Лучшие стихотворения Бориса Пастернака

Ценитель музыки, философ и тонкая душа. В экспериментах с поэзией Пастернак стремился к совершенству. И нашел его в простом и прозрачном слоге стихов доктора Живаго и позднего цикла «Когда разгуляется». Пастернаку было больно за страну, и он этого не скрывал. Его травили и гнали. Но вместо того, чтобы уехать, он отказался от Нобелевской премии и остался в России до конца дней.

Писатель сочинил около пятисот стихотворений. Выбрать из них всего несколько лучших непросто. В нашу подборку вошли знаковые сочинения в его жизни, самые известные произведения и те, которые он сам называл любимыми.

«Февраль. Достать чернил и плакать!»

Это стихотворение Пастернак посвятил студенческому другу и будущему критику Константину Локсу, с которым вместе посещал семинарий по греческой литературе. Впервые его опубликовали в альманахе «Лирика». Писатель называл «Февраль» первым удавшимся стихотворением. Потом он открывал им каждый сборник «Избранного». 

Предчувствие весны вдохновляет лирического героя писать. Некоторые находки из стихотворения сформируют стиль Пастернака. Например, сочетание причудливого и несовместимого — «грохочущая слякоть», «сухая грусть» — и взвинченное настроение.

Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.

Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колес
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез.

Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.

Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.

1912

«Марбург»

В 1909 году Пастернак поступил на философское отделение историко-филологического факультета Московского университета. В 1912-м его интерес к учебе начал угасать. Одновременно он переживал любовную драму. Чтобы встряхнуться, он поехал учиться в немецкий университетский город Марбург. Но именно там окончательно решил бросить философию и заняться поэзией. 

Позже писатель включал «Марбург» во все сборники избранных сочинений 1920–1950-х годов.

[отрывок]

Тут жил Мapтин Лютep. Тaм — бpaтья Гpимм.
Кoгтистыe кpыши. Дepeвья. Нaдгpoбья.
И всe этo пoмнит и тянeтся к ним.
Всe — живo. И всe этo тoжe — пoдoбья.

О нити любви! Улови, перейми.
Но как ты громаден, отбор обезьяний,
Когда под надмирными жизни дверьми,
Как равный, читаешь свое описанье!

1916

«Про эти стихи»

Стихотворение вошло в третью книгу Пастернака — «Сестра моя — жизнь». Именно этот сборник принес ему широкую известность. В нем он очеловечивает природу и окружающие предметы: ветер, рассвет, трюмо, рукомойник. 

«Действие Пастернака равно действию сна. Мы его не понимаем. Мы в него попадаем. Под него попадаем. В него — впадаем... Мы Пастернака понимаем так, как нас понимают животные». 

Марина Цветаева

«Про эти стихи», как и многие сочинения Пастернака, о творчестве. Поэзия в его представлении сливается с миром. Он толчет стихи на тротуарах со стеклом и солнцем. Их читают сырые углы и декламирует чердак.

[отрывок]

На тротуарах истолку
С стеклом и солнцем пополам,
Зимой открою потолку
И дам читать сырым углам.

Задекламирует чердак
С поклоном рамам и зиме,
К карнизам прянет чехарда
Чудачеств, бедствий и замет.

1917

«Нобелевская премия»

В 1957 году роман «Доктор Живаго» опубликовали в Италии. Через год Пастернаку присудили Нобелевскую премию в области литературы. Поскольку «Доктор Живаго» был запрещен на родине, власти приняли его признание за границей враждебно. Пастернака исключили из Союза советских писателей, грозили выслать из страны, журналисты называли его предателем и клеветником. 

В итоге он отказался от премии со словами: «В силу того значения, которое получила присужденная мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от нее отказаться. Не примите за оскорбление мой добровольный отказ». А в письме Никите Хрущеву признался, что покинуть страну для него равносильно смерти. В 1959-м Пастернак передал цикл «Январские дополнения» английскому журналисту. Стихотворение «Нобелевская премия» из него опубликовали в газете Daily Mail.

[отрывок]

Что же сделал я за пакость,
Я, убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.

Но и так, почти у гроба,
Верю я, придет пора —
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.

1958

«Гамлет»

Это стихотворение открывает книгу стихов доктора Живаго из одноименного романа. Герой размышляет о своей судьбе. Он говорит голосами Гамлета, актера, исполняющего его на сцене, Христоса, Юрия Живаго и самого Пастернака.

Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.

На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Авва Oтче,
Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить — не поле перейти.

1946

«Рождественская звезда»

Это еще одно стихотворение Юрия Живаго. Герой хотел изобразить русское поклонение волхвов, как у голландцев, но с морозом, волками и темным еловым лесом. Евангельские мудрецы проходят мимо погостов и оглобель в сугробах. А мерцание рождественской звезды сравнивается со вспыхнувшим стогом и пожаром на гумне.

[отрывок]

От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.
На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.

Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Все время незримо входил в их ряды.
Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.

1947

«Свидание»

Одно из лучших романтических стихотворений Пастернака. Он посвятил его редактору и переводчику Ольге Ивинской. Поэт познакомился с ней в журнале «Новый мир». Она стала прототипом Лары из «Доктора Живаго». А за связь с Пастернаком, которого подозревали в шпионаже, отбыла в лагере пять лет. 

Поэт Андрей Вознесенский вспоминал, что Пастернак расцветал, когда при нем хвалили «Свидание». Он ценил его больше, чем другое популярное стихотворение «Зимняя ночь» («Свеча горела на столе»), которое считал чересчур сентиментальным.

[отрывок]

Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.

Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.

1949

«Быть знаменитым некрасиво...»

Впервые его издали в журнале «Знамя» в 1956-м. Потом оно вошло в последний цикл поэта «Когда разгуляется». Стихотворение называют творческим манифестом Пастернака, в котором он определяет место поэта в мире.

[отрывок]

Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.

Цель творчества — самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.

1956

«Снег идет»

Тоже из последнего цикла «Когда разгуляется». Все в произведении подчинено общим законам мироздания: густой снегопад, пешеходы на улицах, удивленные растения, бег времени и стихи.

[отрывок]

Снег идет, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?

Может быть, за годом год
Следуют, как снег идет
Или как слова в поэме?

Снег идет, снег идет,
Снег идет, и всё в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.

1957

«Гениальная неудача» Пастернака

Можно сказать, «Доктора Живаго» Борис Пастернак писал практически всю жизнь

. Замысел создать роман возник у поэта одновременно с первыми стихами, около 1912 года. Он брался за этот прозаический труд несколько раз: так, известные нам сегодня повесть «Детство Люверс» и роман «Спекторский» на самом деле были частями несостоявшихся романов Пастернака.

Зимой 1945 года поэт вновь взялся за написание «Доктора Живаго». Он хотел создать некий итоговый текст, в котором воплотился бы весь его жизненный опыт, все его взгляды. На это Пастернака вдохновил короткий послевоенный период, когда казалось, что после войны

, из которой советский народ вышел победителем, жизнь не может быть прежней. Тогда несколько ослабла цензура и многие ощущали грядущую свободу. Однако в 1946-м началась новая волна репрессий, но Пастернака это не остановило. Он продолжал работать над романом, хотя параллельно ему приходилось много времени уделять переводам, которые кормили его и его семью, и даже восстанавливаться после инфаркта.

Пастернак задумал свой роман как произведение, доступное широкой аудитории. «Доктор Живаго» насыщен многочисленными авантюрными поворотами сюжета, случайными встречами, совпадениями, мелодраматическими эпизодами. Так Пастернак стремился увлечь читателя, а потом поговорить с ним о важных для самого писателя темах: о христианстве, о вере, о бессмертии, о смысле жизни. На поэта повлияли и демократические традиции русской культуры (например, позднее творчество Льва Толстого

, писавшего книги для простого народа), и литература социалистического реализма, которая стремилась преподнести «высокую художественность» доступно и понятно народным массам.

Впрочем, действительно простой текст Пастернаку создать не удалось: слишком сложно было устроено его мировоззрение. Поэтому важно помнить, что «Доктор Живаго» лишь притворяется авантюрно-приключенческим или психологическим романом. На самом деле это экспериментальный модернистский роман и читать его надо так же, как мы читаем Андрея Белого

, Джеймса Джойса или Франца Кафку.

Такой сложный роман по достоинству не оценили ни коллеги, ни оппоненты Пастернака. «Доктора Живаго» характеризовали как «прозу поэта», отмечали слабый сюжет, затянутость и неясность. Критиковали Пастернака и за назидательный тон романа. В этом поэт также шел следом за своим кумиром, писателем, который оказал на него огромное влияние, — Львом Толстым. Потому что совершенно неожиданно в творчестве Пастернака проявилась толстовская привычка не только ставить сложные вопросы, но и давать на них однозначные ответы. Пастернак посчитал, что его жизненный опыт, пройденный путь и талант позволяют ему выступить в роли учителя, — и многих это смутило. После войны, после ГУЛАГа, после Аушвица, после Хиросимы такая претензия на мудрое «учительство» многим казалась неуместной.

Критика лилась на Пастернака со всех сторон, к счастью далеко не всегда достигая его ушей: отрицательно о романе высказывались как Анна Ахматова

 с Корнеем Чуковским

, так и многие просоветские писатели. Например, Михаил Шолохов

, считал, что «Доктора Живаго» не стоило запрещать — а надо было издать, чтобы все убедились в том, насколько он был неудачным. А Владимир Набоков

 открыто смеялся над романом и даже в постскриптуме к русскому переводу «Лолиты» назвал главного героя «лирическим доктором с лубочно-мистическими позывами, мещанскими оборотами речи».

Пастернака отрицательные оценки задевали. Однако самым главным для него было, чтобы «Доктора Живаго» читали. Поэт искренне считал, что книга может изменить мир, — и поэтому много раз заказывал за свой счет перепечатки рукописей и раздавал их всем желающим. Литературоведы предполагают, что до публикации романа его прочитали в рукописи или услышали в чтении самого Пастернака несколько сотен человек, что для самиздатовского произведения было весьма приличной цифрой.

Христианские мотивы в романе

Борис Пастернак называл «Доктора Живаго» «своим христианством», поэтому при прочтении романа особое внимание стоит уделять всему, что связано с образом Христа.

Пастернак считал, что с приходом Христа закончилась история народов, массы — и началась история личности. История того, как личность приходит в мир, выполняет свою миссию и совершает важнейший выбор. По мнению поэта, задача каждого человека — выбрать, идти путем Христа или путем тех, кто кричал «распни» или умывал руки. Поэтому ключевые мысли романа связаны с христианством и с концепцией жертвенности. Пастернак верил, что творить новое и изменять мир можно только жертвуя собой, а не остальными. Такой же точки зрения придерживается и его герой — Юрий Живаго, который по сути является альтер-эго автора.

В самой фамилии Живаго заключена отсылка к знаменитой цитате из Евангелия: «Ты — Христос, Сын Бога Живаго». Пастернак сознательно писал этого героя похожим на Христа: человеком, который отличается от других, который несет свой крест и готов ради этой миссии претерпевать самые тяжкие лишения.

Для Юрия Живаго делом всей жизни является его поэзия. Он мечтает сохранить в творчестве самого себя для многих последующих поколений. В этом заключается еще одна ключевая мысль романа: идея духовного бессмертия, которую Пастернак понимал весьма буквально. Поэт считал, что, личность, «субъективность» человека после его смерти продолжает жить в созданных им книгах, музыке, спектаклях. А также — в сознании и памяти других людей. Чем больше человек знают и помнят твое дело, твое творчество, тем больший след ты оставляешь в мире. Пастернак хотел, чтобы его читатели не могли жить так, будто его, Пастернака, а также его мыслей, стихов, высказанных им взглядов никогда не существовало. Того же хочет и Юрий Живаго — и именно поэтому последние дни жизни он посвящает работе над своей книгой. «Человек в других людях и есть душа человека, » — говорит устами Живаго его создатель, именно так понимая бессмертие.

«Смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье?»

Ключом к образу Юрия Живаго является его профессия — врач. Причем врач-терапевт, а не хирург. По своей сути, по образу жизни и мыслей Живаго — тот, кто ставит диагноз, кто стремится использовать ресурсы самой жизни, чтобы справиться с болезнью, а не грубо вмешивается в организм с помощью скальпеля.

В Живаго преобладает созерцательное начало, которое читатели часто принимают за безволие. Он как будто покоряется любым обстоятельствам: едет в Юрятин вместе с семьей, даже будучи несогласным с таким решением; не пытается сбежать из партизанского отряда, когда его захватывают в плен. Однако через кажущуюся пассивность героя Пастернак раскрывает популярную мысль всей русской литературы ХХ века: когда человек теряет контроль над роковыми обстоятельствами, он должен принять их как неизбежность и приспособиться к ним внешне, не изменяя себе внутренне, по сути. Даже в ситуации тотальной несвободы необходимо оставаться абсолютно свободным внутри себя. Поэтому Живаго, где бы ни оказался, всегда остается самим собой. Он не меняет приоритетов, не предает свою миссию, не приспосабливается к собеседнику, не скрывает своих мыслей. Он не борется с обстоятельствами физически — но духовно остается верен самому себе.

Может показаться, что в конце романа Живаго опустился. Он носит чуть не лохмотья, оставил профессию и зарабатывает на жизнь тем, что рубит дрова состоятельным людям. Однако, по мнению Пастернака, изменился не Живаго, а мир вокруг него. Юрий по-прежнему пишет стихи, заботится о неофициальной, третьей своей жене Марине — и физический труд позволяет ему творить, не попадая под идеологическое давление. Живаго пишет стихи, и над ними не властны идеология и цензура. Он играет все ту же роль, с которой однажды вышел на сцену жизни, — именно этому посвящено его стихотворение «Гамлет»

. Так Борис Пастернак видит роль художника: творец может реализовать себя только тогда, когда остается верен своему таланту и предназначению.

Антипод Юрия Живаго в романе — Павел Антипов. В этом герое, с точки зрения Пастернака, нет самого главного — доверия к жизни. Поэт писал Антипова как некоего чеховского «человека в футляре»

. Павел живет, не доверяя судьбе, не верит, что все в жизни происходит разумно, и постоянно пытается переделать свою жизнь и себя самого. Он родился в семье пролетария — но решает стать интеллигентом и выбирает профессию учителя. Позже отказывается от специализации историка и знатока древних языков в пользу физики и математики, а затем вовсе снимает с себя роли учителя и мужа и отправляется на войну. На войне Антипов бросает вызов всему миру, стремится ему отомстить за то, что однажды мир обидел его жену Лару. И не понимает, что самой Ларе нужно не отмщение, а жизнь с любимым человеком. Однако Антипов считает, что сначала должен переделать мир, а только потом наслаждаться жизнью. И как итог — во время войны он разрушает свою семью, свою любовь и самого себя.

Путь Павла заканчивается самоубийством: логичным финалом для человека, который считал, что все в жизни зависит только от него и который относится к себе как к собственному проекту, оказавшемуся «неудачным». Самоубийство Антипова — знак краха его жизненной философии. Оно подтверждает важную для Пастернака идею о том, что мир устроен правильно с самого начала и все трагедии возникают лишь от того, что человек пытается его перекроить. Подобную мысль высказывал и Михаил Булгаков

 в «Белой гвардии», когда писал: «Никогда не убегайте крысьей побежкой на неизвестность от опасности. У абажура дремлите, читайте — пусть воет вьюга, — ждите, пока к вам придут».

Пастернак и революция

Еще одна важная тема «Доктора Живаго» — противостояние мира интеллигенции и пролетариата. Сам герой, его первая жена Тоня, его друзья Гордон и Дудоров в начале романа обитают в узком кругу, где чувствуют себя защищенными, своими. Эта среда дает им образование, общение с интеллигентными людьми, готовит им партнеров в браке и в делах. Однако существование в таком замкнутом пространстве, с точки зрения Пастернака, опасно. Оно лишает человека способности видеть жизнь в ее полноте и правде, со всеми противоречиями и трагедиями. Поэтому революцию

 поэт воспринимает как закономерное разрушение благополучного мирка тех, кто вел беззаботную жизнь, не замечая, что рядом бедствуют люди.

Однажды у Анны Ахматовой спросили, мог бы Пастернак написать поэму о революции, такую, например, как «Двенадцать»

. Она ответила, что, конечно, поэт смог бы, но перенес бы ее события на верхушки деревьев, раскачивающихся под ветром. И в самом деле, это было бы очень в духе поэта-метафориста Пастернака. Поскольку он считал, что основные жизненные процессы: природный, исторический и ментальный — родственны и тесно взаимосвязаны. Поэтому в его романе революция происходит не только в стране, но и в природе, и в душах людей. Так, Лара становится революцией в жизни Живаго. Юрий делает все, чтобы остаться верным мужем для Тони, однако сама жизнь постоянно подталкивает его к Ларе. Чувства оказываются сильнее Живаго — и ему остается лишь подчиниться.

Для Пастернака сделать революцию управляемой так же невозможно, как загнать свои чувства в рамки должного, правильного. Это стихия, которой нельзя сопротивляться. Поэтому Живаго, не противящийся этой силе, получает возможность завершить свою миссию, а Антипов, пытаясь воспользоваться ей, разрушает самого себя и лишает себя жизни.

Кино по классике: три экранизации романа «Доктор Живаго»

Омар Шариф, Ханс Мэтисон и Олег Меньшиков в роли Юрия Живаго

Роману «Доктор Живаго» с экранизациями не повезло. Сильно не повезло. Идеального фильма по мотивам великого романа так и не было снято. Ко всем из них и у кинокритиков, и у зрителей по всему миру накопилось огромное количество претензий. То много «клюквы», то выбрасывается несколько довольно важных героев из повествования (например, Евграф Живаго в британском и российском сериалах).

Мы решили разобраться, что так и не так было сделано в трех лентах по мотивам романа «Доктор Живаго».

«Доктор Живаго» (1965)

Режиссер: Дэвид Лин

Фильм вышел спустя пять лет после смерти Бориса Пастернака и стал одной из самых успешных в кассовом плане картин в истории американского кинематографа. Также на счету ленты Дэвида Лина пять премий «Оскар» и «Золотой глобус». Казалось бы, триумф да и только! Но нет: и критики, и зрители во всем мире не устают обвинять фильм в слишком большом количестве «клюквы» и фактологических ошибок на метр пленки. Чего стоит балалайка(!), которая, словно чемоданчик в «Криминальном чтиве» Тарантино, переходит из рук в руки. Разумеется, вся русская интеллигенция только и делала, что играла на балалайках в начале прошлого века! Да и декорации с локациями были выбраны крайне неудачно. Возникает ощущение масштабной мыльной оперы.

Несмотря на все эти недостатки, нужно отметить и плюсы: в картине, например, сохранена линия Евграфа Живаго (его сыграл Алек Гиннесс, которого мы помним по роли Оби-Вана Кеноби в «Звездных войнах»), вообще, подобраны неплохие актеры да и по своему размаху фильм не уступает самым эпичным пеплумам тех лет.

«Доктор Живаго» (2002)

Режиссер: Джакомо Кампиотти

Когда англичане смотрят культовый советский сериал «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» с Василием Ливановым и Виталием Соломиным в главных ролях, то возмущаются, мол, и актеры не похожи на британцев, и места съемок выбраны крайне неудачно. Примерно такие же претензии возникли у российских зрителей и критиков к английскому мини-сериалу 2002 года. Как бы ни старались продюсеры проекта, так и хочется крикнуть: «Не верю!».

Британские актеры так и остались британскими, и сколько не выдавай Словакию за Россию, она так и останется Словакией! Кира Найтли и Сэм Нилл все-таки попытались вытянуть ленту, но увы: ничего не вышло. От нее остается даже более сильный привкус «клюквы», чем от фильма 1965 года.

При этом из сценария выбросили несколько довольно важных героев и сюжетных линий. Почему-то Евграф Живаго оказался лишним персонажем. Зато этот проект послужил хорошим уроком создателям отечественного сериала.

«Доктор Живаго» (2006)

Режиссер: Александр Прошкин

Сериал Александра Прошкина, созданный по сценарию Юрия Арабова, стал первой (и пока единственной) российской экранизацией «Доктора Живаго». Картине, как и роману, не повезло с самого начала: фильм вышел через полгода после окончания работы над ним, за это время был выкраден пиратами и распродан на DVD, а итоговая версия, которую транслировал телеканал НТВ, прерывалась бесконечной рекламой.

В итоге «Доктор Живаго» остался одним из самых недооцененных телепроектов нулевых. Зрители рукоплескали «Идиоту» Владимира Бортко и «В круге первом» Глеба Панфилова, а вот работу Прошкина предпочитали критиковать: и сюжет создатели исказили, и Живаго на себя не похож, и Хаматова — не Лара. Все и так, и не так.

Поэт Дмитрий Быков верно заметил, что Юрию Арабову пришлось фактически переписывать роман, дополняя его диалогами, отсутствовавшими у Пастернака. Создателям сериала важным было показать не Россию Серебряного века, а Россию современную, для образа которой требовались герои, понятные и близкие зрителям.

Вот и получилось, что характеры Юрия Живаго, Лары и даже Комаровского вышли жестче, острее, приземленнее. Но благодаря блестящей игре актеров (Олег Меньшиков, Чулпан Хаматова, Олег Янковский) получились не менее интересными, чем те, которые показал (но не описал) в романе Борис Пастернак. А что до отступлений от сюжета, то идея сделать Живаго знаменитым поэтом, например, помогла авторам гармонично вплести в диалоги стихотворения главного героя, что до Прошкина и Арабова не получалось ни у кого.