Экскурсия "Футбол во время Великой Отечественной войны"

Экскурсия Футбол в годы Великой Отечественной войны

С огнем и кровью пополам

Слайд 1.В преддверии 70 – летия Великой Победы мы хотим рассказать о футболистах– участниках Великой Отечественной Войны и спортивной жизни страны в эти суровые годы.

Слайды 2.3.4.5.  1941год - год начала Великой отечественной войны – самой кровопролитной в истории человечества. Трагическое событие, перед которым померкло все остальное, чем жила огромная страна.  Когда 22 июня 1941 года фашистская Германия напала на Советский Союз, в нашей стране был самый разгар футбольного сезона. На этот день в Киеве намечался большой спортивный праздник, посвящённый открытию республиканского стадиона имени Хрущёва.

Венцом торжеств должен был стать матч на первенство СССР между киевским "Динамо" и ЦДКА («Командой Красной Армии», так назывался тогда ЦСКА). Его отменили из-за угрозы бомбардировок с воздуха. Стадион уцелел, но матч отменили. Праздник, к слову, все же состоялся – 25 июня 1944 года. Причём билеты, приобретённые тремя годами ранее, считались действительными. На стадион, чтобы посмотреть товарищеский футбольный матч "Динамо" (Киев) – ЦДКА, пришло 50 000 человек.

 В тот день не состоялись еще две встречи в Ленинграде - «Зенит» - «Спартак» (Харьков) и двух одноклубников – московского и местного «Спартака». На другой день отменили матч в Минске - местного «Динамо» и «Профсоюзов-2». В городе уже слышалась артиллерийская канонада с приближавшегося фронта.

Но 24 июня все же состоялись два матча: сталинградский «Трактор» со счетом 3:2 победил в гостях донецкий «Стахановец», а динамовцы Тбилиси «скопировали» этот результат на своем поле в поединке против ленинградских одноклубников. Окончание встречи в Донбассе прошло под залпы зениток, встретивших огнем немецкую авиацию.

На другой день «Красный спорт» поместил турнирную таблицу, под которой стояла всего одна строка: «Первенство отложено». Однако оно прервалось навсегда. 

Слайд 6. Фашистские войска, стоявшие под Ленинградом, наверное, сходили с ума и думали: «Этот народ не победим!». Что и говорить: в погибающем от голода городе сначала создаёт и исполняет свою симфонию Шостакович, пишет стихи Ольга Берггольц, ставят спектакли, проводят футбольные матчи. Эти матчи впоследствии назовут «Матчами Жизни». Только в мае 42-го было проведено два матча, причем футболистов в прямом смысле вывозили с фронта. Так, например вратарь Георгий Шорец разу после сыгранного матча вернулся в свой взвод, где он был снайпером (впоследствии он был награжден орденом Красной Звезды), а его оппонент Виктор Набутов – на броневой катер Балтийского флота (он тоже получил заслуженные награды – ордена Красной Звезды и Красного Знамени). Знаменитый нападающий Евгений Архангельский был фронтовым разведчиком, а после войны в составе сборной «Динамо» выступал в матчах «Динамовского турне по Великобритании». Трансляции с матчей жизни транслировались не только на территории города, но и далеко за его пределами, что поднимало дух нашим воинам на Ленинградском, Псковском, Новгородском фронтах, а на немецкие линии трансляции велись на их языке.

Слайды 7, 8, 9, 10, 11 Особняком же среди матчей военных лет стоит товарищеский поединок, состоявшийся в блокированном гитлеровцами Ленинграде 31 мая 1942 года. В нём встречались местное "Динамо" и сборная Ленинградского металлического завода. Репортаж об этом матче транслировался прямо на передовую, и немцы были шокированы тем, что голодающие жители осаждённого города могли играть в футбол. Ну а нашим бойцам это известие прибавило силы духа. 

31 мая 1942 года на поле ленинградского стадиона «Динамо» вышли 22 футболиста в белых и синих футболках. В белом выступали динамовцы, в синем — команда Ленинградского металлического завода. Не все найденные и заявленные на этот матч игроки смогли выйти на поле — слишком сильное истощение не позволило многим из оставшихся в городе футболистов принять непосредственное участие в игре. Да и те, кто все же сумел выйти тогда на поле, мало напоминали тех замечательных довоенных героев футбола, мастерству которых еще не так давно рукоплескали переполненные трибуны стадионов всей страны.

Стоит ли говорить, что поначалу медленные передвижения по полю этих голодных, изможденных людей мало напоминали спортивное состязание. Но постепенно футболисты вошли во вкус, вспомнились старые навыки, немногочисленные случайные зрители, в основном раненые из близлежащего госпиталя, человек сорок, вскоре, как в довоенные годы, начали подбадривать футболистов, и игра пошла! Повезло и с погодой — было солнечно и тепло.

Встреча закончилась победой «Динамо» 6:0 — по два гола забили Аркадий Алов и Константин Сазонов, авторы еще двух остались неизвестны. Да так ли это важно! Не на поле были соперники, не друг против друга сражались в тот день футболисты. Другой враг был, общий, и обе команды бились из последних сил, вместе, против этого врага. И они победили. Ленинград победил!

Слайд 12  Многие футболисты вместе с остальными советскими гражданами встали на защиту своей Родины. Так, команда ленинградского "Спартака" в полном составе добровольно записалась в ряды Красной Армии.  В Ленинграде из команды остались практически лишь зенитовские ветераны. Одни из них с оружием в руках сражались на подступах к городу, другие трудились в цехах Металлического завода, были и те, кто водил машины по Дороге жизни.

Не всем из них довелось дожить до победы. Многие ленинградские спортсмены-футболисты погибли на фронте, умерли от голода и лишений в блокадном городе. В их числе и первый капитан «Зенита» Борис Ивин, и яркая пара довоенных зенитовских защитников Николай Салостин и Самуил Козинец, и один из первых вратарей «Сталинца» Аркадий Ларионов, и популярные зенитовские форварды братья Шелагины, и многие другие футболисты ленинградских команд мастеров: «Зенита», «Спартака», «Динамо»... Многие футболисты вместе с остальными советскими гражданами встали на защиту своей Родины. Так, команда ленинградского "Спартака" в полном составе добровольно записалась в ряды Красной Армии. В том числе три брата Шелагиных - Евгений, Валентин и Борис. В довоенном Ленинграде они большой популярностью пользовались. Все трое – нападающие. Открытые, энергичные и чрезвычайно жизнелюбивые ребята, они были ещё и незаурядными мастерами футбола, поэтому в любой команде приходились очень ко двору, всегда были на виду, и неизменно вызывали искреннюю любовь и уважение на трибунах. 

Евгений, в частности, был знаменит тем, что в матче на первенство страны против московского "Буревестника", выигранного "Спартаком" со счетом 6:0, забил 5 (!) мячей. С началом Великой Отечественной войны был эвакуирован в Казань вместе с другими футболистами ленинградского «Зенита», работал на оптическом заводе. Был призван в Красную Армию и направлен в 110 танковую бригаду 18танкового корпуса. Участник Сталинградской стратегической наступательной операции. 

Механик-водитель танка сержант Евгений  Шелагин погиб 31 декабря 1942 года в бою за город Миллерово. Похоронен в Миллерово.

Погибли и два его брата: Валентин от вражеского осколка в бою под Волховом в декабре 1941, а Борис во время ленинградской блокады зимой 1942 года от голода.

P.S. «Хорошими они были футболистами. Но дело не в этом, – годы спустя признавался Михаил Бутусов. – Шелагины, они оказались выше нас всех. Выше! Как только грянула война – сумели сразу забыть о футболе, о билетах мастеров, о брони... Ушли на фронт как герои, как настоящие патриоты. И погибли как герои». 

Слайды 13. Легендарный вратарь ленинградского Динамо довоенной поры, а затем популярный комментатор Виктор Набутов служил в погранвойсках и во время блокады защищал родной город - дрался на "пятачке", именуемом Невская Дубровка. С началом Великой Отечественной войны В. Набутов ушел на фронт, командовал бронекатером, воевал на Ораниенбаумском плацдарме. Заслуженный мастер спорта Валентин Федоров, нападающие Аркадий Алов, Константин Сазонов и еще несколько их товарищей по команде служили в милиции, боролись с бандитами и диверсантами в осажденном городе. В 1942 году на своем милицейском посту погиб от разрыва фашистского снаряда капитан "Динамо" защитник Павел Сычев. А вратарь Виктор Набутов и другие динамовцы были на передовой. В мае 1942-го года Виктор Сергеевич участвовал в легендарном блокадном матче между "Динамо" и командой Металлического завода, проходившем на стадионе "Динамо". Его специально отозвали с фронта, куда он ушел добровольцем защищать родной город. А в том знаменитом матче, возможно, самом главном в жизни, Набутов защищал ворота "Динамо". Тогда вокруг стадиона рвались снаряды, но ни один игрок не покинул поля.

Уже через неделю после того, как Ленинград был освобожден от вражеской блокады, в феврале 1944 года состоялся турнир городских динамовских команд по баскетболу. Лучшей среди коллективов "Динамо" была команда, в составе которой выступали Александр Новожилов, Сергей Медведев, Сергей Неволин, Дмитрий Фролов, а также Виктор Набутов, более известный тогда как вратарь футбольной команды. 

Послевоенные годы Виктор Сергеевич прожил с пулей, которую так и не смогли извлечь фронтовые хирурги. Набутов вернулся в родное ленинградское "Динамо", отмеченный боевыми орденами, и играл там до 1948 года. А в 1948-м, закончив играть из-за травмы, он начал работу комментатора.

Слайды 14, 15, 16, 17. Нельзя не сказать и о «Матче смерти». Летом 1942 года киевское "Динамо" в оккупированном фашистами городе вынудили сыграть с командой "Люфтваффе", укрепленной профессионалами. Перед игрой (или в перерыве) немецкое командование в ультимативной форме потребовало матч проиграть. В случае неповиновения - расстрел. Ни бесчинства судьи и соперников, ни угроза смерти не сломили боевого духа динамовцев. Результаты матча ошеломили всех: киевляне разгромили оккупантов. Через некоторое время после этой игры ряд футболистов - киевлян оказались в концентрационных лагерях, а некоторые были расстреляны. Главный тренер киевского "Динамо" Владимир Фомин был расстрелян фашистами весной 1942-го за укрывательство еврея во время Великой Отечественной войны.

Отрывок из фильма «Матч» (с 1.38)

Слайды 18, 19, 20, 21, 22, 23. Ещё один изумляющий факт нельзя оставить без внимания. В Сталинграде в 43-ем был проведен матч с московским «Спартаком». В город, которого фактически уже не было, через линию фронта прилетела столичная команда. Поразительно, но в Сталинграде, от которого ничего не осталось, где у людей не было жилья, стадион уцелел, на нём-то и был проведен матч. В этом матче гости столицы так и не смогли забить мяч, а вот сталинградская команда смогла распечатать ворота соперников, и матч завершился победой хозяев 1:0. Хотя слово «соперник» весьма и весьма условно: о каком соперничестве может идти речь, если в городе шли бои за каждый дом, за каждый этаж этого дома, за каждую комнату этажа, а вчерашние противники на футбольном поле сегодня сражались спина к спине против фашистов. Это была игра людей, которые знали, что на них смотрит весь мир. Об этом матче моментально заговорили — об игре стало известно за рубежом. Один из английских репортеров писал: «Я бы отдал все, чтобы увидеть этот матч, посмотреть, как играют люди, защищавшие легендарный Сталинград».

… Представьте Сталинград в мае 43-го. Всего три месяца прошло со дня капитуляции Паулюса, фронт ушел, но и города как такового нет: есть лишь отдельные уцелевшие здания, а в основном — воронки, обломки, пожарища, искореженный огнем металл…

И вот на стенах более или менее уцелевших зданий появляются скромные объявления, извещающие о том, что 2 мая 1943 года на заводском стадионе «Азот» в Бекетовке состоится футбольной матч между командами «Динамо-Сталинград» и «Спартак-Москва». Люди повторяют полузабытые слова: «футбол», «Спартак», «Динамо»…

— Впервые разговоры о футболе я услышал в апреле 43-го, — говорил очевидец тех событий,— Сказать, что я удивился, значит, ничего не сказать: какой футбол?! Где здесь футбол?! Но разговоры велись на полном серьезе, а сама идея принадлежала вратарю легендарного сталинградского «Трактора» Василию Ермасову. Но где играть? Весь город в руинах. Нет ничего похожего на футбольное поле. В итоге стадион нашли в районе СталГРЭС и химзавода, за Бекетовкой. Пришлось изрядно поработать: убрать осколки, засыпать воронки, но самая большая проблема — собрать команду. — Народ стоял стеной вокруг стадиона, несколько тысяч собрались, — вспоминает капитан команды Константин Беликов. — Гражданских было не так много, в основном зеленели солдатские гимнастерки. С первых минут москвичи бросились на штурм, но сталинградцы отбились и на 39-й минуте забили гол прямо в верхний угол ворот! Это был единственный гол в этом матче, который принес победу сталинградской команде. После игры футболистов выносили с поля на руках.

3 мая в Сталинград поступила приветственная телеграмма от игроков знаменитого английского «Арсенала». А в газете «Красный спорт» британский журналист Брюс Харрис писал:
«Сталинград — это имя стало сейчас символом невиданной стойкости, храбрости, победы. Но можно ли было подумать, что Сталинград после таких переживаний, какие не выпали ни одному городу, сумеет выставить на футбольное поле команду? Не есть ли это одно из проявлений того сталинградского духа, который свойствен русским воинам, и такого несокрушимого, который ничто не может сломить!» 

В Волгограде пройдет реконструкция исторической игры 1943 года «На руинах Сталинграда». Собравшиеся 28 сентября на стадионе «Зенит» станут свидетелями матча в разминированном Сталинграде. Известно, что ход игры, включая голы и голевые моменты, будет полностью воссоздан. Роли футболистов сталинградского «Динамо» исполнят их современники из волжской «Энергии». Для спортсменов шьют специальную форму, стилизуют трибуны и поле.

Завершил войну в Берлине гвардии старшина, кавалер ордена Славы Владислав Жмельков 22 июня 1941 года Жмельков встретил где-то на Украине, вблизи границы, воевал с первых дней войны. Впоследствии принял участие в освобождении Киева. По одной из легенд, во время боев в столице Украины Жмельков пробрался к центральному футбольному стадиону и укрепил там красный флаг.

В победном мае 45-го гвардии старшина кавалер многих боевых орденов Жмельков был среди тех, кто расписался на рейхстаге. В 1945 г. Жмельков был играющим тренером сборной оккупационных войск в Германии, на следующий сезон – спустя 6 лет!.. – вернулся в «большой футбол», в родной «Спартак». Именно спартаковским вратарям принадлежит два лучших в довоенную эпоху показателя непробиваемости среди всех советских голкиперов. А результат Жмелькова – всего 22 пропущенных мяча в 31 сыгранном матче (0,7 в среднем за игру) – и вовсе кажется фантастическим для футбола, когда у каждой команды в нападении играли по пять форвардов, а противостояли им всего два защитника... (К слову, подобный коэффициент непробиваемости сделал бы честь и любому современному вратарю). А непробиваемость Жмелькова с пенальти?.. Семь раз в его ворота назначались одиннадцатиметровые – и все безрезультатно: шесть ударов он взял сам, а еще раз напуганный «магией имени» нападающий пробил мимо. (В 90-е один из «Призов большого футбола», вручавшийся вратарю, отразившему за сезон наибольшее число пенальти, так и назывался: «Приз имени Владислава Жмелькова»). 

 Ушли добровольцами на фронт начальник "Спартака" и бывший голкипер Иван Филиппов и тренер Петр Попов. Оба, как и Владислав Жмельков, получивший две медали "За отвагу" и орден Славы 3-й степени, закончили войну в 45-м в Берлине. На полях сражений сложили головы спартаковцы Анатолий Величкин и Степан Кустылкин.

17. Юрий Нырков

Уже через 8 дней после начала войны, 30 июня, Юрий Нырков по комсомольской путевке был отправлен на строительство оборонительных сооружений под городом Вязьмой. В октябре Юрий вернулся в Москву и сразу же получил новое направление в город Карачев Брянской области, позже в связи с наступлением немцев на Москву его перевели в окрестности города Богородецка, который расположен вблизи Тулы. Затем участвовал в строительстве оборонительных сооружений на реке Сура. В 1942 призван в армию и направлен на учёбу в Тамбовское артиллерийское техни
ческое училище.

После окончания училища в мае 1943 года Юрий Нырков получил звание младшего лейтенанта и был направлен в полк самоходной артиллерии, сформированной в городе Ивантеевка Московской области с которым впоследствии был отправлен на Калининский фронт. Там командовал взводом, подвозяшим боеприпасы для самоходной артиллерии. Полк входил в состав Резерва Верховного Главнокомандования и служил для усиления наступающих войск. Юрий служил в самых опасных местах фронта. В тяжелых боях его часть несла большие потери.

Нырков участвовал в Корсунь-Шевченковской операции. После переформирования полк участвовал в освобождении Польши, дойдя до города Штеттин. Оттуда полк был переброшен на южное направление, к городу Кюстрин для подготовки прорыва фронта и наступлению на Берлин.

В январе 1945 года Юрий Нырков в составе полка участвовал в операции в районе Кюстрина, в которой территорию занятую немецкими войсками осветили множеством мощных прожекторов. После этой операции полк с боями подошёл к Берлину. Войну Юрий закончил 11 мая 1945 года на улице Шпандау-аллее в центре Берлина в звании младшего лейтенанта.

18. В 1943 году 18-летним юношей ушел на фронт Николай Николаевич Сенюков – защитник московского Торпедо 1950-х. Сначала он служил в пешей разведке, охотился за "языками" в немецком тылу, а в 1-й гвардейской танковой армии, начиная с февраля сорок четвертого, вел уже разведку на танках и бронетранспортерах. На Висле был ранен, но в тыл для излечения попросил его не отправлять. Отлежался несколько дней в полевом госпитале и снова в бой. Гвардии старшина был награжден орденами Славы III степени и Красной Звезды, медалями "За отвагу" и "За боевые заслуги".

19. Советский футболист Виктор Чанов — вратарь, мастер спорта СССР, отец бывших голкиперов ЦСКА, донецкого "Шахтера" и киевского "Динамо" Вячеслава и Виктора Чановых - фронтовик-орденоносец, Чанов прошагал Великую Отечественную от звонка до звонка вместе с Пятой ударной армией и встретил победу в поверженной Германии. Окончание войны он встретил в Потсдаме, где была расквартирована его военная часть, и позднее тоже оказался в команде, собранной Нырковым.

В мае 1942 года ушёл добровольцем на фронт 18-летний воспитанник московской команды Старт, будущий форвард столичного Динамо Владимир Савдунин. На войне он был разведчиком танковой бригады, награждён орденами Красной Звезды и Отечественной войны первой и второй степени, получил три ранения, а после Победы сыграл за Динамо 216 матчей и забил 70 мяч.

– Лето 1943 года. На фото Владимир Савдунин с двумя однополчанами. В Красную Армию он ушел добровольно 18-летним пареньком, хотя работал на оборонном заводе и имел бронь. Сначала его направили в пехотное училище в Ярославль. Но закончить его он не успел – всех курсантов отправили на фронт под Харьков. Там он попал в разведроту, входившую в танковое соединение, участвовал в знаменитом танковом сражении под Орлом.

Первый орден Красной Звезды он получил в конце 43-го года. Случилось это во время наступления на Умань. Отделению отца при поддержке трех танков было приказано захватить переправу через реку. Однако немцы заминировали мост, первый танк подорвался и провалился в студеную воду. Папа был на втором танке, но он успел сбросить ватник и прыгнуть в воду. Из экипажа в живых остался один командир, которого отец вытащил на берег. За этот подвиг его и наградили. Вскоре он получил награду за то, что в одиночку взял важного «языка» и притащил его в штаб бригады…

Войну он закончил в Румынии в 44-м году, когда под Яссами получил ранение, был отправлен на лечение в Москву, где врачи его комиссовали. Так начался новый 12-летний этап в его жизни – папа стал футболистом и хоккеистом «Динамо».

–Вспоминает его дочь:  Всего за «Динамо» папа сыграл около 200 матчей. Особо памятной была поездка в Великобританию осенью 1945 год. Когда мы подросли, папа часто вспоминал о ней. Перед поездкой всем выдали модные тогда длинные пальто, широкополые шляпы, и когда в Лондоне наши футболисты вышли из самолета, встречавшие были удивлены. Ведь они ожидали увидеть мужиков в телогрейках и сапогах, как изображали русских футболистов местные газеты. Не случайно вместо отеля гостей планировали поселить в солдатских казармах. Но и москвичи, в свою очередь, многому подивились. Например, огромному интересу к их приезду. Или тому, что первые ряды на стадионах были отведены для инвалидных колясок. А в Глазго их удивили советские песни в исполнении зрителей.

23. Матрос 
СОЧНЕВ Антонин Николаевич «Призвали в 1942 году. Три месяца учился в Кронштадте, стал минером. Мы тралили мины на катерах по ночам – поймаем и взрываем. Потом служил на линкоре «Марат». Однажды немецкий летчик спикировал, бросил бомбу. Может быть, ничего бы и не случилось, но он попал очень неудачно – рядом со снарядами. Они сдетонировали – и как рвануло! Башня с тремя пушками улетела в море. Но осталось еще шесть пушек, которые продолжали стрелять.

 Самое страшное было, когда нас, молодых, посылали зимой проверять дома. Если находили живого, отвозили в госпиталь. Но в основном были уже окоченевшие трупы. Тяжело их таскать – выбрасывали прямо из окон. Которые полегче, детей, сносили вниз…

А футбол не прекращался даже в блокадном Ленинграде! Было несколько матчей, я участвовал только в одном – за ВМФ против «Динамо». Играли на запасном поле «Динамо», без всякого ажиотажа. Знали только свои – в основном спортсмены. Собрались, может быть, человек сто пятьдесят. в такое время не каждый пойдет. Если бы вы видели людей – с мешками водяными под глазами… Два раза матч прерывался – с финского берега стреляли. Убегали в бомбоубежище, а когда стихало – через полчаса – продолжали. в воротах за «Динамо» стоял Набутов – отец телекомментатора. Динамовцы выиграли, кажется, – 1:0».

24. Пехотинец 
ЗУЕВ Владимир Иванович «Призвали меня в феврале 1943-го. Сначала было училище, а потом рядовым попал в жуткую бойню под Старой Руссой. Нам объявили: надо взять город. Но, оказывается, брать город должны были другие – с юга, а нас бросили, чтобы отвлечь внимание от главного удара. Вышли мы через болота прямо к немецким окопам и… попали под свои же «катюши». Очень много ребят погибло в этих местах. Условия жуткие: летом – по горло в болотах, зимой страдали от мороза, потому что печки в землянках были запрещены. Мы стояли в открытом поле и по дыму нас могли обнаружить и разбомбить. Спали по двое: один тулуп – одеяло, другой – под себя. Питание доставляли два раза – когда стемнеет и на рассвете…

Первое ранение получил еще под Старой Руссой – легкое, двойное. в декабре 1943 года получил ранение в спину. Тоже легкое. А в феврале 1944-го был ранен сразу в пяти местах. Проводили разведку боем. Немцы к ней были готовы – и начался настоящий расстрел. и вот мы, раненые, с одним товарищем (ему в живот попали три пули) всю ночь ползли назад – с 23 часов до шести утра…

Футбол и в войну не прекращался. Когда после первого ранения в августе валялся в госпитале, раненые, которые чуть окрепли, создали две команды. Может быть, играли, потому что главврачом госпиталя был заведующий кафедрой футбола московского института физкультуры Михаил Козлов.

25. Артиллерист 
ШАПОШНИКОВ Сергей Иосифович

«Меня призвали в 1941 году, но на фронте я пробыл мало – отправили в Благовещенск, в училище. После служил в 1-й Краснознаменной армии на Дальнем Востоке. Там мне повезло – в Спас-Дальнем начальником Дома офицеров был полковник Хмельницкий (отец актера Бориса Хмельницкого) – страстный болельщик. Он собрал команду, куда попал и я правым крайним. Было первенство, играли и моряки.

Потом началась война с Японией. Нас, футбольную команду, в наступление не посылали, берегли. Но был момент, когда вся команда могла погибнуть. Наши взяли Харбин, и туда перевели сначала Хмельницкого, а затем вызвали нас. Сели на грузовичок и поехали. Было у нас два автомата и винтовки. По освобожденному Китаю ехать было опасно из-за самураев (смертников). Они, как нынешние шахиды, были обвешаны взрывчаткой, нападали на тыловые части. Действовали, как партизаны. и вот под Муданьцзяном мы напросились на ночь в танковую колонну – они встали лагерем, вроде так безопаснее. Ночью самураи атаковали лагерь – перерезали дозоры и вышли к самым палаткам. Начался бой. Сначала много наших погибло, но потом мы залегли под танками. Короче, утром увидели страшную картину – тем более для нас, футболистов, толком не нюхавших пороха: стоят в поле танки, а вокруг – трупы, трупы, трупы…»

26. Врач-десантник 
ОЛЕГ БЕЛАКОВСКИЙ Олег Маркович

«Я воевал старшим врачом воздушно-десантного полка. Сначала на Ленинградском фронте. в июне 1944 года во время наступления на финнов первый раз был ранен.

Самым тяжелым моментом войны для меня был вечер 16 марта 1945 года, когда мы в Венгрии, нанося упреждающий удар, опрокинули бронетанковую дивизию «Райх». Представьте, весна, заходящее солнце, зеленое поле, горящие немецкие танки – и все вокруг усеяно трупами наших и фашистских солдат. На моих на глазах ребята, обвязанные гранатами, бросались под танки… в том бою наш полк из 2400 человек потерял 1900 убитыми и ранеными. Но врачи (нас было трое) остались живы, правда, убило двух фельдшеров в ротах.

Война для меня кончилась в Чехословакии, и не 9-го, а 12 мая! Преследовали группировку генерала Шернера – они не признавали акт о капитуляции и прорывались к американцам, чтобы им сдаться. и вот, представляете, 12 мая в 12 часов дня война закончилась, а за десять минут до этого убили моего друга – офицера разведки Витю Котельникова…

А в футбол мы играли, когда переформировывалась дивизия. и в 1943-м в Дмитрове я стоял в воротах, и в 1945-м в Белоруссии – тоже».

27. Морской пехотинец 
  РАФАЛОВ Марк Михайлович «Призвали осенью 1942го в морскую пехоту. Самое ужасное, что осталось в памяти, – разведка боем. Псковская область, недалеко от реки Ловать. Мы довольно долго стояли против немцев, было затишье. Только не у разведчиков – языков-то брать надо. Но с этим была проблема, причем и у нас, и у немцев (они к нам периодически тоже лазили – без результата). А начальство орет: в чем дело? И вот решили провести разведку боем. Страшное дело! Вечером нам приказали, ночью саперы проделали проходы в проволочных заграждениях, ну и на рассвете побежали… Перед этим, как всегда, дали выпить для храбрости. Атака – это… бежишь, как на автопилоте, куда-то стреляешь, ни о чем не думаешь – ни про маму, ни про папу, ни тем более про Иосика, а то пишут некоторые идиоты: во время атаки кричали «Вперед, за Сталина!». Да никогда! Погибло много народа в тот день, у меня во взводе человека три-четыре. Но языка взяли, даже трех!

Всего за войну меня ранило два раза. Первое ранение – 17 мая 1943 года. Раскаленный осколок попал в голень, прожег сапог, портянки и кожу до кости. Вроде пустяки, всего-то две недели лежал в санроте. Но нога долго болела, даже еще после войны. Из-за того ранения и футболист из меня не вышел – пропала скорость. А это был мой главный козырь – сто метров пробегал за одиннадцать с половиной секунд…»

28. Танкист/артиллерист 
  АРХИПОВ Сергей Емельянович (на фото)

 «В армию меня призвали в апреле 1941 года. в танковую дивизию. А через два месяца началась война. Посадили в танк стрелком-радистом. Стрелять-то я кое-как умел, а вот радистом быть еще не научился. Повоевать на танке мне не довелось – уже 1 июля под Черниговом мы попали в засаду: немцы нас расстреливали, как в тире, практически в упор. Было штук сорок танков БТ – вот почти все и подбили. Мой тоже. Я был ранен, не мог двигаться и, если бы не ребята, не разговаривал бы сейчас с вами. Меня вытащили из танка. Успели…

У меня был поврежден позвоночник, поэтому большую часть войны – два с половиной года! – я пролежал в гипсе. А когда вылечился, в танковую часть не вернулся – как тяжелораненого меня отправили в артиллерию. Считалось, что там полегче. Однако на танке можно было ехать, а тут – огромные пешие переходы. После ранения было очень тяжело ходить, поэтому командир орудия разрешал ехать на стволе. Но помаленьку поправился (позвоночник сросся хорошо) и после войны начал даже играть в футбол, а потом и судить. О ранении напоминает только фигура – стал сутулым».

И это только наиболее яркие примеры. А сколько не самых известных ныне футболистов клубов довоенной советской высшей лиги ушли на фронт и сражались наравне с остальными! Многие, увы, так и не вернулись к мирной жизни.

. 29. Черноусов Ефим Петрович (отец Ю. Е. Черноусова)