Рассказ "Багеровский ров"

Воронцова Ксения 9-А класс

Учитель: Чех М.И.

Багеровский ров

Ровный свет, льющийся отовсюду. Нет ни потолка, ни пола, ни стен. Свет пронизывает человека, сидящего на чёрном стуле.  «Человек» одет в форму немецкого солдата. Каменное лицо ничего не выражает.

Голос из ниоткуда:

- Ты Тод Вюргер?

-Да.

- Ты знаешь, за что будешь осуждён?

В глазах "человека" мелькнул злой огонёк.

-Вспомни Багеровский ров.

-Я честный солдат вермахта. Меня не за что судить. В 1941 году мы взяли Керчь. Фюрер объяснил нам, что эта земля должна принадлежать не этим недоразвитым народам, а настоящим арийцам. Нужно было очистить город. Сначала мы забрали всё продовольствие из домов. Был приказ. Я честно его исполнял. Обыскивал дома и расстреливал тех, кто не сдал все продукты.  

-Дальше.

-Потом еще один приказ. Нужно было истребить евреев, цыган и прочую нечисть. Это они виноваты в страданиях нашего народа!  Нужно было сгрести всю эту грязь и убрать с той земли, где мы построили бы рай для нашей великой нации. 29 ноября на площади собралось 7 тысяч человек: женщины со своими "щенками", старики, девки.

-Что сделали с этими людьми?

-Сначала держали в тюрьме. Нужно было всё организовать. Потом на грузовиках партиями вывозили к Багеровскому рву. Глупцы, они думали, что этот ров поможет им удержать нашу славную армию! 4 метра шириной, 2 глубиной и 1,5 километра протяженностью. Хорошая идея сделать из него могилу. А так самим бы пришлось копать.

-Что дальше?

- Строили у рва и расстреливали.

-Ты хорошо спал после этого?

-Сначала нет. Потом увеличили дозу спиртного. Мы много пили после работы. Чтобы расслабиться.

-Я приготовил тебе встречу.

Вюргер с интересом поднял глаза. Перед ним вдруг оказалась женщина. Она стояла молча, как застывшая живая статуя. Вюргер всмотрелся в её лицо, словно вспоминая что-то, потом отвернулся. Руки его слегка дрожали.

Женщина заговорила:

- 29 ноября 1941 года меня и двух моих детей посадили в керченскую тюрьму. Пинками вытолкали меня в сенцы, бросили на дроги, туда же кинули двух моих детей, и через полчаса я очутилась в сырой камере, где уже было около 30 человек: мужчин, женщин, дети.

За все девять дней тюрьмы мне давали только соленые бычки, а детям моим гнилую картошку. Нас мучила жажда. Сердце мое разрывалось, когда я видела, как дети умоляют немецкого часового дать им попить. Всякий раз вместо того, чтобы дать кружку воды, солдат отвечал:

— Жить вам осталось недолго, проживете без воды.

На девятый день мне приказали раздеться до нижнего белья, взять детей и следовать во двор. На вопрос: «Куда вы меня ведете?» — немецкий солдат ответил пинком в живот. Вместе со мной вывели во двор еще несколько женщин с детьми. Они тоже были раздеты и стояли на снегу босиком. Прикладами винтовок нас загнали в грузовик, поставили там на колени и строго-настрого запретили поднимать голову. В таком положении нас вывезли за город, где уже была отрыта большая яма. Когда всех нас выстроили возле ямы, нервы мои не выдержали. Я обняла детей и крикнула, обернувшись к немецким солдатам:

— Стреляйте, сволочи, скоро вам будет конец...

И в этот момент раздались выстрелы. Пуля попала мне в левую лопатку и вышла через шею. Я упала в яму, на меня упали две убитых женщины, я потеряла сознание, но выжила. Очнулась утром, поцеловала своих мертвых детей и поползла в деревню. Я прожила еще 12 лет. Но что это за жизнь! Нет, меня закопали там, в этом проклятом рву. Вместе с моими детьми.

Вюргеру хотелось, чтобы женщина исчезла. И она, словно подчинившись его желанию, растаяла. Но на её месте уже стоял другой человек:

- Когда нас подвезли к противотанковому рву и выстроили возле этой ужасной могилы, мы еще думали, что нас привезли сюда для того, чтобы заставить засыпать ров землей или копать новые окопы. Мы не верили, что нас привезли на расстрел. Но когда раздались первые выстрелы из наведенных на нас автоматов, я понял, что нас расстреливают. Я моментально кинулся в яму и притаился между двумя трупами. Так невредимым я в полуобморочном состоянии пролежал почти до вечера. Лежа в яме, я слышал, как некоторые раненые кричали жандармам, расстреливающим их: «Добей меня, мерзавец!"  Затем, когда немцы уехали на обед, один наш односельчанин из ямы крикнул: «Поднимайтесь, кто живой!". Я встал, и мы вдвоем стали раскидывать трупы, вытаскивать живых. Я был весь в крови. Над рвом стоял легкий туман и пар от остывающей груды тел, крови и последнего дыхания умирающих.

Вюргер с ненавистью смотрел на говорившего.  Потом лицо его исказилось и он закричал:

-Прочь! Прочь!

Но на месте мужчины уже стоял темноволосый мальчик в школьной форме.

-Я просил маму не пускать меня в школу, но она сказала, что немцев нельзя не слушаться, что детей они не тронут. Мне было очень страшно. Был конец ноября, дул холодный ветер. Когда мы пришли к школе, то увидели, что двери закрыты. Нас пропустили в школьный двор и сказали, чтобы мы гуляли. Это была самая страшная прогулка в моей жизни. Потом в школу завели малышей. Сказали, что сейчас накормят их пирожками и дадут горячий кофе. А нас посадили в грузовики и повезли в Багерово. Мы поняли, что никогда не вернёмся домой. В машинах нас держали несколько часов. Мы видели, как подъехал грузовик, доверху наполненный телами малышей, которых увели пить кофе. Их отравили. А нас через час расстреляли. Мне было 15 лет. Меня звали Иосиф. Я мечтал стать инженером.

Вюргер сидел, сжав голову руками, закрывая уши ладонями. Он хотел перекричать мальчика, но детский голос звучал словно изнутри. Наконец стало тихо. Вюргер захрипел:

-Я выполнял приказ! Я выполнял приказ! Я ариец! Я имел право! Я честный офицер! Я ненавижу тебя, Бог! Это ты во всём виноват!

-Тод Вюргер, ты будешь наказан вечной памятью о своих преступлениях.

-Я хочу умереть! Совсем умереть!

-Смерти нет.

-Если смерти нет, то я никого не убил.

-Ты убил свою душу.

Вюргер опустился на стул, закрыл глаза, увидел ров. Над рвом стоял легкий туман ...

P.S. В рассказе использовались документальные свидетельства Раисы Белоцерковской, Анатолия Игнатьевича Бондаренко, а также фрагменты  "Акта Чрезвычайной Государственной комиссии о злодеяниях немцев в городе Керчи".