«Так не хочется верить, что это война!»

22 июня 1941 года Германия напала на Советский Союз. Как реагировали жители огромной страны на это событие?

Что писали в своих дневниках школьники, студенты, колхозники, военные, интеллигенция?

Вашему вниманию строки из дневника

Нина  Соболева  18 лет  Ленинград

 8 апреля. Вот мне и 18 лет! Совершеннолетие! Что хочу, то и могу делать! Правда, честно говоря, еще совсем не ясно, чего же я хочу, и еще менее понятно то, что же я действительно могу. Но все равно почему-то очень радостно! Мой день рождения неожиданно прошел даже весело и приятно.

21 июня.

Все! Школа закончена! Даже не верится. Сегодня вечером вручение аттестатов и выпускной Бал. А потом начинается новая жизнь!

В ознаменование этого события я устроила себе день полного роздыха — и провела его отлично. Утром встала — солнышко уже припекает, лето в разгаре, а я по существу и весны-то не видала, не только что лета.

И я решила пешком пройтись по своему любимому маршруту — на Петроградскую сторону. Взяла с собой несколько бутербродов, книжку (которую потом ни разу и не открыла) и отправилась. По Фонтанке до цирка, там свернула к Садовой, посидела в Михайловском садике (как в нем малолюдно, тенисто, как таинственно просвечивает сквозь деревья пламенеющие стены Михайловского замка. Зелень и багрянец — так красиво!) Потом через Летний сад прошла и не могла налюбоваться вековыми липами и кленами — их умыло ночным  дождем и они будто помолодели. А как вышла на набережную, так просто дух захватило — до чего же красиво вокруг! Нева сегодня почти синяя, белые облака в ней мельтешат, на другой стороне голубеют в дымке минареты мечети. Шпиль Петропавловки как солнечный луч слепит, а вдали, будто плывет, Биржа в обрамлении Ростральных колонн. Шла я через Кировский мост, все останавливалась и мысленно старалась как бы сфотографировать город в различных ракурсах — сначала противоположный берег, а потом оборачивалась — и впитывала все то, что там осталось. А потом попробовала медленно повернуться, чтоб круговая панорама получилась — вот если такую цветную фотографию можно было сделать! Но тут ко мне подошел молоденький милиционер, козырнул и сказал: «Гражданочка, здесь нельзя останавливаться». Я в ответ рассмеялась, козырнула, сказала: «Слушаюсь!», и побежала. Бегать-то разрешается? На мосту так здорово обдувало ветром — платье стало как парус и несло меня вперед. Следующую остановку я сделала у памятника «Стерегущему». Возле скамейки, где я сидела, смешной мальчишка дрессировал щенка. А щенок почувствовал, что у меня в сумке хлеб с колбасой и начал скулить и лезть ко мне на колени. Пришлось вытащить мои припасы и поделить их на три части — общими усилиями мы быстренько все умяли, щенок после этого решил, что я его новая хозяйка и увязался вслед за мной. Мальчишка догонял его, тот вырывался — еле отвязалась от них.

С удовольствием прошлась по улице Красных Зорь. Я люблю эту улицу, но получалось так, что я по ней только ездила на трамвае.

22 июня.

ВОЙНА! Началась война. С фашистской Германией. Уже немцы перешли границу и идут бои. В четыре утра бомбили Киев, Минск, другие города.

Пишу и не верю этим словам — бомбили?! Уже льется кровь?! В четыре утра?.. В четыре утра мы с ребятами возвращались с набережной Невы... Шли вдоль Крюкова канала, пели тихонько — «Любимый город может спать спокойно...» А в это самое время!..        

Объявили по радио в 12 часов. Я только встала и чай пила. Папа и мама дома были тоже — воскресенье. Праздничный пирог на столе по случаю окончания школы. Приготовились слушать веселую воскресную передачу про милиционера. Там песенка есть: «Давайте не будем, не будем, гражданин...» И вдруг, вместо этой песенки — «Внимание! Внимание! Слушайте чрезвычайное сообщение...» И выступил Молотов. Война!..

Что же будет? Папа сказал, что, конечно, фашисты получат по заслугам, но все это очень серьезно. Взял документы и ушел в военкомат. Мама хватается то за одно, то за другое — и все у нее из рук валится. Соседи на кухне, в коридоре говорят только об одном. Слышно, как за стеной у Долиновых плачет Белла — у них ведь маленький только недавно родился, а тут с мужем придется разлучаться.

Я не могла оставаться дома — что-то надо было немедленно делать. Мы с ребятами собирались сегодня встретиться и ехать на пароходике в Петергоф. Как это все далеко уже — выпускной бал, танцы, смех, всякие планы... А прошло всего несколько часов...

Папа ушел в военкомат, надо было и мне немедленно что-то делать важное и нужное. Вспомнила, что наши противогазы не перезаряжались еще с осени — я все собиралась, да откладывала (ох, неужели химические отравляющие вещества применять будут!). Навесила на себя все три сумки с противогазами и чуть не бегом на Садовую, где районный пункт . Но там было закрыто. Дворничиха сказала, чтобы завтра утром приходила. Шла по Фонтанке домой и в голове не укладывалось: ведь сегодня ночью, сегодня шли мы здесь с ребятами и ни о чем даже не подозревали.

Все люди на улице идут быстро, ни на кого не глядя. Многие женщины заплаканы. Даже дети как-то притихли. На углу включенный репродуктор — еще раз послушала выступление Молотова. Собралась толпа, все слушали молча, видать, тоже не в первый раз. И так же, молча, расходились.

Пришла домой. Позвонил Костя. Мы пошли с ним по магазинам. Мама велела купить крупы, макарон, взять всего побольше. Но папа сказал, чтобы не устраивали паники, а купить лишь, как обычно, что действительно нужно, и не делать никаких запасов (папу уже оформили в военкомате как старший комсостав и сказали, чтоб ждал: вызовут в ближайшие дни).

Мы с Костей ходили по улицам, заглядывали в магазины — действительно, некоторые начинают запасаться продуктами, покупают всего помногу, часто очереди возникают там, где их раньше не было. Я купила хлеб, постное масло и только кило пшена, хотя отстояла в очереди — не хотелось поддерживать паникеров. Зашли в кондитерский на Международном, купили по сто грамм тянучек. Я подумала, что Костя, может, в последний раз ест конфеты — ведь завтра он идет в военкомат — и сунула ему в карман свой кулечек, когда прощались. Обещал завтра сразу же из военкомата позвонить. Мама его очень плачет, и поэтому они с отцом отложили военкомат на завтра. Как-то ни о чем невозможно ни говорить, ни думать, только одно в голове — и мы рано разошлись. Неужели его завтра уже не отпустят домой? А куда мне? Может, в медсестры или на военный завод? Но я же ничего не умею! Может, поехать в свой Авиационный институт? Там что-нибудь подскажут, может, курсы какие-нибудь. Посоветуюсь завтра с Адой.

Устала от всего так, что засыпаю на ходу, хотя всего девять вечера, ложусь. Первая ночь войны. Сколько же их еще будет?!

23 июня. 

Ночью около двух часов жутко завыли сирены. Первая боевая тревога! Все высыпали на улицу. Ночь лунная, дома освещены зеленым светом, будто декорации. В небе гудели самолеты (наши?), метались лучи прожекторов. Появились дежурные по подъезду, милиционеры — загоняли всех в подворотни, а женщин с детьми размещали в квартирах первых этажей.

Почему-то не было страшно, а только очень интересно.

Мальчишки удирали от матерей и дежурных на чердак и оттуда наблюдали залпы зениток со стороны Пулково, когда ребят согнали с чердака, то взрослые окружили и слушали их. Ребята уверяли, что видели воздушный бой. А сегодня утром сказали, что действительно, несколько фашистских самолетов прорвались к городу и один из самолетов был сбит над Песочной... Мы когда-то там на даче жили…

Звонила Адка. Всех латышей спешно эвакуируют на Урал. Бегает, оформляет документы. Удастся ли встретиться...

Костя позвонил. Сказал, что у него пока все в порядке и он устраивается на работу в железнодорожные мастерские.

Позвонил мой новый знакомый Илья Николаевич, попрощался, завтpa уходит на фронт.

Нина Васильевна родилась в 1923 г.

1943 г.

Эвакуировавшись из блокадного Ленинграда вместе с театральным институтом, в котором училась, в 1943 г. попала в Новосибирск. Однако вскоре была арестована и отправлена в лагерь по политической статье. После освобождения в 1945 г. вернулась в Ленинград.

В 1958 г.  уехала в Новосибирск, получив должность редактора на только что открывшейся студии телевидения. Затем работала в городском отделе культуры.

С 1962 г. жила в Академгородке. Заведовала культмассовым отделом Дома культуры СО АН, была главным редактором художественного вещания на радио, редактором отдела прозы в журнале «Сибирские огни», заведующей отделом литературы и искусства в Доме учёных. Занималась со студентами университета, устроив нечто вроде маленького театра поэзии.

Нина Васильевна ушла из жизни в 1988 г.

блокада/военный/вторая мировая война

https://corpus.prozhito.org/person/89