«Ирония и сарказм в романе Ч.Диккенса “Приключения Оливера Твиста”»

«Ирония и сарказм в романе Ч.Диккенса                                                 “Приключения Оливера Твиста”»

Исследовательская работа Липатовой Ангелины,

ученицы 8А класса МБОУ СОШ № 31 г. Пензы

Содержание

Введение…………………………………………………………………………………………….с.3

Глава 1.  Краткий обзор работ о творчестве Ч. Диккенса и исследований по вопросам

               воплощения иронии и сарказма в литературе в целом……………………………….  с.5

1.1.  Литературоведы – о творчестве Ч. Диккенса ………………………………….с.5

1.2. Ирония и сарказм в художественном произведении………………………….. с.6

Глава 2. Виды и типы иронии в романе “Oliver Twist or The Parish Boy's Progress”………….с.11

2.1.  Ирония автора и ирония персонажей……………………………………..…....с.11

2.2. Ирония вербализованная  и ирония текстообразующая….……………………с.13

Глава3.  Механизмы создания иронического эффекта в романе “Oliver Twist or Thе Parish

               Boy's  Progress”……………………………………………………………………………с.16

Заключение…………………………………………………………………………………………с. 18

Литература и источники…………………………………………………………............................с.19

Приложение 1. Примеры применения иронии с переводом (таблица)…………………………с.20

Приложение 2. Диаграмма: сопоставление количества случаев авторской иронии и иронии

                           персонажей в тексте романа ……………………………………………………с.22

Приложение 3. Диаграмма: количественное соотношение контекстуального

                           (вербализованного) и концептуального (текстообразующего) типов

                          иронии…………………………………………………………………………….с.22

Приложение 4. Количественное соотношение случаев применения  22-х  механизмов

                           передачи иронии в тексте……………………………………………………….с.22

Приложение 5. Диаграмма: сопоставление  частоты  применения различных механизмов

                          передачи иронии………………………………………………………………….с.23

Введение

Литературные произведения о судьбах детей вряд ли могут оставить читателя равнодушным, особенно, – если они написаны рукой мастера, каким во всём мире признан Чарльз Диккенс. Читая его роман «Приключения Оливера Твиста»,  не только погружаешься в захватывающий сюжет книги, но и приобщаешься к внутреннему миру её автора, и это оказывается не менее увлекательным. Как, какими средствами удаётся Диккенсу передать нам своё сострадание  к обездоленным детям, свои презрение и гнев  по отношению к преступным, чёрствым и корыстным людям?

Чтобы ответить себе на данный вопрос, мы взяли для домашнего чтения подлинный текст романа и проанализировали его, сравнивая с переводом А. Кривцовой. При этом, прочитав в критической литературе, что иногда Диккенса называют сентиментальным писателем, мы почувствовали некоторый протест, так как в «Оливере Твисте» автор, напротив, очень реалистично показывает неприглядные стороны жизни, человеческие пороки и проблемы общества. Поэтому особый исследовательский интерес у нас вызвало мастерство Диккенса как обличителя, борца со злом, его сарказм, едкая ирония и способы их выражения. Таким образом, тема нашей исследовательской работы – «Ирония и сарказм в романе Ч.Диккенса “Приключения Оливера Твиста”»

Объект нашего исследования – оригинальный текст романа Чарльза Диккенса “Oliver Twist or The Parish Boy's Progress” («Приключения Оливера Твиста»).

Предмет исследования: виды и типы иронии в романе и механизмы создания иронического и саркастического эффекта.

Цель работы – исследовать и сравнить различные проявления иронии и сарказма в романе Диккенса, изучить и классифицировать различные способы их реализации в романе, проследить влияние данных приёмов на восприятие читателя.

Задачи исследования: 1) изучить биографические и литературоведческие источники, повествующие о Ч. Диккенсе и его романе «Приключения Оливера Твиста»;                                            2) изучить теоретические работы лингвистов об иронии в литературном произведении;                       3) проанализировать текст романа для выявления различных приёмов автора, позволяющих передать читателю ироническое или саркастическое отношение к персонажам и явлениям.

Гипотеза:  В романе «Приключения Оливера Твиста» Диккенс применил множество разнообразных приёмов выражения иронического и саркастического отношения, и это многообразие приёмов выходит далеко за рамки тропа «ирония» и тем самым оказывает более сильное влияние на восприятие читателя.

Методы исследования:

• Метод аналитического чтения произведения;
• Метод выборки и анализа примеров;
• Метод изучения критической, биографической и теоретической литературы;
• Сравнительно-статистический метод.

Поскольку Чарльз Диккенс является признанным классиком английской и мировой литературы, его биографии и творчеству посвящено немало работ.  Однако, исследовав все доступные нам источники на данную тему, мы обнаружили, что именно о лингвистических приёмах выражения иронии и именно в данном романе в них почти не упоминается, а если и упоминается в ряде учебных изданий, то – фрагментарно, на уровне отдельных примеров.  

Таким образом, предполагаемая актуальность и научная новизна нашего исследования заключается в попытке  подробно и на материале полного оригинального текста романа исследовать все виды и типы иронии и сарказма, а также – все  приёмы воплощения иронии и сарказма в произведении, показать влияние многообразия авторских приёмов на восприятие читателя и читательское сопереживание  автору и героям произведения.

Практическая значимость работы может заключаться в удобстве применения на уроках английского языка обширной подборки примеров классического  литературного текста, а также – результатов его лингвистического анализа.

Глава 1.  Краткий обзор работ о творчестве Ч. Диккенса и исследований по вопросам воплощения иронии и сарказма в литературе в целом

1.1.  Литературоведы – о творчестве Ч. Диккенса

Одно из фундаментальных исследований творчества Ч. Диккенса – это монография советского литературоведа И.М. Катарского «Диккенс. (Критико-биографический очерк)» В своей работе критик проследил все этапы жизни и творчества писателя, и в одной из глав, наряду с другими произведениями данного периода, он охарактеризовал роман «Приключения Оливера Твиста»: «Роман "Оливер Твист” открывает собой ряд социальных романов Диккенса, в центре каждого из которых стоит образ простого человека, чьи жизнь и невзгоды отображают типическую участь людей из народа... "Оливер Твист" - это роман о тяжелых жизненных испытаниях ребенка. Герой романа родился в работном доме, а факт этот не предвещал ему ничего, кроме полной невзгод жизни»^[1] 

Автор исследования подробно описал социально-историческую ситуацию, побудившую Диккенса написать этот роман, рассмотрел сюжет и главные образы произведения, подчеркнул позицию писателя по отношению к общественным порокам в Англии того периода: «Со всей свойственной ему страстностью Диккенс изобличает лживую благотворительность, установленную в работных домах. Главным оружием Диккенса оказывается злая и горькая ирония, которой проникнуты все главы, посвященные пребыванию Оливера в лапах буржуазных благодетелей»^[2] 

На девяти страницах монографии И.М. Катарского, посвященных роману «Приключения Оливера Твиста», только упоминаются ирония и сарказм писателя, а также рассказывается о нескольких образах и эпизодах романа, в которых данные проявления видны наиболее явно. Однако, ни разу критик не обращается к собственно приёмам воплощения в тексте иронии и сарказма автора.

Также признанным исследователем творчества Диккенса можно назвать В.В. Ивашеву. В её монографии «Творчество Диккенса» роману «Приключения Оливера Твиста» посвящена отдельная глава. Возможно, поэтому здесь мы видим исследование именно языка Диккенса, в том числе – механизмов создания иронического эффекта. Так В.В. Ивашева  выявляет как художественный приём намеренное несоответствие описания сути описываемого: «Писатель … широко применяет свой метод комического несоответствия тона повествования содержанию изображаемого. При этом он демонстрирует богатейшие возможности своего языка, увеличивая его реалистическую убедительность индивидуализацией речи персонажей…»^[3]     Однако, в данном исследовании мы не находим описания иных приёмов создания иронического эффекта  и связи их с различными лингвистическими средствами выразительности.

Изучив очерк литературоведа Е. Ю. Гениевой «Чарльз Диккенс: Великая тайна»^[4], мы ознакомились с разными периодами творчества классика, с характеристикой его творчества в целом, но здесь автор и не ставил перед собой цели анализировать язык писателя.

Обратившись далее к англоязычным источникам, мы открыли для себя интересное произведение писателя Джорджа Оруэлла «Чарльз Диккенс» (прочитано в переводе В. Мисюченко). Именно здесь оспаривается представление о Диккенсе как писателе сентиментальном : «В «Оливере Твисте» … писатель обрушивается на социальные институты Англии со свирепостью, на какую с тех пор не отваживался никто»^[5].  Однако, лингвистический аспект творчества Диккенса не затрагивается.

Таким образом, изучив ряд литературоведческих работ, касающихся темы нашего исследования, мы можем утверждать, что ни в одной из них не раскрывается достаточно подробно тема многообразия авторских приёмов, позволивших Диккенсу в полной мере передать своё ироническое и саркастическое отношение к отдельным персонажам и общественным явлениям, отображаемым в романе «Приключения Оливера Твиста».

1.2. Ирония и сарказм в художественном произведении: краткий обзор исследований лингвистов

Не найдя достаточно подробных сведений о языке писателя в литературоведческих произведениях, мы обратились к теоретическим трудам лингвистов. И сразу же были поражены, встретив у И.Р. Гальперина идеи, удивительно точно передающие наши впечатления. В своей монографии «Текст как объект лингвистического исследования» учёный пишет: «Важно … увидеть, какими собственно языковыми средствами автор выражает свое отношение к предмету мысли. В литературоведческих трудах таким средствам редко уделяется внимание»^[6]  И далее: «Создавая воображаемый мир, художник слова ... либо прямо, либо косвенно выражает свое отношение к изображаемому. Нередко литературоведы находят возможным определять это отношение, не пользуясь данными лингвистического анализа произведения, а только по литературным источникам…»^[7]

Именно поэтому, желая проникнуть как можно глубже в мир полюбившегося нам романа Диккенса, мы и взялись за исследования именно лингвистических аспектов мастерства писателя, а точнее – приёмов выражения им иронии и сарказма.

Обратившись к словарям и энциклопедиям, мы обнаружили, что слово «ирония» в большинстве случаев трактуется как один из тропов. Так, например, в энциклопедии «Русский язык» мы читаем: «Ирония -  (от греч. eir0n6ia, букв. - притворство) — троп, заключающийся в употреблении наименования (или целого высказывания) в смысле, прямо противоположном буквальному; перенос по контрасту, по полярности семантики…»^[8].

В издании  «Словарь-справочник лингвистических терминов» Розенталя и Теленковой ирония также трактуется как троп:  «ирония. Троп, состоящий в употреблении слова или выражения в смысле обратном буквальному с целью насмешки»^[9]

В университетском учебнике «Стилистика. Современный английский язык» автор И.В. Арнольд также относила иронию лишь к тропам (то есть, по её же определению,  «лексическим изобразительно-выразительным средствам»^[10]). Она писала: «Выражение насмешки путем употребления слова в значении, прямо противоположном его основному значению, и с прямо противоположными коннотациями, притворное восхваление, за которым в действительности стоит порицание, называется иронией»^[11].

Но ведь литературный приём применения в тексте слов, имеющих  в языке значение, противоположное подразумеваемому, называется «антифразис»?  Иными словами, ирония – это лишь антифразис, если принять на веру определения в вышеназванных изданиях? Читая роман Диккенса, мы не могли согласиться с таким, как нам казалось, упрощённым подходом к понятию «ирония». И, продолжая поиск, мы нашли подтверждение своей точке зрения.

Так, например, классик российской лингвистики А.А. Потебня ещё в 19 веке писал в своём труде «Теоретическая поэтика»: «Ирония не однородна с тропами (синекдоха, метонимия, метафора ), во-первых, потому, что, с одной стороны, может вовсе обходиться без образа (например, быть чистым формальным утверждением вместо отрицания: «да,     как же!»), с другой — не исключает тропов, может быть антономасией («Новейший Регул»; Пушкинский «Евгений Онегин», VI, 5) , метафорой, в частности аллегорией. … Ирония, в отличие от тропов, не есть средство познания свойства явлений. Это … лукавое притворство, когда человек прикидывается простаком , не знающим того, что он знает. В этом смысле — ирония Сократа, диалектический прием коего состоял в том, что он начинал исследование вопроса, становясь сам на точку незнания, на которой стоял собеседник…»^[12]  И с этими словами невозможно не согласиться, так как все эти приёмы – и ещё большее количество – мы и встречаем в тексте романа Диккенса.

Что касается определения понятия «сарказм», то оно попросту отсутствует в лингвистическом словаре-справочнике и в энциклопедии «Русский язык». Однако, нам удалось найти его в словаре литературоведческих терминов: «САРКАЗМ (от греч. sarkasmos – издевательство) – едкая, язвительная насмешка, с откровенно обличительным, сатирическим смыслом. ... С. не только близок к иронии..., он её разновидность...»^[13] 

В современном языкознании также есть немало исследований, рассматривающих вопросы создания писателем иронического эффекта в своих произведениях. Из их числа хотелось бы выделить диссертацию О. Г. Петровой «Языковое и экстралингвистическое в иронии как компоненте идиостиля писателя (на материале произведений У.М.Теккерея и Ч. Диккенса)», где достаточно подробно рассматриваются различные подходы к иронии и сарказму в художественном произведении. Так, О.Г. Петрова выделяет два принципиально различающихся типа иронии: контекстуальную и концептуальную, показывая, что для их воплощения в тексте автор использует разные средства: «Все многочисленные определения значения термина «ирония» сводятся к двум: ирония как стилистический прием – троп, категория контекстуальная, и ирония как содержательная, мировоззренческая категория, то есть категория сознания. Последний тип мы называем концептуальной иронией, что не противоречит ранее предложенным терминам ассоциативная, лейтмотивная, текстообразующая. Значение термина «концептуальная» содержит в себе все компоненты значений уже имеющихся терминов и добавляет существенный признак – наличие экстралингвистического компонента, связанного с миропониманием писателя»^[14]

Не менее интересно исследование автора О.П. Ермаковой «Ирония и ее роль в жизни языка». Ермакова положила в основу своей классификации иронии несколько иной принцип–«…по признаку занимаемого словесного пространства». Исследователь выделяет по этому признаку два основных типа иронии: «…вербализованную – иначе – локализованную в слове – и текстовую – не ограниченную словом или словосочетанием»^[15] Наибольшее внимание автор уделяет именно вербализированной иронии и считает иронию именно тропом, проводя параллель иронии как тропа с метафорой: «Как уже говорилось, из всех видов тропов ирония ближе всего к метафоре»^[16]. Ермакова подчёркивает,  что далеко не только антифразис как приём лежит в основе иронического эффекта; часто это – более глубокие и тонкие механизмы: «…в примере из Гоголя: “Прекрасный человек Иван Иванович. Он очень любит дыни” – нет явного антонимического значения ‘плохой’, ‘скверный’, хотя насмешка от этого не менее острая. И абсурдная аргументация относится только к буквальной оценке…»^[17] Большое значение Ермакова видит в «перевёрнутых причинно-следственных связях», в ощущении абсурда для создания  иронического эффекта.

Также проблемам реализации иронического смысла посвящена диссертация Ю.В. Каменской «Контекстуальная ирония в идиостиле А.П. Чехова»^[18], где мы смогли найти ещё одно подтверждение своим формирующимся представлениям о двух основных типах иронии. Каменская выделяет иронию контекстуальную и иронию текстообразующую. Контекстуальная ирония, по мнению  Ю.В. Каменской, может быть  классифицирована по лексико-семантическим, структурным и стилистическим признакам. К лексико-семантическим средствам она относит антифразис, каламбур, имитацию причинно-следственной связи. К структурным средствам реализации иронии автор причисляет транспозицию синтаксических структур, синтаксические конвергенции и вводные  конструкции. Основным же стилистическим средством автор считает  стилистический парадокс.

Для определения второго типа иронии Ю. В. Каменская  предложила использовать термин «текстообразующая ирония», полагая, что  «данный тип иронии организует текст в целом, задает его структуру».^[19] Такая ирония отличается от контекстуальной по объему текста, а также функциям, выполняемым в художественном тексте. Основными средствами осуществления текстообразующей иронии, по классификации Каменской,  служат структурный, лексический и ситуативный повтор, несобственно-прямая речь и интертекстуальные включения.

Интересна точка зрения, приведённая автором Степаном Кузнецовым в электронном журнале «Дискурс». Автор приводит мнение американского учёного Уайта, с которым он солидарен в определении иронии: «…она проявляется в использовании других тропов, но в абсурдном, алогическом ключе»^[20]. Здесь примечательно то, что ирония предстаёт не просто в виде антифразиса, как её можно было представить себе после знакомства с распространёнными определениями из словарей; она предстаёт явлением,  более значимым и разнообразным.

Обратившись к англоязычным исследованиям лингвистов в надежде найти информацию именно о языке Ч. Диккенса, мы обнаружили интересную работу американского лингвиста Масанори Мийата.  Этот учёный  из университета штата Джорджии в своей работе  “Types of Linguistic Deviation in Oliver Twist” уделяет особое внимание речи персонажей в романе. Но американский лингвист подходит к вопросу не с точки зрения передачи иронического отношения, а, скорее, – в плане подробного рассмотрения всех лингвистических особенностей манеры Диккенса в целом.  В его работе, например, подробно исследуется передача акцентов персонажей, их сленга, даже использование писателем всех знаков пунктуации – словом, всего того, что делает язык Диккенса своеобразным (т.к. deviation означает «отклонение»). Исследование американского лингвиста даёт нам некоторые полезные идеи о том, как различные тропы позволяют в отдельных случаях создавать иронический эффект, приводя примеры, в том числе и из исследуемого нами романа.^[21] Однако, такие примеры у Мийаты единичны. Интересно то, что Мийата, как и Уайт, связывает троп иронию с применением других тропов.

Таким образом, изучив ряд теоретических исследований лингвистов о понятии «ирония в художественном произведении», мы можем сделать выводы, что а) ирония в произведении бывает двух видов: собственно-авторской и вложенной в уста персонажей; б) ирония может быть разделена на два основных типа, которые разные лингвисты называют по-разному: это  ирония, заключённая в слове или фразе – вербальная (О.П.Ермакова) или контекстуальная (О.Г.Петрова, Ю.В. Каменская) – и  выходящая за рамки слов и фраз – текстовая (О.П. Ермакова), концептуальная (О.Г.Петрова), или текстообразующая (Ю.В.Каменская).

Кроме того, следует отметить, что как возможный механизм осуществления иронии в тексте разные исследователи перечисляют множество самых разнообразных лексических выразительных средств и стилистических приёмов. Учитывая результаты теоретических изысканий лингвистов, мы можем обратиться с этими знаниями непосредственно к оригинальному тексту романа и произвести его подробный анализ на предмет выявления преобладающих в лексике и стиле  Ч. Диккенса способов создания иронического эффекта.

Глава 2. Виды и типы иронии в романе “Oliver Twist or The Parish Boy's Progress”

                  2.1.  Ирония автора и ирония персонажей

Как известно, ирония и сарказм передают – с различной степенью открытости и эмоциональности –  чаще  неодобрительное отношение автора к тем или иным персонажам или явлениям. Если мы обратимся к биографии и личности Ч. Диккенса, то станут очевидны предпосылки резко-негативного отношения писателя к социальным институтам Англии XIX века и их типичным представителям.

«Чарльз Диккенс родился 7 февраля 1812 года в городке Лендпорт, близ Портсмута. Его отец был довольно состоятельным чиновником, человеком весьма легкомысленным, но весёлым и добродушным…. Своих детей и, в частности, своего любимца Чарли мистер Диккенс окружил заботой и лаской. Маленький Диккенс унаследовал от отца богатое воображение, лёгкость слова, по-видимому, присоединив к этому некоторую жизненную серьёзность, унаследованную от матери... Богатые способности мальчика восхищали родителей, и артистически настроенный отец буквально изводил своего сынишку, заставляя его разыгрывать разные сцены, рассказывать свои впечатления, импровизировать, читать стихи и т. д. … Однако семья Диккенса внезапно разорилась. Отец был брошен на долгие годы в долговую тюрьму, матери пришлось бороться с нищетой. Изнеженный, хрупкий здоровьем, полный фантазии … мальчик попал в тяжёлые условия эксплуатации на фабрику по производству ваксы. Всю свою последующую жизнь Диккенс считал это разорение семьи и эту свою ваксу величайшим оскорблением для себя, незаслуженным и унизительным ударом. … Со дна нужды Диккенс почерпнул свою горячую любовь к обиженным, к нуждающимся, своё понимание их страданий, понимание жестокости, которую они встречают сверху, глубокое знание жизни, нищеты и таких ужасающих социальных учреждений как тогдашние школы для бедных детей и приюты, как эксплуатация детского труда на фабриках, как долговые тюрьмы, где он посещал своего отца …»^[22]  Из этого фрагмента биографии как отчётливо видны как личные мотивы саркастического отношения    Диккенса   к  социальной  системе,  так  и  предсказуем   способ борьбы с социальной несправедливостью – художественное слово.

Открыв оригинальный текст романа, мы буквально с первых строк ощущаем иронию автора: Диккенс обещает рассказ о событиях, происходящих “…in a certain town, which for many reasons it will be prudent to refrain from mentioning…”^[23] («...в некоем городе, который по многим причинам благоразумнее будет не называть...»). Мы понимаем, что если город подчёркнуто не называется, то гордиться его жителям уж точно нечем.

Диккенс даёт понять читателю своё истинное отношение к жизни и людям,  но, ведя с читателем диалог как с человеком  умным, писатель, чтобы не быть прямолинейным,  прибегает к иронии самых разных оттенков – от тонкой издёвки или добродушного подтрунивания над разными персонажами до самого гневного сарказма по отношению к обществу и власть имущим, когда они в глазах писателя преступны.

Так, например, писатель зло иронизирует над системой социальной помощи сиротам, обращаясь аллюзии с античной притчей, в которой хозяин «почти приучил» свою лошадь обходиться без еды, но «не успел», так как бедняга умерла. Диккенс пишет: “… at the very moment when the child had contrived to exist upon the smallest possible portion of the weakest possible food, … the miserable little being was usually summoned into another world…”^[24] («… в ту самую минуту,  когда  дитя  научалось  поддерживать  в  себе  жизнь ничтожной долей самой непитательной пищи, … несчастный малютка отправлялся в мир иной…»).  

Однако Диккенс может выражать своё отношение к миру и опосредованно: он характеризует тех или иных персонажей через их речь. По ироническим выражениям в их речи – добродушным, тонким, злым или неумным – мы  также можем уловить отношение к ним Диккенса, и это отношение передаётся нам.

Так, например, когда Оливер попал в воровскую шайку,  вор Бейтс в ответ на вопрос товарища, откуда этот мальчик, ответил иронично: “…Greenland”^[25]   По его мнению, Оливер ещё «зелёный» (green), потому он и прибыл из «Зелёной страны», не имеющей, как мы понимаем,  никакого отношения к географии. И мы, читая это, понимаем, что Бейтс –  уже закоренелый преступник, снисходительно взирающий на неопытного «птенца» в уверенности, что тот рано или поздно «созреет» и будет полезен шайке в воровском деле.

Ирония отрицательных персонажей у Диккенса может быть как циничной, так и туповатой – в виде повтора слов собеседника с добавлением  антифразиса: “… And don't he know me? Oh, no! Not in the least!”^[26] («...А чо,  он  меня  не  знает?  О  нет!  Совсем  не  знает! »). Помимо ограниченности воришки, автор здесь подчёркивает его необразованность намеренным нарушением речевых норм.

Примером злобной иронии может служить издевательское обращение Фейджина к Оливеру после того, как он был похищен, принудительно  возвращён в шайку и ограблен своими  же «товарищами», позавидовавшими его новой и чистой одежде: “The Artful shall give you another suit, my dear, for fear you should spoil that Sunday one. Why didn't you write, my dear, and say you were coming? We'd have got something warm for supper.”^[27] («…Плут даст тебе другой  костюм,  мой милый, чтобы ты не запачкал своего воскресного платья. Почему, же ты нам  не написал, мой милый, и не предупредил о своем приходе! Мы бы тебе приготовили что-нибудь горячее на ужин»).

Совсем иначе звучит ирония добрых персонажей романа. Так, например чудаковатый Гримуиг, часто применяющий шуточную клятву «съесть свою голову», добродушно иронизирует над собственной манерой выражаться и, одновременно, над долго объяснявшимися влюблёнными, из-за которых пришлось ждать, когда подадут обед: “I had serious thoughts of eating my head to-night,' said Mr. Grimwig, 'for I began to think I should get nothing else” ^[28](«У меня было уже серьезное намерение съесть сегодня вечером свою голову, - сказал мистер Гримуиг, - так как я начал подумывать, что ничего  другого  не получу»).

Из всех 153 проявлений иронии и сарказма  ирония автора составляет 108 случаев, тогда как ирония персонажей – 45 случаев.

Таким образом, мы видим, что Диккенс передаёт читателю своё отношение к героям и социальным отношениям, используя два вида иронии, причём, первый вид – чаще. Однако оба эти  вида иронии одинаково эффективны и выразительны.

2.2. Ирония вербализованная  и ирония текстообразующая

В исследуемом произведении отчётливо видны как иронические слова и фразы, так и большие фрагменты текста, пронизанные насквозь авторской иронией или сарказмом.

Так, например, описывая самые ранние дни жизни героя, Диккенс с горькой иронией рассуждает, что лишь мать-природа позволила выжить Оливеру: “...the being born in a workhouse... was the best thing for Oliver Twist that could by possibility have occurred. ... if … Oliver had been surrounded by careful grandmothers … and doctors of profound wisdom, he would most inevitably .. have been killed in …. There being nobody by, however, but a pauper old woman  … and a parish surgeon … Oliver and Nature fought out the point “ ^[29] («…родиться в работном доме … было, возможно,  лучшим, что могло случиться с Оливером Твистом. …если бы Оливер был окружён заботливыми бабушками … и искусными докторами, он был бы тут же … загублен. Но, поскольку рядом не было никого, кроме нищей старухи и приходского хирурга, Оливер и природа выиграли битву за жизнь»). Это пример концептуальной, текстообразующей иронии, которая, во-первых,  выходит за рамки слова или словосочетания и, во-вторых, передаёт некую авторскую концепцию, сформированную на основе его жизненного опыта и мироощущения: современное ему общество жестоко и безразлично к бедным детям, им остаётся надеяться лишь на собственные силы.

В романе немало образцов как прямой речи персонажей, обличающих говорящего и создающими яркий иронический эффект, так и, как говорят лингвисты, не-собственно-прямой речи или парафразиса, когда автор как бы пересказывает мысли персонажа. В таких фрагментах текста можно не встретить ни единого антифразиса – персонажи могут быть абсолютно серьёзны, но, тем не менее, читатель отчётливо ощущает иронию автора или даже его саркастичность по отношению к герою.

Так, приходский чиновник, размышляя о причинах покорности ему любого подопечного, предполагает:  “Whether an exceedingly small expansion of eye be sufficient to quell paupers, who, being lightly fed, are in no very high condition...”^[30] («Потому ли, что бедняков кормили очень лёгкой пищей и они находились не в той кондиции, чтобы перечить, достаточно было лишь слегка выпучить глаза, чтоб они послушались»). Автор, используя не-собственно-прямую речь, даёт понять читателю всё ничтожество мелкого чиновника, облечённого властью над истощёнными и забитыми бедняками, которые слушаются его лишь потому, что могут лишиться последней пищи по его прихоти.

Однако нередко в тексте романа мы встречаемся и с иронией вербализованной – выраженной в отдельном слове или фразе. Так, например, Диккенс отмечает, маленькие дети росли на «ферме» попечительницы “…without the inconvenience of too much food or too much clothing…” ^[31] («… не страдая от избытка еды или одежды…»). Данная фраза, особенно в сочетании с саркастическими авторскими отступлениями и аллюзиями, заключает в себе злой сарказм по отношению к бездушным и вороватым приходским чиновникам и порождает возмущение ими в душе читателя.

Похожие чувства вызывает у нас вербальная ирония автора, содержащаяся в описании сборов Оливера на встречу с будущим работодателем. Так надевание чистой рубашки ребёнком Диккенс называет необычным гимнастическим упражнением, (“very unusual gymnastic performance”),  а добавочные к порции каши две унции хлеба – потрясающим зрелищем (“tremendous sight”)^[32], которое довело ребёнка до слёз. Оливер решил, что такая «доброта» может быть проявлена к нему только перед смертью.

И ещё более саркастически, как будто с трудом сдерживая бешенство, Диккенс описывает обращение  с маленькими детьми надзирателей в работном доме:  “…Mr. Gamfield did happen to labour over the slight imputation of having bruised three or four boys to death…” ^[33]  («…Мистеру Гамфилду довелось потрудиться над небольшим внушением – забить трёх-четырёх мальчиков до смерти…»). Здесь сарказм заключён в антифразисе the slight imputation (небольшое внушение), который рядом с фактом смерти детей порождает в сознании читателя не просто возмущение, но горькое осознание того, насколько незначительна была смерть сироты в Англии середины XIX века:  его не забили, а просто провели небольшое внушение, и «воспитатель» вовсе не виноват, что ребёнок оказался таким хилым.

Сравнивая частотность применения Диккенсом двух вышеназванных типов иронии, мы подсчитали, что из всех 153 фрагментов текста, содержащих иронию, 87 заключают в себе вербализованную или контекстуальную иронию и  66 примеров относятся  к текстообразующей или концептуальной иронии.

Таким образом, мы можем утверждать, что в данном произведении применены как вербализованный, так и текстообразующий типы иронии, причём чаще Диккенс прибегает к иронии первого типа.

Глава 3.  Механизмы создания иронического эффекта в романе                                                  “Oliver Twist or The Parish Boy's Progress”

Как отмечал А.А. Потебня, ирония может быть, в то же самое время, антономасией, метафорой или аллегорией, а может и вовсе не содержать в себе образа, представляя собою обычное повторение слов собеседника или переспрашивание. Читая роман об Оливере Твисте, этим нельзя не согласиться. Всего нам удалось выявить здесь двадцать две разновидности механизмов создания иронического эффекта.

Распределив все  211 проявлений иронии (заключённых в 153 фрагментах текста) по типам механизма создания, мы убедились, что чаще всего в тексте встречается как приём антифразис.  Автор – от своего имени или от имени персонажей – иронически употребляет значение слова или фразы, противоположное подразумеваемому. В романе антифразис представлен 39 раз.

Диккенс, например, использует антифразис для выражения сарказма в главе шестой, где описана жизнь  Оливера в семье гробовщика. Диккенс пишет, как бы разделяя взгляды мистера Сауэрбери: “It was a nice sickly season just at this time. In commercial phrase, coffins were looking up…”^[34] («Это была славная пора болезней. Гробы росли в цене.»). И мы понимаем, что хозяина Оливера не интересовало в жизни ничего кроме денег –  чем больше умирало людей, тем было ему радостнее.

Вторым по частоте применения приёмом выражения иронии в тексте романа мы должны признать метафору: она встречается  22 раза. Приведём пример иронической метафоры. Диккенс так пишет о приходском смотрителе: “But, tears were not the things to find their way to Mr. Bumble's soul; his heart was waterproof”^[35]. (« Но слезы не могли пробиться к сердцу мистера Бамбла: сердце его было непромокаемым»). Используя здесь метафору, автор не только показывает бездушие чиновника, но и подчёркивает его самодовольство:  Бамбл горд своей, как он считает, «твёрдостью».

Встречаются метафоры и в речи персонажей, что делает их в глазах читателя гораздо ярче и выразительнее. Так, казалось бы, незначительный персонаж, бродячий торговец Гарри, балагурит, предлагая ядовитый химикат:  “If a lady stains her honour, she has only need to swallow one cake and she's cured at once  – for it's poison”^[36]. («Если леди запятнала свою честь, то ей достаточно проглотить одну штучку, и она исцелится – ибо это яд»). Читая подобные примеры, которых немало в романе, мы чувствуем, что мир бедного люда вокруг Оливера состоит в большинстве своём из людей грубых и жестоких, и выжить в этом мире ему очень непросто.

В романе Диккенса для передачи иронического отношения к персонажам нередко используются в качестве приёмов алогизм (18 примеров). Например,  воришка Бейтс планирует: “..., and do the gen-teel: as I mean to, in the very next leap-year but four that ever comes, and the forty-second Tuesday in Trinity-week”^[37]. («…зажить по-благородному?  Я и сам  так  поступлю…в  сорок второй вторник на троичной неделе…»).

Как мы видим, Диккенс часто прибегает к речевой характеристике, приводя прямую речь персонажа, саморазоблачительную для него, как приём демонстрации иронического отношения к данному персонажу. Таких примеров – 17. А также довольно часто автор использует приём парафраза (или не-собственно-прямой речи, как называют его некоторые исследователи). Этих примеров мы обнаружили в тексте 14.

Так, например, характеризуя чиновников, от которых зависели жизни детей в приюте, автор приводит их возмущённый диалог о голодном ребёнке:  “…Do I understand that he asked for more, after he had eaten the supper allotted by the dietary?' -  'He did, sir,' replied Bumble.- 'That boy will be hung,' said the gentleman in the white waistcoat”^[38] (« Верно ли я понял, что он попросил ещё еды, съев положенную порцию?» – «Так оно и есть, сэр», - ответил Бамбл. – «Этот мальчик закончит жизнь на виселице»,– сказал джентльмен в белом жилете). Этот диалог настолько выразителен, что комментарии излишни.

В качестве примера парафраза можно привести слова, описывающие ощущения Бамбла от своей рабочей поездки:  “He experienced no other crosses on the way, than those which originated in the perverse behaviour of the two paupers, who persisted in shivering, and complaining of the cold, in a manner which, Mr. Bumble declared, caused his teeth to chatter in his head…”^[39]. («В пути  у  него  не  было  никаких  неприятностей,  кроме  тех,  что причиняли  ему  своим  гнусным  поведением  бедняки,   которые   упрямо   не переставали дрожать и жаловаться  на  стужу  так,  что,  по  словам  мистера Бамбла, у него у самого застучали зубы…»)

Одним из самых интересных приёмов передачи иронического отношения представляется так называемая сократова или сократическая ирония. По определению в словаре, это «тонкое притворство невежественным глупцом…»^[40] Так, например, Диккенс поясняет, что смотритель Бамбл бил истощенного, плохо одетого в холод ребёнка, чтобы его согреть и предотвратить простуду: “...prevented his catching cold, and caused a tingling sensation to pervade his frame, by repeated applications of the cane”^[41]  Читатель, конечно же, понимает, что за притворной «наивностью» автора кроется едкий сарказм. Примеров сократической иронии мы отыскали 14.

Из достаточно часто применяемых механизмов передачи иронии можно назвать ещё сравнение – 11 примеров. Так, автор сравнивает Оливера с подстреленной диковинной птицей, когда недалёкий малый с гордостью демонстрирует раненного им ребёнка в качестве боевого трофея: 'But won't you take one look at him, first, miss?' asked Mr. Giles, with as much pride as if Oliver were some bird of rare plumage, that he had skilfully brought down”^[42]. 

В порядке убывания частотности можно назвать и другие механизмы или приёмы передачи иронии. Это  ироническое повествование (11 случаев), литота (10 случаев), апология и риторический вопрос  (по 8  примеров), эвфемизм и повтор слов собеседника (по 7 случаев), гипербола (6), олицетворение  (5 случаев), парадокс (4), аллюзия и каламбур (по 3 примера),  окказионализм  (2 примера), а также – эпитет, метонимия и антономасия (по 1 примеру)

Итак, мы видим, что авторский запас приёмов выражения иронии настолько богат, что ограниченный объём работы не позволяет даже привести все примеры. Все проявления иронии содержатся в рабочей таблице на 17 страницах, они пронумерованы, и их номера распределены по столбцам таблицы Приложения № 3^[43], их количественное соотношение указано в таблице Приложения № 4^[44]

Заключение

Проанализировав текст романа “Oliver Twist or The Parish Boy's Progress”, мы можем обоснованно утверждать, что:

• в произведении встречается ирония двух видов – ирония самого автора и ирония персонажей по отношению друг к другу или самим себе;
• Диккенс применял как вербализованную, контекстуальную иронию,  так и текстообразующую или концептуальную;

• для передачи иронии и сарказма в произведении Диккенс пользовался не только противоположным значением слов и фраз (антифразисом), но и широко применял ещё не менее 21 механизма, в которых участвовали как лексические средства, так и надфразовые образования – аллюзия, прямая и не-собственно-прямая речь, риторический вопрос, повторы и другие.

Таким образом, наша гипотеза о большом разнообразии авторских приёмов в данном романе подтвердилась, и мы можем смело утверждать, что Чарльз Диккенс заслуженно пользуется репутацией мастера слова и способен передать читателю самые тонкие оттенки своих мыслей и чувств.

Литература и источники

1.   Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык. – М., Издательство  «Флинта». Издательство «Наука», 2002.
2.   Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования, - М., КомКнига, 2006.
3.   Гениева  Е.Ю. Чарльз Диккенс: Великая тайна :  https://www.booklot.ru/genre/proza/ klassicheskaya-proza/book/rojdestvenskie-povesti/content/3169165-e-yu-genieva-charlz-dikkens-velikaya-tayna/
4.   Диккенс Ч. Приключения Оливера Твиста. – М., «Юридическая литература», 1984.
5.   Ермакова О.П. Ирония и ее роль в жизни языка:  https://www.litmir.me/br/?b=536725
6.   Ивашева В.В. Творчество Диккенса. – М., Издательство Московского университета, 1954.
7.   Каменская Ю.В. Контекстуальная ирония в идиостиле А.П. Чехова:  http://www.dslib.net/fiz-vospitanie /kontekstualnaja-ironija-v-idiostile-a-p-chehova.html
8.   Караулов Ю.Н. Русский язык. Энциклопедия — М.: Дрофа, 1997
9.    Катарский И.М. Диккенс. (Критико-биографический очерк). – М., Государственное издательство художественной литературы, 1960.
10. Кузнецов С. Краткая экскурсия по тропам, или Несколько способов взглянуть на корабль : https://discours.io/articles/culture/kratkaya-ekskursiya-po-tropam-ili-neskolko-sposobov-vzglyanut-na-korabl
11. Оруэлл Д. Эссе. Статьи. Рецензии. Том II : http://www.orwell.ru/library/reviews/ dickens/ russian/rchd

12. Петрова О.Г. Языковое и экстралингвистическое в иронии как компоненте идиостиля писателя (на материале произведений У.М.Теккерея и Ч. Диккенса):  http://www.dslib.net/jazyko-znanie/jazykovye-i-jekstralingvisticheskoe-v-ironii-kak-komponente-idiostilja-pisatelja-na.html

13. Потебня А.А. Теоретическая поэтика. – М., Высшая школа, 1990.

14. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов– М., «Просвещение»,1985

15. Тимофеев Л.И., Тураев С.В. Краткий словарь литературоведческих терминов.– М., «Просвещение», 1978.

16. Charles Dickens. Oliver Twist or The Parish Boy's Progress http://www.literaturepage.com/ read/olivertwist.html
17. Masanori Miyata. “Types of Linguistic Deviation in Oliver Twist” : http://www.dickens.jp/ archive/ot/ot-miyata.pdf

Приложение №1. Проявления иронии в романе: избранные цитаты, их перевод и характеристика по виду, типу и механизму передачи иронии.

Приложение № 2. Диаграмма: сопоставление количества случаев авторской иронии и иронии персонажей в тексте романа.

Приложение № 3. Диаграмма: количественное соотношение контекстуального                             (вербализованного) и концептуального (текстообразующего) типов иронии

Приложение № 4. Количественное соотношение случаев применения различных механизмов передачи иронии в тексте.

Приложение № 5. Диаграмма: сопоставление  частоты применения различных механизмов передачи иронии.