Когда-то на свет родилась любовь, но облика её узреть никто не мог

Вы помните свою первую любовь? Она была в юности или уже в зрелом возрасте? А может, вы ее не встретили за всю жизнь? Или потеряли?

Я пропустила свою любовь, а позже ничем не смогла возместить утрату. Помню, разговаривали с мамой, я вспомнила про мальчика, который катал меня на велосипеде в десятом классе. Помню, как она ругалась и говорила: «У человека должна быть высокая цель! Крутить целый день педали безнравственно!». А мы были  влюблены…

Я отыграла несколько лет в театре. Сколько слез было пролито, сколько костюмов испорчено. И ради чего? В конечном итоге я ушла работать учителем в школу. Знаете, быть единственным предметником, который ведет речь о душе и чувствах, не такая простая задача. Порой мне просто не хватает жизненного опыта.

Так и пролетела пара десятков лет моей жизни. Как-то раз я взяла классное руководство. Помню этих маленьких ребятишек с горящими от любопытства глазами. Я не старалась строить из себя строгого надзирателя, наоборот, моей целью было остаться со своими детьми на одной волне. Стать им другом, но при этом не потерять авторитет и уважение в их глазах. Беготня за оценками, разбирательства с родителями, слезы из-за двойки… Так и прошли восемь лет школьной жизни.

Первое сентября. Я рассчитывала, что, выйдя после каникул,  останусь с полным составом своего класса, но оказалось не совсем так. Вы не подумайте - все целы, здоровы, никто не уехал, но ко мне в класс зачислили новенькую девочку. Мне даже толком ничего об этом не сказали, я не видела ни ее, ни ее родителей. А вдруг она очень замкнутая, и ей нужна будет помощь в адаптации? А вдруг хулиганка, за которой нужен будет глаз да глаз? Вдруг мои дети начнут над ней посмеиваться, хотя это вряд ли. Дети у меня очень веселые и в меру послушные, никогда не доставляли много хлопот. Вот, например, Сашка Рамазанов. Очень шебутной и активный мальчик, заводила в классе. Не раз выручал и стремился помочь. Или, к примеру, Рома Лавочкин. Очень складный парень. Всегда хорошо учился, отличный математик от природы, но тем не менее умел посмеяться со всеми. Не забывал и про книги. Его начитанность поражала, философские мысли, выраженные с математической точностью, предававшие всю суть ситуации, восхищали. Меня как учителя литературы это заставляло чувствовать гордость и вызывало улыбку. К счастью, мои опасения были напрасны. Девочка оказалась общительной, а класс  хорошо принял новенькую. Звали ее Юля Шевченко.

Однажды решили мы с детьми, по инициативе учительницы  биологии,  сходить в Ботанический сад. По дороге назад она была на пике восхищения. Ребята же на это восхищение ответили:  разыграли сценку поклонения столбу. Эх, шутники! Мы пошли дальше, а Рома и Юля отстали. И я подумала о том, что они подходят друг другу, как две половинки картины. Мимолетно вспомнила про велосипед… На моих глазах образовалось несколько юных пар, но я всегда при взгляде на них вспоминала про тот велосипед. Так и начали любить  еще одни юные сердца.

Вот наступил день расплаты для всех учеников – родительское собрание. Мама Ромы рассказывала мне об  «ухудшении характеристик» сына. Мол, был прилежный мальчик с культурнейшими родителями, а появилась эта паршивая овца… и все впустую. Я мимолетом вспомнила свою мать, как она говорила…В голове пролетело сотни мыслей о том, как убедить Веру Васильевну не вмешиваться в отношения сына. Объяснить всю прелесть влюбленности в таком возрасте. Но заметила удивленные лица мам Юли и Ромы. Они явно узнали друг друга…

Через некоторое время директор школы рассказала мне новость: Рому Лавочника перевели в другую школу его родители. Тут я все поняла. Они не захотели считаться со своим сыном, с его чувствами, с его выбором. И поэтому лишили его права решать самостоятельно…

Придя домой, я не находила себе места, все вспоминала слова матери:«…Я все думаю о любви, Таня! Это невероятно, сколько я о ней думаю. Мы поженились с папкой перед самой войной, и у нас была возможность поехать на пару недель к морю. Мы отказались. Папа из-за каких- то цеховых дел, я из-за ремонта в институте. Без меня, видите ли, не могли покрасить наличники. И сейчас я думаю о том, как я не ходила с папой босиком по пляжному песку, как он не растирал мне спину маслом для загара. Понятия не имею, было ли тогда такое? Как мы не целовались в море, в брызгах… Сплошное НЕ… Недавно у одной писательницы прочла абзац о поцелуях. Ей не нравится, как теперь целуются: откровенно, бесстыдно… А мне нравится… Я бы так хотела… Я буду думать о любви до самой смерти… Ах, черт, как не хочется умирать! Что за судьба у нас с отцом – он в тридцать семь, я в сорок семь… Какой-то злодей нас безбожно обокрал… Вся надежда на тебя, Танюша. Чтоб ты жила взахлеб за нас троих…»

Я чувствую себя разочарованием, ведь я не выполнила указ матери. Живу одна, не могу сойтись ни с одним мужчиной. Всё, что у меня есть, это работа. Могу ли я что-то исправить?

Могу.

С утра я сразу побежала к директрисе. «Этих детей нельзя разлучать! Вы посмотрите на девочку! Да на ней же лица нет. Мне неудобно вам говорить, что такое детское горе», - тут меня перебивает директриса и говорит: «Горе? Голод? Война? Им не из-за чего терять лицо. Простые школьные страсти». « А может это тот редкий случай?»- поспешила возразить я. «Что ж, тогда им ничего не будет страшно. Ни голод, ни война, ни расстояние». Тут я поняла, что согласна с ней. Поняла, что любви никогда и не знала. Ведь если бы меня любили, если бы любила я, ничто не разлучило бы нас. Ни одна ссора, ни разногласие. Мы бы всегда смотрели вместе, в одном направлении. Между нами могли быть километры, но души наши были бы едины. Я все поняла.                    

                Некоторое время спустя…

Юля и Рома шли по парку. В голове у парня было сотни мыслей и страх. Страх расставания. И он даже не мог собраться, чтобы сказать об этом.

- Юля, представь, что я резко растворился в воздухе. Например, стал холодным ветром. Что бы ты сделала?

- Всей душой полюбила бы осень. Даже первое сентября. И долго бы скиталась по улицам в попытке услышать твой голос.

Рома притих, собираясь с мыслями, и резко отрезал.

- Я уезжаю на неопределенный срок к бабушке в Ленинград ухаживать за ней.

- Как? Неужели так скоро? Почему ты не сказал раньше? А встретимся ли мы еще? Или я так и останусь лишь той, кто тенью задел краешек твоей судьбы?

Бушевала осень, ветер нес на своих волнах листья, лепестки опавших цветов и Юлины вопросы, ответ на которые предстоит узнать только по прошествию неизвестного количества времени.

Понимание о том, какое испытание поджидало Юлю и Рому, вдохновляло меня на помощь им. Моя главная задача была в выяснении причины отъезда именно Ромы. Почему родители не поехали сами, а отправили сына? Это вопрос, на который был заготовлен очень жестокий ответ. Как выяснилось, болезни у бабушки Ромы никакой не было. Это оказался спектакль. Я поспешила сообщить об этом Юлиным родителям. «Они что, звери?». Нет. Они просто родители, которые любят и опекают своего сына от опасности. Иногда даже чересчур. Как когда-то делала и моя мама…Родители отпустили Юльку в Ленинград, к Ромке.

Бабушка «сражалась» за внука до последнего. Когда Ромка узнал, что его обманули, он закрылся в комнате и вдруг, выглянув в окно, увидел идущую  по улице Юльку. Выйти из комнаты он не мог: бабушка стояла насмерть. Ромка открыл окно, чтобы окрикнуть Юльку, но подскользнулся и….

Возвращаясь к вопросам в начале, скажу, чтобы почувствовать себя целым, вам не обязательно искать родного человека в океане людей. Просто стремитесь наполнить свое сердце любовью. Я люблю свою работу, своих учеников и всем сердцем желаю им света, счастья и любви. Настоящей, искренней и на всю жизнь. Такой, которая нам и не снилась…

От лица Татьяны Николаевны Кольцовой из книги «Вам и не снилось» Галина Щербакова