КАК РАЗВАЛИЛАСЬ "ОБЩЕНАРОДНАЯ" ПАРТИЯ I
Предварительный просмотр:
Как развалилась «общенародная партия»
I
Активизировавшееся в годы перестройки социальное и идейно-политическое размежевание советского общества требовало от партийно-государственного руководства ясного представления о социально-классовых интересах, сталкивающихся в условиях совершающихся преобразований; четкого определения интересов, которые партия собирается отстаивать, классов и социальных групп, которых партия намеревается представлять. Вместо этого правящая партия, провозгласившая еще на XXI съезде советское государство общенародным и отказавшаяся от жесткого классового подхода в политике, стала постепенно терять свою численность и социальную базу.
На момент XXIV съезда КПСС (30.03. — 09.04. 1971 г.) кандидатами и членами в партии состояли 14 млн 455 тыс. 321 человек К XXVII съезду (25 февраля – 6 марта 1986 г.) их стало19 млн 37 тыс. 946 человек. Численность партии, таким образом, за 15 лет выросла более чем на 4,5 млн человек. Хватило двух лет (с 1989 г.), чтобы партия потеряла почти такое же количество коммунистов. По состоянию на 1 июля 1991 года в КПСС числилось 15 млн членов. За один только 1990 г. численность партии сократилась на 2,7 млн человек, т.е на 14,1%.
Все это свидетельствует об утрате внимания к количественному и качественному составу партии на определенном этапе развития советского общества, что можно рассматривать как одну из причин краха советской системы.
Одним из показателей «руководящей и направляющей силы советского общества» в этот период считалась массовость правящей партии. Стремительное увеличение ее рядов рассматривалось как условие и оправдание ее властного положения, как показатель растущего доверия народа. При увеличении населения страны во второй половине 70-х – начале 80-х гг. в среднем на 0,8% ряды КПСС увеличивались ежегодно на 1,9 – 2,2%. Но с 1970-х гг. начала развиваться тенденция к снижению темпов роста партийных рядов. За пятнадцать лет с 1970 г. среднегодовой абсолютный прирост численности КПСС составлял 2% (в 1970 г. 2,6%).
После XXVII съезда КПСС эта тенденция усиливается. За три года после съезда численный состав партии увеличился на 483 тыс. человек. Среднегодовой прирост партийных рядов за 1986-1988 г.г. составил 0,8% против 1,7% (среднегодового) между XXVI и XXVII съездами.
Подводя итоги приема в КПСС за 9 месяцев 1988 г., отдел партийного строительства и кадровой работы ЦК КПСС выявил «настораживающие тенденции в практике формирования состава партии». По состоянию на 1 октября 1988 г. в КПСС насчитывалось 19 млн 483 тыс. 496 коммунистов. С начала 1988 г. их количество возросло на 14,7 тыс. человек, или 0,08%. В 1987 г. за такой же период прирост партийных рядов составлял 0,7%.
Кандидатами в члены КПСС за 9 месяцев 1988 г. принято 356,5 тыс. человек. Это меньше, чем за соответствующий период 1987 г., на 100,3 тыс. человек, или на 22%, и почти на одну треть (на 162,2 тыс.) меньше аналогичного периода 1986 г. В члены КПСС за весь 1988 г. было принято 522,9 тыс. человек, или на 13,9% меньше, чем в 1987 г.
Процессы, характерные для всей КПСС, протекали неравномерно по различным партийным организациям. Так, например, анализируя итоги приема в КПСС за 9 месяцев 1988 г., отдел партийного строительства и кадровой работы ЦК КПСС, отмечал: «Уменьшение приема произошло практически во всех областных, краевых, республиканских партийных организациях, причем особенно большое в Эстонской республиканской (в сравнении с 1987 г. на 58,4 процента), Красноярской и Хабаровской краевых, Нахичеванской, Псковской, Ростовской, Свердловской, Челябинской областных (на 35-55 процентов)».
В 1989 г. рост партийных рядов прекратился, начинается снижение численности членов партии, которое в следующем году приобретет обвальный характер. За 9 месяцев 1989 г. кандидатами и членами партии были приняты 566,2 тыс. человек. За 9 месяцев 1990 г. – уже только 253 тыс. 582 человек, а исключено и выбыло по различным причинам 4 млн 855 тыс. 83 человек. Причем почти половины из них партия лишилась в третьем квартале, то есть после XXVIII съезда КПСС. Для сравнения: за четыре года и девять месяцев 1989 г. из КПСС было исключено 551,8 тыс. человек. Если в 1986 г. в РСФСР из КПСС выбыло около 30 тыс. коммунистов, то в 1989 г. – уже 120 тыс., а за 9 месяцев 1990 г. численность членов КП РСФСР уменьшилась на 380 тыс. человек.
По нарастающей происходит добровольный выход из партии. В 1986 г. добровольно сдали свои партийные документы 4 тыс. чел, в 1988 г. – 18 тысяч. В 1989 г. 136,6 тыс. коммунистов сдали свои партийные билеты и карточки. Если в 1989 г. добровольно вышли из партии 35% от общего числа выбывших, то в 1990 – 74%. Начавшийся в 1989 г. массовый исход из партии происходил неравномерно. В одной Москве в этом году было сдано ок.11 тыс. партийных документов – больше, чем по Украине в целом. В Камчатской, Красноярской, Магаданской, Тюменской, Павлодарской, Якутской парторганизациях рабочие среди покинувших КПСС составили 70 – 85%. А вот в партийной организации Туркменистана, по словам второго секретаря ее ЦК С.М.Нестеренко, в 1990 г. «хотя 950 человек вышли из партии, более 4500 пришли в ее ряды». В компартии Узбекистана из КПСС вышло по различным причинам 7 тыс. человек (1%.), прием же в партию составил 17,3 тыс. чел. (2,6%), что значительно превышает количество принятых за прошедшие годы.
Все региональные партийные организации Сибири в 1990 г. из-за возросшего выхода численно сократились: в Кемеровской области – на 24,8 %, в Тюменской области – на 22,8 % (в Ямало-Ненецком АО – на 33,4 %), в Красноярском крае – на 21,19 %, в Алтайском крае – на 19,3 %, в Томской области – на 18,8 %, в Иркутской области – на 18 %, в Новосибирской области – на 16,9 %, в Омской области – на 16,5 %. Из приведенных выше данных мы видим, что наибольшие показатели сокращения партийных организаций были в Тюменской и Кемеровской областях, Красноярском крае, в индустриальных районах, с развитым рабочим движением. В целом по Сибири численное сокращение КПСС составило 19,79 %. Это гораздо больше, чем в целом по стране. По СССР численность коммунистов в 1990 г. сократилась на 14 %.
В партийной организации Красноярского края в 1989 г. прием в партию сократился почти наполовину. В то же время по собственному желанию вышли из КПСС в 10 раз больше коммунистов, чем в 1988 г. Численность Оренбургской областной партийной организации в 1990 г. уменьшилась на 13,7 проц. За год исключено и выбыло из партии 19 тыс. 833 человек, в том числе по личному заявлению – 15 тыс. 748 человек. Среди них более половины составляли рабочие. Свердловская областная партийная организация сократилась за 1990 г. более чем на 26%. Компартия Молдавии – более чем на 14%. Тюменская областная организация – на 30%. В целом по стране в первой половине 1990 г. из партии вышли 366 тыс. человек, а за один июль – 190 тыс. В конечном итоге, за 1990 г. добровольный выход из КПСС составил 1,8 млн человек, прекратила деятельность пятая часть цеховых парторганизаций, половина партийных групп.
Большая часть вышедших по личному заявлению пришлась на компартию РСФСР (1 млн 289 тыс. человек). Прием же в партию в этом году составил всего 108 тыс. человек, еще около 46 тыс. по ориентировочным данным комиссии ЦК КПСС по обновлению деятельности первичных партийных организаций вступили в первом квартале 1991 г.
Таковы результаты политики «перестройки» для численного состава правящей партии. Тому может быть несколько объяснений. Это и результат изменения положения партии в структуре политической системы, и ослабление внутрипартийной работы, но самая, пожалуй, главная причина – недоверие к политике правящей партии.
Анализ, проделанный отделом партийного строительства и кадровой работы ЦК КПСС в феврале 1990 г., показал, что «среди тех, кто сдал партдокументы каждый третий фактически уже давно поставил себя вне рядов КПСС, тяготился выполнением партийных обязанностей, не желал уплачивать членские партийные взносы с возросших заработков». Более 17,4 тыс. коммунистов объяснили свой выход из партии неудовлетворенностью результатами политики «перестройки», прежде всего в сфере экономики.
Анализ, проведенный по партийной организации Перми, показал: если раньше выход из партии мотивировался больше всего состоянием здоровья, нежеланием выполнять партийные обязанности и уплачивать партийные взносы (в 1989 г. – 38,2%, за 5 мес. 1990 г. – 30% всех выбывших), то в 1990 г. резко подскочила доля тех, кто ушел из партии из-за снижения авторитета КПСС и несогласия с политикой партии (в 1989 г. – 6,3% всех выбывших, за 5 мес. 1990 г. – 19,4%).
По данным одного из общесоюзных социологических опросов, вышедших из партии, сомнения по поводу пребывания в КПСС у 74% опрошенных возникли как раз в эти два года. Причем у 42% – после XXVIII съезда КПСС и Учредительного съезда Компартии РСФСР. То есть уже после провозглашения курса на «рыночную экономику». То есть это были, скорее всего, те, кому этот курс ничего хорошего не сулил, или те, кому капитализм открывал возможности, неведомые при условии их пребывания в коммунистической партии.
Политика демократизации общественной жизни неизбежно влекла за собой изменение механизмов пополнения партийных рядов, регулирования их состава, отбора и подготовки партийных кадров. Принимавшиеся на уровне партии решения могли либо ускорить развитие уже обозначившихся тенденций либо их затормозить, вызвать к жизни новые тенденции или повернуть вспять развивающиеся. Партийное руководство отслеживало процессы, происходившие во внутрипартийной жизни. Вопросы членства в партии, приема и исключения из нее, укрепления партийных рядов, изменения социального состава партии постоянно находились в центре внимания партийных органов, прежде всего ЦК и Политбюро.
Многие решения, направленные на перестройку во внутрипартийной жизни, означали полный разрыв со сложившейся многолетней практикой. Причем, целый ряд действий решительно порывал с самими основами партийного строительства, считавшимися основополагающими в марксизме-ленинизме, а потому незыблемыми.
Так, решениями январского (1987 г.) Пленума ЦК предусматривалось широкое распространение выборных начал в государственных, общественных, производственных коллективах. Демократизируется избирательный процесс в партии, развиваются альтернативные начала в комплектовании кадрового корпуса, секретари первичных парторганизаций и партийных комитетов все чаще избираются непосредственно на партийных собраниях и конференциях. ЦК КПСС отказался от практики рекомендации той или иной кандидатуры для избрания секретарем краевого или областного комитета, вводилось непосредственное участие коммунистов в выборах делегатов на партийные форумы.
Еще до январского (1987 г.) Пленума ЦК КПСС, посвященного кадровой политике, в партии уже прошла первая волна массовых замен лидеров партийных организаций. К началу 1987 г. было заменено 70% членов Политбюро, 60% секретарей областных партийных организаций, 40% членов ЦК КПСС брежневского набора. С 1986 по 1988 г. на уровне горкомов и райкомов было заменено 70% руководителей. Из 115 членов Совета министров СССР, назначенных до 1985 г., в 1989 г. осталось 10 человек. Как сообщил в 1989 г. сам Михаил Горбачев, за три года сменились примерно 2/3 руководителей предприятий, строек, колхозов и совхозов, советских и партийных органов.
В ходе отчетно-выборной кампании 1988 г. после XIX Всесоюзной партийной конференции выборы руководящих партийных органов прошли в соответствии с новой инструкцией ЦК КПСС. Кандидатуры в состав вышестоящих партийных органов выдвигались низовыми организациями. Списки кандидатов публиковались в газетах, обнародовались по радио, проводились опросы коммунистов и беспартийных, анкетирование, использовались другие формы изучения общественного мнения.
Каждый третий партгруппорг, почти половина секретарей цеховых и первичных парторганизаций, 1117 секретарей горкомов и райкомов партии, среди которых 269 первых, 8 секретарей крайкомов, обкомов партии были избраны на новый срок из двух и более кандидатур.
Произошла значительная смена выборного актива. Составы райкомов, горкомов, обкомов и крайкомов партии обновились почти на 60%. В значительной мере обновился и состав секретарей партийных комитетов и организаций: избрано 66 новых секретарей крайкомов, обкомов партии, в том числе 3 первых, 1433 секретаря окружкома, горкома, райкома партии, в том числе 250 первых. Состав секретарей первичных и цеховых парторганизаций обновился более чем на треть. Столь большие изменения среди выборного актива непосредственно в ходе выборов произошли впервые.
Вообще, за период с 1986 г. до XXVIII съезда КПСС (июль 1990 г.) сменилось 192 первых секретаря ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов партии, в том числе за последние полтора года 89 человек, или 55%. Основными причинами сменяемости стали выдвижение на более высокие должности (примерно 40%) и в связи с переходом на советскую, государственную, хозяйственную работу (около 20%). Первых секретарей райкомов и горкомов партии сменилось за пять лет 75%, в том числе за 1989 г. – 12%. И здесь основной причиной замены стали выдвижение на более ответственную работу (48%). Таким образом, на руководящие должности в партии и государственных органах пришли в массе своей новые люди, обязанные своим восхождением политике «перестройки».
Далее. Произошел отказ от форсирования роста партийных рядов. Но не сразу. Еще в октябре 1988 г. отдел партийного строительства и кадровой работы ЦК выражал недовольство тем, что «многие местные партийные комитеты и первичные партийные организации неправильно восприняли установки ЦК КПСС о демократизации приема в партию, устранении цифровых, формальных подходов в этом деле, практически перестали заниматься политической и организаторской работой среди беспартийных, прежде всего рабочих, по отбору достойных в ряды КПСС, пустили эту важную работу на самотек».
Однако затем тенденция роста числа исключенных и выбывших из рядов КПСС стала трактоваться не иначе, как процесс самоочищения партии «от карьеристов, людей случайных, нечистоплотных в моральном плане». По оценке Политбюро, данной им 21 июля 1989 г., «усилившееся очищение партийных рядов служит их оздоровлению, способствует укреплению сил сторонников перестройки». Из партии давно прекратили исключать по причине социального происхождения. Все меньше уделялось внимание истинным политическим взглядам как вступающих, так и выбывающих. Тем более не приходило в голову дать классовую оценку «нечистоплотным» действиям коммунистов. Все это открывало простор для субъективизма, самых широких толкований, оценок происходящих процессов, поощряло беспартийность.
В 1991 г. за несколько месяцев до печального финала партии Секретариат ЦК КПСС, решая вопрос о кадровой политике партии, предлагал партийным организациям «опираться в осуществлении своей политики на перспективных, компетентных и энергичных людей, способных проявить себя на руководящих постах, вести за собой людей, работать среди них, обладающих необходимыми нравственными качествами».
Но достаточно ли для партии, ведущей борьбу за власть в интересах тех или иных классов общества, иметь на руководящих постах «энергичных и «нравственных» людей независимо от их политических убеждений? Естественно, каждая партия заинтересована в «компетентных» кадрах, способных проводить политическую линию именно этой, а не другой партии. Партия, отказывающаяся рассуждать языком политической борьбы, скатывается на позиции морального авторитета. Для многих таким авторитетом могло быть что угодно, но не партия. Вопрос «зачем я тогда состою в партии?» еще более подстегивал к выходу из КПСС.
Таким образом, в середине 1989 г. прием в партию уже сократился настолько, что не покрывал число выбывающих. Но партийное руководство не выражало серьезного беспокойства по этому поводу. «Численность партийных рядов (среди взрослого населения страны члены и кандидаты в члены КПСС составляют 9,7%) и их качественный состав, в конечном счете, позволяют партии выполнять авангардную роль в обновляющемся обществе», – говорилось в записке Комиссии ЦК КПСС по вопросам партийного строительства и кадровой политики, адресованной Политбюро 5 июля 1989 г. С учетом того, что все больше из партии выходили рабочие с немалым партийным стажем, тезис о самоочищении партии от случайных людей и карьеристов уже не выглядел убедительным. Так, по данным исследования 1190 персональных дел лиц, проживающих от Москвы до Хабаровска, исключенных из партии за 10 месяцев 1989 г., более 2/3 из них ранее партийных взысканий не имели.
Это было начало кризиса партии, стремительно утрачивающей свою социальную базу. В целом, в середине 1989 г. руководство партии было еще достаточно оптимистически настроено в отношении наметившихся тенденций в формировании партийных рядов, которые, по его мнению, «по своим качественным характеристикам приближаются к политическим реальностям перестройки».
Следующим шагом, предпринятым партийным руководством и существенно повлиявшим на изменение численности и социальный состав партии, стал отказ от института кандидатов в члены партии и обязательного представления рекомендаций при вступлении в КПСС. Это произойдет на XXVIII съезде КПСС, а за год до него руководство партии в экспериментальном порядке внесет изменения в практику прохождения кандидатского стажа.
Как известно, кандидатский стаж был установлен в 1919 г. на VIII Всероссийской конференции РКП(б). Поскольку партия являлась правящей, к ней потянулись многие, в том числе случайные люди и даже вчерашние политические противники. Кандидатский стаж стал своеобразным испытательным сроком для вступающего. В.И.Ленин никогда не отдавал приоритет количественному росту партии перед качественным. Наоборот, призывал удлинить стаж для приема кандидатов в партию. Довольно жесткие ограничения при приеме были введены, когда РКП (б) была уже правящей и единственной партией. До XVIII съезда партии (март 1939 г.) существовали дифференцированные сроки кандидатского стажа при вступлении в партию в зависимости от социальной принадлежности вступающего. Приоритетным правом пользовались рабочие. Причем рабочим В.И.Ленин считал того, кто «не меньше 10 лет своей жизни работал в крупной промышленности простым наемным рабочим и теперь работает не меньше 2-3 лет».
Ужесточение приема в партию произошло в условиях НЭПа, то есть в период временного возрождения «многоукладной экономики» в советской России. Как разительно отличались подходы КПСС образца конца 1980-х от ленинской РКП(б)! На XXVIII съезде КПСС одновременно с провозглашением курса на «многоукладную экономику» делегаты ликвидировали институт кандидатов в члены партии.
На заседании Комиссии ЦК КПСС по вопросам партийного строительства и кадровой политики 3 июня 1989 г. существовавшая на протяжении десятилетий практика двойного приема в КПСС подверглась серьезной критике. «Изрядно обюрократизированный механизм приема в партию работает главным образом на соблюдение сроков оформления документов, – говорилось в одном из выступлений. – Не случайно, что отказы при вступлении в члены КПСС со стороны райкомов и горкомов партии крайне редки, они составляют лишь 0,5% от числа рассмотренных заявлений». «Складывается впечатление, – отмечалось в другом выступлении, – что сейчас в кандидаты принимают всех подавших заявления только потому, что им предстоит год испытаний, а потом, дескать, придет время – разберемся. В члены же партии принимают практически всех кандидатов только потому, что они уже прошли кандидатский стаж, не допустив за это время порочащих проступков».
Несмотря на то, что уже тогда высказывались предложения отменить вообще кандидатский стаж, руководство партии решило действовать осторожно, постепенно внося изменения и опробовав их экспериментальным путем. Нужно отметить, что действовавший в тот момент Устав партии позволял полностью исключить механическое решение вопроса о приеме кандидатов в члены партии. Решение вопроса упиралось, как тогда говорили, в «человеческий фактор», в отношение и действия людей, от которых напрямую зависело принятие решений о приеме в партию. Или бороться с бюрократическими извращениями этого, в общем-то, оправдавшего себя механизма воспроизводства партийных рядов, или отказаться от него совсем, – так ставился вопрос о судьбе института кандидатов в члены партии.
Поначалу было решено избрать первый путь. Постановлением Политбюро от 21 июля 1989 г. «О работе партийных организаций по укреплению своих рядов и обновлению состава КПСС в условиях углубления перестройки и политической реформы» были приняты предложения Красноярского крайкома, Витебского, Воронежского, Горьковского, Джамбулского, Ивановского, Мордовского, Ташкентского, Читинского обкомов партии о предоставлении первичным парторганизациям данных регионов права окончательного решения вопросов о приеме в кандидаты, выбытии или исключении из кандидатов в члены КПСС без последующего утверждения райкомом, горкомом партии.
В результате в одной только ташкентской областной парторганизации, участнице эксперимента, в первом квартале 1990 г. кандидатами в члены КПСС было принято почти на 60% больше, чем в четвертом квартале 1989 г. Вместе с тем в результате эксперимента в Ташкентской области снизился прием в партию в производственных коллективах. Четвертая часть принятых в партию была представлена работниками образования, пятая – госучреждений, и лишь каждый шестой трудился в промышленности. Сравнительный анализ качественного состава принятых кандидатами в члены КПСС за 6 месяцев эксперимента и за аналогичный период 1988-1989 гг. показал: доля рабочих уменьшилась с 55 до 18,5%, колхозников – с 9,7 до 6,1, комсомольцев – с 52 до 28, женщин – с 25,6 до 14,7%. К середине 1990 г. рабочие составили 27,6% численности областной партийной организации.
Вот почему посыпались многочисленные предложения закрепить вновь за горкомами и райкомами право отмены решений первичных парторганизаций по приему в КПСС, обязать их принимать меры по совершенствованию качественного состава и укреплению партийных рядов, закрепив эти функции в новом Уставе партии. Таким образом, расширение прав первичных организации в деле приема в партию могло дать однократный численный эффект, но с качественной стороны размывало социальный состав, а следовательно, могло привносить интересы, тщательно маскируемые и расходящиеся с программными установками партии.
После вступления в силу Устава партии, принятого XXVIII съездом КПСС в июле 1990 г., прием кандидатами в члены КПСС был прекращен. Вопросы о приеме в партию окончательно перешли к первичной организации. Первичные организации могли устанавливать для вступающих испытательный срок и требовать поручительства членов партии. А партийные комитеты, по сути, превратились в учетные органы, следящие за правильностью оформления документов. При этом случаи выхода из партии во многих партийных комитетах не анализировались и не получали оценки, заявления по этому вопросу рассматривались в первичных парторганизациях, райкомах и горкомах партии нередко в отсутствие заявителя, формально, без выяснения истинных причин, побудивших людей на такой поступок. Старший научный сотрудник Академии общественных наук при ЦК КПСС Н.А.Куртиков рассказывал на совещании в отделе ЦК КПСС по работе с общественно-политическими организациями 31 августа 1990 г.: «На шахте «Центральная» была 1000 коммунистов, осталось 750. Спрашиваю: где анализ, каковы причины, мотивы выхода? Отвечают: у нас такого анализа нет. В райкоме спрашиваю – нет, в обкоме спрашиваю – тоже нет. Становится просто непонятно, как же мы хотим выработать какие-то меры, если у нас нет глубокого научного анализа причин выхода из КПСС? А ведь за этим колоссальнейшая проблема – социальная база партии. Уходят в основном рабочие».
Суть другой вводившейся демократической меры – предварительное обсуждение заявлений о желании вступить в члены КПСС на собраниях в трудовых коллективах, то есть совместно с беспартийными. Это решение Политбюро преподносилось как последовательная реализация установок XIX Всесоюзной партийной конференции на демократизацию процесса приема в КПСС, повышение роли трудового коллектива.
Надо отметить, что практика приглашения беспартийных на открытые партийные собрания уже существовала, как и прием в партию на них. Теперь же акцент смещался с партийного собрания, пусть даже и открытого, на собрание трудового коллектива, хотя и не наделяемого правом принятия в члены партии. Зачастую обсуждение кандидатур вступавших на собраниях трудовых коллективов дублировало открытые партсобрания, где те же кандидатуры обсуждались повторно, практически с тем же контингентом участников.
На заседании Комиссии ЦК КПСС по вопросам партийного строительства и кадровой политики 3 июня 1989 г., на котором рассматривалась эта идея, второй секретарь ЦК Компартии Казахстана М.С.Мендыбаев рассказал об эксперименте в Алма-Атинской области. Заявления о приеме в партию принимались у всех желающих. В коллективах объявлялось: кто хочет вступить в партию, подавайте заявления. Парткомы собирали заявления, составляли списки желающих и вывешивали их на всеобщее ознакомление. Через два дня списки сокращались, как правило, наполовину. Дело в том, что члены коллектива высказывали свое отрицательное мнение по многим из тех, кто подал заявление. М.С.Мендыбаев призывал партийные комитеты считаться с такими новыми формированиями на предприятиях, как советы трудового коллектива.
Доказывалось, что, во-первых, эта мера сама по себе демократическая, сближающая партийные организации с массой беспартийных. Во-вторых, позволит уже на самых первых ступенях отборочного процесса отсеять случайных людей, выявить достоинства и недостатки каждого кандидата. В-третьих, для беспартийной массы, для коллектива такая практика покажет, что в партию идут лучшие люди из трудовых коллективов.
С точки зрения теории и практики партийного строительства, это был полный разрыв с ортодоксальным марксизмом, выражением анархо-синдикалистского уклона в партии, ведущего к отказу от руководства коммунистической партии беспартийной массой трудящихся. Напрямую об этом тогда не говорилось, но, зная опыт борьбы партии со всевозможными анархо-синдикалистскими уклонами, можно было предвидеть вопросы: а не окажется ли партия на поводу у беспартийной массы? Как сочетать строгий партийный подход с повседневными, зачастую сиюминутными интересами трудовых коллективов? Не окажутся ли партийные организации в зависимости от далеких до политики советов трудовых коллективов не только в вопросах о приеме в партию? Как поставить заслон среди «всех желающих» вступить в правящую партию людям, далеким от коммунистических взглядов? И наоборот, сможет ли коллектив выдвинуть убежденных коммунистов?
Практика развития выборных и рыночных начал на предприятиях в годы перестройки свидетельствовала о преобладании потребительских устремлений, замкнутости работников на интересах собственного коллектива. Об этом свидетельствуют и распространившиеся факты несвоевременной и неполной уплаты членских взносов, особенно в регионах, славящихся высокими заработками работников нефтегазового комплекса. Например, в 1988 г. из 65, 7 тыс. руб., что не доплатили в партийный бюджет области 6867 коммунистов, 57 тыс. руб. долга приходились на 6092 человека, проживавших на территории нефтеносного Ханты-Мансийского автономного округа.
Интересы правящей партии могли оказаться незначащими перед непосредственными и повседневными интересами, перед проявлениями группового эгоизма. Например, самой распространенной формой департизации предприятий в Кемеровской области стало принятие конференциями трудовых коллективов решений о выводе партийной организации за пределы территории предприятия. Такие решения были приняты еще 26 июня 1990 г. на шахте «Тырганская» НПО «Прокопьевскгидроуголь» и – в августе 1990 г. – на Юргинском машиностроительном заводе, на шахте «Капитальная» гор. Осинники и на др. предприятиях.
Уже к концу 1989 г. стала заметной тенденция увеличения числа отказов кандидатам в члены КПСС при приеме в партию. За четыре года и девять месяцев 1989 г. такой отказ получили 127,3 тыс. человек. Предоставленные беспартийным возможности могли использоваться для устранения неугодных коммунистов, сведения счетов. Об этой тенденции писал журнал «Известия ЦК КПСС», опираясь на данные социологического исследования. 26% опрошенных рядовых коммунистов считали, что появилось отчуждение в трудовых коллективах, 3% были убеждены, что их начинают «прижимать». В то время как 12% исключенных (вышедших) из КПСС считали, что в их коллективах коммунистов «не жалуют» («прижимают», не доверяют).
Отдел партийного строительства и кадровой работы ЦК КПСС, анализируя изменения в составе партии в 1989 г., обратил внимание на факты гонений против коммунистов, необоснованных увольнений их с работы. Число таких случаев в целом по КПСС возросло почти до тысячи. Отдел партийного строительства ЦК КПСС был вынужден признать: факты гонений разбирались, меры принимались, но уже после сдачи партийных документов. Происходило это при попустительстве первичных партийных организаций.
Все чаще с партией порывают руководители предприятий, что еще больше подталкивает трудовые коллективы к массовому выходу из КПСС. В Нижневартовске (Тюменская обл.), к примеру, из числа первых руководителей предприятий и организаций добровольно сдали партийные билеты в 1990 г. 37 человек (в 1989 г. – двое).
Таково следствие новой кадровой политики партии. С учетом того, что именно хозяйственные руководители на протяжении всей советской истории находились под бдительным, временами переходящим в репрессии, контролем партии (под контролем КПСС до XXVIII съезда КПСС находилось около 15 тыс. должностей), неудивительно, что именно хозяйственная номенклатура стала ударной силой капитализации, когда почувствовала ослабление партийного контроля. Как только должности руководителей предприятий выпали из партийной номенклатуры по мере расширения экономической самостоятельности предприятий и перехода на рыночные принципы хозяйствования, партия становилась им не нужной, прежде всего, как институт контроля за их деятельностью. А ведь по статистике только за 1980 – 1987 гг. число руководителей, участвовавших в экономических преступлениях, увеличилось почти в 3 раза, счетно-бухгалтерских работников – в 2 раза, членов КПСС, изобличенных во взяточничестве – на 75%, комсомольцев, совершивших спекуляцию – в 4 раза.
«Анализ показывает, – говорил председатель ЦКК КП РСФСР Н.С.Столяров, – что одной из причин оттока руководителей из партии является их стремление освободиться от партийной ответственности за итоги своей деятельности, которая не всегда укладывается в рамки закона, требований Устава КПСС. Видимо, встревоженные таким оттоком, некоторые комитеты перестали привлекать к партийной ответственности коммунистов-руководителей за злоупотребления служебным положением. За 1990 г., например, в Тюменской области число коммунистов, наказанных по партийной линии за такие проступки, сократилось в 2,5 раза, а по Тюмени – в 5 раз».
Тем самым хозяйственные руководители, несмотря на формальное отсутствие частной собственности, становились реальной властью, в том числе над партийными организациями, на производстве, что, в конечном счете, усиливало тенденцию к «департизации» трудовых коллективов. «Слабеют и позиции заводских парткомов, – рассказывал член ЦК КПСС, фрезеровщик нижегородского авиационного производственного объединения им. С.Орджоникидзе В.С.Куликов. – Скажем, у нашего – серьезные финансовые затруднения. Девять освобожденных партийных работников содержать уже не можем. А рухнет это звено, что же останется? Тогда из авангардной превратимся невольно в парламентскую партию…».
Чтобы способствовать сохранению влияния на корпус управленцев, а через него на социально-экономическую и политическую ситуацию в обществе, Секретариат ЦК КПСС в апреле 1991 г. рекомендует партийным комитетам включать коммунистов-руководителей предприятий, учреждений, военных частей, правоохранительных органов в состав комитетов или их бюро. Становившимся материально зависимыми от директората парткомам было выгодно закрывать глаза на злоупотребления, включать в свой состав хозяйственного руководителя, невзирая на его действительные убеждения. Так, интересы партии подчинялись интересам будущих бизнес-структур. Пройдет немного времени, и уже собственники и менеджмент приватизированных предприятий будут решать, какие партии поддерживать материально, организационно и кадрово.
Анализируя итоги зональных совещаний секретарей первичных организаций, Секретариат ЦК КПСС в мае 1991 г. был вынужден констатировать, что отход партийных организаций от участия в решении хозяйственных, производственных вопросов серьезно подорвал их авторитет в коллективах.
По мере ухудшения экономической ситуации в стране количество злоупотреблений служебным положением со стороны хозяйственных руководителей росло. Это проявлялось в нарушении принципа социальной справедливости при распределении жилья, продаже легковых автомобилей, мебели и других товаров повышенного спроса. Все чаще допускались незаконные выплаты за работу в кооперативах, премий, повышение без достаточных оснований должностных окладов.
На заседаниях комитетов партийного контроля констатировалось ослабление спроса с коммунистов-руководителей за порученный им участок работы, сокращение практики рассмотрения персональных дел. Изменение функций партии партийными комитетами зачастую понималось не как отказ от вмешательства в оперативное управление и контроля технологических процессов, о вообще отказ от какого-либо контроля за соблюдением руководителями – коммунистами партийной и государственной дисциплины. У некоторых комитетов появилась даже боязнь вызвать усиление выхода из партии. Это объясняется тем, что партработники, как освобожденные, так и не освобожденные были связаны со своими предприятиями рабочим местом, возможностями дальнейшей профессиональной карьеры, а значит, оказывались в зависимости от администрации, приобретавшей все большую самостоятельность с принятием законов о предприятиях, кооперации и собственности.
Таким образом, перенос всей работы по приему в партию в ее низовые звенья при всемерном расширении их самостоятельности не способствовал укреплению рядов партии, а, наоборот, вел к ее разрушению. Без сомнения, социальная неоднородность внутри партии в связи с массовым выходом и резким сокращением приема в течение 1990 – 1991 гг. усилилась. Как только произошел отказ от пропорционального представительства, квотного регулирования приема, социальные диспропорции в партии усилились. При этом провозглашение общедемократического лозунга «Власть партийным массам!» было воспринято по-анархистски, то есть как обоснование для наступления на партийный аппарат, на отказ от централизма и единой партийной идеологии.
«Самый главный политический противник КПСС – она сама, ее внутреннее состояние – растущая апатия коммунистов, размытость теоретических позиций и социально-экономической политики», – такой диагноз поставит партии организационный отдел ЦК незадолго до запрета партии в 1991 г. Почта центральных органов партии и печати все чаще свидетельствовала о снижении партийной дисциплины, слабом влиянии на дела в трудовых коллективах, пассивности коммунистов, росте задолженности в партийных взносах. «Партийные собрания проводятся от случая к случаю, секретари парторганизаций не знают, какие проблемы обсуждать, на что нацеливать коммунистов, хотя проблем на этих предприятиях масса», – рассказывал председатель ЦКК КП РСФСР Н.С.Столяров в интервью журналу «Известия ЦК КПСС».
В ходе предсъездовской партийной дискуссии в 1990 г. на местах не раз говорилось, что отказ от регламентирования приема в КПСС, демократизация в отборе партийного пополнения, получившая отражение в проекте Устава партии, ориентируют на стихийность, ведут к снижению требовательности к вступающим в КПСС, уровня индивидуальной работы с ними.
В какой-то мере сдерживало хаотический выход из партии отсутствие уставного порядка выхода из КПСС. Действовавший в то время Устав КПСС считал выбывшим из партии коммуниста, который не платил в течение трех месяцев членские взносы и фактически утратил связь с партийной организацией. При этом он непременно обсуждался в первичной партийной организации, которая на основании изученных обстоятельств выносила свое решение с утверждением его вышестоящим партийным комитетом. Благодаря этому можно было выяснить истинные причины выхода из партии, и обеспечивался контроль над членами партии, особенно если те через неуплату взносов хотели уйти от партийной ответственности за определенные проступки.
Другим регулятором численности и средством контроля был исторически сложившийся в коммунистической партии механизм партийных «чисток». В период перестройки это слово старались не употреблять, но инициативы произвести «аттестацию» коммунистов или их перерегистрацию приходили с мест и обсуждались на партийных форумах. В частности, о ней говорилось в Тезисах ЦК КПСС к XIX Всесоюзной партийной конференции. Однако делегаты конференции воздержались от решения о проведении общественно-политической аттестации коммунистов. Руководство партии отказалось от внесения в процессы очищения партии элементов организации, поддавшись на стихийный массовый отток из партии. Так, например, член Политбюро ЦК КП РСФСР И.И.Антонович, выступая на XXIII Пермской областной партийной конференции, объяснил отказ от перерегистрации членов КПСС тем, что ее следует проводить, «когда партия находится в максимально благоприятных политических условиях».
Вопрос о праве свободного выхода из КПСС без персонального обсуждения в первичной парторганизации и в райкоме партии активно дискутировался в ходе предсъездовской партийной дискуссии. Окончательно порядок добровольного выхода члена КПСС из ее рядов был закреплен решениями XXVIII съезда. Для прекращения членства достаточно стало устного заявления коммуниста, на основании которого принималось решение партийного собрания первичной партийной организации. При этом если на члена партии до его заявления о выходе из КПСС было заведено персональное дело или он допустил нарушения Устава КПСС, он мог быть исключен из рядов КПСС.
Если правомочные собрания оказывалось невозможным провести, заявления о добровольном выходе из рядов КПСС рассматривали райкомы, горкомы партии. Стремление к демократизации партийной жизни, расширение самостоятельности первичного звена партии вылилось в свою противоположность. В условиях массового выхода из партии, когда многие первичные организации прекращали свое существование, а деятельность других фактически была парализована, аппарату приходилось волей неволей вновь брать на себя функции, которых его лишили. Как бы то ни было, но пик выхода из партии как раз пришелся на следующие несколько месяцев после съезда.
Теперь перейдем к анализу качественных характеристик партии.
(окончание следует)
Формат газеты не позволяет привести все ссылки на использованные источники. Редакция приносит извинения читателям. Автор несет ответственность за достоверность цитат и фактов.
А.Чернышев