Классный час "К 70-летию со дня снятия блокады Ленинграда"
классный час на тему

СЦЕНАРИЙ

классного часа на тему

«70 лет со дня снятия блокады Ленинграда»

Возраст аудитории: 16-17 лет.

Цель –  пробудить интерес студентов к более глубокому изучению истории Великой Отечественной войны, сформировать представление о блокаде Ленинграда, об удивительной стойкости и мужестве ленинградцев.

Основные  задачи:

Обучающая – познакомить студентов с основными датами и событиями блокады, подвигом ленинградцев на основе фотодокументов и материалов воспоминаний..

Развивающая – развивать умения и навыки самостоятельной работы учащихся по поиску и отбору необходимых материалов в разных источниках, умения обобщать и систематизировать материал, развивать речь, память, умение выступать перед большой аудиторией.

Воспитательная - воспитывать у студентов чувство патриотизма, уважения и гордости за подвиг своего народа, за свою страну.

Оборудование: интерактивная доска, компьютер.

(заставка – фрагменты Санкт-Петербурга, видеофильм)

Ведущий.  Петербург.  Одно из самых красивых мест на земле. Город – всемирно прославленный не только удивительной красотой, но и удивительной стойкостью защитников его, выдержавших в Великую Отечественную войну 900 дней страшной блокады и показавших миру образцы редкой  отваги и любви к своему городу.

Прошло   70 лет, уходят и забываются те годы, очень мало осталось людей, переживших блокаду. Наверное, вам понятней афганская, чеченская войны. Но мы не можем и не должны забыть миллионы людей, заплативших в Великую Отечественную войну жизнью и кровью своею за свободу нашей Родины. Иначе не достойны мы называться россиянами. И среди этих людей – ленинградцы, стойко переносившие нечеловеческий холод и голод зимы 41- 42-го года, страшные обстрелы и бомбёжки 43-го, выстоявшие и не пустившие в город врага.

(заставка – из «Балтийского неба»,  начало войны)

(папка 1 по ходу текста, муз. Д.Шостаковича)    

«Никто не забыт и ничто не забыто» -  эти родившиеся в Ленинграде слова звучат и как уверенность, и как надежда, и как просьба. Да, всё это помнят ещё живущие блокадники. Помнили те, кто умер уже в мирные годы. Ещё во время блокады ленинградцы, трепетно относящиеся к своему городу, начали собирать документальные свидетельства и экспонаты, пережившие блокаду, из которых затем создали выставку «Оборона Ленинграда», а позднее по просьбам жителей города - Музей обороны Ленинграда

Но долгие годы даже родственники блокадников не знали, какие жестокие и страшные вещи стоят за привычными словами   «ленинградская блокада».  Даже люди, прошедшие войну, и, казалось, привычные ко всему, не готовы были к этим рассказам. Когда в 70-х годах известные писатели Гранин и Адамович, бывшие фронтовик и партизан, начали собирать рассказы выживших ленинградцев для своей «Блокадной книги», они пережили настоящий шок.  

Именно поэтому не стремились блокадники рассказывать о пережитом: оберегали от страшной правды близких. А ещё блокадники боялись, что им не поверят. Человеку, выросшему в тепле и сытости, очень трудно представить блокадную жизнь.

1-й выступающий. Из  «Блокадной книги» Даниила Гранина и Алеся Адамовича: «Первое, что они отвечали: «Это слишком тяжело, это невозможно, я не хочу вспоминать, нет, у меня было слишком страшное…» Про других, про отдельные эпизоды – как работала фабрика или как ставили противотанковые надолбы – пожалуйста. Но только не про свою жизнь. В конце концов они соглашались. Может быть, некоторые рассказывали не всё. Иногда они щадили нас. Иногда они боялись за себя. Вспоминать прошлое было мучительно. Рассказывая, плакали, умолкали, не в силах справиться с собой.

Они боялись вернуться в блокадный город, в свою заиндевелую квартиру, в которой человек «у себя на кровати замерзал как в степи».

Ведущий. Это выдержка из  «Блокадной книги»,   в которой  собраны материалы дневников  блокадников, записи их воспоминаний. Именно эти слова будут звучать сегодня. И я очень хочу, чтобы вы услышали голоса тех, кто жил и боролся в блокадном Ленинграде, ощутили хоть сотую часть их боли. А ещё будут звучать стихи Ольги Берггольц, всю блокаду проработавшей на Ленинградском радио. Эти стихи были голосом блокады

1-й выступающий.  В западной литературе  ещё в прошлом веке появились рассуждения, в которых сочувственным тоном вопрошают:  нужны ли были такие муки безмерные, страдания и жертвы подобные? оправданы ли они военными и прочими выигрышами? человечно ли это по отношению к своему населению? Вот Париж объявили же открытым городом… И другие столицы, капитулировав, уцелели. А потом - фашизму сломали хребет, он всё равно был побеждён.

Ведущий. А не потому ли  сегодня человечество наслаждается красотами  Парижа, Праги, Афин, не потому ли существует наша европейская цивилизация и не наступило бездонное безвременье «тысячелетнего рейха», что кто-то себя жалел меньше, чем другие, кто-то свои города, свои столицы и не столицы защищал до последнего в смертном бою, спасая завтрашний день всех людей?  И Париж для французов, да и для всего человечества, спасён был здесь – в пылающем Сталинграде, в Ленинграде, день и ночь обстреливаемом, промёрзшем, спасён был под Москвой… Той самой мукой и стойкостью спасён был, о которых повествуют ленинградцы.

2-й выступающий.

Нет, осиянный ратной славой,

великий город победит,

мстя за Париж и за Варшаву,

и за твою судьбу, Мадрид.

3-й выступающий. Секретная директива немецкого военно-морского штаба «О будущности города Петербурга» от 22 сентября 1941 года.

«Фюрер решил стереть Петербург с лица земли. После поражения советской России нет никакого интереса для дальнейшего существования этого большого населённого пункта. Предложено тесно блокировать город и путём обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбёжки с воздуха сравнять его с землёй. Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты. С нашей стороны нет заинтересованности в сохранении хотя бы части населения этого большого города »

Ведущий. Москва и Ленинград обрекались на полное уничтожение - вместе с жителями. Но подвиг ленинградцев вызван не просто угрозой уничтожения. Тогда, в глухие дни блокады, было простое и непреложное желание стать на пути фашизма, отстоять свободу, достоинство людей. Вот в чём оправдание и смысл подвига Ленинграда.

2-й выступающий.

Я говорю с тобой под свист снарядов,

угрюмым заревом озарена.

Я говорю с тобой из Ленинграда,

страна моя, печальная страна.

Над Ленинградом – смертная угроза…

Бессонны ночи, тяжек день любой.

Но мы забыли, что такое слёзы,

что называлось страхом и мольбой.

Я говорю: нас, граждан Ленинграда,

не поколеблет грохот канонад,

и если завтра будут баррикады –

мы не покинем наших баррикад.

И женщины с бойцами встанут рядом,

и дети нам патроны поднесут,

и надо всеми нами зацветут

старинные знамёна Петрограда.

Руками сжав обугленное сердце,

такое обещание даю:

я, горожанка, мать красноармейца,

погибшего под Стрельною в бою.

Мы будем драться с беззаветной силой,

мы одолеем бешенных зверей,

мы победим, клянусь тебе, Россия,

от имени российских матерей.

4 -й выступающий. Из выступления Ольга Берггольц по ленинградскому радио:

«Только мы сами знаем, какого отдыха мы все заслужили. Ленинград щадил  Родину, мы долго не говорили о боли, которую испытали, скрывали от неё изнеможение, преуменьшали свои пытки. Они 900 дней осаждали Ленинград, подвергая его таким пыткам, о которых до сих пор не расскажешь».

Ведущий. Первые дни блокады цепко держалась иллюзия, что скоро каким-то чудесным образом всё станет на место, хотя и ожидали  со дня на день нового штурма. Ещё никто не думал о голоде, убивали – куда заметней для всех – другие: бомбы, снаряды. Август – октябрь – ноябрь были и без того тревожными до крайности.

5-й выступающий. Вспоминает учёный-математик Евгений Сергеевич Ляпин:

«Что нам предстояло впереди? Это стало ясно, если не ошибаюсь 7 или 8 сентября, когда вечером была объявлена очередная тревога. Взглянув на небо, я увидел необычную вещь: шли не отдельные самолёты, которые где-то высоко летят маленькими точками и их даже рассмотреть нельзя. Нет, движется в определённом, явно рассчитанном, сложном порядке большая масса самолётов. И даже если кто-то из них валился в клубах дыма и уходил книзу, остальные продолжали своё движение. Ясно было видно, что это не случайный, а массовый налёт. Вдруг я увидел растущее большое облако дыма. Такое было в первый раз. Облако разрасталось всё выше и выше, достигая десятков, сотен метров. Стало ясно: это результаты появления вражеской авиации. И нам всё это потом дорого обошлось».

Ведущий. Первая бомбёжка Ленинграда была 6 сентября; через день, 8 сентября, произошёл второй налёт, во время которого разбомбили Бадаевские склады. О «союзнике врага»,  который через месяц-полтора станет самым главным и страшным убийцей ленинградцев, - о голоде, мысль хотя и беспокоила, но всё ещё не казалась столь опасной.

(папка 2 по ходу текста, метроном)

6 -й выступающий. Рассказ Галины Иосифовны Петровой:

«Довольно быстро ввели карточную систему. Я помню, что мы даже не выбирали ту норму  продуктов, которые нам давали. Вначале выбирали весь хлеб, смотрим – стал хлеб дома оставаться. Потом уже вспоминали, что вот тогда давали хлеб, а мы не брали, а можно было брать и сушить сухари».

Ведущий. Голод был уже рядом, в городе. Ужесточились продуктовые нормы, город собирал всё, что можно было собрать, сохранить, пустить в дело. Пошли в ход всякие «заменители» - на хлебозаводах, в столовых. Голод ещё только нащупывал глотку своих жертв.

7 -й выступающий. Вспоминает бывший работник радио Нил Николаевич Беляев:

«Что характерно было для тех месяцев, когда началась голодовка? Это – сразу же воспользоваться всем, что можно есть. Что к этому относилось? Жмых подсолнечный, который можно было кусочками на рынке приобрести, пока он не кончился, - дуранда. Квадратный дециметр шкуры животного, с коровы или с лошади (из неё можно было сварить студень), плитки столярного клея – эти вещи на рынке покупались… Но в 42-м году этого ничего уже нельзя было достать»

8 -й выступающий. Вспоминает Елена Михайловна Никитина:

«Есть приходилось, что попало. Помню, приходила домой, и мне так хотелось кушать! У меня  дрова лежали у печки, полено или два. И вот я взяла это полено (сосновое, помню) и стала грызть. Есть хотелось страшно! Вот грызу, грызу это полено, смола выступила. А этот запах смолы мне какое-то наслаждение доставлял, что хоть что-то я погрызу. Надо было что-то кушать. Иначе неминуемая смерть от голода, а это хуже, чем от обстрела. От голода очень тяжёлая смерть».

(муз. Альбинони)

Ведущий. В перечне блокадной еды всякое можно найти – собирали мучной клей от обоев, извлекали его из переплётов, вываривали приводные ремни, потребляли всякого рода технические масла. Использовали олифу, лекарства, специи. Вазелин, глицерин, всевозможные отходы растительного сырья. Список этот длинный, удивительный по своей изобретательности. Есть народы, у которых принято употреблять в пищу, допустим, собак. Для  некоторых ленинградцев преодолеть всё своё воспитание, преодолеть эти предрассудки было делом нелёгким, и многим оказалось не под силу. Многие рассказывали про «бадаевскую» сладкую землю. Её продавали на рынках наравне с другими продуктами. Качество и цена продукта зависели от того, какой это слой земли – верхний или нижний.

9 -й выступающий. Рассказ библиотекаря Валентины Михайловны Мороз:

«Потом ещё такая деталь запомнилась: когда разбомбили Бадаевские склады, мы бегали туда, или, вернее, добредали. И вот земля. У меня остался вкус земли, то есть до сих пор впечатление, что ела жирный творог. Это чёрная земля. То ли в самом деле она была промаслена? Чувствовалась даже не сладость, а что-то такое жирное, может быть, там масло и было. Впечатление, что земля эта была очень вкусной, такой жирной по-настоящему!»  

10 -й выступающий. Из воспоминаний Таисии Васильевны Мещанкиной:

«Когда умирал человек и ты к нему подходил, он ничего не просил – ни масла, ни апельсина, ничего не просил. Он только тебе говорил: дай крошечку хлеба! И умирал!..»

11 -й выступающий. Из воспоминаний  Никитиной Елены Михайловны:

«Я шла с работы, и вот женщина одна идёт и говорит мне: «Девушка! Ради бога помогите мне!» Я мимо шла, говорю: «Чем я могу помочь вам?» - «Ну, доведите меня до этого забора». Я довела её до этого забора. Она постояла, потом опустилась и села. Смотрю, она уже и глаза закрыла. Умерла!»

12-й выступающий. Из воспоминаний художника Ивана Андреевича Короткова:

«Я стою в очереди за хлебом в булочной. Там горит светильничек такой, и по карточкам нам дают мокрый кусочек. Я чувствую, что зацепляюсь за что-то  и перешагиваю. У меня нет сознания, что это человек. Я  думаю: кто там мешок какой-то бросил? Никак не мог понять, что вообще происходит. Я перешагнул, и другие идут. Когда я вышел, только тогда до меня дошло, что мы ходили по человеку, который тут упал!»

13 -й выступающий. Дмитрий Михайлович Смирнов  в блокаду был подростком:

«Покойники ещё в декабре месяце не лежали и в январе  месяце ещё не лежали, в начале. Они стали лежать в конце января месяца. Ещё в январе месяце их возили даже в гробах. Потом уже без гробов, а потом уже было, через какой-то период, что в основном они, как я вспоминаю, лежали на улицах как-то зашитые, как-то обёрнутые  в простыни».

14 -й выступающий. Из  воспоминаний Вероники Александровны Опаховой:

«Цинга у нас у всех была жуткая, потому что сами понимаете, что 125граммов хлеба, которые мы имели в декабре, это был не хлеб. Если бы вы видели этот кусок хлеба! Когда его брали в руку и из него текла вода, и он был как глина. И вот такой хлеб - детям… У меня, правда, дети не приучены были просить, но ведь глаза-то просили!

Зимой, конечно, было труднее, потому что, сами понимаете, воды не было, водопровод нарушен. А потом у нас в доме дали воду в прачечную, и мы в эту прачечную ходили цепочкой, потому что там лежали груды мёртвых, которых увозили машины. Цепочкой шли, потому что боялись, потом потому, что не было света. Первый несёт лучину, как в деревне, и последний несёт лучину, а остальные все идут и держат в руках кто чайничек, кто кувшинчик».

15  -й выступающий. Из воспоминаний врача Самоваровой:

«В городе съели всех животных, какие были. Умирали сначала мужчины, потому что мужчины мускулистые, и у них мало жира. У женщин жировой подкладки больше. Но и женщины тоже умирали, хотя они всё-таки были более стойкими. Люди превращались в каких-то, знаете ли, стариков, потому что уничтожался жировой слой, и, значит, все мышцы были видны и сосуды тоже».

Врач Кондратьева Анна Александровна:

«Эти страшные лица, эти неподвижные глаза, с обтянутыми носами, при отсутствии мимики».

Ведущий. Алиментарная, третьей степени, дистрофия – это не только скелет без мышц (даже сидеть человеку больно), это и пожираемый желудком мозг. Кого настигал голод, корчились и так же, как тяжелораненые…

16 -й выступающий. Из дневника Геббельса, 10 сентября 1941 года:

«Мы и в дальнейшем не будем  утруждать себя требованиями капитуляции Ленинграда. Он должен быть уничтожен почти научно обоснованным методом».

Ведущий. Александр Дмитриевич Беззубов, учёный-пищевик, был откомандирован в 1945 году в Советскую военную администрацию в Германии, где познакомился с крупным немецким специалистом  профессором Цигельмайером. В 41-м году он подсчитывал для немецкого командования, сколько суток может просуществовать средний ленинградец без белков и жиров. Цигельмайер чётко знал: тепло не может возникать из духа, из воли, из убеждений; как бы ни хотел человек согреться, организму нужны для этого не мысли, не вера, а калории, нужна пища.

17-й выступающий.  Рацион ленинградцев был известен, температура воздуха, качество хлеба - всё было учтено. 125 граммов, 150 граммов, даже 250 граммов при отсутствии каких-либо других продуктов не могли обеспечить физиологическое существование организма в условиях такого холода!

Ведущий. Этих калорий у ленинградцев не было.

Не видя ожидаемого результата, Цигельмайер на всякий случай вводил ещё коэффициенты. Он не понимал, что происходит. Город не мог выжить и месяца! Однако, Ленинград по-прежнему держался. «Сто двадцать пять блокадных грамм с огнём и кровью пополам».

2 -й выступающий. 

А город был в дремучий убран иней.

Уездные сугробы, тишина…

Не отыскать в снегах трамвайных линий,  

одних полозьев жалоба слышна.

Скрипят, скрипят по Невскому полозья.

На детских санках, узеньких, смешных,

 в кастрюльках воду голубую возят,

дрова и скарб, умерших и больных…

Вот женщина везёт куда-то мужа.

Седая полумаска на лице,

в руках бидончик – это суп на ужин.

Свистят снаряды. Свирепеет стужа…

«Товарищи, мы в огненном кольце».

А девушка с лицом заиндевелым,

упрямо стиснув почерневший рот,

завёрнутое в одеяло тело

на Охтинское кладбище везёт.

Везёт, качаясь, - к вечеру добраться б…

Глаза бесстрастно смотрят в темноту.

Скинь шапку, гражданин! Провозят ленинградца,

погибшего на боевом посту.

18 -й выступающий. 

Скрипят полозья в городе, скрипят…

Как многих нам уже не досчитаться!

Но мы не плачем, правду говорят,

что слёзы вымерзли у ленинградцев.

О том, чтоб не прощала, не щадила,

чтоб мстила, мстила, мстила, как могу,

ко мне взывает братская могила

на Охтинском на правом берегу.

 (папка 3 по ходу текста, муз. И.-С. Баха )

Ведущий. Жители этого города должны, обязаны  были умереть, а они продолжали жить, они даже работали, нарушая самые незыблемые законы науки. Люди не только голодали, не только умирали, не только преодолевали страдания – они ещё и действовали.

19-й выступающий. Они работали, они помогали воевать, они спасали, обслуживали других. Надо было дежурить на крышах и  тушить пожары, охранять город от мародёров и шпионов, ухаживать за раненными и маскировать здания. Кто-то снабжал ленинградцев топливом, кто-то собирал детей, организовывал больницы, стационары, сохранял невывезенные на Большую землю сокровища ленинградских музеев, работал на заводах, фабриках. Ленинградцы выпускали боеприпасы, шили для фронта, ремонтировали оружие, на знаменитом Кировском заводе собирали и ремонтировали танки. Места рабочих в мастерских и на заводах заняли ветераны, женщины, подростки.

17-й выступающий. Надо понять слово «работал» в его тогдашнем значении. Каждое движение происходило замедленно. Медленно поднимались руки, медленно шевелились пальцы. Никто не бегал, ходили, медленно поднимая ноги. Сегодня сытому, здоровому, молодому организму невозможно представить такое бессилие, такую походку.

16 -й выступающий. Вспоминает Лидия Сергеевна Усова:

«Нас перевели на завод «Красная заря», куда ходить было очень далеко. На заводе мы занимались расчисткой. Было очень тяжело, когда мы на снегу работали. Я упала. Меня перенесли в приёмный покой больницы. И когда приходила в себя, то услышала: ну, здесь полный упадок сердечной деятельности. Тогда мне сделали укол. Когда я открыла глаза, мне дали кипятку и отправили на работу. Может быть даже то, что меня отправили на работу, это и нужно было, потому что, тот, кто ложился, тот не вставал».

20 -й выступающий. 

Вале Мороз в блокаду было 15 лет:

«Примерно такое ощущение, что ногу не поднять. Я помню чувство, когда нужно было переставлять ноги, когда надо было на ступеньку поставить, в какое-то мгновение нога у тебя не срабатывает. Она тебе не подчиняется, ты можешь упасть. Но потом всё-таки хватило сил, как-то поднималась».

(папка 4 по ходу текста, муз.Альбинони)

Ведущий. Дети блокады. Они переносили все тяготы блокады вместе со взрослыми, повзрослев раньше времени. Дежурили на крышах, гася зажигалки, стояли у станка вместо отцов, подставив ящики. Их, как взрослых, награждали за труд и мужество орденами и медалями.

 Они  видели умерших родных, голодали и замерзали, попадали в госпиталя, раненые осколками бомб и снарядов. Они умирали от голода, болезней и снарядов, эти маленькие ленинградцы.

21 - й выступающий.

Дневник ленинградской девочки Тани Савичевой был написан во время войны. Сейчас он находится в Музее истории Ленинграда в Санкт-Петербурге. Его копия выставлена в витрине мемориала Пискаревского кладбища, где покоятся 570 тысяч горожан, погибших во время блокады. На момент объявления войны вся большая и сплоченная семья Савичевых проживала в Ленинграде. Все члены семейства с начала войны начали помогать армии: мать шила обмундирование, Лека работал строгальщиком на Адмиралтейском заводе, сестра Женя точила корпуса для мин, Нина была мобилизована на оборонные работы, а Василий и Алексей Савичевы, два дяди Тани, несли службу в ПВО.

12 -й выступающий. Дневник, а вернее записную книжку, Таня получила в наследство от Нины, которая была эвакуирована вместе со своим предприятием через Ладожское озеро на «Большую землю».

 Первая запись в нем появилась 28 декабря 1941 году: «Женя умерла 28 дек в 12.30 час утра 1941 г.». Так как она работала целый день на заводе, до которого добираться было нужно по огромным сугробам, она оказалась слишком истощена и погибла.

Менее чем через месяц из жизни ушла Танина бабушка Евдокия. Ей требовалась срочная госпитализация из-за алиментарной дистрофии, но отважная женщина понимала, что городские больницы и так переполнены ранеными солдатами, поэтому отказалась от реабилитации.

9 -й выступающий. В марте скончался Лёка. Он тоже погиб от дистрофии.

Менее чем через месяц в дневнике появилась новая запись. «Дядя Вася умер в 13 апр 2 ч ночь 1942 г.». Потом одна за другой появляется записи о смерти сначала дяди Леши, а потом и матери Марии Игнатьевны. Первый погиб 10 мая. Спустя три дня не стало и Марии.

Вскоре на буквах «С», «У» и «О» появляется последняя запись, сделанная детской рукой:

«Савичевы умерли»

 «Умерли все»

 «Осталась одна Таня»

22 - й выступающий.

 Таня была эвакуирована вместе с другими детьми блокадного Ленинграда. В августе 1942 года эшелон с детьми прибыл в поселок Шатки. Она единственная из прибывших детей оказалась больна туберкулезом. Скончалась девочка в 1944 году 1 июля. Но ее дневник остался в память будущим поколениям, как напоминание об ужасах жизни в блокадном Ленинграде и зверствах нацистского режима

Ведущий. Но дети, если выживали, всё-таки оставались детьми. Учились, играли, читали, редко, но всё-таки улыбались. Их старались вывезти из осаждённого города.

(папка 5  по ходу текста, муз. Д.Шостаковича)

Синонимом жизни в блокаду стала для ленинградцев Ладога. Под бомбёжками, в страшные морозы и часто по неокрепшему до конца льду везли в Ленинград продукты, а из города - полуживых людей. «Дорога жизни»  спасала город.

23 - й выступающий.

 О да – иначе не могли

Ни те бойцы, ни те шофёры,

когда грузовики вели

по озеру в голодный город.

И воет, воет небосвод,

и свищет воздух и скрежещет,

под бомбами ломаясь, лёд,

и озеро в воронки плещет.

Казалось, что конец земли…

Но сквозь остывшую планету

на Ленинград машины шли.

24 - й выступающий.

…О, мы познали в декабре –

не зря «священным даром» назван

обычный хлеб, и тяжкий грех –

хотя бы крошку бросить наземь:

таким людским страданьем он,

такой большой любовью братской

для нас отныне освещён,

наш хлеб насущный, ленинградский.

(папка 6  по ходу текста)

Ведущий. Пришла весна 1942 года. «Ушли самые долгие месяцы блокады – зима 1941 и весна 1942 года. Они-то в основном и унесли жизни ленинградцев, которые умерли в городе или  какое-то время спустя, многие уже в эвакуации.

«Как же было в городе летом 1942 года?

(муз. «Реквием» Моцарта)

6 -й выступающий. Город грелся.

Холод выходил медленно, долго. До июня стены домов ещё дышали холодом. Солнце было также и светом, от которого отвыкли. Люди наслаждались ярким светом, открывали окна, забитые фанерой завешенные одеялами, тряпками. Солнце беспощадно высвечивало внутренности комнат: закопченные стены, потолки, обломки несожжённой мебели, «буржуйка», грязь, грязь, нечистоты, обломки, осколки – следы бомбёжек. Повсюду проступали следы потерь и смертей.

10 -й выступающий. Выходил из зимы, из холода и голода Ленинград, трудно, но выходил. Надо ещё было спасти себя от весенней эпидемии – убрать с улиц трупы, нечистоты, всё, что оставили голод и бессилие истощённых людей. Руками их же, обессиленных. Ленинградцы шли на очистку города, как на фронте шли в атаку. Надо было очистить дома, дворы, квартиры и не умереть весной, летом от неизлечимой глубокой дистрофии и не дать умереть другим».

11 -й выступающий. Ольга Берггольц: «Да, смерть глядела этой зимой в самые наши зрачки, глядела долго и неотрывно, но она не смогла загипнотизировать нас, как гипнотизирует удав намеченную жертву, обезволивая её и покоряя. Фашисты, заславшие к нам смерть, опять просчитались».

13 -й выступающий. Из воспоминаний  Веры Ивановны Павловой: «Я работала санитаркой в эвакогоспитале на углу Большой Пушкарской. Ни воды, ни света, почти у всех голодный понос. И вот в такой палате почти умирающие вдруг закричали: «Ребята, победа, ура, ура!» Это был апрель 1942 года,             по-моему, 15 апреля. И полезли  кто как мог к окнам. Оказывается,  зазвенел трамвайный звонок, и пошёл трамвай, который всю зиму простоял на Большом проспекте. Если бы вы видели, сколько было радости!»

20 -й выступающий. «То, что очистили город, что ослабевшие руки сумели поднять лом, воткнуть лопату, вывезти тачку, было чудом. Сегодня, издали, это воспринимается естественно. Что-то похожее на теперешние субботники. Но тогда у самих же ленинградцев результаты работы вызывали изумление. Они не предполагали, что сумеют это сделать. Каким образом высохшие, вялые от слабости, похожие на призраков люди смогут справиться – вручную, без механизмов, машин – с таким гигантским трудом?

Почти у каждого блокадника бережно хранилась справка, которую давали тем, кто участвовал в очистке города.

         5 -й выступающий. Благодаря Дороге жизни и снабжению по Ладоге повысили нормы по карточкам, стали выдавать крупу, сливочное масло, но голодная зима не прошла даром: люди болели, продолжали умирать. Питания не хватало. На скудном пайке истощённый организм не способен был полностью восстановить силы. В городских парках и скверах исчезли одуванчики, лебеда, крапива: всё шло на еду.

3 -й выступающий. Из воспоминаний   Веры Яковлевны Бокиной: «На нашем дворе появились первые листики. И вот из окна своего дома я вижу: подошёл к дереву гражданин, стал срывать эти листья и класть в рот, а затем открыл портфель и начал бросать листья в портфель…»

Город превратился в большой огород. В парках, садах, скверах, перед знаменитыми ленинградскими дворцами и перед учреждениями, на любом клочке земли разбивались грядки: сеяли овощи. Но при этом понимали: фашисты под городом. Продолжали рыть траншеи, заготавливали дрова, готовясь к зиме.

4 -й выступающий. Весною  Военным советом Ленинградского фронта было принято решение о проведении футбольного матча в блокадном Ленинграде. По воспоминаниям участника матча, Валентина Федорова, его вместе с Аркадием Аловым вызвали в военный отдел горкома партии, где они узнали о этом решении. Им была поставлена задача — разыскать в городе и на фронте футболистов, способных отыграть матч. Несмотря на очевидные сложности, игроков удалось собрать. Первым футбольным матчем стала игра между «Динамо» и командой Балтийского флотского экипажа майора  Лобанова, которая прошла 6 мая 1942 года, в традиционный день открытия сезона,  на стадионе «Динамо» на Крестовском острове. Потом были и другие матчи. Играли бывшие зенитовцы, динамовцы, спартаковцы, просто спортсмены, которых собирали по воинским частям, флотским экипажам, на заводах. Игры состояли из 2-х таймов по 30 минут: больше игроки не выдерживали. Но как много значили они для ленинградцев. Город жив!

(папка 7  по ходу текста, муз. И.-С. Баха)

Ведущий. А ещё, говоря о блокаде, нельзя не сказать об армии. Это они, бойцы Ленинградского фронта, в 41-43 годах не дали страшному кольцу блокады окончательно задушить город. Это они тысячами шли на смерть на Невском пятачке, где не осталось, кажется, даже маленького клочка, не политого кровью, штурмовали Синявинские высоты, умирали на Ораниенбаумском плацдарме. Это они, фронтовые шофёры, доставляли продовольствие через Ладогу под немецкими бомбами. Это они стреляли по фашистам из корабельных орудий и гибли при артобстрелах. И получали паёк немногим больше ленинградского.

25- й выступающий.

Мне скажут – Армия…

                                    Я вспомню день – зимой,

январский день сорок второго года.

Моя подруга шла с детьми домой –

они несли с реки в бутылках воду.

Их путь был страшен,

                                    хоть и недалёк.

И подошёл к ним человек в шинели,

Взглянул –

                   и вынул хлебный свой паёк,

трёхсотграммовый, весь обледенелый.

И разломил, и детям дал чужим,

и постоял,  пока они поели.

И мать рукою серою, как дым,

дотронулась до рукава шинели.

Дотронулась, не посветлев в лице…

Не ведал мир движенья благодарней!

Мы знали всё о жизни наших армий,

стоявших с нами в городе, в кольце.

Он шёл на фронт, за Нарвскую заставу,

от голода качаясь на ходу.

Он шёл на фронт, мучительно палим

стыдом отца, мужчины и солдата:

огромный город умирал за ним

в седых лучах январского заката.

7 -й выступающий.  С первого дня войны выстроились у военкоматов очереди добровольцев. Старались объяснить как можно убедительнее, почему надо отправить на фронт. Если бы отпустить всех, кто рвался на передовую, в истребительные батальоны, заводы, Кировский, Ижорский и многие другие, пришлось бы остановить. И всё-таки уже в июле была сформирована Первая ДНО – Кировская дивизия народного ополчения.

8 -й выступающий. «Город отдавал в армию лучших. Ополчение стало школой мужества. Через ополченцев каждое предприятие было напрямую связано с армией и войной. После сентябрьских боёв ополчение влилось в кадровые дивизии Красной армии. Бои на дальних подступах превратили ополченцев в солдат»

(папка 8  по ходу текста, муз. «Реквием» Моцарта )

15 -й выступающий. 12 января 1943 года началась операция по прорыву блокады Ленинграда. Немецкая группа армий «Север» начала отступление на Запад. После прорыва блокады осада Ленинграда вражескими войсками и флотом продолжалась до 27 января 1944 года, дня снятия блокады. В этот день Ленинград салютовал 24 залпами из 324 орудий в честь полной ликвидации блокады - разгрома немцев под Ленинградом. И в этот день  Ольга Берггольц написала стихотворение «Ленинградский салют»:

…Какой же правдой ныне стало,

какой грозой свершилось то,

что исступленною мечтой,

что бредом гордости казалось!

Так пусть же мир сегодня слышит

салюта русского раскат.

Да, это мстит, ликует, дышит!

Победоносный Ленинград!

(муз.Альбинони )

25 -й выступающий. По оценкам 2000 года военные потери за время блокады составили  332 059 убитых, 24 324 небоевых потерь, 111 142 пропавших без вести.  

Среди гражданских жителей 16 747человека  убито при артобстрелах и бомбардировках, 632 253 погибли от голода. Считается, что всего во время блокады и эвакуации погибло не менее 1 миллиона жителей.

После снятия блокады в Ленинграде из 2.5 миллионов осталось лишь 560 тысяч жителей!

23 -й выступающий.  Когда 3в1945 году рушилась фашистская Германия и Берлину непосредственно стали угрожать окружение и штурм, «в циркуляре рейхсфюрера СС Гиммлера, ставшего командующим группы войск «Висла», Ленинград приводился как пример поведения жителей, обороны города, создания неприступной крепости».

Ведущий. Они старались истребить, удушить город с «научным» хладнокровием. Но не помогли ни «наука», ни огромные армия и ресурсы, ни приказы командования. Сработало то, что сильнее любых приказов, всех мук голода. Что сильнее и страха и смерти. То, чем держались ленинградцы, что питало  героизм защитников Москвы, Севастополя, Сталинграда, партизан и подпольщиков, - «великая, высокая человеческая правота и оправданность борьбы до последнего дыхания». Они, ленинградцы, не капитулировали. Капитулировали те, кто старался убить их бомбами, снарядами, похоронить под стенами обрушившихся домов, уморить голодом, холодом, усталостью, безнадёжностью. Они победили. Старики и дети, родившиеся в блокадном городе, женщины и подростки, стоявшие у станков, солдаты и матросы, насмерть стоявшие у стен Ленинграда. Живые и мёртвые. Жизнь победила.

24 -й выступающий.  9 мая, в День Победы, тысячи горожан и тех, кто специально приехал, идут на Пискарёвское кладбище. Семьями и в одиночку, старые и молодые. Земляные холмы братских могил уже свободны от снега. Люди несут на могилы цветы. Но кто-то – конфеты, папиросы. И очень многие кладут хлеб, маленький кусочек хлеба. «Каждый из похороненных здесь нуждался в этом куске хлеба».

(муз. Bruch – Violin Conc. №1, op.26 - Adagio)

Ведущий.  «Передний край обороны обозначили памятниками, соорудили Зелёный пояс Славы, но новые кварталы давно уже ушли за бывшую линию фронта. Примерно тоже произошло с памятью о блокаде – она уходит внутрь, как древесные кольца в ствол дерева.

Раны залечивались быстро, шрамов не оставалось. Не оставалось ничего, не оставляли ничего, словно бы  воды сомкнулись.

Время собирать камни, время разбрасывать… Наше время – если говорить о блокадной памяти Ленинграда – это время собирать». Современные технологии, военные фотографии позволяют вернуться из современного города туда, в город блокадный.

(папка 9  по ходу текста)

 Всё это было, и живущие люди должны об этом знать. Память о «бессмертном полке» должна быть не только в День Победы.

Источники:

А Адамович, Д. Гранин. Блокадная книга. – М.: Советский писатель, 1982;

О. Берггольц. Собрание сочинений, т.2. – Л.: Художественная литература, 1989;

Д. Гланц. Блокада Ленинграда 1941 -1944. – М.: Центрполиграф, 2009.

 Интернетсайты:  http://ru.wikipedia.org; Nibler.ru.; images.ru; encyclopedia – russia.ru; blokadaleningrada.ru;

Материал для проведения классного часа, рассказывающего о блокаде Ленинграда. Приведены интересные факты и реальные истории о стойкости и мужестве жителей города. В текстовом документе содержаться стихи О. Берггольц.

 Подобран богатый иллюстративный материал и скомпонован в презентацию.