Истоки самозванства в России.

МУНИЦИПАЛЬНОЕ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

«ОСНОВНАЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА № 4»

Истоки самозванства в России

Работу выполнила: Сорокина Анастасия

ученица 7 А класса  МОУ «ООШ № 4»

Руководитель: учитель истории

МОУ «ООШ № 4»

Сидорина Светлана Владимировна

Моршанск

2011 год

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение ________________________________________________ 3

Самозванчество __________________________________________ 5

Заключение ______________________________________________ 9

Использованные источники и литература  ____________________ 11

Приложение _____________________________________________ 12

ВВЕДЕНИЕ

"Самозванство"— понятие, которое определяет прежде всего действия конкретного человека, который решил объявить себя царем или мессией, а также факторы, определяющие поведение самозванца, пока он не получил поддержку народа. В исторической литературе исследовано много примеров самозванства в мировой истории. Исходя из этого, самозванство никак нельзя назвать исключительно российским феноменом, но ни в одной другой стране это явление не было таким распространенным и не играло столь значительной роли во взаимоотношениях общества и государства. В. О. Ключевский отмечал, что "... с легкой руки первого Лжедмитрия самозванство стало хронической болезнью государства: с тех пор чуть ли не до конца 18 в. редко какое царствование проходило без самозванца, а во времена Петра I в отсутствие такого народные слухи настоящего царя превратили в самозванца".^[1]Даже если ограничиться подсчетом лишь лжецарей и лжецаревичий, то все равно наберется значительное число. В XVII в. на территории Московского государства действовало около 20 самозванцев (из них в смутные времена до 12 человек), а в XVIII в. насчитывают более 40 случаев самозванства.

Как уже говорилось, самозванство никак нельзя назвать чисто русским феноменом. Появлялись самозванцы еще в античные времена. С этим явлением знакома история не только Запада, но и Востока. Однако нигде самозванство не достигало такого размаха, как в России. На протяжении XVII — первой половины XIX века разного рода Лже обрушивались на страну, как из рога изобилия. Однако ни счастья, ни достатка самозванство никогда не приносило. Напротив, последствия обыкновенно оказывались самыми печальными и свидетельствовали о серьезности болезни, поразившей государство и общество. Трижды — при Лжедмитрии I (см. Приложение 1) , Лжедмитрии II (см. Приложение 2) и Емельяне Пугачеве (см. Приложение 3) — самозванцам удалось так “тряхнуть” царством, что общество долго потом искало успокоения. При этом первый Лжедмитрий почти целый год восседал на престоле, а второй два года оспаривал его у Василия Шуйского. Государство оказалось расколотым надвое: два государя, две боярские думы, две системы приказов и даже два патриарха. Самый знаменитый из Лжепетров, Емельян Пугачев, кровавой волной крестьянского гнева прокатился по всему Оренбуржью, Южному Уралу и Среднему Поволжью, своим “окаянством” (определение самого Пугачева) наказав не только своекорыстных помещиков, а и всю Россию.

Несмотря на то что самозванчество издавна привлекало внимание историков, корни этого явления до конца не выяснены. По большей части самозванчество трактуется как одна из форм «антифеодального протеста», а в плане политическом оно изображается исключительно как «борьба трудящихся за власть». Однако при этом не учитывается, что не все самозванцы были связаны с движением социального протеста, что далеко не всегда их целью была власть в государстве.

Совершенно очевидно, что для понимания сущности самозванчества нужно прежде всего изучить идейно-психологические особенности русского народного сознания XVII-XVIII веков. Но вначале, надо сказать о терминологии.

В литературе понятия «самозванство» и «самозванчество» употребляются как синонимы. Однако это не значит, что смысл их полностью совпадает.

Понятием «самозванство» определяют прежде всего действия конкретного человека, решившего объявить себя царем или Мессией, а также факторы, управлявшие поведением самозванца, пока он не получил поддержки в народе. Изучение самозванства подразумевает углубление в психологию самозванцев, в тот круг представлений, который непосредственно мотивировал их действия.

Термин «самозванчество» относится к области социальной психологии. Самозванчество начинается тогда, когда лжецарь или псевдомессаия открывается окружающим, формирует группу соратников или становится во главе какого-либо движения социального протеста. Изучая природу самозванчества, мы акцентируем свое внимание, прежде всего на народной реакции. Появление самой проблемы самозванства раскрывается как все более глубокая и масштабная, как универсалия, а возможно и главная болевая точка современной персонологии.

Многие историки в свое время писали о самозванцах, но феномен самозванства до сих пор до конца не изучен и порождает множество вопросов.

Целью моей работы является:

- изучение причин появления самозванства на Руси;

- анализ особенностей зарождения данного явления в нашей истории;

- выявить особенности многообразия проявления самозванства;

- проследить проявление его в настоящем.

Задача:

- исследование причины столь массового проявления самозванства в России.

Источник самозванства - кризис, утрата идентичности. Именно необустроенность в быту, неустойчивость сознания порождает ситуацию претензий на статус другого, присвоение чужого имени и персоны. Тогда становится ясным, что самозванство, явление историческое, имеющее определенные социально-культурные предпосылки и персонологические последствия, а значит и - определенную динамику. Именно эта динамика самозванства, с выходом к современной ситуации и некоторым перспективам и является основным предметом дальнейшего рассмотрения.

В XX столетии - и чем дальше, тем в большей степени - можно отметить отход от «больших идентичностей» личности, т.е. отождествления ее с определенным государством, нацией, этносом, конфессиональной принадлежностью. Люди во все большей степени идентифицируются именно по брендам (что они едят, носят, что читают, смотрят, слушают, в чем ездят, где отдыхают). Поэтому, если ранее мы имели дело преимущественно с «высоким самозванством» исторических личностей, то в наше время самозванство становится феноменом обыденной жизни.

Самозванчество

До XVII века Московское государство не знало самозванцев, претендовавших на царский трон. Во-первых, для самозванства царского направления необходимо  соответствующее развитие феодальных отношений и государства. Во-вторых, история самозванства в России тесно связана с династическими кризисами, которые время от времени нарушали царский трон. Первый такой кризис относится к XVI-XVII векам, когда закончилась династия Рюриковичей и на престоле появились "боярские цари"— Борис Годунов и Василий Шуйский. Именно тогда появляются первые лжецари и рождаются массовые движения в их поддержку. И позже отход от традиционного порядка престолонаследия (например, появление на троне малолетних детей или воцарение женщин) обогащали историю самозванства новыми именами и событиями. В-третьих, история самозванства предстает как ряд конкретных воплощений народных утопий и легенд о "возвращении царей-Избавителей". Первая из них возникла еще при Иване Грозном, который показал себя "несправедливым" и "неблагочестивим" царем. Героем легенды стал разбойник Кудеяр, который в действительности был якобы царевичем Юрием, сыном Василия III от первой жены Соломеи Сабуровой.

В научной литературе утвердилась мысль о том, что народ поддерживал самозванцев главным образом потому, что они обещали освобождение от гнета, сытую жизнь и решение социальных проблем. При этом можно предположить, что представители низших слоев общества (в крайнем случае, их часть) могли идти за самозванцами, не веря в их царское происхождение, а просто используя их в своих целях. Типа "толпе" все равно, кто взойдет на престол с ее помощью,— главное, чтобы новый царь был "мужицким", "хорошим", чтобы он защищал интересы народа. Но такая точка зрения не бесспорна. Наряду с такими самозванцами, как Лжедмитрий I, который повел за собой тысячи людей, в Московском государстве были и другие, которые в лучшем случае могли похвастаться несколькими десятками сторонников. Чем это объясняется? Скорее всего, одни самозванцы лучше играли свои роли, их поступки в большей степени соответствовали народным ожиданиям, а другие претенденты на престол не соблюдали общепринятых "правил игры", или же чаще их нарушали.

"Праведным" в глазах народа выглядел тот монарх, который был, во-первых, "благочестивым", во-вторых, "справедливым", в-третьих, "законным".

 «Законность» правителя определялась богоизбранностью — владением харизмой (личной благодатью), которая доказывалась наличием "царских знаков" на теле. Именно с их помощью (креста, звезды, орла или другого царского герба) многочисленные самозванцы в XVII-XVIII вв. доказывали свое право на престол и обеспечивали себе поддержку в народе. Взять, например Емельяна Пугачева. В августе 1773 года он обратился за поддержкой к яицким казакам. Те в сваю очередь потребовали показать царские знаки на теле. Пугачев показал отметины на груди (раны после болезни) и пятно на левом виске.

Помимо "царских знаков", существовали и другие характерные признаки "законного" претендента на престол — поддержка его всем миром, а также личная фортуна. В народных представлениях претендент на престол должен был быть всегда успешным. В частности, уверенность в том, что царевич Дмитрий все-таки жив, росла вместе с тем, как войска первого самозванца успешно продвигались к Москве.

Массовая поддержка могла опираться на признание претендента «подлинным государем» со стороны авторитетных лиц или свидетелей, которые знали его еще в бытность царем. Так, в 1732 году в селе Чуеве Тамбовской губернии объявился «царевич Алексей Петрович». Крестьяне поверили самозванцу после того, как его «признал» знахарь, который славился тем, что видел людей насквозь.^[2] 

Отметим, что были самозванцы, которые вследствие "мифического отождествления"  веры народа в богоизбранность "царя", часто сами верили в свою принадлежность к царской крови, и существовали откровенно сознательные обманщики. Таким был провозглашен в Стародубе второй Лжедмитрий —  "Тушинский вор". Проверкой его личности и его легитимных прав мало кто интересовался, он был лишь флагом, под которым спешили собраться все недовольные московским правительством и своим положением и все, кто стремился устроить свою карьеру или приобрести "незаконные богатства".

Прослеживается еще одна параллель — история самозванства и история глубоких социальных конфликтов и крестьянских войн в России тесно связаны между собой.

Кем же возникает самозванец в глазах современников и последующих поколений историков? Лжедмитрий I метеором пронесся над Европой в начале XVII века, всколыхнул мнения многих своих современников, стал одним из самых заметных персонажей первых европейских газет. Европа внимательно следила за успехами самозванца, его история нашла широкий отклик в европейском искусстве.

Феномен тайны Лжедмитрий I заключается в том, что эпоха конца XVI — начала XVII века, сам дух боярских интриг, которых не остановило даже избрание Бориса Годунова, вызревания в обществе гражданской войны и многочисленные разбойничьи беспорядки подготовили почву, на которой выросла вера в законного царя и возможность его появления. Призрак убитого Дмитрия сопровождал все царствование Бориса, постоянно оживая в небылицах врагов Годунова. Одни утверждали, что Дмитрий жив и прислал им письмо, другие — будто Борис велел убить Дмитрия, а позже стал держать при себе двойника с таким расчетом: если самому не удастся завладеть троном, он выдвинет лжецаревича, чтобы забрать корону его руками. Относительно подобных интриг, можно предположить, что "оживляли" призрак Дмитрия сторонники Романовых. После коронации Бориса рассказы о самозванце стихли, однако болезнь царя воскресила призрак Дмитрия повторно. И в 1603 таинственная тень стала реальностью: в пределах Речи Посполитой появился человек, которая назывался именем погибшего царевича.

"Бунтарское время" оставило народную память о самозванце в народных песнях и былинах, вывод в которых сводится к тому, что последний — это Господня кара за тяжелые грехи. На протяжении XVII-XIX вв. происходит переосмысление истории самозванства и самозванцы в глазах многих ученых и деятелей искусств предстают уже более положительными героями.

Эпоха русского Просвещения также оставила свои "критерии оценки" самозванства, тем более, что в настоящее время история превратилась в науку и стали очевидными попытки на основе аналитических методов исследования докопаться до сути явления самозванства, какой бы неожиданной она ни была. При этом инициатива исходила не только от историков, но даже от властных учреждений. В частности, царица Анна Ивановна приказала заново изучить вопрос о смерти царевича Дмитрия, его канонизации и заодно о происхождении самозванца. Екатерина II, углубившись в изучение российской истории и заинтересовавшись тайной Лжедмитрий I, специально вызвала к себе известного в те времена историка, члена российской академии наук Г. Ф. Миллера и попыталась выяснить у него конфиденциально, насколько правильная и справедливая мысль о Самозванце, которая была распространена в то время. Однако ученый, вследствие своей осторожности, уклонился от прямого ответа, не решившись подтвердить или оспорить официальную версию.

В народном представлении «законный» претендент на престол должен быть всегда удачлив. Уверенность в том, что царевич Дмитрий все-таки жив, росла по мере того, как войска первого самозванца успешно продвигались к Москве. Забровские казаки весной 1607 года перешли на сторону Ивана Болотникова, «проведав, что московиты два раза потерпели поражение, подумали, что истинный Дмитрий, должно быть, жив…»

Донские казаки, рассуждая об успехах Пугачева, говорили, «что если б это был Пугач, то он не мог бы так долго противиться войскам царским». Аналогично рассуждали жители Сибири, для которых истинность Пугачева – «Петра III» доказывалась, помимо прочего, тем, что «его команды рассыпались уже везде», покорив многие города.

Наконец, в народном сознании хранился определенный план действий, который предписывался каждому самозванцу. Суть его заключалась в вооруженной борьбе с «изменниками» и походах на Москву (в XVIII веке – сначала на Москву, а затем на Петербург). Действовать как-то иначе значило разоблачить себя. Ведь «законный» царь для того и «объявлялся» народу, чтобы с его помощью вернуть себе власть.

Для признания в народе кого-либо претендентом на царский трон в качестве «благочестивого», а значит, «истинного» государя требовалось, ко всему прочему, чтобы его сопровождала свита из знати (настоящая или созданная самим самозванцем). У Пугачева такая свита тоже имелась.

Самозванчество и царистской и религиозной окраски по сути своей – явления одного порядка. Родство их видится уже в том, что человек, принявший имя какого-либо пророка или самого Христа, теряет свободу жизненного выбора. Он обречен играть свою роль так, как это предписано массовым сознанием, делать то, что от него ожидают.

Вспомним, например, двух «расколоучителей» - монаха Капитона и протопопа Авакума. Оба они считали себя посланниками «вышняго Бога», и оба сумели убедить в этом большое число людей. Капитон истязал себя постами (ел только сухой хлеб, и то раз в 2-3 дня), носил тяжелые вериги (каменные плиты в три пуда) и даже спал в подвешенном состоянии. В общем, жил так, как жили до него многие подвижники, причисленные впоследствии к лику святых.

Протопоп Авакум избрал другой путь – он стал «страдальцем за веру». Он был уверен, что именно в борьбе против «никонианства», требующей душевной стойкости, заключается его миссия «пророка» и «Христова посланника»

Склонность к самозванству можно связать с определенным типом личности, особенно характерным для средневековой Руси. Его носители часто встречались среди "живущих во Христе" — юродивых. Юродство предусматривало внешнее уподобление евангельскому Христу и считалось одним из подвигов христианского благочестия. Юродивые добровольно отказывались не только от всех благ и удобств бытия, но и от всех преимуществ общественной жизни. Такими же чертами наделялся и "царь-Избавитель". Соответственно, можно предположить, что одним из душевных качеств, которое способствовало самозванству, была неспособность терпеть социальную и общественную несправедливость.

Если говорить о самозванстве царского направления, то нельзя сказать, что в его основе ведущим было стремление к достижению материальных благ или житейских удовольствий. Что же двигало самозванцами? Б. А. Успенский определил три обстоятельства, которые могли заставить простого человека поверить в то, что он является "истинным государем":

1. Поскольку в народном сознании доминировало представление о Божественном призвание настоящего царя, то нет ничего удивительного в том, что человек, который нашел на своем теле какие-либо "знаки", начинал считать себя богоизбранным.

2. В случае нарушения естественного (родового) порядка наследования престола, тот, кто занимал, таким образом, царский трон, сам воспринимался как самозванец. "Открытие" такого самозванца на троне провоцирует появление других: в народе происходит как бы конкурс самозванцев, каждый из которых претендует на свою преднозначеннсть. Основой этого процесса является убеждение, что делать выводы о том, кто есть настоящий царь, должны не люди, а Бог.

3. Одним из факторов самозванства является такая черта традиционного общественного сознания, как "мифологическое отождествление", которое "... с наибольшей выразительностью проявляется у хлыстов и скопцов, видящих в конкретных людях непосредственное воплощение Бога Саваоха, Христа или Богородицы и называющих этих людей соответствующими именами".

Секта «хлыстов» получила такое название от ее наблюдателей и врагов, сами же сектанты называли себя «людьми Божими». Вероятно, название секты является искажением слова «христы», поскольку ее члены считали своих руководителей Мессиями, воплощениями Христа.

Первым «Христом» оказался Иван Суслов, оброчный крестьянин Муромского уезда. И. Суслова сопровождали 12 «апостолов» и «Богоматерь». Очевидно, такая свита была обязательной.

Таким образом, пышной свите, которая была атрибутом лжецарей, находится анология в истории религиозного самозванчества. «Истинного» пророка или Мессию должны были окружать ученики или соратники. Без этого условия ему, очевидно, трудно было рассчитывать на массовую поддержку. Популярность же была нужна для подтверждения «законности» его притязаний на сокральный статус.

Логично предположить, что для самозваных пророков и Мессий был актуален и другой способ достижения популярности – привлечение на свою сторону авторитетных и уважаемых людей с высоким социальным статусом. В поисках доказательств обратимся к истории скопчества, которое выделилось в 70-х годах XVIII века из секты «христоверов».

Уж коли речь зашла о скопчистве, нельзя не остановиться на личности Кондратия Селиванова. Для скопцов он был не просто Мессия, но «Бог над Богами, царь над царями и пророк над пророками». Своей славой и авторитетом Селиванов был обязан в первую очередь богатым купцам, с которыми он сошелся во время сибирской ссылки, куда был отправлен в 1774 году. Купцы устроили ему побег из ссылки. После этого, в 90-х годах XVIII в., К. Селиванов принял имя императора Петра III. В этом ему оказали большую услугу петербургские скопцы. Им удалось обратить в свою веру некого Кобелева – бывшего лакея Петра III. Кобелев стал подтверждать, что Селиванов – действительно свергнутый император и что он его сразу узнал, как только увидел. Наконец, прославлению двуликого «Мессии» (одновременно «Христа» и «Петра III») помогла небезызвестная «Богородица» Акулина Ивановна. Она признала Селиванова своим сыном, рожденным от святого духа, и после этого стала зваться «императрицей Елизаветой Петровной».

Как видим, стать «настоящим» пророком или Мессией и получить в новом качестве массовое признание было столь же не просто, как стать «истинным» претендентом на царский трон. Причем для самозванцев обоих типов «правила игры» были во многом одинаковы.

Между двумя ветвями самозванчества нет четкой грани – в России встречались, так сказать, двуликие самозванцы. Глубинная основа обоих типов самозванчества одна и та же – сокрализация царской власти, представление о Богоизбранности, мистической преднозначенности «настоящего» царя.

Заключение

Самозванцы, претендовавшие на российский престол, "объявлялись" как за границей – например, в Италии («дочь Елизаветы», «княжна Тараканова»), Черногории («Петр Федорович»), Турции («сын Ивана Алексеевича»), так среди местного населения.

В основе российского самозванства лежала вера в богоизбранность "настоящего" царя. Это можно принять за основу объяснения природы самозванства, т.е. выявления тех идейно-психологических факторов, побудивших человека на то, чтобы выдать себя за посланника небес или члена царской династии. Некоторые исследователи (в частности К. В. Чистов) рассматривают самозванство в России как проявление определенных свойств социальной психологии народных масс, которые ожидали прихода освободителя ", как одну из специфических и устойчивых форм антифеодального движения. Вряд ли стоит считать всех российских самозванцев авантюристами и сознательными обманщиками. Скорее всего, суть самозванства заключается в широком отождествлении самого себя с тем лицом, имя которого присваивалось и принималось.

В сознании самозванца, как уже отмечалось, происходит отождествление себя со своими предшественниками. Например, Лжедмитрий II присвоил себе не только реальную биографию первого самозванца, не только славу и успех, но и его жену и ее родственников. Имеется в виду плен Марины Мнишек, которая направлялась из Ярославля в Польшу и тот факт, что ее заставили признать Лжедмитрия II своим мужем, который чудом спасся.

Склонность к самозванству можно связать с определенным типом личности, особенно характерным для средневековой Руси. Его носители часто встречались среди "живущих во Христе"— юродивых. Юродство предусматривало внешнее уподобление евангельскому Христу и считалось одним из подвигов христианского благочестия. Юродивые добровольно отказывались не только от всех благ и удобств бытия, но и от всех преимуществ общественной жизни. Такими же чертами наделялся и "царь-Избавитель". Соответственно, можно предположить, что одним из душевных качеств, которое способствовало самозванству, была неспособность терпеть социальную и общественную несправедливость.

В XVII-XVIII вв. многие люди жили с постоянным страхом и надеждой — страхом перед Антихристом и надеждой на скорое пришествие Спасителя. Народ ожидал восстания "последних времен" и быстрого "конца света". Для некоторых стремление покончить с господствующим в обществе злом прямо вело к самозванству.

В конце концов, мы приходим к выводу, что история самозванчества и история крестьянских войн в России совсем не случайно связаны между собой. И дело здесь не только в том, что предводители восставших были самозваными царями («царевич Петр», Е. Пугачев) или их помощники (И. Болотников, С. Разин). Стоит учесть, что они воспринимались в качестве «искупителей» и «избавителей». Участие в боевых действиях под руководством «царя-избавителя» или «мессии» могло оцениваться людьми как соучастие в осуществлении Страшного суда, как один из путей спасения души.

Самозванство оставило заметный след в отечественной истории. Став постоянным явлением русской жизни, оно обрело функциональное значение. В самых своих разнообразных проявлениях самозванство напоминало властям об опасности сословного эгоизма и полного игнорирования представлений низов о “правде”, о добром, справедливом государе. Такое знание могло выступить в роли социального регулятора. И отчасти выступало в те периоды, когда политическая элита не впадала в беспамятство и не проявляла преступного легкомыслия, которое оборачивалось печально известным русским бунтом.

В целом же русская историография самозванства, как современная, так и предыдущих веков, достаточно велика по объему и насчитывает десятки научных исследований. В этой работе был сделан лишь краткий обзор того, что касается оценки деятельности и происхождения  самозванства, сути самой проблемы, с целью попытки обобщения различных концепций и систематизации собранных исторических материалов.

 Во все времена самозванство связано с недовольством своим местом в мире. Традиционно оно было связано с узурпацией чужой позиции, ее маркировки, именем, с целью изменить к себе отношение окружающих. Сначала это было связано с изменением социального статуса, затем - роли. В наши дни самозванство предполагает изменение себя, своей собственной самоидентификации, построение себя - другого.

История самозванства - история прорастания личности от представительства социума, ее породившего - к позиционированию индивидуальной особости, неповторимости, и далее - к ответственной самореализации. Это путь от невменяемой безответственности - через индивидуальную свободу воли к сознательному выстраиванию себя и своего существования в бесконечном, но гармоничном мире.

В наше время встречается очень много типов и проявлений самозванства. Возможно, анализ истории прошлого поможет разобраться в похожих ситуациях происходящих сегодня.

ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

Горбовский А. А., Семенов Ю. С. Закрытые страницы истории. – Мысль, 1988. – 286 с.

Зуев М.Н. Российское государство в период смуты / История России. — М.: Изд-во ПРИОР, 1998. — 688 с.

История Росии. С древнейших времен до конца XVIII века. — М.: Изд-во АСТ, 1996. — 576 с.

Ключевский В.О. Сочинения. В 9-ти т. Т. 3. Курс русской истории. Ч. 3. — М.: Мысль, 1988. — 414 с.

Карамзин Н. М. Том 12, Глава I //История государства Российского.

Соловьёв С. М. Книга IV // История России с древнейших времён.

Соловьев С. М. История России с древнейших времен, том 8 главы 4-7.

Тульчинский Г.Л. Самозванство. Феноменология зла и метафизика свободы. СПб, 1996.

Тульчинский Г.Л. Испытание именем, или Свобода и самозванство. СПб, 1994.

Усенко О. Самозванчество на Руси: норма или патология?// Родина. М. 1995. №1; с. 53-57. №2; с. 69-72.

http://referatop.ru/fenomen-samozvanstva-v-russkoj-istorii

http://russzastava.narod.ru/philsamoz.html

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

Лжедмитрий I и Марина Мнишек

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

Лжедмитрий II

ПРИЛОЖЕНИЕ 3

Емельян Пугачев

Уральские казаки, примкнувшие к Пугачеву. (Рисунок Владимирова)