К вопросу о применении немецких танковых войск во Второй Мировой войне

Автор:

Громов Антон Викторович

К вопросу о применении немецких танковых войск во Второй Мировой войне.

«Чем стремительнее наступление, тем меньше жертв» [7: с. 19] – Эта давняя мысль, высказанная Фридрихом Великим, наиболее ярко отображает характер и молниеносной войны, и применения танков.

Первая Мировая явилась импульсом к возникновению танкостроения, однако наибольшее влияние танки оказали на последующую – Вторую Мировую войну.

Летняя кампания в Польше 1939 г. стала первым опытом массированного применения танков. К началу операции «Вайс» Панцерваффе насчитывали 3518 танков  против 887 польских. Безвозвратные потери немцев составили 227 машин всех типов [10: с. 319, 321; 12: с. 335]. Польская кампания 1939 г. завершилась за 28 дней активных боевых действий. Во многих отношениях она может считаться эталонной. Тем не менее, отмечалась невысокая эффективность танковых соединений вермахта. Несмотря на 4-хкратное превосходство в численности, танки использовались в основном лишь для прорыва обороны, а также понесли существенные потери. В полной мере Панцерваффе еще не стали главной ударной силой Вермахта и если для борьбы с Польшей таких сил хватило, то с Францией – одним из пионеров в области танкостроения и мощной, как считалось, военной державы –могло и не хватить.

Для операции «Гельб» было сосредоточено 2624 танка. У французов же было 2627 танков, «готовых к эксплуатации», и еще до 2000 – боевых машин старых моделей находились на складах [10: с. 322; 2: с. 36]. Кампания во Франции была уже не такой быстротечной – 38 дней активных боевых действий. Безвозвратные потери Панцерваффе составили 185 танков [10: с. 326] –  меньше, чем в польской кампании.

В летней кампании во Франции 1940 г. танковые формирования применялись уже более эффективно. В войне с Польшей многие котлы получались сами собой, на сей раз их, как правило, создавали целенаправленно. Данная кампания продемонстрировала, что большое количество танков еще не означает наличие танковых войск.

Французские танки были хорошо бронированными, но чрезвычайно медлительными, что соответствовало теории их применения. Они оставались средством поддержки пехоты, и передвигаться быстрее последней им было незачем. Между тем, времена позиционной войны прошли, а исход маневренных боев решала скорость.

Стратегическая инициатива, которой владели немцы,  подкреплялась новым способом применения танковых формирований. Французские же танки были равномерно распределены по всему фронту, что облегчало задачу его прорыва в избранном противником месте.

Кампания в Советском Союзе поначалу стала не только наиболее ярким примером «Молниеносной войны», но и борьбой практически двух одинаковых военных школ. Если в кампании во Франции 1940 г. столкнулись две принципиально противоположные концепции применения танковых формирований, то в Советской кампании взгляды немецких и русских теоретиков смотрели в одном направлении. Таким образом, исход кампании должны были решить подготовка военных кадров, организация боевых соединений, а также материальная часть.

Что касается материальной         части, то СССР многократного превосходил Германию в количестве танков. На западной границе было сосредоточено 14.2 тысяч советских танков против 4 тыс. немецких [9: с. 220–221]. Всего же в распоряжении РККА находилось 22,6 тыс. танков, в то время как Германия обладала лишь 5162 танками [2: с. 41].

Целесообразно коснуться и организации боевых соединений как Вермахта, так и РККА. В состав немецкой танковой группы, а позднее и армии, в среднем входило около 850 танков, которые были разделены между двумя–тремя корпусами, как правило, состоящими из двух дивизий, а также другие рода войск, как, например, части обеспечения и обслуживания, инженерные, артиллерийские, саперные и другие. Что касается Красной Армии, то механизированный корпус в начале войны имел более 1000 танков, однако при этом отсутствовали эффективные командные структуры, а также необходимые вспомогательные войска и службы.

Летом 1941 года в распоряжении Вермахта находилось 4 танковые группы. Однако наиболее эффективно действовали лишь две – 2-я группа Гудериана и 3-я Гота. Они были сосредоточены на одном участке фронта, что позволяло осуществлять фланговые охваты, сходящимися ударами танковых клиньев. 1-я и 4-я танковые группы чаще всего выдавливали противника, так как фланговые удары совершать не могли в связи с ограниченностью сил. Помимо этого, 1-я танковая группа увязла в Украине, так как там были сосредоточены две самые крупные группировки РККА, которые прикрывали промышленные базы на юге, а 4-я армия – под Ленинградом, что было обусловлено, помимо все той же ограниченности ресурсов, лесной и болотистой местностью.

Чтобы ускорить продвижения на этих направлениях, 21 августа 1941 г. Гитлер приказал перебросить почти все танки Гота под Ленинград, а танковую группу Гудериана под Киев.  Это завершилось крупными, но лишь тактическими победами (окружением и разгромом советских войск под Киевом и блокадой Ленинграда), а потраченное время и ресурсы не могли не сказаться на ключевой для 1941 г. операции «Тайфун».

Наиболее же значимым фактором провала этой операции и плана «Барбаросса» в целом явилась недооценка советских резервов. Кроме того, немецкие войска слишком растянули свои коммуникации, распылили силы и понесли значительные потери.

Важными факторами первоначальных побед немцев послужили лучшая выучка войск, тактическая грамотность командиров, а также и то, что все их танки были оснащены радиопередатчиками. Все это обеспечивало лучшую управляемость танковыми частями. В РККА радиопередатчиками были оснащены только командирские танки, а команды передавались посредством подачи сигналов флажками, что резко снижало эффективности управления в бою.

Помимо этого, советское руководство не смогло реализовать свое превосходство в танках. Оно, точно также как и теоретики западных держав, предпочло «размазать» танки по всему фронту. Немцы же создавали «ударные кулаки», которыми проламывали оборону, окружали и затем уничтожали противника. Ярким пример может послужить обстановка на юге. Киевский военный округ насчитывал 5294 танка, включая 818 КВ и Т-34, аналогов которых у немцев не было. Им противостояла 1-я танковая группа, насчитывавшая всего 810 танков. Но уже на 9-й день войны войска Киевского округа потеряли 2648 танков, то есть втрое больше всего танкового парка группы армий «Юг».

Летом 1942 г.  активные наступательные операции со стороны немцев возобновились, но из-за нехватки людских и материальных ресурсов их масштабы были значительно меньше, чем в 1941 г. Первый этап операции «Блау» был удачен, пока сохранялась высокая концентрация войск. С развитием успеха и расширением фронта немцы распыляли свои силы, повторяя ошибки плана «Барбаросса».

Не были сделаны должные выводы и по использованию танковых частей в наиболее подходящей для них местности. 1-я танковая группа Клейста наносила удар на Кавказ. Однако эффективнее было бы использовать ее в районе Сталинграда, где не было гор, но не в самом городе (как это делал Паулюс), так как в городском ландшафте танки были также не эффективны.

После поражения под Сталинградом Манштейн предлагал не держаться за все захваченные территории, которые все равно невозможно было удержать, и перейти к «динамичной» обороне, то есть сосредоточению танковых соединений в тылу в качестве подвижных резервов, с помощью которых наносить превентивные удары на прорывоопасных участках фронта. Однако данная теория была воспринята в  Верховном главнокомандовании Вермахта без энтузиазма, и распространения не получила.

Операция «Цитадель» (лето 1943 г.) показала, что Вермахт все еще мог вести наступательные операции, но лишь локального характера.

Появление новых танков с более высокими тактико-техническими характеристиками – «Тигров» и «Пантер» – в какой-то степени оказало плохую службу немцам. Верховное командование неоднократно «тестировало» их в локальных операциях, что исключило элемент внезапности, а главное, оно переоценило их возможности.  Новые модели танков в данной операции наступали не там, где это было эффективнее всего, а там, где их ждали – против глубоко эшелонированной системы противотанковой обороны, что предопределило провал данной операции.

После поражения на Курской дуге восстановить мощь танковых войск немецкая военная промышленность  уже не могла. Танки начали применяться как пожарные команды, готовые помочь на наиболее опасных участках фронта. В то же время количество и эффективность применения советских танков быстро росли.

Таким образом, Панцерваффе в 1939–1942 гг. одерживал свои победы не столько благодаря внушительному танковому парку или техническому превосходству «немецких PZ», сколько благодаря хорошо отлаженной организации боевых соединениях, взаимодействию с другими родами войск, а также теории Гудериана, которая действительно эффективно работала.

Уже с 1941–1942 гг. начинается постепенный отход от данной теории, который вылился в сокрушительное поражение на Курской дуге. Во многом это было связано с нехваткой ресурсов и растущим вмешательством Гитлера в планировании военных операций.

Если в 1939–1940 гг. у военных специалистов были хоть в какой-то мере «развязаны руки», то с началом советско-германской кампании и последующими поражениями Гитлер все больше терял веру в компетентность своих генералов и брал дело в свои руки, что явно не шло на пользу немцам. Хотя провал плана «Барбаросса» наглядно продемонстрировал недостаточное количество резервов для победы над СССР, должных выводов сделано не было, и в операции «Блау»  немцы вновь попытались «объять необъятное».

Важнейшим же фактором войны стал постоянный рост военного потенциала антигитлеровской коалиции. СССР и другим ее участникам требовалось лишь время для мобилизации всех своих ресурсов. Выстояв после первых натисков стран Оси, она была обречена на победу. В итоге немецкая, а тем более итальянская и японские экономики не могли конкурировать с индустрией Советского Союза, США, Англии и других стран антигитлеровской коалиции.

Литература:

1. Больных А.Г. XX век танков. М.: Яуза, Эксмо. 2009. 368 с.

2. Больных А.Г. Молниеносная война. Блицкриги Второй мировой. М.: Яуза, Эксмо, 2008. – 352 с.

3. Бешанов В.В. Танковый погром 1941 года. М.: Яуза. Эксмо. 2008. 480 с.

4. Вестфаль З. [и др.]. Роковые решения Вермахта. Пер. с англ. М.: Военное издательство Министерства обороны Союза ССР. 1958. 319 с.

5. Гудериан Г. Внимание, танки! История создания танковых войск. Пер. с англ. М.: Центрполиграф. 2005. 366 с.

6. Гудериан Г. Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска Германии во Второй мировой войне (1939–1945). Пер. с англ. М.: ЗАО Центрполиграф. 2005. 574 с.

7. Гудериан Г. Танки – вперед! Пер. с нем. М.: Военное издательство министерства обороны союза ССР. 1957. 261 с.

8. Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. В 3-х тт. М.: Агентство печати Новости. 1987. 303 с.

9. Кривошеев [и др.]. Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М.: Олма-Пресс, 2001. 608 с.

10. Лобанов А.В. Танковые войска Гитлера. Первая энциклопедия Панцерваффе. М.: Яуза, Эксмо. 2010. 560 с.

11. Манштейн Э. Утерянные победы. Пер. с нем. Ростов на Дону: Феникс. 1999. 640 с.

12. Мельтюхов М. Советско-польские войны. М.: Яуза. Эксмо. 2004. 672 с.

13. Меллентин Ф. Бронированный кулак вермахта. М.: Вече. 2012. 400 с.

14. Уткин А.И. Русские во второй Мировой войне. М.: Алгоритм. 2007. 1024 с.