Сочинение-рассказ "Искусство есть посредник того,что нельзя высказать"

Удивительно, как случайность может изменить спокойное течение спокойное течение нашей жизни.

Случайная встреча, далее фраза, неосторожно брошенная случайным человеком... и все: карта легла, механизм запущен, стрела летит из лука и готова вонзиться в самую цель.

Лет пять назад случилось мне побывать в Тунисе. Поездка поначалу больше казалась похожей на авантюру. Сами представьте: незнакомая страна, другой континент, жара под пятьдесят градусов, языковой барьер — мой школьный забытый французский и школьный немецкий моей подруги, также благополучно забытый.

Каждый человек, собираясь в путешествие, ждет чего-то особенного.

Иногда, переходя границу другого государства, понимаешь, что переход в общем-то имеет и некое символическое значение — географическое обозначение черты между странами, на самом деле есть граница, предел твоего самовыражения и свободы.

Одни, уезжая в чужую страну, ищут знакомств, безудержного веселья, от воспоминания которых потом становится стыдно, другие погружаются в себя в поисках спокойствия и умиротворения. Но есть одно общее, объединяющее эти две совершенно разные цели — эмоции. Эмоции оставляют в душе огромный отпечаток, а иногда, как в моем случае, зияющую черную пустоту и незаживающую рану.

Что можно увидеть в стране, утопающей в нищете, кроме мозаики и кафеля ручной работы? Вопросами такого рода нас засыпали все друзья и знакомые, которые узнавали о нашей поездке.

03:05 на часах. Мулла с вершины минарета созывает благоверных мусульман на утреннюю молитву. В Набёле начинается день.

Для нас три часа — глубокая ночь, но спать совсем не хочется. Вышли на террасу и стали слушать сильный напевный голос муллы. Ночная прохлада после жаркого дня заставляет забыть обо всем. Да еще и пейзаж с окна гостиницы располагает к размышлениям. Легкий ветерок разносит отрывки фраз, шепчет что-то на ухо, как будто сплетничает. Звезды образовали купол над городом, и улыбаются своим мягким светом. Ночь ласково берет тебя в свои объятия и укачивает.

• Как красиво!
• Да...
• Мне нравится такой голос. Похоже на лирическую песню...
• О неразделенной любви...
• Да, как будто плачет...
• Пойдем спать. Три часа ночи. Мы же хотели прогуляться по городу.  

        Утро началось в восемь часов. До этого времени уснуть так и не получилось, мы проговори всю ночь. Думали, куда пойдем, что увидим, каких людей встретим.

        Это утро навсегда осталось у меня в памяти вместе с постоянным вопросом «почему?»

Наше внимание привлёк огромный рынок в виде шатра, поражающий своей пестротой и суетой. Не в состоянии препятствовать своему желанию зайти внутрь рынка, мы окунулись в эту реку из красок, шёлка, запахов благовоний, мерных ударов молоточков гравировщиков по медным тарелочкам, шуршания гончарных дисков, призывов торговцев.

Среди всего этого разнородного шума, откуда-то  из глубины прилавков, выделялся красивый голос, ровный, проникающий в самые недра души, молодой.

Пел мужчина. Казалось, о чем-то своем, сокровенном.

• Bonjour! (Здравствуйте!)
• Ah! Bonjours beautés! (Здравствуйте, красавицы!)

        Это оказался пожилой мужчина, худощавый, весь седой, на вид ему было около семидесяти, хотя по довольно таки сильным рукам и ровному голосу можно было догадаться, что ему гораздо меньше.

         Хаким, так его звали, был гончаром, истинным мастером своего дела. Его мастерская была заполнена роскошными изделиями из серой, редкой белой и красной глины. Невероятной красоты вазы и чаши, украшенные различными орнаментами тончайшей работы, аккуратно были расставлены на полках по периметру мастерской. В самом центре стоял высокий изящный кувшин с изогнутым носиком и ручкой, украшенной глиняной виноградной лозой.

• Посмотри, Фирузе, к нам пришли!

Вначале я подумала, что где-то внутри мастерской, за полками, есть еще кто-то, что Фирузе — жена Хакима. Вот сейчас она выйдет, и мы с ней познакомимся. Но нет, Хаким разговаривал с кувшином, называл его по имени.

Мы провели в лавке Хакима без малого три часа.

• Фирузе... Как думаешь, кто она?
• Я думаю, что она дочь богача, в которую он был влюблён в молодости. Они не смогли быть вместе, и теперь все самые красивые кувшины он называет её именем...
• А, может, она была его женой, и вскоре после свадьбы она умерла, он больше не смог кого-то полюбить, а гончарный круг стал для него спасением...
• Ты видела, какие вещи он делает?
• Просто невероятные!
•  Когда у меня будет усадьба, я куплю у него этот кувшин и поставлю на самое видное место...
• Ну началось...

Мы долго гуляли по Набёлю, заходили в магазинчики, ели местные сладости, разговаривали, смеялись, но образ седого гончара с потрескавшимися руками никак не не выходил из головы.

На следующее утро мысли снова устремились к Хакиму и его Фирузе, и мы сами не поняли, как оказались около его гончарной мастерской.

Приветствие вызвало deja-vu, но вот взгляд Хакима стал более тёплым. Глаза, глубокие, кажется скрывающие в себе лес, выражали неподдельный интерес.

Хаким не был похож на всех остальных торговцев. Он не пытался  заинтересовать нас как покупателей и продать нам свой товар. Он занимался своими изделиями спокойно и методично, изредка поглядывая на нас. Мы же делали вид, что очень заинтересованы расставленными на полках расписными тарелками. На самом деле, мы рассматривали его.

Удивительно, как руки, с такими глубокими трещинами, не оставляют на мягкой влажной глине никаких следов. Глина как бы подчиняется своему хозяину и принимает ту форму, которую задает мастер.

• Попробуй, — встав из-за гончарного круга, с глиной в руках, обратился ко мне Хаким. — Попробуй!
• Но, я не умею, я не смогу...
• Человек творит свою жизнь, подобно гончару создающему нечто прекрасное из холодной вязкой гущи. Ты — создатель. Из бесформенной массы ты можешь создать чудо, шедевр!
• А кто такая Фирузе?
• Фирузе — моя дочь. Её больше нет с нами.

Мы молчали. Что можно сказать человеку, похоронившему своего ребёнка? Я стояла в углу мастерской и глотала слёзы.

Хаким угостил нас горячим чаем — спасение на тот момент.

• Фирузе было бы сейчас столько же, сколько и вам. Она была светлым и чистым ребёнком. Никогда не плакала, старалась не огорчать отца. Её мать ушла из жизни при её рождении. Моя дочь чувствовала на себе ответственность за смерть матери. Всегда старалась быть лучшей дочерью. А потом моя Фирузе тяжело заболела. Болезнь сделала её очень слабой, отняла у моей дочери её густые черные волосы.

В день, когда я последний раз слышал её голос, она рассказала мне, что Создатель отправил к ней свою самую красивую лошадь. И она отправилась к нему верхом на этой лошади.

От рассказа Хакима меня бросило в жар. Только подумать, человек остался совсем один, потеряв всех своих близких.

Он делал прекрасные кувшины «Фирузе» в память о красоте и благородстве своей дочери. Каждый кувшин рассказывает о боли от потери ребёнка, которую невозможно высказать словами.

  Кстати говоря, «Фирузе» не продаются. Хаким дарит их людям, потерявшимся в этом быстром и шумном мире, чтобы в их глазах вновь загорелся огонек надежды.