Анна Петровна

 Анна Петровна

« …После упорных боев наши части оставили Новочеркасск, Ростов. Грозная опасность нависла над советским Югом…», - звучал ледяной голос диктора.

На скамейке около железнодорожного вокзала сидела молодая женщина и плакала. Слезы катились по лицу, но она не вытирала их, потому что не было сил. Проходивший мимо пожилой мужчина в форме железнодорожника остановился, внимательно посмотрел, покачал головой и произнес, присаживаясь на край скамьи:

-Эх, милая, кабы можно было это горе выплакать…

Она подняла полные слез глаза и сказала:

-Знаете, у меня в жизни ничего не осталось…Хотела к сестре в Ростов, а там…слышали?

-Слыхал, да ты раньше времени не горюй! Бог даст – твои живы останутся.

-А сейчас, что сейчас-то делать? Я, наверное, на фронт!

-Ух, на фронт! Пошли со мной, по дороге решим.

Михаил Петрович подхватил чемодан новой знакомой, он был довольно тяжелый:

-Что ж у тебя там?

-Книги любимые и пластинки.

-Чудачка! Народ добро спасает всякое, а ты – пластинки.

-Так я только Чехова и Рахманинова!

-Это кто ж? Писатель что ли? Рахманинов.

-Нет, композитор.

На железной дороге Михаил Петрович отработал больше тридцати лет, водил пассажирские поезда. Особенно любил лето, когда все отправлялись в отпуск. Пассажиры в это время были веселые, довольные, их настроение витало в воздухе и передавалось машинисту. С начала войны он стал водить грузовые составы…Увидев плачущую женщину, твердо решил ей помочь. Машинист ловко вобрался по лестнице в локомотив, закинул чемодан и протянул руку новой знакомой.

Михаил Петрович сказал, что их состав идет в Тамбов. Анна задумалась и тихо произнесла:

-Тамбов. Там, в Ивановке, жил Рахманинов.

-Видишь, и Рахманинов там!

По дороге пассажирка рассказала, что зовут ее Анной, что ей тридцать лет. По окончании педагогического училища она стала работать учительницей, вышла замуж. Муж ее был офицером-танкистом. Зимой 1942 года погиб. Из родных осталась только сестра, но она жила в Ростове.

Через сутки состав остановился на небольшой станции Платоновка. Михаил Петрович открыл дверь и спросил у мужика, который сидел в телеге недалеко от платформы:

- Скажи, друг, до Ивановки далеко?

-Ивановка близко. Я сам оттуда.

Михаил Петрович посмотрел на Анну. Она пожала плечами.

-А не подбросишь мою пассажирку туда?

-Пускай садится, телега все равно пустая.

Так Анна Петровна Скворцова оказалась в Ивановке. Только это была другая деревня, не та, в которой когда-то жил Рахманинов. В Ивановке, или как ее называли в народе Грачевке, беженцев не было. Анну встретили по-доброму, поселили к бабке Груне, для которой она стала хорошей помощницей. Уже через неделю Анна вместе со всеми деревенскими бабами вышла работать в поле. Было очень трудно, но никто не мог упрекнуть ее в том, что она городская белоручка.

В начале сентября председатель колхоза вызвал Анну в сельсовет:

-Анна Петровна, - очень серьезно обратился он к робко вошедшей женщине. – Вы же знаете, что Захар Акимович ушел на фронт, поэтому ребятишек учить некому. А учебный год уже начался… Можно, конечно, в Лызовку ходить, да пять километров – путь не очень близкий. Холода скоро начнутся, а у нас в некоторых семьях на троих одни валенки. Вот я и хотел Вас попросить, может быть, возьметесь за нашу ребятню?

-Конечно, возьмусь! Я, признаться, соскучилась по школе!

-Замечательно! Берите ключи и хозяйничайте. Я, чем смогу, обязательно помогу!

До войны Анна Петровна работала учителем начальных классов в одной из воронежских школ. Это было двухэтажное здание с просторными кабинетами, огромными окнами, большим спортивным залом, библиотекой и актовым залом. Теперь у нее в руках был ключ от простой деревенской избы, в которой нужно было организовать школу.

Сердце Анны взволнованно стучало, когда она открыла дверь и уверенно вошла в свою новую школу. Здесь не было привычных парт и доски. Посреди комнаты стоял большой деревянный стол, окруженный скамейками. Анна нашла в углу веник и стала обметать паутину, мух и мошек, которые за лето скопились в окнах. Заскрипела дверь, и на пороге появился дед Матвей.

-Здравствуй, Аня! Меня председатель прислал к тебе. Ты, говорит, дед, теперь завхозом в школе будешь. Анна Петровна детишек учить, а ты по хозяйству командовать.

-Спасибо, дедушка! Только хозяйство здесь…командовать нечем.

-Ты, доченька, не переживай! Все устроим! Вот и мне дело нашлось.

Дед Матвей был одиноким. Жена его умерла еще перед войной. Сын с семьей жил в Ленинграде, работал на заводе. В первый день войны ушел на фронт, а через месяц погиб. От невестки и внуков вестей не было. Вот и коротал Матвей свой век в одиночестве. Он очень обрадовался поручению председателя.

-Молодцы! Все готово! Бумагу и карандаши я вам из сельсовета пришлю, - сказал председатель, когда вечером осмотрел новое школьное хозяйство.

Утром, когда деревенские бабы выходили на работу, дед Матвей уже был на ногах. Он стоял на перекрестке и сообщал всем, что теперь Анна Петровна будет учить детей, что у них в деревне открывается школа.

Ребятишек набралось человек пятнадцать, от семи до десяти лет. Те, кто был старше, ходили в колхоз помогать матерям. Каждое утро Анна Петровна встречала ребят на пороге, потом все вместе заходили в школу, где начинался урок. Дед Матвей тем временем колол под окном дрова и аккуратно складывал их в поленницу. Он к зиме готовился. Постепенно в сенях на веревке, протянутой из угла в угол, стали появляться пучки разной травы. Что-то он сам собирал, что-то «добывал» у соседок.

-Дед Матвей, ты зелье варить собрался? – смеялись ребята.

-Погодите, сорванцы, еще сами этого зелья просить будете!

Когда в колхозе раздали паи, полученные за работу в поле, Анна Петровна свой мешок муки домой не повезла, а отправила его в школу. С того дня она стала приходить на работу раньше, чтобы поставить тесто и успеть сделать пирожки. А после первого урока дед Матвей торжественно ставил их на стол и наливал в кружки чай, заваренный на травах. Каждый ученик получал свой пирожок. Для кого-то он был спасительным. Всю войну деревня жила впроголодь. Анна Петровна во время чаепития рассказывала о русских полководцах и героях.

Председатель, узнав об этих завтраках, строго отчитал деда Матвея:

-Ты, дед, куда смотришь? У нас учительница чем скоро питаться будет? Духом Святым?!

Дед, переминаясь с ноги на ногу, оправдывался:

-Ребятишки же…Жалко…Какой сыт, а у какого такая симфония в животе, хоть уши затыкай! А опосля завтрака они веселее становятся, аж сердце радуется.

Председатель посмотрел на деда, покачал головой:

-Ладно, решим этот вопрос. Вам, может, еще чего требуется?

Дед Матвей поправил шапку, покашлял и громко сказал:

-Граммофон!

-Чего?! – председатель даже присел от удивления. – с ума ты что ли сошел? Я его где возьму? Война идет, а ему граммофон!

-Так это, у Анны Петровны пластинки есть, а слушать не на чем. А она все ребятишкам про какого-то Рахманина рассказывает. Ажно мне интересно.

Председатель слово сдержал. Муку на школу стали выдавать раз в неделю. Немного, но на утренний пирожок всем хватало. И граммофон появился. По служебным делам ездил председатель в Тамбов, вот там-то нашел он граммофон да на дойную козу выменял. Анна Петровна даже заплакала, когда увидела подарок. Так в далекой тамбовской деревеньке зазвучала музыка Сергея Рахманинова. Особенно полюбилась всем «Итальянская полька». Ребята под нее весело отплясывали, а дед Матвей в это время присаживался на лавку и потихоньку постукивал ногой.

Однажды во время урока Анна Петровна заметила, что Маруся Земцова не пишет, а сидит, опустив голову. Учительница знала, что в семье девочки произошло горе. Неделю назад им принесли похоронку на отца. Когда ребята стали собираться домой, Анна Петровна задержала девочку.

- Марусенька, милая, ты уже большая, -начала она.

Но девочка не дала ей договорить:

-Папку очень жалко, только вот и с мамкой беда. Как прочитала она похоронку, так и сделалась каменной. Ни слезинки. Ни словечка. Сидит вся черная. Мы с Мишкой сначала плакали, а потом так страшно стало. Тетя Вера приходила, уговаривала, а она все сидит и молчит. Только из стороны в сторону покачивается.

- Ты, Марусенька, наберись терпения. Горе-то по-разному переживается. Ты уж поверь мне.

Поздно вечером Анна Петровна аккуратно взяла чемоданчик с граммофоном и отправилась к Земцовым. Она тихо вошла в дом, поставила граммофон на стол, завела пластинку и, позвав ребятишек, вышла с ними в сенцы. Звучал «Вокализ» Сергея Рахманинова.

Некоторое время Полина Земцова сидела молча, а потом из дома послышался плач, похожий на вой. Музыка стихла, а через некоторое время Полина вышла в сени. Дети испуганно смотрели на мать. Она обняла Анну Петровну, и женщины горько заплакали.

К зиме почти все ребята научились читать. Но Анна Петровна тревожилась, потому что некоторые ученики стали пропускать занятия. Причина выяснилась быстро. Дед Матвей рассказал, что девчонок сажают дома вязать «чулок».

Жилось в деревне всегда нелегко, а уж во время войны особенно, ведь все отправляли на фронт. Летом можно было с огорода худо-бедно кормиться, а вот зимой совсем туго становилось. Выручало вязание. Носки и двупалые варежки для солдат вязали и сдавали в заготконтору. За это получали небольшую плату, на которую можно было купить мыло, одежду, что-то из продуктов.

Учительница обошла семьи учеников, поговорила с родителями. Было решено, что девочки, которые вяжут носки и варежки для фронта, могут приходить в школу с вязанием. Когда после уроков дело доходило до дополнительного чтения, все садились в кружок. Тот, кто читал, отдавал свои спицы Анне Петровне. Она вязала то носок, то варежку, поглядывая на читающего. Дед Матвей в это время садился у печки и сладко дремал. Он был спокоен: учеба шла своим чередом.

До конца войны прожила Анна Петровна в Ивановке. Летом 1945 года с сияющим от радости лицом она вошла в кабинет председателя колхоза, рассказала о том, что получила письмо из Ростова. Нашлась ее сестра!

- Что ж, Анна Петровна, мы Вас держать не будем. Хорошо, что нашлись Ваши родственники! Поезжайте к ним.

Всей деревней провожали учительницу. Дед Матвей всплакнул, потому что очень привязался к ней, считал за дочку.

Анна Петровна уехала в Ростов. Там она устроилась на работу в школу, через некоторое время встретила достойного человека и вышла замуж. Сына Анна назвала Матвеем. Очень часто во время летних каникул приезжала учительница в Ивановку, где ее встречали как родную.

Эту историю мне рассказала ученица Анны Петровны. Девяностопятилетняя Александра Захаровна с любовью вспоминала о своей учительнице. Старушка рассказала, что с детства полюбила читать Чехова, а «Итальянскую польку» ей играет на фортепиано правнучка. Со слезами на глазах Александра Захаровна говорила о том страшном времени, когда все жили только войной: мужчины – на фронте, женщины – на колхозных полях.

Анна Петровна Скворцова не на фронте, а в глубоком тылу вела свою войну, войну за грамотность, за любовь к Родине и искусству. И она ее выиграла, потому что своим ученикам помогла найти дорогу: две девочки поступили в педагогическое училище, один мальчик стал офицером, многие получили специальности, связанные с сельским хозяйством, и вернулись в родную деревню. И все они сохранили в сердцах память о первой учительнице.