Стихи "Валаамские картинки".

Валаамские картинки.

Валаамское сердце.

 В скальных недрах Валаама

Бьется сердце древних старцев,

Благодатью изливаясь

Через Ладогу на Русь.

И пока оно живое,

Евхаристией согрето,

И молитвами монахов, -

 Валаам живет в веках.

Сергий, Герман со святыми,

Шествуя путём Андрея,

 Подвизаясь рыбарями,

Нас приводят ко Христу.

Фавор.

Переменна судьба Валаама:

То Фавор, то Голгофа, то плен.
Но встает, как скала, неустанно,

    Побеждая разруху и тлен.

Древних старцев святые молитвы.
Ветер Ладоги волен и свеж.
Нестроенья, разлуки и битвы
Сокрушает Андреевский крест.

От Аляски - до Паппиниеми,

Над Финляндией - русский простор.
Валаам, побеждающий время.
Валам, восхищающий взор!

 Сергий и Герман.
Два сердца, две свечи над Ладожским простором -
В созвездии карельских русских звёзд!
Под спудом плит гранитных, под Фавором,
Святые не оставят свой форпост!

Ферма.

Ферма милая моя!
Скромных путников родня:

Козочки, быки, телята,
Два енота да цыплята.

Козлик Бублик развеселый,
Бык могучий, новоселы –

Ланы - гости стран заморских.
Нас, подростков трудных, горстка.

Как такое позабыть!
 Да и можно ль разлюбить?

Молоко, молоко, молочко!
Городским непонятно: откуда

Это белое, светлое чудо?
Надоить его, ох! Нелегко!

 Исполняются мечты:
Я с коровами на «ты»!

Пастушку - то городскому
Точно мед - глоток парного!

Ферма - кормилица мама.
Тёплый очаг Валаама.

Греет душу и тело.
Каждому труднику - дело:

Добрых рук ждут телята,
Козочки и цыплята.

Щедрой душой богата,

Кормит сестру и брата.

Разлука.

«Как солнечно было, когда приезжали сюда
Как пасмурно нынче, когда уезжаем отсюда».
Какая на солнце играла, сверкала вода!
Сегодня от слез наших стали солёными луды.

Ах, остров чудесный, на ладожских вольных ветрах!
Ах, храмов цветенье! Ах, пение птиц и монахов!
Не высказать радость от встречи с тобою в словах.
Не выразить горечь разлуки. Лишь хочется плакать.

Черешня.

Небо фермы. Черешня - как солнце:
Всем заморским красоткам под стать.
Только выглянешь из оконца -
Трудно ягоду не сорвать.

Но пока у неё послушанье -
Созревать. И мечты эфемерны
Съесть ее. Ведь она в любованьи
Небом северным, небом фермы.

 Печать.

Валаам, до свиданья. До встречи.
Вспоминай обо мне иногда.
На твои скалистые плечи
Променяю я города.

Не забуду: высокое небо,
Скит Коневский, усадьбу, сады,
Щедрость фермы, монахов напевы,
Перламутры рассветной воды.

Светлых храмов узорчатых своды,
Тишину валаамских озёр,
Бесконечный простор и свободу,
Вольной чайки ликующий взор!

Разве можно забыть такое?
Разлюбить, променять, предать?
Небо Ладоги - золотое.
Валаам - на сердце печать! 

Благовещенская часовня.

В ожерелье рассыпанных храмов,

Отголосок неведомой Родины,

Ты лежишь у ворот Валаама,

Точно ягода белой смородины!

Благовещенский Ангел встречает

Приезжающих у причала,

И старинную Книгу читает:

От Луки святое Зачало.

Чайка.

Солнце садится в Ладогу,

Яркой палитрой играя.

Точно купается радуга

В водах, от края - до края.

Белых ночей перламутры -

В ладожских самоцветах.

Вечер встречается с утром,

Сумерки тают в рассветах.

Лето на Валааме - ах! -

Никогда не кончайся!

Ладожский ангел, чайкой

В синих волнах качайся!

Дорога на Валаам.

Ещё гуляют корабли

От Приозерска к Валааму,

Ещё длинны и жарки дни,

Ещё легки дороги к храму.

Ещё на Ладоге закаты

Обворожительно нежны.

И птичьи радостны рулады,

И мы друг другу так нужны.

Июнь по-юношески юн,

Ещё беспечны наши встречи

В преддверье грозовых ветров,

И, кажется, он будет вечен -

Под звон бессонных комаров -

Июньский день длиною в месяц.

Валаам.

Молитвой Никона согреты

Скалистой бухты берега.

Когда-то здесь селились шведы,

  Молясь языческим богам.

 Сюда, пройдя почти полсвета,

Ступил апостол со крестом.

Воистину «Землею Света»

Мы Валаам теперь зовем.

Еще его зовут Афоном,

Средь хладных северных широт.

Молитвы иноков, поклоны.

К нему стекается народ,

Ища духовного совета,

И за целительной красой.

 А как прекрасен остров летом

Под, белой, неба полосой!

Прозрачны призрачные ночи.

Молитвы, службы, соловьи.

А чайка плачет и хохочет

И признается нам в любви.

Сады.

Ладожской Семирамиды -

Валаамские сады.

Дерева заморских видов -

Вертоградаря мечты.

Яблоневый цвет весенний,

Белый цвет — румяный цвет.

Золотых плодов веселье -

Гор Фаворских вечный свет!

Скит.
Скит Коневский - именинник!
Первый луч открыл окно.
Словно в храм вошёл пустынник:
Светом все озарено.

Богородицы цветенье,
Голубок во власти пут.
Евхаристии свершенье -
И оковы упадут!

И взлетит, лучом согрета,
Меж ветвей, крылом шурша,
В ризы новые одета,
Твоя певчая душа

Молитва подростка.

Под куполом древнего, светлого храма

Мальчишка на миг перестал быть упрямым.
Он в сердце, внимая старинным молитвам,
Свои сезерцал и паденья, и битвы.

С такой красотой он ещё не встречался.
Мальчишка молился, чтоб миг не кончался.
Но сердце стучало: настанет разлука,
И он Валааму протягивал руку.

Спасибо, до встречи, дождись непременно.
Твой остров и храмы, - они незабвенны!
И я обещаю: на встречу приеду.
И, может, мои ты увидишь победы.

Ладога.

Ладога моя, Ладога!
Чайки да острова.

Точно на блюдцах из радуги

В лудах вскипает вода.

Чайкины крики и возгласы,

Все вкруг палаток разбросано.

Утренний кофе по-ладожски.

С Ладогой - в горе и в радости.

Простор.

Выходим в ладожский простор,
Волнами очарован взор.
Кругом - вода, простор и воля, -
Свободой вспаханное поле!

И чайки резвые снуют.
Забыт разнеженный уют.
Теперь во власти смелых волн
Несётся к острову на чёлн.

Валааму. 

Так хочется с тобою разделить

Не только летний зной, но и прохладу,

И стужу лютую, и снежный плед зимой,

Осеннюю молитву листопада.

Ах, остров каменный на ладожских ветрах!

Паришь в пространстве озера и сердца

И знаешь: на тебя не наглядеться.

Ты снишься нам, уставшим в городах.

Незабудки.
Не забуду, не забуду, -
Шепчет сердце незабудки.
Память сердца - Божье чудо
Для того, кто сердцем чуткий.

Незабудки Валаама -
Россыпь неба меж крестов
Кладбища. Напротив, прямо -
Храм Пустынников-отцов.

Незабудки, незабудки!
Незабудок бирюза.
Будто небо на минутку
Заглянуло нам в глаза.

Точно камень драгоценный -
Бирюзовый этот цвет.
Дар бесценный, незабвенный:
Неба синего завет.

Легким шёлком обнимает
Летний ветер лепестки
Незабудок, навевая
Нам молитвы и стихи.

Ладога весной.
Кристаллов ледяные хрустали
На водах Ладоги. Не видно их с земли.
Лишь слышен хруст невидимых смычков -
То озеро срывает сеть оков!

Звучит под небом ладожский оркестр,
Срывая чаек с их привычных мест.
Крылатые, предчувствуя свободу,
Приветствуют и Бога, и природу.

Лиса.
Приходит из леса Алиса,
Гуляет меж мраморных плит.
Лисице ночами не спится.
 Ей снится Игуменский скит.

Там время, как будто застыло,
Под звуки старинных молитв.
Листвою могилы укрыло.
Ничто и никто не забыт.

Игуменья леса, лисица,
Гуляет меж плит по скиту.
Быть может, приходит проститься,
Хвостом прижимаясь к кресту. 

Валаамские сосны.
Как на острове, на Валааме,
Ели с соснами ходят за нами.

Над озёрами, над скитами,
На погостах, склоняясь стволами,

Наблюдает внимательно лес,
Кто в сосновые дебри залез.

Пробегает неделя, другая -
Ели с соснами к нам привыкают.

А потом бегут вслед за нами,
Долго катеру машут ветвями.

Шоколадные сосен стволы,
Как вы были с нами добры!

Долго снится остров в тумане.
Ели с соснами нас обнимают.

Под морщинистой старой корой
Наше сердце осталось с сосной.

Как на острове, на Валааме
Ели с соснами жили меж нами.

Памяти Артемия Носкова и Димитрия Изместьева, успевших потрудиться на Валааме и стать кавалерами Ордена Мужества на СВО, посмертно.

Валуны.
Валуны - шатуны с валаамской скалы!
Как грехи, вас с насиженных мест пацаны

Уносили, чтоб пастбищем ровным
Наслаждались на ферме коровы.

Помнит ферма тех трудных подростков труды.
Как резвились они у холодной воды.

Как потом согревали от стужи сердца
Меж палаток в лесу у ночного костра.

Как насельники фермы дивились на труд пацанов:
Что за руки у них! И азарт, и душа - будь здоров!

А потом те мальчишки в окопы без страха пошли,
И в атаку идя, вспоминали счастливые дни:

Валаамскую ферму и, в Божию славу, труды,
Валунов - шатунов, породнившейся с ними, скалы.

А недавно над островом вспыхнули новые две звезды,
Их подростки, взойдя с поля боя на небо, зажгли.

И в Смоленском скиту, и в Коневском, отныне не гаснет свеча.
Это души подростков приходят в свой дом по

«Страсти по Валааму» трудных подростков.

Милый друг, пришла пора

Вознести Христу хваленье!

Погрузиться на мгновенье

В дни, когда свежа листва,

Нево - езеро в тумане.  
   

Вспомнить, друг, о Валааме

 Милый друг, пришла пора.  

О, дивный остров Валаам!

Тебя мы помним и поныне.

Хранимый Богом и святыми,

Ты и во сне приходишь к нам.

Валаам, Валаам, Валаамушко!

Дай взглянуть на тебя, хоть на «граммушку»!

Подержи мое сердце в Ладоге,

И душа развернется в радуге!

Примите наш рассказ о Валааме,

О том, что видели своими мы глазами.

Свободный от школы, спец. цикла, работ,

К святым берегам отправляется взвод:

С десяток мальчишек, и три педагога.

- Пусть светлой и легкой им будет дорога!

По Ладоге быстрые мчат метеоры,

Над каждым от счастья горят «ореолы».

Мы едем молиться, трудиться, рыбачить.

Вот только б случайно нам не «накосячить»!

- Ой, что это, парни, пред нами стоит?

- То страж Валаама — Николушкин скит.

- А дальше? — Кресты, купола, колокольни.

- Как на сердце сладко, легко и привольно!

Усадьба, причал, храм Преображенья.

Представить — не хватит воображенья!

Агапий, начальник скита, нас встречает.

Машина, погрузка, приезд. Угощают

Нас ужином вкусным. И вот - мы на базе.

Палатки поставлены, в них мы «залазим».

Всю ночь не уснуть, все волнует, тревожит.

Но будем молиться, и Бог нам поможет!

Ферма, дождик, Кипарис.

В горку вверх и с горки вниз.

Коневецкий скит, рыбалка,

Трапеза — еды не жалко!

Настя, встречи у костра,

Послушание с утра.

Службы длинные, святые,

Фрески, нимбы золотые.

Патриарх, митрополиты,

Президент. Глаза раскрыты.

Всюду столько красоты!

И среди монахов — ты,

Паренек из Спец. ПУ!

Как я это назову?

Не иначе — только чудо!

Рядом — Петр, Владимир, Люда,

Настя, братия, друзья.

Нет, приехал я не зря!

Эх, рыбалка ты рыбалка!

Не поймал щуренка — жалко!

Зато слопал окунька,

Жар поймав от уголька!

Наш «кабанчик» как-то раз

Под палаткой вырыл лаз.

Только Петр «не промах» был:

Пашку Майструка словил.

А в другой «счастливый» раз

От помета вздулся глаз:

Обнимания, примочки,

Врач, Сюзанна, морс, цветочки.

Видно, «шельму» метил Бог.

Нам то было невдомек.

Если б ведать, если б знать, -

Руки - ноги бы связать!

Конюх Коля — Николай,

Кипариса оседлай!

На лошадке покатай,

Конюх Коля - Николай!

С Кипариса Ромка слез,

Прямиком пустился в лес.

Только чувствует: беда!

Заблудился! Не туда

Путь держу. Ребята где?

Чую, братцы — быть беде!

Жизнь сложу на Валааме!

Сразу вспомнил вдруг о маме.

Слышит голос: «будь смелее!

Вот - тропа, держись левее.

Ты по ней, сынок, ступай,

Настю, пацанов встречай».

Голос тот Людмилин был,

Паренька приободрил.

- Вот и Настя, и друзья,

До чего же счастлив я!

Ферма милая моя!

Братья, сестры, все - родня:

Кот, баран, быки, телята,

Куры, петухи, цыплята!

Что — навоз? И что — помет?

Кто там был, меня поймет!

Не забыть, не разлюбить!

Вот бы пастухом побыть!

Снасти, сласти, страсти, сыр.

  Вкусный сыр нас всех сразил:

Съеден аж до самых дыр!

Две недели славных дней.

До сих пор грущу по ней, ферме – матушке моей!

Йогурт свежий у костра,

По «пироженке» с утра,

Полдник вкусный из яиц,

С горсткой травок от сестриц!

Столько можно рассказать,

Да пером не описать!

Крестный ход и сенокос,

Земляничный рай, погост,

Как послушник Михаил

Нас редиской угостил.

Ладожский простор, форели.

Дни так быстро пролетели!

Но, как в сказке, как всегда,

В гости к нам пришла беда!

У палатки постояла

И с собою увела.

Вдруг подкрался к сердцу враг.

Я пошел за ним — дурак!

Самоволка, кражи, «схрон» -

И позор со всех сторон!

Убегу, убегу, убегу!

И пусть ищут меня и найдут!

Украду, украду, украду!

Не отнимут, не отберут!

Я не знаю, что движет мной:

Может злость, может боль, может гнев.

Мне так хочется быть с Тобой!

Только я не знаю, Ты где?

Мне нужны не слова — Любовь!

Горы, море, реки Любви!!!

Позови меня, останови!

Вот он - весь я перед Тобой!

Я не вынес испытанья,

Искусился, проиграл,

Страх, погоня, в лес метанья.

Остров весь меня искал!

И до слез, до боли - стыд.

Как же Бог меня простит?

Как в глаза теперь смотреть?

Лучше сразу умереть!

Только чудо - дар бесценный!

Столько ласки и любви!

От монахов — всепрощенье.

Даже мед с собой бери!

Слаще меда — покаянье,

А за ним и чистота,

Кто не ведал состраданья,

Тот не ведал и Христа.

Честно, без обиняков:

Много было «косяков»!

Но и труд был - от души.

Так в стихах и напиши!

Валаамская икона -

Путеводная Звезда!

Матерь Божия, Матрона!

А по-русски — Госпожа!

Сотворил монах Алипий

Эту чистую красу.

Божий дар, как дар великий,

Через годы пронесу!

Рухольник, келарь, епитимья,

Трапеза, инок, игумен, кутья, -

Предков родимых духовный покров!

Вечностью веет от теплых тех слов!

Сергий и Герман, Апостол Андрей,

Герман Аляскинский, - столько друзей

Приобрели мы на Валааме!

Будет о чем нам рассказывать маме.

Столько ты помнишь, остров святой!

Здесь мы узнали чудо о Той,

Что рыбарям валаамским явилась

Из Цареграда. Великая Милость!

Тихвинский Лик — купиной в небесах,

Лик Неневестной Невесты в лучах!

Шведы терзали просторы твои,

Иноков били, церкви сожгли.

Только ты выстоял, наш Валаам!

Краше, чем прежде, высится храм!

Щит Валаамский — надежный заслон,

С западных Русь защищает сторон!

Кротостью веры, силой молитвы,

Пеньем монахов свершаются битвы.

Всего не расскажешь, но помнишь о многом.

В сердце моем до сих пор:

Лестница дивная — к небу дорога,

Древние мощи, ангельский хор!.

Светлый ангел Валаама

Распростер свои крыла.

Оттого над Валаамом

Даль прозрачна и светла.

Ангел светлый, Ангел милый,

Ты меня храни.

Над душой моей бескрылой

Крылья распахни!

Только я глаза закрою -

Земляника под дождем.

Только я глаза раскрою -

Кабинет - и лето ждем!

Валаам мой незабвенный!

Обо мне не забывай!

Знаю я теперь наверно -

Есть на свете светлый Рай!

Примечания:

Спеццикл — сокращенное название теоретического курса по профессии в Санкт — Петербургском специальном училище для подростков.

«Ореол» - сияние над отражением смотрящих на воду пассажиров с палубы метеора. Удивительно, но каждый видел сияющий нимб лишь над собственной головой. Вероятно, это явление имеет и физическое, и духовное значение.

«Накосячить» - нахулиганить.

Николушкин скит — скит во имя свт. Николая Мирликийского, покровителя плавающих и путешествующих, молитвами которого освящается водная стихия.

"Это маяк и скит, страж Валаама и ограда" (Иван Шмелев). Этот чудо-храм встречает и провожает каждого, кто добирается до гранитных берегов Валаама. Он кажется с воды одиноким и стоящим очень далеко от центральной усадьбы. Как страж, как маяк, как приветствующий и провожающий тебя друг.

Кипарис — имя единственного на ферме коня.

Настя, Сюзанна — трудницы монастыря, теплом и заботой окружавшие наше пребывание на ферме.

Спец. ПУ — специальное профессиональное училище для трудных подростков.

«Кабанчик» — подросток Павел Майструк, вырывший под палаткой лаз и незаметно — заметно прокравшийся за плейером в соседнюю палатку после отбоя. Впоследствии вместе с другим воспитанником совершил на Валааме правонарушение.

Петр — заместитель директора по воспитательной работе, старший среди педагогов.

Людмилин голос - голос, похожий на голос преподавателя Люмилы Анатольевны. Именно его услышал заблудившийся Рома. Он-то и «вывел» подростка из леса.

Мастер — Владимир Николаевич Тарасов, мастер производственного обучения.

Рухольник - наблюдающий за своевременным приобретением и изготовлением обуви и одежды для братии, чистой и опрятной одежды для священства, черной блузы для вновь прибывших.

Ке́ларь — заведующий монастырским столом, кладовой со съестными припасами и их отпуском на монастырскую кухню.

Епитимья́ — нравственно-исправительная мера, назначаемая священником, принимавшим таинство покаяния.

Трапеза - общий стол для приема пищи в монастыре, а также прием пищи (обед, ужин) за таким столом и сама пища, еда.

Инок - древне-русское название монаха.

Игу́мен — духовный сан в Православной церкви, руководитель православного монастыря.

Кутья - поминальное блюдо из сваренных целых зёрен, политое мёдом, медовой сытью или сахаром, с добавлением мака, изюма, орехов, молока и даже варенья.

Лестница дивная — А. Дюма, французский писатель, автор «Трех мушкетеров» так описывал свой подъем от причала в усадьбу: «Туда поднимаются по гигантской лестнице, столь же широкой, как лестница версальских оранжерей, но втрое более высокой. Столько народу поднималось и спускалось по ней, что мне представились наяву такие масштабы, какие Иакову виделись во сне".

Монах Алипий — валаамский иконописец, написавший лик Божией Матери Валаамская».