Фрагмент фанфика. Первые главы можно найти на фикбуке: “Школа NN”

Суханова Кристина

Фрагмент фанфика.

Первые главы можно найти на фикбуке: “Школа NN”^[1]

Автор: Кот Касьян.

Глава 3

Татьяна, погружённая в свои мысли, что-то рисовала в тетради. Девушка давно потеряла нить повествования на уроке и только иногда поднимала голову, чтобы увидеть очертания своего “идеального героя”.

Тут перед лицом Тани оказалась чья-то рука.

– Долго ты ещё будешь в облаках витать? - бодро, но шёпотом спросила Оля.

На это девушка лишь вздохнула.

– Что-то случилось? - уже с ноткой волнения спросила Ильинская.

– О, дорогая моя подружка... Мысли мои захватил один мальчишка. Вот теперь и думаю, что делать...

– Хах, что делать? Что делать... А что за мальчишка-то? Не кто-то из моих случайно?

– Не-ет, уволь! - девушка замялась,- Женя мне нравится. Давно мы знакомы, на даче часто виделись... Вот... - Таня опустила взгляд в какой-то задумчивости. - Помню, он одним летом крапиву палкой бил, да так сильно, что аж стебли да листы по сторонам летели! А всё почему? - Татьяна подняла сверкающие, как утренняя роса при первых солнечных лучах, глаза и посмотрела на Ольгу. У рассказчицы перехватило дыхание от переполняющих её чувств, - я обожглась о неё, представляешь? Такой пустяк! Всего-то немного жгло, а Женя уже давал отпор моему обидчику!

Оля пристальнее всматривалась в лицо Тани, будто пытаясь найти какой-то ответ на вопрос, после чего заключила:

- Тебе пора завязывать с романами, Тань, тебе уже избиение куста кажется романтичным. А что будет потом?

- Ты не понимаешь, это другое... Для тебя это какая-то глупая история, но это не так... Для меня это память, часть детства. Эта дача, те лета – они сблизили меня с ним. Я до сих пор помню, как мы у бабушки на крыльце сидели и пили горячий какао, пока на улице хлестал дождь. Эти воспоминания - мои яркие моменты из детства. Неужели у тебя ничего подобного не было? - с изумлением спросила девушка.

Её глаза будто стали такими большими, такими глубокими, что этим она смутила свою подругу. Оля любила её так, как только может любить настоящий друг, со всею полнотой души, со всеми плюсами и минусами, она принимала её такой, какая она есть. Лицо Ольги смягчилось, потому что ещё сама помнила времена, когда она, Штольц и Илья бегали по обломовской поляне, строили шалаши, исследовали всякие бусины и стекляшки.

Вспомнилось ей также и то, как она с мальчишками залезала на деревья и смотрела далеко-далеко. Девочка думала:

”А можно ли добраться до горизонта и рассмотреть его поближе?”. “Нет, нельзя. Земля круглая,”- смеясь, отвечала она самой себе уже в наше время. Возродились эпизоды о том, как их бессмертное трио обдувал поток тёплого ветра, как птицы устраивали целую оперу в честь нового дня, как шелест крон деревьев походил на аплодисменты певцам. Девушка вспомнила, как у неё в тот момент пронеслась мысль: ”Жаль, что скоро домой”.

Оля тяжело вздохнула.

– Хорошо. И что ты собираешься делать?

– Не знаю. Может... записку?

– Недурно.

После Оля и Таня долго обсуждали что и как лучше сделать. Поэтический огонь зажегся в сердце Татьяны, ну что за талант у этой девицы!

Сначала она хотела прямо передать своё послание, даже подозвала Женю, но уже в последний момент поняла, что ей не хватает смелости. Благо их прервал Ленский, с которым в тот день в классе должен был дежурить Онегин. Таня ещё никогда так не радовалась появлению одноклассника. Женя извинился и ушёл с Володей. Затем последовала новая попытка, и она также была провальной: Татьяна положила письмо на парту к возлюбленному, но спустя буквально минуту лист пропал. “Где он!?” - испугалась она и начала озираться по сторонам. Позади неё стоял Печорин с этим письмом.

- Случайно не твоё? - как-то ехидно спросил Гриша, тряся перед лицом её запиской. Он нагло улыбался, надеясь как-либо разозлить свою оппонентку, но та не поддавалась. Она лишь попросила вернуть принадлежащее ей. Девушка выглядела, подобно маленькому ребёнку, который вот-вот заплачет, но в душе её не было и тени печали, так как она знала, что Гриша – на самом деле хороший парень, хоть и наводит лишнюю вокруг своей оси суету. Он вернул ей листок и с некоей дерзостью дал наставление на будущее: ”Не теряй больше, могу не отдать”,- и был таков.

Таня слабо улыбнулась, когда Печорин ушёл, и продолжила размышлять над вопросом: что делать? Посоветовавшись с Олей, наша героиня всё-таки решила оторваться от романтики 19 века и написала Жене в соцсети.

“Ну, вот, момент истины!” - подумала она, наблюдая за значком отправления сообщения. Знак верно, как часы, прокручивал круг за кругом, да так долго, что Таня напряглась. Загрузка остановилась, девушка смотрела на экран телефона как заворожённая.

– Не отправилось!? Да что за бред? - крикнула она, но быстро замолчала, когда заметила обеспокоенность на лице подруги, а также раздражённый взгляд серых глаз учителя, который только что пытался подавить бунт между Печориным и Грушницким. Фёдор Иванович (учитель обществознания) попросил Таню отдать телефон и выйти из класса. Её, круглую отличницу, тихую, милую девочку, любимицу учителей – и за дверь. Половина класса провожала её сочувствующими возгласами, похожими на вой волка или уханье совы. Татьяна, не теряя достоинства, отдала телефон учителю и покинула комнату. Уже за дверью она стала размышлять: а оно мне надо вообще всё это?

“Вот почему оно всё так... Сказать прямо - не вариант, если письма - вряд ли дойдут, даже Интернет не помог. А, собственно, может быть, оно так и нужно? Не нужны эти признания! Может, он посчитает меня какой-нибудь не такой... А вот, да, мне не нужно никому и ни в чём признаваться. Ведь если он чувствует то, что и я, то сам добьётся меня... Да-да, непременно, добьётся! А пока я буду ждать. Ещё не время, я знаю...” - эта мысль взбодрила Татьяну, она с радостью отворила дверь и с улыбкой на лице спросила Фёдора Ивановича: ”Можно войти?!”.

Каждый раз её улыбка производила удивительный эффект на окружающих. Всем становилось радостно (ведь нечасто видишь, как она улыбается), так и учитель, смягчившись, разрешил ей вернуться. Евгений продолжал что-то чиркать в тетради. Его лицо было угрюмо и даже выражало какую-то тоску, но, увидев Татьяну, он улыбнулся в ответ её лучезарности и уже не спускал с неё глаз.