Конкурсная работа ученика к 300 летию М.В. Ломоносова "Ломоносов - литератор"

«Душа,

Оглавление

Введение                                                                                                                     2 стр                                                                                              

Основная часть:

2.1.  Отзывы о деятельности   М.В. Ломоносова                                                    4 стр                                                      

2.2.  Особенности русской письменной речи XVII и XVIII веков                        5 стр

2.3.  Теория трех штилей М.В. Ломоносова                                                            6 стр

2.4.  Новизна поэзии М.В. Ломоносова                                                                   8 стр

2.5.  Ученики М.В. Ломоносова                                                                               12 стр

3. Заключение

3.1. Патриотизм М.В. Ломоносова                                                                         15 стр

4. Список использованной литературы                                                                   16 стр

5. Приложение  1                                                                                                            17стр                                                                                                                                                                          

5. Приложение  2                                                                                                            18стр                                                                                                                                                                          

5. Приложение  3                                                                                                            19стр                                                                                                                                                                          

Введение

Ломоносов стоит впереди наших поэтов, как вступление впереди книги.

Н. В. Гоголь

Писать о М. В. Ломоносове очень трудно, так как этот универсальный гений нашел выражение в столь разнообразных отраслях человеческих знаний, что одному человеку не под силу охватить все стороны его творчества.

        Как только не называли Ломоносова  современники  и  потомки!..  И  "наш Пиндар", и "наш Цицерон",  и  "наш  Виргилий",  и  "наш  Леонардо",  и  "наш Декарт", и "наш Галилей", и "наш Лейбниц", и "наш Гёте", и "наш Франклин"... Одно  слово  -  энциклопедист!  

        В общем-то в этих и подобных этим определениях не так-то уж много чести Михаиле Васильевичу, ибо их "престижный" смысл, как ни поверни,  преобладает над  познавательным.  Сам   Ломоносов,   как   и   положено   гению,   будто предчувствовал, что его не так поймут, вернее - не то извлекут для себя из его примера. Упреждая всяческую суету вокруг своего имени, он писал: "Сами свой разум употребляйте. Меня  за  Аристотеля, Картезия (т. е. Декарта. - Е. Л.), Невтона не почитайте. Если же вы  мне  их имя дадите, то знайте, что вы холопи, а моя слава падает и с вашею".

        Ломоносов - просто другой. Ни  на  кого,  кроме  самого  себя,  не похожий.  Чего  бы  стоил  его  энциклопедизм,  если  бы  сам  он   не   был уникальной личностью?

        Вот почему среди всех доступных Ломоносову сфер культурной деятельности поэзия его занимает особое, исключительное  место.  Именно  в  ней  наиболее полно отразилось головокружительное  многообразие  его  творческих  и  чисто человеческих устремлений. И вот почему прав  был  К.  С.  Аксаков,  когда  в середине прошлого века писал: "Ломоносов  был  автор,  лицо  индивидуальное, первый, восставший как лицо из мира национальных песен, в общем национальном характере  поглощавших  индивидуума;  он  был  освободившийся  индивидуум  в поэтическом мире, с него началась новая полная сфера поэзии, собственно  так называемая литература" {Аксаков К. Ломоносов в истории русской литературы  и русского языка. М., 1846, с. 62.}.

        Человек,  подобный  Ломоносову,  не  мог  не   стать   поэтом.   "Душа, исполненная страстей" - так характеризовал его Пушкин...

          Сегодня  имя  Ломоносова  пользуется  всенародной  любовью  и  глубоким уважением как имя, составляющее в ряду других  великих  имен  мировую  славу русской культуры. Но... "в минуту  жизни  трудную"  или  "в  полном  чувстве Бытия"  сегодняшний  читатель,  знакомый  с  нашей  поэтической   классикой, обращается все-таки не к  Ломоносову,  а  к  Пушкину,  Тютчеву,  Лермонтову, Некрасову, Фету... И это понятно. Ведь три века прошло.  Во  многом устарел  язык.  Непривычною  кажется  манера.  Забыты  конкретные   события, вдохновлявшие поэта. Адресаты стихотворений также мало кому известны.

        Нынче, если заходит речь о поэзии  Ломоносова,  чаще  всего  вспоминают "собственных Платонов и быстрых  разумом  Невтонов".  Гениальные  строки  из "Вечернего размышления...":

                       Открылась бездна, звезд полна;

                       Звездам числа нет, бездне дна, -

зачастую знают только потому, что  их  произносит  Кулигин  в  "Грозе". Припоминают еще, что Ломоносов "героев славой вечной" был  восхищен  больше, чем "нежностью сердечной". Вот, пожалуй,  и  все,  что  могут  процитировать сегодня широкие круги любителей российской словесности  из  поэта,  которого Белинский назвал "отцом русской поэзии".

     Между тем в XVIII веке оды Ломоносова гремели на всю Россию, и не  было равнодушных среди его читателей. Русские сердца бились  учащенно  при  звуке ломоносовских  ямбов.  А  какие  споры  разгорались  тогда   вокруг   поэзии Ломоносова! Одни неистово ее громили и зло  пародировали.  Другие  столь  же неистово ее прославляли и пытались ей подражать. Однако,  как  это  довольно часто бывает с современниками гения, они и в  недовольстве  и  в  восхищении своем были чересчур подвержены господствующим взглядам на  поэзию,  чересчур пристрастны.

        А ведь в XVIII веке сохранить свое лицо было куда как трудно...- и в поэзии, где требовалось прежде всего умение подражать непререкаемым образцам и соблюдать жесткие правила, предписанные  теоретиками...  и  в  жизни,  где поэзия  еще  не  заняла  подобающего  ей  места,  еще  не   была   обласкана обществом...

Основная часть

2.1.  Отзывы о деятельности   М.В. Ломоносова

 Первые восторженные отзывы о его деятельности, вместе с некоторыми биографическими сведениями, принадлежат графу А.П. Шувалову : «Ode sur la mort de Monsieur Lomonosof» (1765), Дмитревскому («Nachricht» и пр., 1768), Новикову («Словарь», 1772), Штелину («Воспоминания»). Эти материалы и послужили, по-видимому, материалом для биографического очерка Ломоносова, напечатанного при издании его сочинений 1784 - 1787 годов. «Жизнеописание Ломоносова» перепечатывалось и после и долго служило единственным источником, откуда почерпались сведения о Ломоносове...

 До 30-х годов XIX столетия Ломоносова ценили исключительно как поэта; об ученых трудах его почти не упоминали, да их и не знали. Более широкое критическое отношение к деятельности Ломоносова начинается с Пушкина и Белинского; научные изучения - с книги Буслаева «О преподавании отечественного языка» (1844) и замечательного для своего времени труда К.Аксакова «Ломоносов в истории русского языка и русской литературы» (1846).

Великий русский ученый и поэт Ломоносов оказал громадное воздействие на весь ход развития русской филологической культуры, в том числе на развитие русского литературного языка. Разнообразно и щедро одаренный от природы, обладая не только творческим гением, но также обширным, трезвым и светлым умом, горячо преданный родине и потребностям ее культурного преуспеяния, Ломоносов, как никто из его предшественников и современников, сумел правильно определить соотношение тех элементов, из которых исторически складывалась русская письменная речь, и угадать насущные, живые нужды ее развития. Главную долю своих поистине неиссякаемых духовных сил Ломоносов постоянно уделял занятиям в области физики и химии. Но, глубоко погруженный в эти свои специальные занятия, Ломоносов все же умел находить и время, и вдохновение как для поэзии, так и для собственно филологических работ, попеременно посвящая себя то риторике и поэтике, то вопросам стихосложения, то стилистике и грамматике. Этот грандиозный размах деятельности великого русского энциклопедиста не только вызывает восхищение у нас, его потомков, но предъявляет к нам также требование внимательного, усердного и точного изучения оставленного им культурного наследства. Постараемся отдать себе отчет в том, что именно поставило имя Ломоносова на такую высоту в истории русского литературного языка.

2.2.  Особенности русской письменной речи XVII и XVIII веков

Для этого прежде всего нужно воссоздать то состояние, в котором Ломоносов застал русскую письменную речь при своем появлении на поприще русской культуры. В первые десятилетия XVIII века русский литературный язык находился в состоянии сильного брожения и внутренней неустойчивости. Это было следствием общих сдвигов в русском культурном развитии, связанных с экономическим и политическим переустройством России на рубеже XVII и XVIII веков и особенно ярко проявившихся в царствование Петра I.

До середины XVII века русская литературная речь представляла собой своеобразную двуязычную систему:  обрусевшая форма языка православных церковных книг, берущая свое начало от старославянского языка  (созданного деятельностью Кирилла и Мефодия в IX веке) и государственно-канцелярский язык еще его называют московским приказным языком.

Начиная со второй половины XVII века, и с особенной силой при Петре I, значительно расширилась самая область применения письменного слова. Это происходило в связи с появлением и развитием новых жанров художественной литературы (вирши, драма, бытовая и авантюрная повесть), в связи с возрастающей нуждой в литературе технической, научной, прикладной, в связи с распространением печатного слова в виде газеты. Вся эта обширная светская письменность нового типа не могла быть обслужена ни одной из двух ранее употреблявшихся разновидностей письменной речи. Славенский язык был для нее непригоден вследствие своей тесной связи с церковной литературой, приказный язык, хотя и близкий по формам к живой речи, был очень однообразен и беден средствами для того, чтобы стать органом собственно литературного, обработанного и изящного изложения. Для новой литературы нужен был новый книжный язык, то есть такой язык, который был бы пригоден для литературного письма и обладал бы соответствующей образностью, но и в то же время был бы лишен привкуса церковности и старины, отличался бы колоритом светскости и живой современности. Поисками такой новой книжной, но светской литературной речи и были заняты силы русских литераторов конца XVII и начала XVIII века.

Теория трех штилей М.В. Ломоносова

Но, начиная с 30-х годов XVIII века, в истории русского письменного слова возникает перелом, связанный больше всего с наметившимися к этому времени успехами новой русской литературы, которая взяла на себя трудное и почетное дело литературной нормализации русского языка. Самым удачливым из этих нормализаторов русского языка и был Ломоносов.

В этом движении к нормализации литературной речи на первых порах наметились два основных направления. Первое из них, особенно отчетливо представленное Тредиаковским, высказывалось за полный разрыв с церковно-славянской традицией и за исключительную ориентацию на обиходную русскую речь, но речь не народную, а избранного социального круга, на "лучшее употребление", как выражался Тредиаковский. (Приложение № 2)

И вот появляется Ломоносов, который без всяких колебаний, твердо и уверенно, дает последовательно и строго национальное разрешение этой проблемы. "О пользе книг церковных в российском языке" — так называется основополагающий, небольшой по объему труд Ломоносова, в котором он уже позднее, в 1755 году, с редкостной ясностью суждений подвел итог созданному им и победившему направлению в обработке русского литературного языка.

Ломоносов — первый из деятелей русской культуры, который отчетливо увидел то, что теперь видит каждый грамотный русский, а именно — что за время многовекового воздействия церковно-славянской стихии на русскую письменную речь множество церковно-славянских слов и выражений прочно осело в устной речи грамотных русских людей, став, таким образом, неотъемлемым достоянием повседневного языка носителей и строителей русской культуры.

Все слова, какими может располагать русский язык, Ломоносов делит на три основных разряда:

 слова, общие для языка церковных книг и для простого русского языка, как, например, слава, рука, почитаю.

слова церковных книг, которые в простом русском языке не употребляются, но все же понятны грамотным людям, например, отверзаю, взываю, насажденный

слова, совсем неизвестные языку церковных книг, как, например, говорю, ручей, пока. В числе этого рода слов Ломоносов особо выделяет слова "презренные", то есть грубые и вульгарные, которые он также не советует употреблять, разве только в "подлых комедиях".

Посредством различной комбинации слов этих трех разрядов, согласно учению Ломоносова, в русском литературном языке создаются три разных стиля: высокий, посредственный, или средний, и низкий, который часто назывался также простым. (Приложение № 3)

Основная заслуга Ломоносова заключается, следовательно, в том, что он создал прочную почву для развития нового книжного, но уже светского, общегражданского русского литературного языка. С разработкой этого языка связано и самое крупное из филологических сочинений Ломоносова — его "Российская грамматика", появившаяся в 1755 году. Написание этой грамматики есть поистине величайший из подвигов Ломоносова. Ведь надо помнить, что грамматика Ломоносова — это первая русская грамматика.

2.4.  Новизна поэзии М.В. Ломоносова

        XVIII век требовал от поэтов прежде  всего  строгого соблюдения "правил", предписанных теоретиками каждому литературному жанру, а также  неукоснительного  следования  непререкаемым  "образцам"   (знаменитый "принцип авторитета" в искусстве классицизма). Критики обрушивались на такие ломоносовские выражения, как "священный ужас", "пламенные звуки"  и  т.  п., считая  их  противоестественными, "неправильными".  

         Во вступлении к поэме "Петр Великий" (1761) Ломоносов открыто  поставил под сомнение принцип слепого следования "образцам":

                   Хотя вослед иду Виргилию, Гомеру,

                   Не нахожу и в них довольного примеру.

                   Не вымышленных петь намерен я Богов,

                   Но истинны дела, великий труд Петров...

                   За кем, же я пойду? Вслед подвигам Петровым

                   И возвышением стихов геройских новым

                   Уверю целые вселенныя концы,

                   Что тек я заслужу парнасские венцы,

                   Что первый пел дела такого человека,

                   Каков во всех странах не слыхан был от века.

                   Хотя за знание служил мне в том талан,

                   Однако скажут все: я был судьбой избран.

             Позднее он переводит  из  Горация  знаменательные  строки,  столь  созвучные  своему духовному состоянию:

                     Я знак бессмертия себе воздвигнул

                     Превыше пирамид и крепче меди,

                     Что бурный Аквилон сотреть не может,

                     Ни множество веков, ни едка древность.

                     Не вовсе я умру, но смерть оставит

                     Велику часть мою, как жизнь скончаю...

             Ощущение  мощи  своего  духа,  который  в  состоянии  "одним   взглядом охватывать совокупность всех вещей", ясное понимание самобытности того дела, которое он намерен воспеть, сознание абсолютной новизны тех  истин,  которые открыты его внутреннему взору, - именно с этим входил  Ломоносов  в  поэзию, именно это он пронес в своих стихах через  всю  жизнь  и  оставил  потомкам. Именно это и  не  разглядели  в  нем  его  современники.  И  лишь  следующее поколение русских поэтов в лице великого Державина  по  достоинству  оценило эту решающую черту ломоносовского гения:

                   Неподражаемый, бессмертный Ломоносов!

        "Младое племя", пришедшее на смену Ломоносову,  начинает  свой  путь  в поэзии,  уже  зная,  что  не   следование   "правилам"   и   "образцам",   а неподражаемость является залогом бессмертия для художника. И ведь если бы не Ломоносов, не его титанические  усилия,  направленные  на  привитие  русским поэтам вкуса к самостоятельному своеобычному мышлению, путь их, можно  смело утверждать, был бы гораздо более тернистым.

             Самый дебют Ломоносова в поэзии был неподражаем. Просто ошеломителен. В ту пору, когда  стихотворцы  в  подавляющем  большинстве  своем  еще  писали силлабическими   размерами,   а   первопроходец   нового   русского    стиха Тредиаковский и его немногочисленные последователи еще  не  могли  в  полной мере осознать  все  богатство  интонационных  и  мелодических  возможностей, которые несла с собою поэтическая реформа, зимой 1740  года  из  Германии  в Петербургскую Академию наук пришли стихи  русского  студента,  в  литературе никому не известного:

                        Восторг внезапный ум пленил,

                        Ведет на верьх горы высокой,

                        Где ветр в лесах шуметь забыл;

                        В долине тишина глубокой.

                        Внимая нечто, ключ молчит,

                        Который завсегда журчит

                        И с шумом вниз с холмов стремится.

                        Лавровы вьются там венцы,

                        Там слух спешит во все концы;

                        Далече дым в полях курится.

             Это было как гром среди ясного неба! Один из  современников  Ломоносова так вспоминал о первом чтении этих стихов: "Мы были очень удивлены таким еще не бывалым в русском языке  размером  стихов...  Все  читали  их,  удивляясь новому размеру". Стих  Ломоносова  мощно  вел  за  собою,  непонятной  силою увлекал в выси, от  которых  захватывало  дух,  поражал  неслыханной  дотоле поэтической гармонией, заставлял по-новому трепетать сердца,  эстетически  и нравственно отзывчивые, - ибо стих этот воплощал новый образ красоты,  новый образ мира, сознание нового человека.

         Многие  современники  Ломоносова  не  могли  во  всем  размахе  постичь сущность и цели коренных перемен в жизненном укладе  России,  происшедших  в результате петровских  реформ.  Противники  Петра  с  порога  отвергали  все начинания в этом направлении. Среди сторонников было немало людей,  которые, вкусив  от  плода  западноевропейского  просвещения,   слепо   уверовали   в культурную отсталость России.

             Прекрасно  понимая,  какой  тяжелой  ценой  дались  народу   петровские реформы, будучи вместе с тем твердо уверенным, что  пути  назад  для  России заказаны, и выдвигая свою собственную программу дальнейших  просветительских преобразований, Ломоносов вполне отдавал себе отчет в том, что ее выполнению "ужасные обстоят препятствия", но  оговаривался,  что  препятствия  эти  "не больше  опасны,  как  заставить  брить  бороды,  носить   немецкое   платье,… уничтожить  боярство,  патриаршество  и  стрельцов  и  вместо  их учредить Правительствующий Сенат, Святейший Синод, новое регулярное  войско, перенести столицу на пустое место и новый год  в  другой  месяц!  Российский народ гибок!"

             "Неподражаемый, бессмертный Ломоносов" показал себя одним из немногих в ту пору действительно глубоких исторических мыслителей.

             Незадолго до смерти  Ломоносов  писал:  "За  то  терплю,  что  стараюсь защитить труды Петра Великого,  чтобы  выучились  россияне,  чтобы  показали свое, достоинство", Не было в середине XVIII века другого  поэта, который бы так же страстно, убежденно и талантливо, как Ломоносов, отстаивал в своих стихах эту истину.  Наиболее  глубокую  и  впечатляющую поэтическую трактовку ее мы находим в "Разговоре с Анакреоном" (1758-1761),  который не обинуясь следует назвать художественно-философским завещанием Ломоносова.

             "Бесспорных гениев, с бесспорным  "новым  словом"  во  всей  литературе нашей было всего только три: Ломоносов, Пушкин и частью Гоголь" {Достоевский Ф. М.  Об  искусстве.  М.,  1973,  с.  319.},  -  писал  Достоевский.   Все многообразие творческих и человеческих устремлений Ломоносова наиболее полно отразилось именно в его поэзии. С этой точки  зрения  никакая  другая  сфера ломоносовской  деятельности  не  может соперничать   с   его   поэтическим творчеством. Забота о благе Родины; мучительные поиски истины; взволнованное переживание  красоты  и  единства  окружающего  мира; отчаяние   человека, изнемогшего в борьбе со своими врагами, преданного  на  бессмысленные  муки, беззащитного и одинокого; радостное чувство родства с великим  народом,  его историей, драматической и  славной,  и  огромная  тоска  по  будущему,  ради которого и свершался его титанический гражданский и творческий  подвиг...  - все это нашло выражение в стихах Ломоносова,  несмотря  на  то  что  русская поэзия только начиналась, литературный язык был  недостаточно  пластичен.

2.5.  Ученики М.В. Ломоносова

                 Русские поэты (в том числе  и  А. С.  Пушкин)  учились  у Ломоносова в продолжение целого столетия, вольно или невольно заимствуя  его образы,  интонации,  речения,  так  или  иначе  развивались  с  оглядкой  на грандиозный поэтический мир, им созданный.

                       Открылась бездна, звезд полна,

                       Звездам числа нет, бездне - дна.

                       Песчинка как в морских волнах,

                       Как мала искра в вечном льде,

                       Как в сильном вихре тонкий прах,

                       В свирепом как перо огне,

                       Так я в сей бездне углублен,

                       Теряюсь, мысльми утомлен!

             Это из знаменитого "Вечернего размышления..."  (1743).  А  вот  что  мы читаем  в  стихотворении  К.  Н.  Батюшкова  "К  другу",  написанном   более семидесяти лет спустя после ломоносовского:

                  Как в воздухе перо кружится здесь и там,

                  Как в вихре тонкий прах летает,

                  Как судно без руля стремится по волнам

                  И вечно пристани не знает, -

                  Так ум мой посреди сомнений погибал...

 Этот пример исследователями отмечался не однажды.  

 Белинский считал, что новая  русская  литература  началась  с  "Оды  на взятие Хотина" (1739). Помимо великого зачина этой оды  ("Восторг  внезапный ум пленил..."), который действительно открывает новую  страницу  в  развитии русского сознания, в ней буквально рассыпаны образы и речи, которые потом не однажды будут воспроизводиться в стихах наших великих поэтов.  Возьмем  для примера хотя бы вот такие строки:

                         И персы в жаждущих степях

                         Не сим ли пали пораженны?

     Не будем педантами: не будем суровыми нитями связывать Петра I ("Не сим ли пали...?") и "непобедимого владыку" из пушкинского  "Анчара"  (1829),  но тем не менее словесное совпадение-то каково:

                         Природа жаждущих степей

                         Его в день гнева породила...

     А вот еще один известный пример. Н. М. Языков пишет:

                           И бегут чрез крутояры

                           Многоводной Ниагары

                           Ширина и глубина.

Казалось бы, какая смелость! Ну, с шириной,  допустим,  понятно  -  это можно представить. Но глубина-то!.. Ведь у Языкова и она бежит... Однако ж  откроем  оду  Ломоносова  1745  года  ("На  день  брачного  сочетания  их императорских высочеств... Петра Федоровича и... Екатерины Алексеевны..."):

                        Вы, бурны вихри, не дерзайте

                        Подвигнуть ныне глубину.

 И еще один известный пример.  Ломоносов  описывает  Елизавету  Петровну (ода 1751 года) на охоте. Вот она скачет на коне:

                        Ей ветры вслед не успевают;

                        Коню бежать не воспящают

                        Ни рвы, ни частых ветвей связь:

                        Крутит главой, звучит браздами

                        И топчет бурными ногами,

                        Прекрасной всадницей гордясь!

 Но листаем "Полтаву" (1828) Пушкина и находим такие строки о коне Петра I (отца Елизаветы Петровны):

                        Дрожит. Глазами косо водит

                        И мчится в прахе боевом,

                        Гордясь могущим седоком.

          Гоголь писал о Ломоносове: "Всю русскую землю озирает он от края до края   с   какой-то   светлой   вышины,   любуясь   и   не   налюбуясь    ее беспредельностью..." {Гоголь Н. В. Полн. собр. соч., т. 8, с. 371.}  Вот,  к примеру, очень злободневные сейчас строки из оды  1762  года,  обращенные  к врагам России:

                      Обширность наших стран измерьте,

                      Прочтите книги славных дел

                      И чувствам собственным поверьте:

                      Не вам подвигнуть наш предел.

                      Исчислите тьму сильных боев,

                      Исчислите у нас Героев

                      От земледельца до Царя

                      В суде, в полках, в морях и в селах,

                      В своих и на чужих пределах

                      И у святого алтаря

Но неизбежно возникает вопрос о движущих силах, определяющих такой процесс. Откуда бралась вся та неиссякаемая энергия, которой хватало и на жизненную борьбу, и на плодотворную деятельность в различных областях знания? Можно с полной уверенностью утверждать, что такой движущей силой, пружиной или источником энергии был высокий, действенный патриотизм Ломоносова — черта, на которую обращали внимание все, кто так или иначе соприкасался с Ломоносовым или с его творческим наследием.

3. Заключение

3.1. Патриотизм М.В. Ломоносова

        Искони присущая русскому человеку любовь к своим родным местам и людям, к Родине особенно ярко проявлялась у Ломоносова. Об этой стороне его личности прекрасно написал Н. В. Гоголь: «Всякое прикосновение к любезной его сердцу России, на которую он смотрит под углом ее сияющей будущности, исполняет его силы чудотворной». 

        Поэзия Ломоносова показывает,  как  глубоко  проникла  в  духовный  мир человека русская литература нового времени уже при самом  своем  зарождении. Слова, вынесенные в эпиграф, - это не просто остроумная фраза: за ними стоит много  существенного,  насущно  необходимого  для  понимания  всего   нашего дальнейшего  литературного  развития.   Ломоносов   действительно,   как   в предисловии,  сжато  и  энергично   выразил   основные   духовные   проблемы (общественно-политические,  нравственные,  философские,  психологические   и пр.), которые впоследствии  не  смог  обойти  ни  один  большой  писатель  и которые, по сути дела, не утратили своей актуальности до сего  дня.  И  хотя прошло уже три века со времени Ломоносова, стихи его  не  устарели, недаром о лучших из них Пушкин сказал: "Они  останутся  вечными  памятниками русской  словесности;  по  ним  долго  еще   должны   мы   будем   изучаться стихотворному языку нашему" {Пушкин А. С. Собр. соч., т. 6, с. 13.}.

Список используемой литературы:

Г. О. Винокур  Доклад о Ломоносове  http://lomonosov300.ru/55778.htm

Н.В. Гоголь  http://lomonosov300.ru/55847.htm 

Ломоносов М. В. Стихотворения / Сост., подгот. текста, вступ. статья  и примеч. Е. Н. Лебедева.– М.: Сов. Россия, 1984. – Серия "Поэтическая Россия".

Ломоносов Михаил Васильевич - Энциклопедия литераторов        Обзор интернета, оригинал этой страницы: http://literatorz.ru/473/ 

Лосев А. Ф.//Ойкумена мысли: феномен А.Ф. Лосева.- Уфа, 1996. - С. 6-10. Значение Ломоносова в истории русской литературы  http://lomonosov300.ru/56333.htm

Карпеев Э. П. Михаил Васильевич Ломоносов: Кн. для учащихся.— М.: Просвещение, 1987.—96 с: ил.

http://az.lib.ru/l/lomonosow_m_w/text_0100.shtml 

Орлов А., Смирнов Ю. Благородная упрямка  http://lomonosov300.ru/55845_pager-booklist_set_3.html

http://www.fmclass.ru/phys.php?id=4833fdc898c19 

Полное собрание сочинений М. В. Ломоносова http://www.chaltlib.ru/articles/resurs/jubilei_goda/god_m_v_lomonosov/dostizhenija_i_nauchnaja_dejatelnost/#top6

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

Труды Ломоносова в области филологии:

«Письмо о правилах российского стихотворства» 1739 г. — напечатано впервые в 1778 г

«Краткое руководство к риторике, на пользу любителей сладкоречия сочиненное», 1744 г.

 «Краткое руководство к красноречию. Книга первая, в которой содержится риторика...», 1748 г.

«Российская грамматика», 1757г.

«Предисловие о пользе книг церковных», 1758.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

Отличие стихосложения В. К. Тредиаковского и М. В. Ломоносова

Ода  «На взятие Хотина»

В отличие от Тредиаковского, Ломоносов показал, что тонический

принцип должен быть распространен на все стихи независимо от количества

слогов, составляющих стиховую строку. Наконец, отстаивая право пользоваться

и женской рифмой равноправно Тредиаковский оказывал предпочтение женской рифме, считая, что мужская дозволена может быть только в сатирических стихах),

Ломоносов написал эту оду в соответствии со своими теоретическими положениями, написал ее ямбическим стихом, находя этот размер (четырехстопный ямб) наиболее удачным для оды, ибо строй этого метра «возносится снизу вверх» — от безударного к ударному слогу, создавая таким образом требуемое «великолепие».

Это «великолепие» было вызвано патриотическим пафосом победной оды, необходимостью запечатлеть величественную картину героики и торжества.

Отсюда и выбор жанра — торжественная ода, отсюда и высокий исполненных энергии и звучности стихов Ломоносова:                                

Не медь ли в чреве Этны ржет,

И с серою кипя, клокочет?

Не ад ли тяжки узы рвет

И челюсти разинуть хочет?

То род отверженный рабы,

В горах огнем наполнив рвы,

Металл и пламень в дол бросает,

Где в труд избранный наш народ

Среди врагов, среди болот,

Чрез быстрый ток на огнь дерзает.

ПРИЛОЖЕНИЕ 3

Теория трех штилей М.В. Ломоносова