Всероссийский конкурс сочинений "Без срока давности". Эссе "Здравствуй, товарищ!"

Сочинение на конкурс "Без срока давности".

Здравствуй, товарищ! Давно я тебе не писал, да и от тебя весточки тоже не получал. Надеюсь, что ты здоров и, главное, жив, надеюсь, что ты просто, как и я, занят изгнанием фашисткой падали с нашей земли. Ничего, скоро это закончится, я уверен. А после мы соберемся вместе, я тебя со своей женой познакомлю, Катюшей. Она у меня умница, как вспомню ее – сердце кровью обливается! Но и сколько сил сразу появляется! Я же один до Берлина идти готов, только бы с ней все было хорошо, с ней и с сыном, со страной, со всеми, кто не может за себя постоять.

Мы остановились в какой-то деревушке, которую разворотили нацисты. Никого не осталось, все выжжено дотла, одна конюшня не тронута осталась, в ней и решили с отрядом заночевать. Пока было время, прошелся по деревне и, честное слово, лучше бы сидел со своими. На краю, возле леса, яму нашел, а там жители один на другом, мертвые, тощие. Так страшно смотреть на это, я честно пытался отвернуться, но не мог, как под гипнозом.

Увидел в этой куче мальчишку, так он на моего покойного Женьку похож. Я, когда это заметил, чуть туда и не свалился. Этот мальчик, он ведь тоже чей-то сын, он наш соотечественник! Я вытащил его из ямы, какой же он был холодный и тонкий, как веточка! Рядом стоял дом, вернее, то, что осталось от дома: две стены и дверь. Я положил мальчика на кучу соломы, а сам пошел искать лопату. И, честное слово, я чувствовал себя таким эгоистом, так противно я себя даже в первый день войны не чувствовал. Там, в яме, его семья, товарищи, а я только его хоронить собрался. Но не мог иначе, не успею, завтра с рассветом мы в путь, надо сил набраться, долгая дорога предстоит. А этот мальчик… я клянусь тебе, он один в один мой Женя, но помладше, не могу я так. Душу разрывает, представлю себе, что и он так лежит в братской могиле, и сам под камень хочу залезть.

Мне тяжело писать, что было дальше. Но потом мне стало намного легче, хоть все еще и мерзко не то от себя, не то от того, что натворили эти сволочи. Мальчишка был измучен ужасно, весь в синяках, порезах, волосы опалены, отрезано ухо. Я закопал его недалеко от той ямы и просидел там до вечера, пока за мной не пришли товарищи. Так больно и мерзко. Не осуждай меня за эту слабость, прошу, я лишь хочу надеться, что Женю моего тоже кто-то по-человечески придал родной земле так же, как и я этого мальчишку.

Пока возвращались в конюшню, по приказу командира мы зашли в одну избу, которая, казалось, была почти не тронута, наверное, в ней и ждали приказа эти звери. Командир велел обыскать дома с целью найти чего полезного. Поиски ничего не дали: тряпки в крови да пара трупов. То, что осталось от деревни, выглядело страшно. Сожжено, уничтожено, на уцелевших стенах изб остались следы пуль и крови. Как можно быть такими извергами, неужели у них совсем нет совести? Они же тоже люди, у них тоже семьи, как можно быть такими, как они дошли до такого? Почему люди стали такими? Убивать на войне солдат -  это нормально, это пришлось мне усвоить в первый день войны. Но гражданские… Зачем, зачем с такой жестокостью?

От сослуживцев я слышал истории о том, как фашисты терзают людей: отрезают части тел, выводят раздетыми на мороз, режут, сжигают заживо. Я думаю об этом уже не в первый раз, и мне страшно. Почему люди превращаются в нелюдей? Я клянусь, что отомщу за пролитую кровь, за этого мальчика, за своего сына, за страдания своего народа. Никто не должен забыть эти жертвы, этих людей, что не могли противостоять зверью в форме. Сколько наших полегло, сколько еще сложат головы? Я верю, чтомы справимся, мы переживем это за наше будущее, за наших близких, за нашу страну! Пообещай мне, товарищ, пообещай, что не сдашься, что не оставишь меня одного. Жду от тебя ответа, хоть одного за этот год, прошу. Увидимся в Берлине!