Сочинение-ээсе по рассказу Костюнина "Рукавичка"

Сочинение-эссе по рассказу Ю.Костюнина «Рукавичка»

Наше общество зачастую страдает от отсутствия сострадания и милосердия. Проблема человеческой жестокости и безразличия поднята в рассказе А.Костюнина "Рукавичка". Предлагаю Вашему вниманию отзыв ученицы 9 Кунгуровой Дарьи класса на этот рассказ.


Без сострадания, милосердия невозможно жить в мире.
(Зигфрид Ленц)

Обычный школьный день, обычные уроки. Буднично шумит за дверью класса школа. На календаре зима, а на улице слякотно, идет дождь. А так хочется снега, его искристости. А все равно живешь в ожидании чуда – скоро Новый год. И замирает сердце в предвкушении чего-то необычного, каждый год разного и такого неуловимо – трогательного. И немножечко грустно. Быть может, это тихой неслышной поступью уходит от нес детство…Сама замечаю, как тихонько улыбаюсь себе, и некоторые одноклассники смотрят с недоумением. Из зимней сказки в класс возвращает назойливый школьный звонок. Начинается урок литературы. На дом ничего не задавали – было сочинение. Значит, учитель будет нас удивлять новыми открытиями, тем более что сейчас урок внеклассного чтения. В какой мир мы унесемся… Где окажемся… Ожидание чуда перерастает в новую ипостась. В душе чувство, как будто ты заглянешь сейчас под елку, где только для тебя притаился заветный подарок…
В класс вошла учительница. Назвала лишь автора и произведение. Александр Костюнин. «Рукавичка.» И в памяти сразу возникли картины раннего детства – деревянные санки, снежные сугробы, рукавички на резиночке. Не варежки, а именно рукавички – маленькие, яркие, с любовью и теплотой связанные бабушкой. И сейчас кажется, что грели не сами они, а теплота бабушкиного сердца. А почему в рассказе рукавичка одна? Кто-то потерял? И воображение подбрасывает картину – на искрящемся снегу лежит потерянная кем-то ярко-розовая рукавичка. Учительница спросила: «Какие ассоциации вызывает у вас это слово?» Детство…Ощущение тепла… Мамина забота…Покой…
Рассказ действительно был о детстве. Пока учительница его читала, в классе стояла звенящая тишина. И когда прозвучали последние слова, минут пять никто не проронил ни слова. Глубокой царапиной прошлась эта рукавичка по душе, острой занозой засела в сознании.
Как же так? Дети, первоклассники, тяжелое время… И именно взрослые несут ответственность за их детство, за их души. Школа – хранитель детской души, и только во вторую очередь источник знаний. Воспитание не сводится только к наказанию – ведь воспитывать можно и собственным примером, и примерами литературных героев. Я представила себе тех ребятишек на уроке труда – плохо одетых, не имеющих игрушек, и, конечно, показанный им альбом был настоящим чудом. Ну разве можно осуждать маленького Юрку за проступок? Пожалеть – да! Объяснить – да! Поговорить по душам – да! А остальные ребята! Трудно даже представить то унижение, которое им довелось пережить! Ведь это же настоящий шмон! Мы знакомы и с рассказами Солженицына, и Шаламова. И невольно проводишь параллель. Только ситуации в рассказах разные, а вот условия – в чем-то схожи. Интересно, а со своим родным ребенком учительница домоводства позволила бы так обращаться? А классный руководитель? Почему не защитила своих воспитанников? Создается такое впечатление, что учителя этой школы целенаправленно вытравляли из детских душ доброту. Да, Юра Гуров взял рукавичку – но это не было кражей. Порыв, импульс, и именно сейчас ему надо было объяснить, что брать чужое – это плохо. Но сделать это по-доброму, один на один. И с детьми надо было разговаривать один на один. А еще лучше – предоставить им право выбора – кто взял, пусть до конца дня вернет в определенное место. А там, например, будет конфета, или что-нибудь, что могло бы стимулировать ребенка вернуть рукавичку. А потом поговорить с классом. Почитать им добрые произведения, рассказать о благородстве и чуткости. И дети поняли бы. Да, тяжелое было время. Но никто не вправе отнимать у детей детство – какие бы тяжелые времена ни были.
У Юрки детство отняли. И неудивительно, что дети издевались над ним все годы его обучения. Что было посеяно в детские души – то со временем и всходило – жестокость. И ведь всем было неважно, что Юрка больше ничего не крал. Слово «вор» было тавром поставлено и на его душе. Очень жаль, что окружали ребенка долгие годы черствые люди, трусливые, равнодушные, и дали Юрке стопроцентную установку на будущее – у него просто не было другого пути. Автор сожалеет о содеянном, но он, как и многие его односельчане и одноклассники, оказался лишь сторонним наблюдателем, как из запуганного, забитого ребенка вырастает преступник. Деревня сама воспитала того, кто потом держал их в страхе и напряжении в лихие 90-е. И вторично повторили ошибку, там, у проруби… Что посеешь – то пожнешь. Юрка доказал, что он тот, кого они воспитали – упорно, настойчиво. Он – вор. Но, на мой взгляд, в душе все тот же запуганный ребенок, совершивший проступок, который идет между партами на унизительный осмотр и в душе надеется, что, может быть, произойдет чудо. Но чуда не произошло. И из забитого униженного ребенка он превратился в озлобленного вора. Но не вынес он дольше такой жизни. Не его это был путь. Упорно толкали его туда обстоятельства, а, главное, люди. И не нашлось у него другого выхода, как прервать этот путь, потому что идти по нему дольше было невмоготу, непосильный крест оказался на его плечах. А ведь все могло быть иначе, поведи себя учителя по-другому. Все мы родом из детства… Юрка-Юрка… Дай Бог, чтобы твоя судьба стала для кого-то укором, заставила задуматься о том, что мы в ответе за окружающих.
Хорошо, что нам не довелось жить в такое время. Я счастлива, что у меня есть друзья, которые не отвернутся от меня в трудную минуту, есть близкие, которые всегда протянут руку помощи, и есть учителя, которые стараются разобраться, помочь, поддержать. Хочется всем, кто меня окружает, пожелать больше думать о других, и, если тебе сейчас плохо – может быть, рядом кому-то хуже. Оглянись, протяни руку помоги, поговори или просто улыбнись. Ведь, если ты поможешь хотя бы одному человеку, то и от этого поступка мир станет чуточку добрее.