скота доброго битьем не портили и худым запрещенным мясом не торговали»). На крюках висели туши свежезабитых быков черкасской породы. Нужные куски отрубались при покупателях, мясники уверенно отрубали куски точно указанного покупателем веса. Над стойкой покачивалось огромное коромысло весов с медными чашами, висевшими на цепях. Мясники одевались одинаково: картуз с лакированным козырьком, белый передник поверх куртки, клеенчатые краги. Старались, чтобы ни один посетитель не ушел без покупки. Современник свидетельствует, что в корпусах стоял неумолчный шум. Очевидец пишет, что купцы заламывают тройные цены, но, впрочем, торгуются непродолжительно и находят с покупателями общий язык.

В корпусе у Демидова переулка торговали рыбой. Тот же очевидец пишет о рыбном ряде: «Груды судаков громоздятся почти до самой крыши. На полках — копченые сиги и серебристая семга. В бочонках — маринованная минога с перцем и лавровым листом. На полу стоят огромные водоемы, тут плавает живая рыба: окуни, щуки, ерши, угри и даже раки». Раки доставлялись из Финляндии и шли по цене от 50 копеек до 3 рублей за сотню.

Услышав мой  рассказ о невероятных, даже по нынешним временам, гастрономических деликатесах, хочется отметить, что общая структура площади и ее пагубная атмосфера едва ли изменилась после перестройки  рынка. Судите сами. Для этого можно вспомнить Ф. М. Достоевского, который в «Преступлении и наказании» пишет: «Около харчевен в нижних этажах, на грязных и вонючих дворах Сенной площади, а наиболее у распивочных толпилось много разного и всякого сорта промышленников и лохмотников. Раскольников преимущественно любил эти места, равно как и близлежащие переулки... Тут лохмотья его не обращали на себя ничьего высокомерного внимания, и можно было ходить в каком угодно виде, никого не скандализируя...»Где же мог ла найти убежище городская беднота?

Остановка 3 На пересечении переулок  Гривцова бывшего Демидова) и Сенной пл.

В примыкавшем к Сенной площади Демидовом переулке, размещалось несколько ночлежных домов  . Изданный в 1897 году объемистый том «Город С.-Петербург с точки зрения медицинской полиции» сообщает об этой ночлежке: «Для содержания в надлежащей чистоте и в предупреждение распространения заразы постельных принадлежностей ночлежникам не полагается, каждый из них спит в своей одежде. Каждый день в 6 часов вечера открывается приют, к этому времени на улице всегда стоит толпа людей, ожидающих очередного впуска, все спешат встать ближе к двери, так как желающих попасть на ночлег 200—250 человек, а в приют принимают только 150 человек... Ночлежники предпочитают ночевать в приютах, чем в частных квартирах, так как в приютах каждому из них дается на 6 копеек пищи, а уплачивает каждый только 5 копеек». В книге умалчивалось, что так называемое «Императорское человеколюбивое общество» на питание каждого ночлежника отпускало лишь по 3 копейки. Ежедневно кто-нибудь из обитателей этой ночлежки. надевал на плечи плетеную корзину и отправлялся в лавки Сенного рынка за «доброхотными даяниями». Иные купцы бросали в корзину свое подаяние, иные прогоняли «объедал» и «крохоборов».

 Доходные дома по периметру площади заселяли убогие завсегдатаи Сенного рынка и сезонники, прибывшие на заработки в северную столицу.

 Городской санитарный врач А. Н. Рубель в отчете (1899 год) о жилищных условиях сезонных рабочих, обитавших в районе Сенной, писал, что в большинстве случаев они снимают «углы» и «квартира только тогда считается наполненной, когда уже ни в какой уголок нельзя больше втиснуть ни одной койки». Нередко жильцы помещаются в узких закоулках между печью и стеной, иногда даже прямо на полу и даже (как это происходит, к примеру, в Вяземской лавре) — под нарами. Спят не только в комнатах и кухне, но и в коридорах, узких проходах, в помещениях, совершенно лишенных света и какого-либо движения воздуха. В одном и том же углу помещаются и портной, и сапожник, и шапочник, и скорняк со своим скарбом, рухлядью, «и несчастный обитатель угловой квартиры своими легкими поглощает всю ту пыль, которая уже при легком прикосновении густым столбом поднимается над этой ветошью». Конечно, никаких шкафов или иной мебели для одежды нет. Белье, сапоги, портянки и т. п. разбросаны беспорядочно повсюду. «Воздух в этих квартирах настолько удушлив, что даже летом, при открытых окнах, почти невозможно дышать». Полы со щелями, покрытые толстым слоем грязи, обои, испещренные пятнами от раздавленных клопов, черные от копоти потолки, грязные, слабо пропускающие свет, оконные стекла — в угловых квартирах. «Во всех щелях,— пишет Рубель,— мириады клопов, тараканов и других насекомых». И, вероятно, все эти люди считали себя безнадежно пропащими...

Остановка 4. Ул.Cадовая, д. 37. Гауптвахта

На Сенной площади находится памятник отечественного зодчества — здание гауптвахты. Это сооружение своеобразной архитектуры поставлено под углом к центральной оси площади, главным фасадом обращено к центру площади. Этот дом 37 по Садовой улице — единственное сохранившееся в Петербурге сооружение, типичное для застав и «караульных домов» начала XIX века в городах России. Еще в XVIII веке на Сенной площади построили гауптвахту для размещения военного караула. Позже, в 1818—1820 годах, по проекту архитектора В. И. Беретти возвели новое, сохранившееся здание. Главный фасад декорирован четырехколонным портиком тосканского ордера под фронтоном, и барельефом — композицией из воинских доспехов. Позади основного, парадного корпуса гауптвахты за металлической оградой находились служебные помещения, в том числе предназначенные для содержания арестованных лиц. Здесь в марте 1874 года за нарушение цензурного устава (как редактор периодического издания «Гражданин») содержался под арестом Ф. М. Достоевский. Есть основания предполагать, что камера находилась на втором этаже, с окном, обращенным на Спасский переулок. На площадке перед входом в здание в XVIII и в первой половине XIX века устраивались публичные порки крепостных.

 В 1886 году в этом здании разместилась городская санитарная лаборатория, где подвергались анализу продукты, привезенные на Сенной рынок. В 1891 году строение внутри было несколько изменено, приспособлено для аналитических исследований пищевых товаров.

 Перед первой мировой войной здесь находился парфюмерно-аптекарский магазин французской фирмы «Дом Фрер». В 1919 году в здании бывшей гауптвахты разместилась лаборатория Санитарного отдела Комиссариата здравоохранения. В 1957 - 1987 годах, здесь размещался автобусный вокзал.

Давайте перейдем на следующую остановку и попробуем представить себе, что было здесь раньше.

Остановка 5 Метро «Сенная площадь»

Мы находимся с вами у павильона метро , но раньше здесь был храм.^[3]

 Церковь располагалась на том месте, где в настоящее время находится павильон станции метро. Сначала здесь была построена небольшая деревянная церковь, куда был перенесен с Выборгской стороны престол, освященный во имя Спаса Происхождения Честных Древ и Честнаго Животворящего Креста Господня. 20 июля 1753 года рядом с деревянной была заложена каменная церковь, строившаяся, главным образом, на средства купца Саввы Яковлевича Яковлева; в проектировании церкви принимали участие Ф. Б. Растрелли и А. В. Квасов. Еще до окончания строительства в новом каменном здании был освящен придел во имя Трех Святителей Вселенских(20 июня 1761 года). 2 октября 1764 года был освящен правый придел церкви во имя Саввы Освященного, а 5 декабря 1765 года — главный алтарь во имя Успения Пресвятой Богородицы. Значительно позже в Успенской церкви были освящены еще два придела: во имя Всемилостивейшего Спаса 14 января 1822 года и во имя Архистратига Михаила 14 февраля 1835 года. Деревянная церковь, находившаяся рядом с каменным собором, была разобрана еще до окончания его постройки, в 1761 году.

 Рядом с пятикупольным каменным храмом была возведена высокая трехярусная колокольня. Здание храма неоднократно подвергалось перестройкам. В 1816—1817 гг. архитектор Луиджи Руска пристроил к церкви портал, а в 1836 г. А. И. Мельников перестроил всю верхнюю часть церкви и ее купола. В 1901 — 1904 гг. к храму были пристроены притворы, в которых были размещены приделы во имя Саввы Освященного и во имя Трех Святителей. Несмотря на неоднократные перестройки, храм сохранял очарование великолепной постройки елизаветинской эпохи в стиле высокого барокко.

 Располагавшийся рядом с крупнейшим в городе Сенным рынком, неподалеку от Апраксина и Гостиного Дворов, храм Успения, обычно называвшийся в народе Спасом-на-Сенной, был одним из самых посещаемых храмов города. Достопримечательностями храма были: серебряный престол главного алтаря весом 6 пудов 38 фунтов, Евангелие в серебряном окладе, весившее более пуда, картина "Погребение Иисуса Христа", старинные образа Спасителя и Божией Матери греческого письма. Высокий вызолоченный иконостас храма считался одним из лучших в Петербурге. Ежегодно 1 августа вокруг церкви совершался крестный ход в память о избавлении города от холеры.  После революции из церкви Успения дважды изымались церковные ценности; был изъят даже серебряный престол. В 1923 г. храм стал собором, в 1924—1930 гг. его настоятелем был один из лидеров обновленчества -протопресвитер Александр (Боярский). С 25 января 1932 г. до своего закрытия в апреле 1938 г. храм являлся кафедральным обновленческим собором. Снесли его в 1961 г., в период "хрущевских гонений" на Церковь.

Заключение.

Побывав на Сенной площади мы окунулись в ее темное прошлое. вся Сенная была гигантской клоакой. В. В. Крестовский так описывал ее: «По краям площади, в громадных, многоэтажных и не менее улицы грязных домах мигали огоньки в окнах и фонари над входными дверями, означая собой целыe ряды харчевен, трактиров, съестных, перекусочных подвалов, винных погребов, кабаков с портерными и тех особенных приютов, где лепится, прячется, болеет и умирает всеми отверженный разврат, из которого почти нет возврата в более чистую сферу и где знают только два исхода: тюрьму да кладбище...» Трактиры на этой площади: «Углич», «Крым», "Сенная биржа» и бесчисленное множество других служили рассадниками болезней, преступности и антисанитарии. Один из бытописателей Петербурга рассказывал, что почти полтораста квартир «Вяземской лавры» «заняты... не беднотою, но отребьями, отбросками, паразитами общества. Это не беднота Песков или Петербургской стороны, голодная, но нередко приглаженная, благообразная и стыдливая; это люди хотя до безобразия рваные и грязные, частенько полунагие и полуголодные, но все же умеющие достать копейку». И очеркист рассказывал о колоритном быте «Вяземской лавры»: о торговле провизией, «добытой из выгребных ям»; о немощеной площадке во дворе, где тряпичники и «крючочники» разбирают для продажи «всякую дрянь...» И горе подвыпившему петербуржцу, который случайно забредет сюда. Коль останется жив, он, избитый и обобранный до нитки, утром придет с жалобой в полицейский участок, и там ему скажут: Ведь ты знал, что это Вяземский дом... Впредь наука, не будешь другой раз тут шляться...»

15 декабря 1951 года Сенная площадь стала площадью Мира. 4 октября 1991 площади вернули ее историческое имя.

Реконструкция старой Сенной площади не затронула находящегося здесь памятника отечественного зодчества — здания гауптвахты. В 1963 году на Сенной площади построен павильон станции Московско-Петроградской линии метрополитена.

В 2009 году под Сенной площадью уже три станции метрополитена: Сенная площадь, Садовая и Спасская, сединяющие три линии метрополитена: Московско-Петроградскую, Правобережную и Фрунзенскую.

В 1990-е Сенная площадь снова стала такой, как была в середине XIX века : снова грязь, теснота, антисанитария, вопли обворованных, обманутых, обсчитанных покупателей. Продолжалось такое примерно 10 лет. Опять встал вопрос о реконструкции. К 300-летию города реконструкция закончилась. В целом площади вернули вид, отдалено напоминающий начало XX века, только под крышами "корпусов" теперь расположены входы в станцию метрополитена "Садовая". Много декоративных украшений в виде телег и колес. По центру - стеклянный монумент, подаренный зарубежными друзьями, который не украшает площадь. И все же площадь стала лучше, чем была до реконструкции, даже несмотря на то, что суперсовременное здание торгового центра в зеркалах выглядит все же некстати. Единого стиля площади как не было, так и нет.

В ноябре 2011 года  при реконструкции площади был найдена часть фундамента , разрушенной ныне церкви. КГИОП Петербурга разрешил начать археологические раскопки, которые в дальнейшем могут дать возможность восстановления храма. Возможно, если храм снова появится на Сенной площади, это ее улучшит, видоизменит место торговли и суеты.

Заканчивая экскурсию, хочется отметить, что атмосфера этого  места напрямую связана с его  историей, но и от горожан зависит облик нашего города. Если процесс восстановления  петербургского достояния станет делом каждого петербуржца, то возможно, Сенная площадь станет украшением центра города.

Спасибо за внимание, до свидания.