Реферат на конкурс "Н. Муравьёв"

                     Муниципальное общеобразовательное учреждение

                       «Юкталинская средняя общеобразовательная школа»

                                        Тындинского района Амурской области

                                                                    На межрегиональный историко-просветительский

                                                                          Конкурс «Служение Отечеству: события и имена».

                                                                          Номинация конкурса: историческая (реферат).

                      Тема: «Наследие графа Амурского»

                                                                            Автор: Унгурян Николай Иванович, 15 лет

                                                                                                   п. Юктали Тындинского района  

                                                                                      Руководитель: учитель истории и

                                                                                                                обществознания Пахомова В.Г.

                                                                 П. Юктали, 2009г.                                                                   

                                          Оглавление.

1. Введение.                                                                                                  С. 2

2. Наследие графа Амурского.                                                                    С. 3 - 9

1. «В начале славных дел».                                                                                      С. 3 - 4

1. Н.Н. Муравьев – Петр Великий Восточной Сибири.                                        С. 4 - 8

1. Н.Н. Муравьев и «амурский вопрос»                                                                  С.  8 - 9

3. Заключение.                                                                                                С. 9 - 12

4. Библиографический список.                                                                     С. 13

Ι. Введение.

                                                      «Истинно, следует воздать должную честь и благодарность

                                                        графу Муравьеву-Амурскому, как преобразователю  

                                                       Восточной Сибири и приобретателю для России Амура».

                                                                                                                                   Р.К. Богданов      

           Когда приедете в Хабаровск, побывайте на амурском берегу в районе Утеса. Там, на высоком пьедестале, поставлена в горделивой, но вполне естественной позе фигура графа Н.Н. Муравьева – Амурского. «Непокрытая голова, с лицом,  дышащим энергией, смелым взглядом… Руки скрещены на груди, причем    в правой руке была зрительная труба, а в левой – свиток (Айгунский договор)  с картой. Левая нога выдвинута вперед и опиралась на верхушку вбитой сваи в ознаменование того, что графом Муравьевым-Амурским положено твердое основание Амурского края. Сваю в несколько рядов обвивает цепь от лежащего у ног якоря. Фигура великого гражданина России стоит на своем законном месте, отлиты подписи, бронзовые мемориальные доски, на которых перечислены имена участников великого Амурского дела, такие, как Невельской Г.И., Бошняк Н.К., Казакевич П.В., Венюков М.И., Чихачев Н.М., Муравьева Е.Н., Невельская Е.И. и другие».  

           Кто же он, граф Николай Николаевич Муравьев? Почему к его фамилии добавлена вторая часть – Амурский, а в 1893 году, когда Хабаровка была переименована в г. Хабаровск, главная ее улица Большая была переименована в улицу Муравьева-Амурского? Почему станции Графской Уссурийской железной дороги, находящейся в 9 км южнее от г. Имана (ныне Дальнереченска), было присвоено название Муравьева-Амурского (теперь станция Лазо). Вероятно, были и другие «крещения» в честь графа.

Вероятно, были и другие «крещения» в честь графа Н.Н. Муравьёва – Амурского и других населённых пунктов, учреждений, заведении. Это свидетельствовало о возросшем в начале ХХ века интерес общественности к личности графа.

          Потом, в пылу революционных преобразований, отрекаясь от старого мира, отказались не только от прежнего социального строя, но и от многих общечеловеческих ценностей: низвергалось памятники, переименовывались станции, улицы, города. Как не вспомнить тут слова великого А.С. Пушкина: «Неуважение к предкам есть первый признак дикости и безнравственности».

            Н.Н. Муравьёв – Амурский так много сделал для России, что заслуги его просто неоценимы.  «Одним из лучших и полезнейших людей в России … он решительный демократ… по всем инстинктам, по ясному и твёрдому убеждению, по всему направлению головы, сердца и жизни, он благороден, как рыцарь, чист, как мало людей в России…. он отъявленный враг бюрократии, друг жизни дела…».

«… У него совсем закружилась голова от власти и отсутствия всякого контроля. Но каково же стране быть под безусловною зависимостью от бешеного паши?»  Эти высказывания – об одном человеке, о Николае Николаевиче Муравьёве. Первая из характеристик дана Муравьёву идеологом русского анархизма, революционером М.А. Бакуненым, а вторая одним из первых русских социалистов Ф.Н. Львовым. Профессор П.И Кабанов в книге «Амурский вопрос» писал: «Среди администраторов царской России не только николаевского времени, но и всего ХΙХ века нет, пожалуй, ни одной фигуры, вызывавшей столько разноречивых отзывов, оценок, характеристик, как Н.Н Муравьёв – Амурский …Одни отзывались о нём восторженно, другие представляли его самодуром, упрямым честолюбцем,  вся деятельность которого ничего, кроме зла, не принесла Сибири».

ΙI. Наследие графа Амурского.

2.1 «В начале славных дел».

            Николай Николаевич Муравьев родился в семье российских губернаторов. Был внуком Назария Степановича Муравьева, гражданского губернатора Архангельска, сыном Николая Назарьевича Муравьева, новгородского губернатора, сенатора, статс-секретаря, управляющего Собственной его Величества канцелярии и Екатерины Николаевны Мордвиновой, дочери адмирала Н.С. Мордвиновой.

           Вместе с братом Валерианом учился в частном пансионе Годениуса, что давало возможность в будущем поступить в университет. В 1811 году Александр I рекомендовал Николаю Назарьевичу Муравьеву зачислить сыновей в пажеский корпус. В 14 или 15 лет Николай Муравьев был зачислен в камер-пажи и назначен к великой княгине Елене Павловне, жене Михаила Павловича, младшего брата  Александра I. Много позже она способствовала его назначению генерал-губернатором Восточной Сибири.

          В 1827 году, после окончания  с золотой медалью  Пажеского корпуса, муравьев шел типичным путем  боевых офицеров, годами не видевших столиц. Русско-турецкая война, боевые операции в Польше, затем на Кавказе – вот его жизнь, и отдавался он ей с радостью и энтузиазмом.

           Когда генерал Е.А. Головин, при котором Муравьев во время военных действий ранее состоял адъютантом, был назначен командующим отдельным кавказским корпусом и главноуправляющим гражданской частью и пограничными делами в Закавказье, Муравьев был определен к нему для особых поручений и несколько раз принимал участие в походах против горцев.

           «Я понимаю, почему Кавказ меня любит – потому что я его люблю со всеми его лихорадками и лишениями; там я только мог развернуться; там я в своей тарелке», - писал Муравьев брату. Служба шла своим чередом, и в 32 года он уже был генерал-майором. С 1840 по 1844 гг. Муравьев был начальником одного из отделений Черноморской береговой линии и в этой должности участвовал в усмирении племени убыхов. Вскоре из-за множества полученных в боях ранений вынужден был выйти в отставку.

   В 1844 году Муравьев уехал подлечиться на воды, а на обратном пути заглянул в Париж.  Впечатлениями от этого «вселенского Вавилона» он, однако, быстро пресытился. «Довольно уже я покатался и насмотрелся в этой знаменитой  Европе, - с неким раздражением писал путешественник домой, - лучше двумя неделями раньше возвратиться».

           В последние свои дни в Париже Муравьев мыслями был уже в России, и вдруг – нечаянная встреча в одном из домов его парижских знакомых. Он влюбился. Катрин де Ришемон принадлежала к родовитой семье с фамильным замком  в городе По близ одноименной реки.  У генерала Муравьева не было за душой ничего из того, что полагалось положить  к ногам красивой девушки: ни фамильных драгоценностей, ни капитала, ни поместья, ни своего дома. Кстати сказать, до конца своих дней ничем из этого списка Николай Николаевич так и не обзавелся и всегда жил в съемных квартирах. Средством к существованию  всегда   было лишь жалованье , а потому с выходом на в отставку  нехватка денег стала для него особенно ощутимой.

           Взвесив все эти обстоятельства, Муравьев не посчитал себя вправе предложить мадемуазель де Ришемон руку и сердце и из Парижа уехал, так и не объяснившись. Но уже на следующий год положение изменилось: Муравьев был назначен генерал-губернатором  в Тулу. В Париж немедленно полетело письмо, в котором он писал, что мечтает видеть Катрин своей женой. В ответ он получил долгожданное «да». Все дальнейшее происходило с головокружительной  быстротой. Катрин сама приехала в неведомую ей Россию. Вскоре она принимает православие , и вслед за этим они венчаются  в церквушке маленького сонного Богородицка. С этого дня Катрин де Ришемон стала Екатериной Николаевной Муравьевой.

           В должности военного губернатора Тулы и тульского гражданского губернатора  Муравьев обратил серьезное внимание  на нужды губернии  и в отчете  о своей первой ревизии указал на неудовлетворительное состояние тюремных помещений, на упадок сельского хозяйства, для помощи которому он планировал учреждение в Туле губернского общества сельского хозяйства. Он первый из губернаторов поднял вопрос об освобождении крестьян: девять помещиков подписали подготовленный с подачи Муравьева адрес (обращение) государю. Дело осталось без движения, но царь обратил внимание на Муравьева, как на «либерала и демократа». В 1847 году Николай I назначает Н. Муравьева генерал-губернатором Восточной Сибири. «Крепко спится в твоей губернии, Муравьев…  Послужи и в Сибири так, чтобы и за нее я был спокоен», - сказал император.

2.2  Н.Н. Муравьев – «Петр Великий Восточной Сибири».

           Изумление общества по поводу назначения Муравьева начальником одной из самых обширных областей России в первую очередь было связано с его совсем не «губернаторским» возрастом. На тот момент ему едва исполнилось 38 лет. «Мальчишка», - узнав об этом, пробасил губернатор Западной Сибири.

   Не последнюю роль в назначении Муравьева сыграла великая княгиня Елена Павловна, продолжавшая следить за карьерой своего бывшего камер-пажа. Организаторские способности генерала, проявленные в армии, были известны и Николаю I. Но после тульского губернаторства, он еще более утвердился в мысли, что Муравьева необходимо использовать на трудном государственном поприще. Восточная Сибирь – край ссыльных, край золотопромышленников, край оголтелой коррупции и беззакония – являлась своеобразной волчьей ямой даже для бывалого государственника. Молодой генерал показался ему «крепким орешком». И император не ошибся.          

        Первый свой визит губернаторская чета нанесла ссыльным декабристам С.Г. Волконскому и С.П. Трубецкому. Это обстоятельство дало ход первому же доносу в Третье отделение. Последующее эпистолярное наследие подобного толка, главным героем которого неизменно становился генерал-губернатор, могло бы составить целую библиотеку.

        Но все равно – «муравьевское время» началось. Ему суждено было продлиться без малого 14 лет и стать совершенно особым периодом в истории Сибири – ни до, ни после ничего подобного уже не повторялось.                                                                В начале 1848 года новый губернатор с супругой прибыл в Красноярск. Торжественной встречи не получилось. Более того, она приобрела скандальный характер.: хлеб-соль от местного купечества, людей «своекорыстных», новый губернатор принять отказался означать это могло только одно – «со мной шутки плохи». При знакомстве с чиновниками никому не подал руки – все они были плохо помянуты в отчетах ревизии сенатора Толстого. Страху навело заявление, поминавшее казненного декабриста  Муравьева-Апостола: «Я из тех Муравьевых, которых вешали. В случае чего, сам буду вешать!». И начал борьбу против махинаций золотопромышленников, которая оказалась небезопасной – звенья преступной цепочки вели в Петербург. Еще сложнее было дело с откупными делами – злоупотребления вошли в плоть и кровь большинства купцов, решавших все с помощью взяток. Отказавшись от «благ», которыми пользовались его предшественники, муравьев вел аскетический образ жизни – работал допоздна, вставал в 5 утра. Выпив чаю и закусив сухарем, выходил в город в простой шинели, без охраны, навещал присутственные места, рынки и магазины.   Пользуясь удалённостью от центра, сибирское чиновничество почти поголовно погрязло во взяточничестве, казнокрадстве, развратилось в лени и сытости. Первый год своего губернаторства Николай Николаевич потратил на отстранение от должностей людей бесчестных, взяточников и казнокрадов. Это сделать было далеко не просто – сибирские чиновники подкупали столичных министров и сенаторов, которым было куда проще избавить Сибирь от человека чести и достоинства, чем разорять орду мироедов. Так, например, в повести Максимова мы узнаём о деяниях исправника Тучнева, который возил по деревням труп, собирал сходки и говорил, что труп подобран за околицей деревни… При этом запугивал крестьян следствием и судом. Крестьяне, дабы не втягиваться в суды, откупались. Исправник со сходки требовал не меньше пятисот рублей. Таким образом он обобрал шесть деревень. Тот же исправник осенью велел инородцам бурятам ссыпать картофель в общую яму. Картофель замёрз.. А весной согнал к яме бурят, велел им разобрать клубни и посадить на огородах. Когда буряты стали Тучневу доказывать, что мёрзлый картофель никак не прорастёт, он запер их в сарай и пригрозил расправой за бунт. Перепуганные откупились. Посланный губернатором проверить, так ли это, чиновник Пашнев взял с исправника тысячу рублей и скрыл его самодурство. Муравьёв устроил допрос молодому чиновнику Пашневу. И тот, уличённый доказательствами, во всём признался. Муравьёв, склонный распекать при народе лихоимцев, на этот раз ничего не сказал невменяемому от страха и позора. Только велел ему подать прошение об увольнении со службы и немедленно уехать.                                                                                                         С тревогой ждал появления в Сибири начальник стола по золотым приискам Мангазеев. Муравьёву подали жалобу, что этот столоначальник указывал петербургским влиятельным лицам на выгодные остатки от золотых приисков. Государственные богатые - умышленно отписывал в истощённые остатки. И кто больше ему давал взятку, тому и доставался кусок пожирнее.  Когда губернатору представили этого чиновника, он коротко сказал: «Надеюсь, служить со мной вы не будете». Николай Муравьёв сумел убедить императора в том, что при пребывании тогда в должности гражданского губернатора, полицмейстера и судьи о процветании Сибири не может быть и речи. Император отстраняет неугодных Муравьёву чиновников с пожизненным запрещением занимать государственные должности. И назначает на их места лиц по рекомендации Муравьёва.    Чиновников по особым поручениям и личной канцелярии Муравьёв привёз из столиц – молодых, образованных, богатых и знатных. Они устремились с ним не за деньгами, а за почестями и наградами. Потому должны быть неподкупными. И они оправдали надежды. Благодаря им сибиряки наконец-то смогли надеяться на правосудие.

Прослышав о справедливом начальнике, к Муравьеву стали приезжать буряты, тунгусы, якуты с жалобами на притеснения от своих родовых и русских начальников. Решение их проблем генерал-лейтенант поручил молодому чиновнику особых поручений Бернгарду Струве, который стал защищать их интересы и в корне изменил отношение к инородцам.

   Посетив улусные школы, Муравьев распорядился ввести в них преподавание русского языка. Это стало эпохой в просвещении инородцев. Обладая чутьем на таланты, он пригласил к себе выпускника Казанского университета Доржи Банзарова, первого бурятского ученого. В свите генерал-губернатора оказался крещеный бурят Епифан Сычевский,  знаток китайского языка, который стал переводчиком при заключении Айгунского договора (1858 года).

   Особое внимание Муравьев уделял религии – тесно сотрудничал с архиепископами, помогал им строить церкви, способствовал утверждению царем нового Положения о буддийском духовенстве, по которому хамбо-лама утверждался Высочайшей грамотой. Поначалу он настороженно относился к шаманству. Однако, увидев, что инородцы все дела – от охоты до пахоты – проводят с шаманскими молебнами, стал и сам принимать шаманские напутствия перед своими путешествиями.

        Исследователи преобразовательной деятельности Муравьева на посту генерал-губернатора будут неизменно изумляться ее размаху: она охватила практически все области управления и общественной жизни огромного края. Недаром современники Муравьева говорили, что это человек стоит целого Комитета министров, и назвали его «Петром Великим Восточной Сибири». С той только разницей, что Петр был самодержец, сам себе голова, муравьев же 14 лет находился между молотом и наковальней. Слишком во многом он должен был действовать в рамках предписаний и согласований с Петербургом, с одной стороны, а с другой – ломать сопротивление местной оппозиции, тех некоронованных  сибирских королей, которые не собирались сдавать без боя ни финансовой, ни какой иной своей власти.

Все 14 лет Муравьев будет бороться с обкрадыванием государства. Забегая вперед, следует сказать: коррупцию и взяточничество ему искоренить не удалось, зато удалось заставить местную олигархическую верхушку вспомнить. Что существуют и государственная власть, и законы, с которыми придется считаться.

Самым ожесточенным временем борьбы стали первые годы губернаторства Муравьева. По вверенному его заботам краю прокатилась целая череда судебных процессов, направленных на пресечение преступной финансовой деятельности местных золотопромышленников. Был поставлен заслон  противозаконной  переправке немытого золота в Китай. Муравьев ратовал за создание единой государственной золотодобывающей компании. Его усилия на этом поприще встретили яркое сопротивление не только местных, но и столичных чиновников, привыкших к «сибирской мзде».

Действия губернатора с точки зрения законности вызывали немало вопросов – и современники, и исследователи  более позднего времени неоднакратно упрекали Муравьева в превышении власти. Сам же он, окунувшись в омут беззастенчивого воровства, не видел иного выхода из положения, как познакомить казнокрадов с политикой «крепкой руки». Предание военному суду, заключение в острог, запрещение вести торговлю, негласный полицейский надзор – подобные меры испытали на себе многие «короли» Восточной Сибири.

По мере того как между ними и губернатором крепла стена глухой вражды, его авторитет среди простого люда, напротив, становился все прочнее. О нем шла слава, что он «всегда и во всем стоит за бедного и слабого против сильного». Четыре раза в неделю двери губернаторского дома распахивались  для простолюдинов. Чинно. Соблюдая очередность, входили в губернаторскую приемную крестьяне, казаки, инородцы. Жалобы и просьбы принято было подавать в письменном виде, но чаще дело решалось прямо на месте.

    Хлопотами Муравьева перед Петербургом были осуществлены изменения в административно-территориальном устройстве края – восточносибирские земли были выведены из состава Иркутской губернии и получили самостоятельность.

С именем Муравьева связан подъем науки и просвещения на сибирской земле. Как писали свидетели, «маленьких ребятишек всех без исключения стали учить грамоте». Публичные лекции, воскресные школы, литературные вечера, приглашение артистов из Центральной России – все это, не виданное ране, происходило по инициативе и при полной поддержке губернатора.

Спустя 30 лет после появления в крае Муравьева казак Кирик Богданов свих воспоминаниях писал, что изменений в самой атмосфере жизни невозможно было не заметить: «… все Забайкалье ожило. Всем нашлась работа и служба; жизнь совершенно изменилась».                                                                                        Заставляя работать свой аппарат, Н.Н. Муравьёв старался не перекладывать на его плечи того, что должен был сделать сам. Эта деловитость была отличительной чертой его деятельности. Управлять разумно обширной окраиной нельзя было без знания её, а поэтому Муравьёв первой задачей поставил знакомство с краем.                                 15 мая 1849 года Муравьев выехал из Иркутска по реке Лене  дальше через хребты на Тихоокеанское побережье в русский порт Охотск. Путь в 1100 вёрст по хребтам, болотам и прочим нехоженым местам был совершён Н.Н. Муравьёвым вместе с женой. «Муравьёв долго и тщательно готовился к экспедиции на Камчатку. Подбирал в поход людей выносливых, знающих край.                                                                         Поход планировался на целых полгода. В пути придётся ревизовать волости, уезды, по диким рекам искать земли, пригодные к заселению крестьянами. Пора, наконец, решить, куда перенести порт Охотск, чтобы его не смывало и могли бы к нему подходить морские суда. И там, на Севере, как можно больше узнать об устье Амура, встретиться с капитаном Невельским, который должен разведать лиман».                                        Прибыв в Охотск 25 июня 1849 года и ознакомившись с этим городом, стоявшим на открытом мелководном побережье, Муравьёв признал, что место для порта выбрано неудачно. 4 июля 1849 года на транспорте «Иртыш» он отбыл на Камчатку в Петропавловск. Здесь, в Петропавловске, Муравьёв принял решение о переносе Охотского порта в Петропавловск – на – Камчатке, в бухту, которая как бы самой природой была предназначена для обороны севера окраины. Он конкретно указал, где и в каком количестве расставить в новом порту батареи и какие выполнить фортификационные работы.                         

                                                                                                                                Из Петропавловска Н.Н.Муравьёв проследовал через Аян к северной оконечности Сахалина, а оттуда снова в Аян, где встретился с Г.И. Невельским, который доложил ему, что Сахалин не полуостров, а остров и что Амур не теряется бесплодно в песках, а имеет, хотя извилистый, но глубокий фарватер, доступный кораблям с севера и юга Тихого океана. Результаты этой экспедиции были доложены императору лично самим Муравьёвым, и было принято высочайшее решение о дальнейшем изучении Амура. Н.Н.Муравьёв видел основное условие экономического и культурного развития Сибири в приближении её к Тихому океану, в использовании Амура как естественного пути к дальневосточным морям, в оживлении связей с Китаем, Японией, Америкой. Поэтому «амурский вопрос» превратился в центральную проблему деятельности генерал – губернатора.

2.3  Н.Н. Муравьев и «амурский вопрос».

Муравьев искал людей с идеями, полезными краю. Молодой флотский офицер Геннадий Невельской поделился мыслью об исследовании устья Амура, с тем чтобы  завладеть амурским лиманом и таким образом открыть России выход к Тихому океану. Слова капитана произвели на Муравьева потрясающее впечатление. Вот это размах! Он сразу оценил широкие перспективы подобной затеи. Полудикий, словно погруженный в спячку Дальний Восток оживет с началом судоходства на Амуре!  Но Петербург  в лице всесильного канцлера Нессельроде изолированность Сибири как раз устраивала. Его тревожило, что дав ход «амурскому делу», можно было не угодить Европе, к которой он относился куда более трнпетно, чем следовало бы канцлеру России. Поэтому императору докладывали о предложениях Муравьева весьма критично: «Он поссорит нас с Европой».         Понимая это, Муравьев был вынужден добиваться личных встреч с Николаем I. «Время не ждет, Ваше Величество! Иностранные державы могут опередить нас: Россия должна восстановить свое присутствие на Дальнем Востоке».                                                - Ну смотри, Муравьев, чтобы и не пахло пороховым дымом! Головой ответишь…        В январе 1854 года генерал-губернатор вернулся к себе с бумагой, подтверждающей его полномочия на ведение переговоров с пекинским трибуналом по вопросу о границе.                                                                                        Муравьеву необходимо было выиграть время. Двухвековое затишье сменилось активностью, которую проявляли на Дальнем востоке Англия, США. И Франция. А потому губернатор начал заселять приамурские земли раньше, чем начались переговоры с Пекином. Цель была ясна и понятна: поставить и Китай и Европу перед фактом уже имеющей место российской колонизации. Поначалу в Приамурье согласились переселиться сибиряки. Привлеченные большими льготами. За ними потянулись новоселы из центральных областей России. Особой симпатией Муравьева пользовались казаки.  Эти люди безропотно, стоически приняли на себя все тяготы освоения новых российских земель, обрекли и себя, и семьи на жизнь, полную испытаний. Именно казакам Россия, обретая дальневосточные рубежи, во многом была обязана их незыблемостью.                

Особое место в «амурской эпопее» занимают сплавы. Первый такой сплав состоялся в 1854 году и более походил на армейский обоз, везший кроме прочего и пушки, и боеприпасы, и амуницию. Это было необходимо  не только для охраны первых поселений, но и для строительствокрепостей и застав по всему левому берегу Амура. Так возникли укрепления, ставшие в будущем городами-форпостами России на Дальнем востоке: Хабаровск, Владивосток, Благовещенск.                                                 Все четыре сплава были осуществлены под непосредственным руководством Муравьева. Отсутствие губернатора во время пятого объяснялось причиной более чем уважительной – он сидел за столом переговоров с китайцами.

В мае 1858 года в небольшом китайском городке Айгуни генерал-губернатором Муравьевым была одержана блестящая победа. Китай признал полное право русских на земли по рекам Амуру и Уссури. Отторгнутые в 1689 году громадные пространства, сосредоточившие в себе богатейшие природные ресурсы и исключительно удобную береговую линию, стали неотъемлемой собственностью России. Самое же примечательное состояло в том, что подобное беспрецедентное «приобретение» свершилось без всякого применения вооруженной силы, без единого выстрела. Именно этот факт сделал дальневосточную эпопею Н.Н. Муравьева одной из самых замечательных страниц в российской истории.                                                Близлежащее к Айгуни русское укрепление Усть-Зейск первым встретило возвращавшегося с благой вестью генерал-губернатора. Здесь был отслужен благодарственный молебен, после чего Муравьев продиктовал приказ по войскам. Но то было, по существу, обращение ко всем, кто приложил руку к великому делу «собирания» земли русской». «Поздравляю вас! Не тщетно трудились мы: Амур стал достоянием России! Святая православная церковь молится за вас! Россия благодарит»… В память этого события Усть-Зейск был переименован в Благовещенск.                                        Как никто другой, Муравьев знал, какой ценой оплачена эта победа. Он отдавал должное главным действующим лицам грандиозной эпопеи, развернувшейся на Амуре. Нехватка продовольствия, суровый климат, болезни, оторванность от Большой земли оборачивались тяжелейшими испытаниями. И надо было верить в свое предназначение выполнить задачу, которую равно считали своей и генерал-губернатор, и перебравшийся на Амур воронежский пахарь, и шедшая вслед за мужем ставропольская казачка.                         Не о том ли писал польский историк Валишевский, отнюдь не обремененный симпатией к России: «Сила России и тайна ее судьбы заключается в том, что она всегда имела волю не обращать внимание на траты, когда дело шло о достижении поставленной цели»?                                                                                                        В августе 1858 года ввиду исключительных заслуг перед государством Николай Николаевич Муравьев императорским указом был возведен в графское российской империей достоинство с наименованием графом Муравьевым-Амурским.        Награжден орденами Святой  Анны 1-ой степени, Святого Георгия 4-ой степени , святого Владимира 1-ой степени с мечами.                                                                                В 1860 году казачьих станиц на Амуре составляло шесть десятков, на Уссури – двадцать три. А Муравьев думал уже не о селах – о городах, соединенных между собой железными дорогами, о свободной беспошлинной торговле для экономической независимости края, о тихоокеанском флоте, о пограничных заставах. Он никогда не был мечтателем: все перечисленное было заложено именно при участии Муравьева, чтобы получить в дальнейшем уже бесповоротное развитие.

III. Заключение.

        «Европа смотрит на нас завистью, Америка с восторгом, - говорилось на торжестве в Иркутске, посвященном подписанию Айгунского трактата, - не все могут представить, как приобрести реку в четыре тысячи верст и пространство в миллион квадратных верст, не порезав пальца. Без треволненийи страха для России, но и для мест, прилегающих к этому краю».  Добиться этого мог лишь человек, прошедший через массу сражений и потому знающий цену жизни и смерти. Муравьев воевал на Балканах и на Кавказе, он ненавидел напрасную кровь. Новая граница включала в состав России Приамурье, Хабаровский и приморский края, Сахалин.                                                         14 лет пробыл Муравьев-Амурский на посту генерал-губернатора Восточной Сибири. Мог бы поработать еще, но считал: «никто не должен быть на одном месте более 10 лет, иначе он обрастает жиром, и толку от него нет». Его уговаривали, но он отвечал: «Переслуживать – преступление».                                                                                В 1861 году граф Муравьев-Амурский, в очередной раз не поладив в петербургским начальством. Вышел в отставку. Ему было 52 года.                         Следующие 20 лет граф Муравьев с женой жил во Франции, лишь изредка приезжал в Россию, чтобы принять участие в заседаниях Государственного Совета.                 Скончался Николай николевич Муравьев-Амурский 18 ноября 1881 года. Екатерина Николаевна поставила в изголовье его могилы на Монмартрском кладбище вытесанный из камня большой православный крест. Еще через 10 лет, в 1891 году, пятиметровая бронзовая скульптура работы Опекушина была доставлена поездом из Петербурга в Одессу, оттуда южными морями – на Дальний Восток, а там через озеро Ханка, реку Уссури в Хабаровск, где ее установили на высоком утесе. Деньги на монумент собирали всем миром. В начале 20-х годов памятник графу Муравьеву-Амурскому по приказу Дальревкома, возглавляемого Я.Б. Гамарником, был уничтожен. Разбитая фигура долго валялась в прибрежном парке и зарастала травой и кустарником. Бронзовые доски с выбитыми на них именами верных сподвижников графа отправили на переплавку. В Хабаровске, основанном Муравьевым в 1858году, жители 1920-1930-х годов шепотом выражали свое возмущение подобным варварством.        «Бог не дал мне заслужить внимание моих современников, - горько сетовал когда-то Николай Николаевич, - не рассчитываю я и на внимание и потомства». Но он ошибся.                        Восстановить памятник было решено только в 1980-х годах, благо в русском музее сохранилась его маленькая модель. И снова, как и столетие назад, стали собирать деньги, только уже правнуки тех, кто жертвовал их на первый памятник, те, для которых это имя не осталось пустым звуком.                                                                        

Через год после провозглашения независимости России прах Муравьева-Амурского был вывезен из Парижа и торжественно захоронен в центре Владивостока. В 1992 году памятник был восстановлен, а в 2006 году его изображение появилось на новой банкноте 5000 рублей.

        В 1903 году Е.С. Мусхелов, вдохновленный величием деяний губернатора Сибири,  написал стихотворение, посвященное Н.Н. Муравьеву-Амурскому.

Умом и волею могучей

Нашёл Востока ты предел,

И сквозь веков немые тучи

Величье россов проглядел.

Ты там, на грани отдалённой,

Родное знамя водрузил.

Заветной мыслью вдохновлённый

Великий план осуществил.

Твоим гонимы обаяньем,

Народы шли с родной земли,

С надеждой смелой, упованьем

В твой край бестрепетно пришли.

Народы те, как стражник рая,

Ты охранял святым мечом…

В глуши безжизненного края

Проснулась жизнь и бьёт ключом.

В горах, степях, могучих борах

Твердили русские уста…

Дышала Русь, молясь в соборах,

И имя славилось Христа…

И там, где прежде труд полезный

Не пробуждался никогда,

Теперь проходит путь железный,

Растут селенья, города!..

И Русь могучею стопою

С благословенья твоего

Стоит над Родиной другою

Во славу трона своего.

Великий муж! Бессильно время

Бороться с именем твоим:

Его хранит младое племя

И будет век гордиться им!

IV.  Библиографический список.

1. П.Н. Зырянов «Николай Николаевич Муравьев-Амурский»//Вопросы истории, 2008г., № 1, с. 22-46
2. В. Бараев. «Муравьев-Амурский, полномочный представитель царя»//»Алфавит», № 3, 2000г.
3. Л. Третьякова. «Наследие графа Амурского»//Вокруг света, № 8. 2004г.
4. А.С. Мамай Амурский вопрос в дальневосточной политике России в середине Х1Х в.: Н.Н. муравьев-Амурский, м. 1997г.
5. http://letopisi.ru/index.php
6. http://ru.wikipedia/org/wiki