Наука - двигатель прогресса

Тургумбаев А.А.,  преподаватель,

Самарский государственный университет путей сообщения,

филиал в г. Орске

ИМПЕРСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ

В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

Аннотация: статья посвящена изучению сущности имперской идеологии в России на основе анализа исследований отечественных историков. В работе сделан вывод о том, что в развитии государственной имперской идеологии условно можно выделить три периода, первый из которых ознаменовался возникновением религиозно-политической концепции «Москва – третий Рим». Второй период отмечен оформлением  собственно имперской идеологии в период правления Петра I, по инициативе которого были проведены реформы, способствовавшие укреплению самодержавной власти. Третий период характеризуется широкой пропагандой и реализацией государственной идеологии в имперской России, которая пришлась на вторую четверть XIX века, когда была сформулирована теория «официальной народности». Эта теория  была призвана стабилизировать внутриполитическое развитие страны и препятствовать проникновению революционных идей с Запада. В современной исторической науке вопросы имперской идеологии приобретают особую актуальность. Особенно перспективными являются исследования, главной целью которых стал анализ работы властных структур и общественности, формировавших  и реализовавших государственную идеологию в нашей стране.

Ключевые слова: имперская идеология, историография, теория «Москва – третий Рим».

В современной России проблема поиска общенациональной идеи приобрела особую актуальность. Вопрос о ее целесообразности и содержании вызвал в обществе широкую дискуссию.  Еще в сентябре 2013 г. на заседании Международного клуба «Валдай» президент В. В. Путин заявил о необходимости формирования национальной идеи, подчеркнув, что «вопрос обретения и укрепления идентичности носит для России фундаментальный характер» [6, с. 5]. В ежегодном Послании Президента Федеральному собранию на 2016 год  глава государства, цитируя Н. М. Карамзина и Д. И. Менделеева, отметил, что наша сила в единстве, в развитии семьи и государства и в самоуважении. Последнее, без сомнения, имеет отношение к проблеме формулирования  общенациональной идеи, цель которой заключается в определении дальнейшего направления общественно-политического развития страны. Такая идея, безусловно, должна быть связана с историческим прошлым, традициями и ценностями, принятыми в обществе. Патриарх Алексий II, рассуждая о способах духовного возрождения российского народа, в одной из своих статей писал: «Часто раздаются голоса, что нужно найти национальную идею. Наш национальный опыт является такой национальной идеей. Для государства его история является фундаментом» [16, с. 5]. Эта точка зрения поддерживается многими современными исследователями.

Изучение идеологического наследия имперского периода дореволюционной России актуализируется в современном обществе. Появилось большое количество работ по истории, философии, политологии, в предметном поле которых находится изучение, как проблемы формирования общенациональной идеи, так и исследование исторического процесса складывания государственной идеологии в России XV-XIX веков. Анализ ценностного и мировоззренческого содержания дореволюционной идеологии показывает, что одной из центральных становилась идея сильного государства, империи. В современной России происходят похожие процессы. Л. Н. Панкова и О. Г. Леонова отмечают, что «в стране наблюдается подтверждаемая социологическими опросами ностальгия по сильному государству с осмысленной и целенаправленной внутренней и внешней политикой, исходящей из национальных интересов. Таким государством в национальном сознании и выступает Российская империя» [15, с. 92].

Имперская идеология становилась предметом изучения в современной исторической науке и обществоведческих дисциплинах. С. В. Лурье, рассматривая преемственность римской и российской имперской традиции, называет духовный универсализм и политический изоляционизм «центральным принципом» всей мировых империй. Исследователь приходит к выводу о том, что «с некоторой осторожностью можно утверждать, что имперская система во многих своих аспектах не зависит от этнической и психологической специфики» [12, с. 133]. И. Г. Яковенко в статье «От империи к национальному государству (попытка концептуализации процесса)» [22] напротив, изучает  взаимосвязь ментальности и имперского сознания. Н. И. Красняков в работе «Опыт исследования имперской проблематики: направления и содержание» [11] рассматривает империю как государственно-правовой институт, отличающийся спецификой функционирования политической сферы. Таким образом, имперская идеология, сформировавшаяся в дореволюционной России, изучается, главным образом, в контексте понимания природы самой самодержавной империи и её особенностей. Целью нашей работы является доказательство того, что имперская идеология была важнейшей сущностной характеристикой имперского государства, тесно связанной  с господствовавшей системой ценностей, внутренней и внешней политикой. Основу нашего исследования составил анализ историографических проблем в изучаемой области, показывающий развитие исторических знаний по теме имперской идеологии.

Прежде всего, внимание исследователей привлекает дефиниция «империи» как таковой, без четкого определения которой невозможно рассуждать о содержании имперской идеи. Формулировка определения является сложной задачей, так как человечество на разных этапах своего развития вкладывало в понятие империи различный смысл, принципиально менялось отношение к имперскому строю. А. А. Калмыков показал широкий набор дефиниций «империи»: «В словарях толкования этого термина варьируются от государства, управляемого императором, до некоторой очень сложной полиэтнической и поликонфессиональной конструкции управляемой центральной властью [9]. Он справедливо отметил, что до настоящего времени «не выработано более или менее внятного списка признаков, по которым можно было то или иное государственное образование отнести к империи» [9]. Мы же понимаем под империей определенную форму территориально-государственного устройства, сочетающую в себе такие признаки, как большая занимаемая территория, наличие центра и периферийной подчиненной части, этнокультурная и социально-экономическая разнородность населения. Важнейшим  признаком империи является наличие особой идеологии, которая выполняет функцию объединения и сплочения этносов, представителей различных конфессий и социальных групп в рамках единого государства. Как отмечает Н. И. Грачев, «империя всегда есть государство идеократическое (или даже теократическое), имеющее свою систему базовых ценностей, убеждений, свою «идею-правительницу», религиозную или этическую» [7, с. 24].

Еще одной важной историографической проблемой является изучение государственной идеологии как основы империи. Термин «идеология» появился в XVIII веке, когда французский ученый Дестют де Траси попытался создать науку об общих принципах формирования идей. Вплоть до сегодняшнего времени он имеет множество определений: «В настоящее время политические элиты и СМИ в дискуссиях о перспективах идеологии государства используют … понятийно-терминологические интерпретации, зачастую подменяя одно понятие другим, путая идеологию как основу государственной ценности России и философские категории, отражающие систематизированное обобщение национального самосознания  в его  надвременном бытии» [5, с. 136]. С. А. Богомолов определяет идеологию как «систему взаимосвязанных идей, основанных на исторической традиции определенной социальной, политической или национальной общности, которые формулируются в виде политических программ и теоретических концепций» [4, с. 38]. Разграничивая национальную, политическую и государственную идеологии и отмечая исключительно высокую значимость последней, О. В. Вольтер выделяет три ее основные функции: она выступает в качестве основной движущей силой общественного развития, повышает легитимность власти и укрепляет в глазах населения свои позиции и определяет линию поведения граждан [5, с. 136-137].

Зарождение российской идеологии в форме имперской идеи произошло на рубеже XV-XVI веков в московский период развития Русского централизованного государства. Она была сформулирована в концепции «Москва – третий Рим», автором которой стал настоятель псковского Спасова-Елеазарова монастыря Филофей. Квинтэссенцией данной доктрины были строки: «Блюди и внемли, благочестивый царю, яко вся христианская царства снидошася в твое едино, яко два Рима падоша, а третий (Москва) стоит, а четвертому не быти» [17]. В дореволюционной историографии эта концепция признавалась в качестве идеологической основы более поздних имперских теорий. Так, С. Ф. Платонов писал: «Мы видим, действительно, что как раз с той поры, когда будто бы утверждаются у нас византийские идеалы, наша государственная и общественная жизнь медленно, но бесповоротно вступает на тот действительно новый путь, который привел к «реформе Петра» [17]. Советская историография эту теорию рассматривала как необходимую для процесса централизации Московской Руси. Н. Н. Масленникова в статье «К истории создания теории «Москва – третий Рим» оценивала её следующим образом: «Несомненно, теория помогла облечь растущую власть Москвы все более увеличивающимся духовным авторитетом, хотя она и не находила прямого выражения в действительной политической практике Московского государства» [14].

Как доказала Е. А. Бауэр, в XX веке среди отечественных исследователей сформировалось два противоположных взгляда на вопрос происхождения теории «Москва – третий Рим»: «Часть из них (Н. Ф. Каптерев, М. В. Довнар-Запольский, Е. Ф. Шмурло) придерживалась точки зрения относительно религиозной направленности данной идеи, другие (И. А. Кириллов, В. Е. Вальденберг, Н. С. Чаев, О. В. Трахтенберг, В. С. Покровский, А. Н. Сахаров) придают ей политическое звучание» [3, с. 23-24]. С нашей точки зрения, данная теория представляет собой тесное взаимодействие религиозного и государственного начал в средневековой Руси. Изначально эта идея развивалась в религиозном аспекте (была призвана укрепить мысль о новой роли Русской Православной церкви в христианском мире и о повышении ее международного статуса после падения Константинополя). В дальнейшем произошло смещение акцента теории с духовной сферы на политическую: концепция третьего Рима стала применяться в качестве обоснования территориальных претензий и внешнеполитической экспансии.

Процесс формирования и развития имперской идеологии как средства консолидации дворянского сословия и формирования мировоззрения всего общества в целом начался с правления Петра I, в это же время государству официально был присвоен статус «империя». Феофан Прокопович, выступавший в качестве идеолога петровских реформ и самодержавия, рассматривал проблему взаимоотношений между государством, монархом и народом следующим образом: «Появляется теория ответственности монарха за порученное ему государство и за народ; кроме того, была сформулирована идея «государственной пользы», к которой должны быть направлены труды монарха» [19, с. 44]. В качестве признаков, определивших сущность имперского сознания в этот период времени,  Е. Н. Марасинова выделила такие как, «могущество и слава расширяющей свои границы России, определенный уровень образованности, цивилизованности, приобщенности к европейской культуре, … культ непререкаемой ценности службы монарху [13, с. 658]. Для обоснования неограниченного характера императорской власти при Петре I активно использовались идеи богоизбранности монарха и служения Отечеству во имя общего блага.

Историки отмечали, что помимо идеологии в обосновании величия империи и самодержца в первой четверти XVIII столетия стали применяться и символические средства. По мнению Л. Б. Алимовой, символом могущества государства и определенного социального положения дворянской знати стали предметы роскоши, которые при Петре I относились к ценностям совершенно особого рода, позволяющим продемонстрировать статус знати, идентифицировать свою коллективную идентичность через обладание определенными предметами и показать богатство и превосходство Российской империи [1, с. 25-26]. Последнее свидетельствует о формировании системы ценностей самодержавия и правящего сословия как основы имперской идеологии. «Роскошь была наиболее очевидным свидетельством исключительности, демонстрацией отличия. Показная, бьющая на внешний эффект, она символизировала силу и власть» [2, с. 68]. Имперская идея, таким образом, подкреплялась материальными и духовными элементами повседневной жизни, становилась основой эффективной идеологии, консолидирующей сначала правящую верхушку, а затем и общество.

В годы правления Николая I имперскую государственную идеологию  развивала теория «официальной народности», разработанная графом С. С. Уваровым. Эта идеологическая доктрина впервые получила такое название в работах русского литературоведа А. Н. Пыпина, который видел сущность этой теории в том, что «Россия есть совершенно особое государство и особая национальность, не похожие на государства и национальности Европы» [18, с. 113]. Исходя из того, что теория официальной народности была создана для сохранения существующих порядков, он рассматривал такой компонент идеологемы как народность, в качестве  «эвфемизма, обозначавшего собственно крепостное право» [21, с. 92].

Среди работ дореволюционной историографии, рассматривающих генезис и сущность уваровской триады «православие – самодержавие – народность», можно выделить статью А. А. Корнилова «Теория официальной народности и внутренняя политика Николая I» [10]. По его мнению, создателем системы «официальной народности» фактически являлся Н. М. Карамзин, изложивший свои мысли в «Записке о древней и новой России», которые оказали значительное идеологическое влияние на Николая I и его министра. В советской исторической науке акцент делался на изучении революционного и либерального направления общественно-политической мысли, поэтому теория «православие – самодержавие – народность» рассматривалась крайне редко и в большинстве случаев оценивалась историками как исключительно негативное, реакционное явление, ставившее своей задачей консервацию существующего политического режима и создание идеологического барьера для восприятия прогрессивных европейских идей.

В современной исторической науке возрос интерес к изучению концепции консерватизма, что привело к появлению достаточно объективных исследований и статей об идеологической доктрине С. С. Уварова, ее генезисе, особенностях и значении в истории Российской империи. Среди них можно выделить работу А. Л. Зорина, который в статье «Идеология «Православие – самодержавие – народность» и ее немецкие источники» [8] вслед за советским философом Г. Г. Шпетом, сделал вывод о преемственности идей графа С. С. Уварова философии немецкого романтизма. М. М. Шевченко, изучавший внутреннюю политику императора Николая I, выступал за отказ от термина «теория официальной народности». По его мнению, он является устаревшим, не соответствующим современным представлениям о государственной идеологии данной эпохи и «не столько объясняет консервативные тенденции в российской истории, сколько запутывает или блокирует их серьезное изучение» [21, с. 104].

Ряд исследователей считают, что в последние годы правления Николая I произошел  крах идеологической доктрины С. С. Уварова. На наш взгляд, такая оценка является недостаточно объективной. По справедливому замечанию С. В. Удалова, «триада Уварова сохранила свое значение в качестве официальной идеологии, однако программа министра просвещения, подразумевающая более гибкую политику и рассчитанная на более длительные сроки, потеряла свою актуальность для русского самодержавия [20, с. 100]. В последние годы правления Николая Павловича преобразования ограничительно-запретительного характера в области образования и цензуры получили первостепенное значение, в то время как пропаганда и реализация доктрины Уварова отошли на второй план. Тем не менее, теория «официальной народности» (во всяком случае, ее базовые идеологические конструкции) продолжали составлять основу государственной идеологии и определять направление внутриправительственного курса.

Таким образом, в развитии государственной имперской идеологии в истории России условно можно выделить три периода. Первый период ознаменовался возникновением религиозно-политической концепции «Москва – третий Рим», укрепившей положение Русской Православной церкви и способствовавшей завершению централизации государства. Оформление собственно имперской идеологии, соответствующей системе ценностей самодержавия, произошло в период правления Петра I. Широкая пропаганда и реализация имперской идеологии во внутренней и внешней политике, в образовании и культуре, в социальной сфере и периодической печати пришлись на вторую четверть XIX века с оформлением теории «официальной народности». Она была призвана стабилизировать внутриполитическую ситуацию и препятствовать проникновению революционных идей с Запада.

Анализ историографии по проблеме генезиса и теоретического развития имперской идеологии показывает неоднозначное отношение к ней исследователей, противоречивые оценки её влияния на развитие социума. Общим для всех, однако, является понимание значения имперской идеологии в утверждении единства и силы Российского государства, в необходимости которых ученые не сомневаются.

Литература

1. Алимова Л.Б. Понятие декоративно-прикладной роскоши в русской истории и культуре // Вестник Оренбургского государственного университета. Том 1. Гуманитарные науки. – 2005. - № 10. – С. 22-26.

2. Алимова Л.Б. Декоративно-прикладная роскошь в России (1700-1914 годы) : Монография. – М. : Изд-во «Глобус», 2006. – 342 с.

3. Бауэр Е.А. Идея «Москва – третий Рим» в русской общественной мысли конца XV  - начала XVII вв.: отечественная историография XX столетия: Автореф. дис. канд. ист. наук. – Нижневартовск, 2008. – 27 с.

4. Богомолов С.А. Имперская идеология как система ценностей // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. – 2009. – № 4 (12). – С. 37–45.

5. Вольтер О.В. Феномен идеологии в современной России // Вестник Волгоградского государственного университета. – 2009. – № 1 (15). – С. 134-140.

6. Выступление Президента Российской Федерации Путина В.В. на пленарном заседании международного дискуссионного клуба «Валдай» от 21.09.2013 // Российская газета. – 2013. – 26 сентября. – С. 4–5.

7. Грачев Н.И. Империя как форма государства: понятие и признаки // Вестник Волгоградского государственного университета. – 2012. – № 2 (17). – С. 18-28.

8. Зорин А.Л. Идеология «Православие – самодержавие – народность» и ее немецкие источники // В раздумьях в России (XIX век). – 1996. – С. 105-128.

9. Калмыков А.А. Имперская идея в российском обществе – опыт аксиокоммуникативного анализа // Оптимальные коммуникации. 16.02.12. URL: http://jarki.ru/wpress/2012/02/16/2985/

10. Корнилов А.А. Теория «официальной народности» и внутренняя политика Николая I // Книга для чтения по истории нового времени. – 1914. – Т.IV. Ч.II – C. 86-118.

11. Красняков Н.И. Опыт исследования имперской проблематики: направления и содержание // Вестник Алтайской академии экономики и права. – 2013. – № 4 (31). – С. 81-85.

12. Лурье С.В. От древнего Рима до России XX века: преемственность имперской традиции // Общественные науки и современность. – 1997. – № 4. – С. 123-133.

13. Марасинова Е.Н. Имперская доктрина российского самодержавия в XVIII веке // Российская Империя от истоков до начала XIX века. Очерки социально-политической и экономической истории. – М.: Русская панорама, 2011. – С. 657-745.

14. Масленникова Н.Н. К истории создания теории «Москва – третий Рим» (По поводу статьи Н.Е. Андреева «Филофей  его послание к Ивану Васильевичу») [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/todrl/t18/t18-569.htm

15. Панкова Л.Н., Леонова О.Г. «Имперская идея» как актуальный концепт политической культуры // Обозреватель. – 2007. – № 3. – С. 92-100.        

16. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Церковь и народ на путях духовного возрождения // Социально-гуманитарные знания. – 1999. – №3. – С. 5.

17. Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. [Электронный ресурс]: URL: http://www.hrono.ru/libris/lib_p/platonovsf.php

18. Пыпин А.Н. Характеристики литературных мнений от 20-х до 50-х годов. – 3-е изд. – СПб.: Колос,  1906. – 590 с.

19. Сидоренко О. В. Историография отечественной истории (IX – начало XX вв.): учебное пособие. – Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2004. – 299 с.

20. Удалов С.В. Государственная идеология в России второй четверти XIX века: Пропаганда и реализация : дис…. канд. ист. наук. – Саратов, 2005. – 236 с.

21. Шевченко М.М. Понятие «теория официальной народности» и изучение внутренней политики императора Николая I // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 2002. № 4. С. 89–104.

22. Яковенко И.Г. От империи к национальному государству (попытка концептуализации процесса) // Полис. – 1996. – № 6 (36). – С. 117-128.

References

1. Alimova L.B. Ponjatie dekorativno-prikladnoj roskoshi v russkoj istorii i kul'-ture // Vestnik Orenburgskogo gosudarstvennogo universiteta. Tom 1. Gumanitarnye nauki. – 2005. - № 10. – S. 22-26.

2. Alimova L.B. Dekorativno-prikladnaja roskosh' v Rossii (1700-1914 gody) : Mono-grafija. – M. : Izd-vo «Globus», 2006. – 342 s.

3. Baujer E.A. Ideja «Moskva – tretij Rim» v russkoj obshhestvennoj mysli konca XV  - nachala XVII vv.: otechestvennaja istoriografija XX stoletija: Avtoref. dis. kand. ist. nauk. – Nizhnevartovsk, 2008. – 27 s.

4. Bogomolov S.A. Imperskaja ideologija kak sistema cennostej // Izvestija vysshih uchebnyh zavedenij. Povolzhskij region. Obshhestvennye nauki. – 2009. – № 4 (12). – S. 37–45.

5. Vol'ter O.V. Fenomen ideologii v sovremennoj Rossii // Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. – 2009. – № 1 (15). – S. 134-140.

6. Vystuplenie Prezidenta Rossijskoj Federacii Putina V.V. na plenarnom zaseda-nii mezhdunarodnogo diskussionnogo kluba «Valdaj» ot 21.09.2013 // Rossijskaja gazeta. – 2013. – 26 sentjabrja. – S. 4–5.

7. Grachev N.I. Imperija kak forma gosudarstva: ponjatie i priznaki // Vestnik Volgo-gradskogo gosudarstvennogo universiteta. – 2012. – № 2 (17). – S. 18-28.

8. Zorin A.L. Ideologija «Pravoslavie – samoderzhavie – narodnost'» i ee nemeckie istochniki // V razdum'jah v Rossii (XIX vek). – 1996. – S. 105-128.

9. Kalmykov A.A. Imperskaja ideja v rossijskom obshhestve – opyt aksiokommunikativ-nogo analiza // Optimal'nye kommunikacii. 16.02.12. URL: http://jarki.ru/wpress/2012/02/16/2985/

10. Kornilov A.A. Teorija «oficial'noj narodnosti» i vnutrennjaja politika Nikolaja I // Kniga dlja chtenija po istorii novogo vremeni. – 1914. – T.IV. Ch.II – C. 86-118.

11. Krasnjakov N.I. Opyt issledovanija imperskoj problematiki: napravlenija i so-derzhanie // Vestnik Altajskoj akademii jekonomiki i prava. – 2013. – № 4 (31). – S. 81-85.

12. Lur'e S.V. Ot drevnego Rima do Rossii XX veka: preemstvennost' imperskoj tra-dicii // Obshhestvennye nauki i sovremennost'. – 1997. – № 4. – S. 123-133.

13. Marasinova E.N. Imperskaja doktrina rossijskogo samoderzhavija v XVIII veke // Rossijskaja Imperija ot istokov do nachala XIX veka. Ocherki social'no-politicheskoj i jeko-nomicheskoj istorii. – M.: Russkaja panorama, 2011. – S. 657-745.

14. Maslennikova N.N. K istorii sozdanija teorii «Moskva – tretij Rim» (Po povodu stat'i N.E. Andreeva «Filofej  ego poslanie k Ivanu Vasil'evichu») [Jelektronnyj re-surs]. – Rezhim dostupa: http://feb-web.ru/feb/todrl/t18/t18-569.htm

15. Pankova L.N., Leonova O.G. «Imperskaja ideja» kak aktual'nyj koncept politiche-skoj kul'tury // Obozrevatel'. – 2007. – № 3. – S. 92-100.        

16. Patriarh Moskovskij i vseja Rusi Aleksij II. Cerkov' i narod na putjah duhovnogo vozrozhdenija // Social'no-gumanitarnye znanija. – 1999. – №3. – S. 5.

17. Platonov S.F. Polnyj kurs lekcij po russkoj istorii. [Jelektronnyj resurs]: Biblioteka Hronosa. URL: http://www.hrono.ru/libris/lib_p/platonovsf.php

18. Pypin A.N. Harakteristiki literaturnyh mnenij ot 20-h do 50-h godov. – 3-e izd. – SPb.: Kolos,  1906. – 590 s.

19. Sidorenko O. V. Istoriografija otechestvennoj istorii (IX – nachalo XX vv.): uchebnoe posobie. – Vladivostok: Izdatel'stvo Dal'nevostochnogo universiteta, 2004. – 299 s.

20. Udalov S.V. Gosudarstvennaja ideologija v Rossii vtoroj chetverti XIX veka: Pro-paganda i realizacija : dis…. kand. ist. nauk. – Saratov, 2005. – 236 s.

21. Shevchenko M.M. Ponjatie «teorija oficial'noj narodnosti» i izuchenie vnutrennej politiki imperatora Nikolaja I // Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 8. Istorija. 2002. № 4. S. 89–104.

22. Jakovenko I.G. Ot imperii k nacional'nomu gosudarstvu (popytka konceptualiza-cii processa) // Polis. – 1996. – № 6 (36). – S. 117-128.

Turgumbaev A.A., teacher

Samara State Transport University in Orsk

IMPERIAL IDEOLOGY IN THE NATIONAL HISTORIOGRAPHY

Abstract: the article is devoted to the nature of the imperial ideology in Russia on the basis of the analysis of Russian scientists’ works. In this work there is a conclusion that in the development of the state imperial ideology one can point out three periods. The first of which is characterized with the appearance of the religious and political concept «Moscow – the third Rome». Later the formation of the imperial ideology itself happened during the reign of Peter I who took the lead in reforms which facilitated the consolidation of the autocracy. However the strongest propagation and realization of the state ideology in imperial Russia appeared in the second quarter of the XIX century when the theory of «the official national character». This theory was designed to stabilize the internal political development in the country and prevent the spread of the revolutionary ideas from the West. In modern historical science the imperial ideology’s questions are very popular. The most perspective are the researches, the purpose of which is the analysis of the work of power structures and the public, which form and realize the state ideology in the country.

Key words: imperial ideology, historiography, the theory of «Moscow - the Third Rome».

Тургумбаев А.А.

Самарский государственный университет путей сообщения, филиал в г. Орске

Министерство народного просвещения в 1-ой пол. XIX века:

процесс формирования и особенности деятельности

В процессе проведения реформы государственного управления Российской империи 8 сентября 1802 г. Александр I издал манифест, который провозглашал появление нового центрального государственного учреждения – Министерство народного просвещения, воспитания юношества и распространения наук (далее – МНП). Министерство образования и науки Российской Федерации, которое является правопреемником аналогового учреждения императорского периода, в сентябре 2012 г. отметило 210-летний юбилей. Данное обстоятельство вызывает интерес исследователей, что выражается в появлении научной литературы, посвященной вопросам устройства и функционирования МНП и государственной деятельности в области просвещения. В данной статье изучаются причины образования МНП как центрального государственного учреждения и условия, определяющие деятельность министерства в 1-ой пол. XIX в.

История становления системы образования в Российской империи начинается с XVIII в. и, в первую очередь, связана с деятельностью Петра I и Екатерины II. В период петровских преобразований у государства возникла потребность в квалифицированных кадрах, обладающих знанием математических и естественных наук, владеющих прикладными ремесленными навыками. Это обстоятельство стало главной причиной того, что многие исследователи именуют как «кардинальную трансформацию российских педагогических традиций» [1, с. 6] и привело к открытию в России большого количества школ различной направленности. Однако в период правления Петра I государственная система в области просвещения не сформировалась, что большинство историков образования объясняют следующим образом: «он (т.е. император – А.Т.) смотрел на задачи государства в развитии образования с утилитарной точки зрения: были необходимы специалисты, и Петр не останавливался ни перед какими трудностями, чтобы их получить» [2, с. 39].

В правление Екатерины II были предприняты такие важные шаги в сфере образования как утверждение в 1764 г. «Генерального учреждения о воспитании обоего пола юношества», создание Института благородных девиц, положившего началу женскому среднему образованию, а также принятие в 1786 г. Устава народных училищ [1, с. 6].

Предпринимаемые меры в сфере просвещения в течение XVIII в. характеризуются как начальный этап оформления системы образования, в котором закладывались предпосылки к учреждению МНП. Отсутствие в это время государственного органа, целенаправленно занимавшегося вопросами просвещения и воспитания граждан, определялось самой спецификой сознания того времени. Дело в том, что общество рассматривало процесс образования делом каждого человека в отдельности, а потому и государство не ощущало потребности в основании подобного учреждения. Историк образования С.В. Рождественский в Историческом обзоре деятельности МНП оценивал значение преобразовательных реформ XVIII в. следующим образом: «так сложилось, от Петра Великого до Екатерины II, профессиональное образование, проникнутое строго сословным духом. Ни в учебном, ни в административном отношениях оно не было подчинено одному общему плану, стройной системе. Профессиональные школы призваны были удовлетворять неотложные практические потребности разных ведомств: духовного, военного, морского, горного, медицинского. При этих условиях не могло сложиться и единство учебного управления. Оно было разбито между подлежащими ведомствами» [5, с. 4].

Министерская реформа нач. XIX в. была ответом на вызов времени: возникла необходимость устранения устаревших коллегий и утверждения отраслевой системы управления, основанной на единоначалии и прямой ответственности руководителей отрасли перед императором. Основной единицей такой системы стали министерства. Таким образом, в 1802 г. в правление Александра I в рамках общего процесса создания министерской системы управления было основано МНП как центральное учреждение, с оформлением которого в империи начинает формироваться государственная система образования.  Факт выделения вопросов просвещения в отдельную отрасль свидетельствовало о достаточно высоком значении данной сферы в жизни государства и общества.

Вплоть до 1917 г., исключая семилетний период когда учреждение находилось в составе Министерства духовных дел и народного просвещения, основные вопросы образования, воспитания и цензуры находились в введении этого учреждения. Однако стоит отметить, что в системе образования того времени начинает складываться так называемый институциональный плюрализм, который характеризуется как «многообразие форм образовательных организаций, их организационно-правовой формы, ведомственной подчиненности, состава учредителей и источников финансирования» [6, с. 27]. Сущность институционального плюрализма в отечественной системе просвещения выражалась в функционировании различных научно-образовательных подсистем, которые находились в подчинении других ведомств. Например, «в конце XVIII – начале XIX вв. были созданы образовательные, художественные и научные учреждения, которые курировали непосредственно члены царской фамилии. Часть этих учреждений были объединены позже в Ведомстве Императрицы Марии и Министерстве Императорского Двора» [там же, с 27]. Кроме того, функцию контроля за цензурой в Российской империи того времени, кроме самого МНП, осуществляло III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии.

Многие исследователи отмечают, что «государственное развитие России осуществлялось исторически в режиме чередующихся инверсий идеологических парадигм» [4, с. 1049]. По сложившейся в российской историографии традиции эту череду событий принято рассматривать как смену либерально-демократического курса Александра I консервативной направленностью политики Николая I. Распространение указанной  закономерности  на сферу образования представляется вполне логичным, что подтверждает мнение Богуславского М.В.: «после каждой реформы, ставящей целью существенную трансформацию всей системы просвещения, в России осуществлялась стабилизирующая контрреформа, преследующая цель возвращения к прежним (традиционным) ориентирам, хотя и несколько освоевременным в соответствии со спецификой социально-политической ситуации [1, с. 6].

В правление Александра I реформы в области образования действительно носили либеральный характер. К ним можно отнести создание нового положения «Об устройстве учебных заведений» 1803 г., открытие ряда университетов, получивших устав, который провозглашал достаточно широкую самостоятельность в своей деятельности, принятие в 1804 г. цензурного устава, отменявшего запрет на ввоз заграничной литературы, предполагавшего издание на русском языке сочинений европейских просветителей. Однако уже в николаевской России целый комплекс внутри- и внешнеполитических событий предопределили строго консервативный курс императора с опорой на силы традиционализма, ставящей своей целью стабилизацию монархического государственного строя и борьбу с революционным движением.

Следует отметить, что уровень развития и особенности системы образования в государстве, помимо уровня социально-экономического развития общества, зависят от реализуемого внутриполитического курса и личных взглядов императора. По справедливому замечанию Шевченко М.М. «Углубленное изучение хода политики русского самодержавного правительства первой половины XIX столетия в области народного просвещения, а также печати, побуждает современного исследователя отнестись к личности императора Николая I, по-прежнему, с пристальным вниманием. Уже сама укорененность выражения «николаевская эпоха» как в общественном сознании дореволюционной России, так и в целом в исторической литературе, не позволяет забыть, что любое политическое начинание данного ведомства так или иначе укладывается в диапазон личных представлений властного самодержца о характере, значении и перспективах системы общего образования, а также и цензуры, в государстве» [7, с. 100]. Личный взгляд императора Николая I на науку и образование был во многом схож со взглядами Петра I, император рассматривал эти сферы духовной жизни общества исключительно в утилитарно-прикладном плане, о чем свидетельствует его широко известная фраза: «Мне не нужно ученых голов, мне нужны верноподданные» [7, с. 105].

Основную часть правления Николая Павловича  пост министра народного просвещения занимал граф С.С. Уваров (1833-1849 гг.), который сформулировал основные принципы охранительной идеологии, легшие в основу не только области просвещения но и всей государственной идеологии николаевской России. Сущность этих принципов, вошедших в историю под названием теории «официальной народности», были раскрыты С.С. Уваровым во всеподданнейшем докладе императору от 19 ноября 1833 года: «О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством народного просвещения». Он назвал своим лозунгом на посту министра вверенного ему ведомства следующее выражение: «Народное воспитание должно совершаться в соединенном духе Православия, Самодержавия и Народности» [3, с 103]. Министр уделял в своей программе большое внимание православному религиозному мировоззрению, отстаивал самодержавие как наиболее подходящую форму государственного устройства для Российской империи и утверждал, что православие и самодержавие отвечают духу русского народа.

С.С. Уваров отмечал высокое значение своего ведомства в общей системе государственных учреждений, что выражалось, например, в том же докладе императору «Правительству, конечно, в особенности Высочайше вверенному мне Министерству, принадлежит собрать их (т.е. религиозные, моральные и политические понятия. – А.Т.) в одно целое и связать ими якорь нашего спасения» [3, с. 103]. Таким образом, можно без преувеличения сказать, что Сергей Семенович был первым российским министром народного просвещения, который реально осознавал значение и потенциал своего ведомства.

В течение XVIII в. в отечественной истории закладывались и развивались предпосылки к возникновению государственной образовательной системы, что связано в первую очередь с просвещенческой деятельностью Петра I и Екатерины II. В начале XIX века появилась потребность в центральном государственном учреждении, который бы занимался вопросами организации системы образования. В 1802 г. в рамках министерской реформы эта потребность была удовлетворена основанием МНП как центрального государственного учреждения. Его деятельность определялась рядом факторов, к которым можно отнести выбранный курс императора и личные взгляды главы МНП на цели и задачи вверенного ему ведомства, его соображения по поводу устройства системы просвещения в целом. Деятельность МНП в 1-ой пол. XIX в. условно можно разделить на два периода: этап александровского либерального реформаторства и расцвета николаевской консервативной охранительной идеологии. В правление Николая Павловича роль МНП существенно выросла, а его деятельность приобрела широкий размах. Главным образом это было вызвано реализацией теории официальной народности под руководством С.С. Уварова с 1833 по 1849 гг.

Библиографический список

1. Богуславский, М.В.Реформы российского образования XIX-XX вв. как глобальный проект / М.В. Богуславский // Вопросы образования.  – 2006. – №3. – С. 5-21.
2. Войтеховская, М.П. Зарождение государственной системы образования в Российской империи / М.П. Войтеховская, Ю.В. Куперт // Вестник Томского государственного педагогического университета. – 2012. – Вып 2. – С. 39-45.
3. Государственные основы / Сост., предисл. и коммент. В.Б. Трофимовой / Отв. ред. О.А. Платонов. – М.: Институт русской цивилизации, 2014. С. 103.
4. История России. Учебник для учителя / В.Э. Багдасарян [и др.] ; под ред. С.С. Сулакшина. – М. : Научный эксперт, 2012. – 3012 с.
5. Рождественский, С.В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения. 1802-1902 гг. / С.В. Рождественский. – СПб. : Государственная типография, 1902. – 788 с.
6. Сапрыкин, Д.Л. Образовательный потенциал Российской империи / Д.Л. Сапрыкин. – М. : ИИЕТ РАН, 2009. – 176 с.
7. Шевченко, М.М. Император Николай I и ведомство народного просвещения / М.М. Шевченко // Философский век. Россия в николаевское время. Альманах. Вып. 6 – 1998. – Вып. 6. – С. 100-116.

А.А. Тургумбаев

ОФ СамГУПС,

г. Орск

МИНИСТЕРСТВО НАРОДНОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ КАК ЦЕНТРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ПОД РУКОВОДСТВОМ С.С. УВАРОВА (1833-1849 ГГ.)

Актуальность данной статьи обусловлена, в первую очередь, активизацией интереса со стороны современной исторической науки к проблемам устройства и функционирования государственных учреждений Российской империи, в особенности, принимая во внимание относительно недавно состоявшийся 200-летний юбилей отечественной министерской реформы. Кроме того, анализ исторического опыта в данном аспекте является целесообразным, учитывая проводящиеся административные реформы в современной России.

К 1811 г. законодательные основы министерской реформы в целом были сформулированы, центральное место в этом процессе отводилось манифесту об «Общем учреждении министерств». К моменту вступления графа С.С. Уварова в должность министра народного просвещения вверенное ему ведомство существовало уже 24 года, не учитывая период, когда оно находилось в составе Министерства духовных дел и народного просвещения под руководством князя Голицына А.С., т.е. к 1833 г. данное центральное государственное учреждение структурно оформилось, сформулировало основные цели и задачи. Несмотря на неоднозначность и дискуссионность вопроса об итогах деятельности министерства народного просвещения под руководством С.С. Уварова, этот период, на наш взгляд, по праву может считаться одним из наиболее ярких и исторически значимых эпизодов функционирования данного государственного учреждения.

Внутри- и внешнеполитические события тогдашнего времени (восстание декабристов 14 декабря 1825 г., французская революция в июле 1830 г., польское восстание 1830-1831 гг.) заставили императора взять курс по направлению к строго консервативной правительственной деятельности. Николай I стремился создать систему государственного управления, которая позволила бы ему максимально контролировать сферы общественной жизни. Данное обстоятельство отразилось и на области народного просвещения, где приоритетной задачей стало политическое воспитание молодого поколения..

Согласно точки зрения большинства исследователей, окончательное оформление политической системы России в целом и в области народного просвещения в частности в эпоху правления Николая Павловича произошло в 30-е гг. XIX века. Современный исследователь С.В. Удалов отмечает, что «в стремлении создать русскую модель просвещения правительство остро нуждалось в теоретическом обосновании своей политики. Сам Николай I в данном случае был более практиком, нежели теоретиком» [2]. Формулирование этой модели напрямую было связано с назначением на пост министра графа С.С. Уварова, который разработал широко известную триаду, позднее получившую в историографии название «теория официальной народности». В рамках данной статьи мы не будем вдаваться в подробности ее теоретического содержания, особенно учитывая то, что в постсоветской исторической науке эта идеологема нашла достаточно подробное отражение. Считаем целесообразным лишь отметить, что общее направление данной идеологической доктрины не было уникальным для российского общественного сознания, она формировалась под влиянием восстания декабристов 1825 г., однако, это не преуменьшает ее значения для отечественной истории. В конечном итоге, триада легла в основу не только политики министерства народного просвещения, но и всей государственной идеологии николаевской России.

С.С. Уваров отмечал высокое значение своего ведомства в общей системе государственных учреждений, что выражалось, например, в докладе императору от 19 ноября 1833 года: «Правительству, конечно, в особенности Высочайше вверенному мне Министерству, принадлежит собрать их (т.е. религиозные, моральные и политические понятия. – А.Т.) в одно целое и связать ими якорь нашего спасения» [1]. Таким образом, можно без преувеличения сказать, что Сергей Семенович был первым российским министром народного просвещения, который реально осознавал значение и потенциал своего ведомства. Кроме того, министерство имело программу своей деятельности в плане развития трех спасительных начал: православия, самодержавия и народности. С 1834 г. стал выходить ведомственный Журнал министерства народного просвещения – один из основных проводников государственной идеологии и достижений отечественного просвещения, в создании которого активное участие принял и сам С.С. Уваров.

Следует отметить, что при анализе деятельности министерства народного просвещения нужно осознавать ее зависимость от общего взгляда и точки зрения по какому-либо конкретному вопросу императора Николая I: «любое политическое начинание данного ведомства так или иначе укладывается в диапазон личных представлений властного самодержца о характере, значении и перспективах системы общего образования, а также и цензуры, в государстве [4]. В данном случае, российский император, вспоминая опыт полученного им образования, был склонен рассматривать его исключительно в утилитарно-прикладном плане.

В кон. 40-х гг. XIX в. отношение императора к деятельности С.С. Уварова на посту министра резко ухудшилось. Одной из главных причин была череда европейских революций 1848-1849 гг. Недоверие Николая I и проблемы семейного характера заставили Сергея Семеновича подать в отставку.

16-летний период деятельности министерства под руководством С.С. Уварова рассматривается в историографии неоднозначно, однако большинство историков (в особенности дореволюционной и советской  школ) склонны рассматривать ее как продолжение реализации реакционной политики, свойственной всему царствованию Николая Павловича. На наш взгляд, к оценке этой деятельности необходимо подходить более объективно, выделяя как реакционные меры (классовый подход к образовательному процессу, излишняя бюрократизация, всесторонний контроль и политическая пропаганда), так и прогрессивные, к которым можно отнести: «крупные успехи технического образования и естественных наук, качественный скачок уровня преподавания на всех ступенях, стремительный взлет количества печатных изданий, рождение востоковедения, славистики, классической и общей филологии, создание исторических архивов, настоящий бум археологических изысканий» [3].

Деятельность министерства народного просвещения как центрального государственного учреждения в период управления им С.С. Уваровым играло важную роль в политическом воспитании общества, отвечало за контроль над периодическими изданиями и стало одним из инструментов пропаганды и реализации государственной идеологии.

Литература и примечания:

[1] Государственные основы / Сост., предисл. и коммент. В.Б. Трофимовой / Отв. ред. О.А. Платонов. – М.: Институт русской цивилизации, 2014. С. 103.

[2] Удалов С. В. К вопросу о формировании о государственной идеологии Николаевской России // Актуальные проблемы истории Российской цивилизации: Сб. материалов II межвузовской научной конференции 27 февраля 2009 г. – Саратов: Изд-во «Научная книга», 2009. С. 58.

[3] Цинтия Х. Виттекер Граф Сергей Семенович Уваров и его время. – СПб.: Акад. проект, 1999. С. 109.

[4] Шевченко М.М. Император Николай I и ведомство народного просвещения // Философский век. Альманах. Вып. 6. Россия в николаевское время: наука, политика, просвещение / Отв. редакторы М.Ф. Хартанович, М.И. Микешин. – СПб., 1998. С. 100.

© А.А. Тургумбаев, 2014