Конкурс творческих работ «Я помню! Я горжусь!», сочинение "Дневник Киры"

Дневник Киры

Карты снов.

Дневник, который заполняют по-особенному.

И да, маленькие девочки тоже могут думать о серьезных вещах.

1.

Ночь обволакивала, замедляла движения, ослепляла вспышками пламени, гремела орудиями, кричала голосами солдат, дышала в спину: «Беда близко!». Я и сама это чувствовала. Все естество предупреждало об опасности.

Как же хотелось слиться с ночью, ее тенями. И не дышать, ведь могут найти. Здесь пустырь, нет деревьев, негде спрятаться. Мама, скорее, возьми меня за руку, пойдем отсюда …

На секунду я зажмурилась от громкого звука, но тут же широко распахнула глаза. Мне сразу стало холодно, волосы встали дыбом, а по спине заплясали неприятные мурашки.

Мама? Ты слышала это, мама?

Сердечный ритм стал быстрее и громче, руки вспотели и дрожали. Нестерпимо хотелось бежать.

Видишь, мама, надо идти, останавливаться никак нельзя. Ни на секунду!

Мама.

Мама!

Мама?..

Сердце замерло. И заколотилось еще быстрее.

Я уверена, что она жива. Да, она жива, она ведь со мной, здесь, рядом, я ощущаю ее, как всегда. Только размышления о том, что это так, и успокаивали. Только они не позволяли страху взять верх и заставить меня бежать одной.

За спиной послышался шорох. Кто - то шел к нам.

Мама, мама, вставай! Только вставай, мы еще сможем убежать.

Шаги преследователя звучат все ближе. Отсчет до необратимого начался: пять, четыре, три, два…

2.

«Мама!..»

Тебе когда-нибудь было так страшно, что сердце стучало громче барабана, а тряской рук можно было бы заменить миксер? Вот у меня это только что было. Но я спаслась. Я жива. Я проснулась.

Рывком сажусь на кровати, сердце, кажется, сейчас разорвется. Дышу тяжело, широко открывая рот, но совершенно не могу надышаться. Все дело в безнадежности, которую я испытала.

Мельком смотрю на часы. 4:23. Мне это сейчас ни о чем не говорит. Где-то в глубине квартиры слышится дыхание спящих родителей. В комнате очень темно, а я все еще там, среди боя и мне до сих пор страшно. Надо успокоиться. Вдох и выдох. Медленный вдох и такой же медленный выдох. Соображалка чуть – чуть включилась. Еще разок глянула время. 4:26.

Ранее утро ноября, за окном ночь. Дождь мерно бьет по стеклу, капли красиво преломляют желтый свет фонаря. Благодарю небо за осень и ее уютную погоду. Засыпаю…

3.

«it's just a horrible everyday morning, sir…» будит меня телефон мамы в положенные 7 часов.

Утро добрым не бывает, особенно если просыпался ночью. От такого болит голова.

Потихоньку выползаю из - под одеяла и ковыляю на кухню в надежде, что хороший завтрак мне поможет.

На плите готовится молоко, мама стоит рядом. Через несколько мгновений уже допиваю какао.

И тут бац! Оно. Окно. Самое обычное окно. И подоконник имеется. И рама.

Но что-то с ним явно было не так. Оно меня словно приворожило. Или я сама в него засмотрелась, уж не знаю.

Кажется, я смотрела в окно ночью, чтобы успокоиться. Вспоминаю события, происходившие во сне. Мне довольно часто снятся такие «живые» сны, после которых очень сложно осознать в каком мире ты находишься. Иногда мелькает мысль, что все они рассказывают истории, которые, возможно, когда - то действительно случались. Либо у моего подсознания хорошее воображение и память, и оно просто воспроизвело то, что я где - то слышала. Но отец называет меня выдумщицей, и тут же, будто стараясь сгладить, добавляет, что для творческого человека это здорово. Пф, я, конечно, рада это слышать, но моя «теория» звучит интереснее.

Хорошо, но тогда где же я могла узнать эту историю?

Кое-как чищу зубы. Застегиваю рубашку. Причесываюсь. Запихиваю пару тетрадей в портфель, накидываю куртку и выхожу в подъезд. Что ж, день начался.

4.

Меня всегда удивляло, как медленно проходит учебный день, хотя при этом ничего особенного не происходит.

Тем не менее, думаю, у меня был тяжелый день, раз я уже валюсь с ног, а глаза закрываются сами собой.

Устало роняю рюкзак на пол. Падаю на кровать и засыпаю.

5.

…Просто стоять я более не могла. То был не страх, а ужас, ледяной и беспросветный. Именно он стирает все мысли, оставляя чистое сознание. Последняя попытка разбудить маму.

Шаги преследователя оставляли в мыслях зияющую пустоту паники.

Я зажмурилась. Он пришел за нами.

Сейчас я – один сплошной инстинкт, силы которого оставались лишь на крик. Он схватил меня на руки, а я отбивалась. Из глаз текли слезы, стирая земляную пыль с моих щек.

Так мы бежали через пустырь. Солдат что-то говорил мне, но я была не в состоянии понять, что именно.

Впереди мелькнули деревья. Неужели и вправду спасение?..

6.

Я открыла глаза. Смотрю на потолок. Выдыхаю.  Кажется, это продолжение или мне показалось? В любом случае, оно закончилось более - менее хорошо. Эта девочка, которой была я, выбралась.

А вот действительно интересно, была ли эта девочка когда-нибудь? А вдруг это все же мое воображение?.. – говорю я, уже поднимая крышку ноутбука и забивая запрос «девочка, спасенная солдатом». Честно скажу, не особо надеюсь найти с первого раза.

Как ни странно, результатов много:

             Памятник - Георгий Рублёв | Стихи русских поэтов

             Памятник солдату с девочкой на руках и его история

             Это было в мае, на рассвете. – Поэзия

             Памятник Воину-освободителю: советский солдат действительно ...

И все они посвящены реально существовавшему солдату, который спас маленькую девочку.

7.

Задумчиво лежу на жестком деревянном полу, вновь изучаю узоры на потолке.

Я все-таки вспомнила: дня три назад нам в классе показывали документальный фильм «Трептов-парк». Он длится мало, всего около 35 минут, но мы все равно не успели. Сегодня его досматривали.

Теперь я знаю, откуда сюжет тех снов.

8.

Шёл сорок пятый год.

То была история солдата.

Ночь выдалась темнее, чем обычно. Плотный дым из догорающих останков техники витал в воздухе в причудливом танце с ветром. Где-то вдалеке, далеко за горизонтом леса сверкали вспышки. В иссиня-черном небе горели звёзды. Солдатам оставалось только ждать момента ринуться в атаку на площади, в центре которой остался один из последних главных узлов связи немецко-фашистских войск. Бойцы спали. Оставшиеся бодрствовать часовые тихо травили байки, или курили тайком от генерала-полковника Василия Ивановича Чуйкова. Солдат Николай Масалов усмехнулся, почесав небритую щёку.

Перед решающей атакой воцарилась тишина. И вдруг она зазвенела плачем ребенка. Масалов высунулся из-за дерева, разглядывая местность по ту сторону поля. Он примерно предполагал, где может быть дитя. В районе моста. Но это было недосягаемо. Солдат вздохнул: бежать из квадрата, это кросс до дороги на сотню с лишним метров, затем ещё двести метров на выход из квадрата, после чего можно было скрыться в каменистой, богатой кустарниками и колючками низине, до которой после оставалось всего пятьдесят с чем-то, если верить тому, что видит.  Двух-трёх минут благодаря подготовке на это хватит, но...

Ситуация была страшной. Более чем. Впрочем, в отчаянных случаях становится необыкновенно спокойно на душе, будто бы все то, что ты сделаешь, таким и должно быть. И вот он то полз, то бежал, укрываясь от осколков и пуль, и, наконец, добрался до ребенка.

Под мостом он увидел маленькую девочку, державшуюся за платье убитой матери. Она все звала: "Муттер, муттер!" Думать некогда. Девчушку на руки — и бегом к своим. А она как закричит!

Секунды казались вечностью, а каждый шаг милей, и Масалову на секунду показалось, что они никогда не достигнут окопов и останутся на этом адском поле, но вскоре ноги сами понесли его вперёд ещё быстрее, а пулемётные очереди стихли там, в жёлтых клубках пыли и дыма шашек далеко позади.

Боец наконец остановился, переводя дыхание, после чего обернулся в сторону покинутого им квадрата, оставшегося на возвышении в полукилометре за его спиной…

Шел сорок пятый год.

То была история солдата и маленькой немецкой девочки.

9.

Знаешь, друг, читатель, а жизнь все-таки прекрасна.

Ты думаешь, что можно делать здесь и сейчас, пока живешь?

Спешить на автобус в школу и ругать рюкзак, который предательски мотается при беге.

Слушать воркотню старушек, кормящих бездомных котов около дома.

Быстро строча в тетради, дописывать домашнюю работу, которую решил «как-нибудь потом сделать».

Ты все еще думаешь, что можно делать здесь и сейчас?

Здесь и сейчас можно жить.

И помнить, что еще совсем недавно все было иначе. Из прошлого нам досталась память. Это память о тяжких испытаниях, горе, надеждах, мужестве, героизме и, наконец, о Великой Победе. У любой истории есть особенность повторяться до тех пор, пока человек не усвоит тот урок, который она несет.

«Люди, помните, через года, через века, помните, чтобы такое не повторялось никогда, помните!» (Роберт Рождественский).

Обстановка в мире сейчас накаленная. Тревожные новости приходят каждый день. Сколько детский слез пролито на сегодняшний день? Чтобы снова не повторился этот ад, следует знать и помнить, ценить то, что ты видишь. Эти классные моменты жизни. Ты не представляешь, насколько все это важно. Просто чертовски важно. А главное: мы должны гордиться Великой Победой и сохранять благодарную память о тех, кто спасал наши жизни, как тот самый солдат спасал немецкую девочку!

Помни храбрость и отвагу своих предков, гордись ими, усвой уроки войны, не будь малодушным, чтобы не повторилось все вновь, и пусть мирным будет каждый новый день!