Рассказ "Неизвестный солдат"

Рассказ

«Неизвестный солдат»

В тот день я проснулся рано утром. День был чудесный, ясный. На небе не было ни одного облачка. Мне почему-то казалось, что я сегодня увижу того человека, который направит мою жизнь на правильную сторону.

Родителей не было дома, видно, они ушли на работу. Мама, как всегда, сварила мою любимую пшенную кашу, которую съедаю тарелками. На столе лежала записка: «Сынок, сдобные печенья в кухонном шкафу, приготовишь чай с лимоном, не будешь хворать. Целую.  Мама».

Прочитав записку, я позавтракал, как следует и пошёл во двор, чтобы поиграть со своими друзьями. Нас было четверо, иногда играли футбол, иногда в прятки, а иногда в солдат, сражавшихся за Родину. Вместо автоматов мы держали в руках палки, они становились для нас оружиями в поле битвы.

У нас во дворе была скамейка, она была украшена всякими разными узорами, мне очень нравились узоры в форме тувинских орнаментов, как говорила моя мама, они символизируют бесконечность, не знаю, что означала эта бесконечность, но пришел к выводу, что означает счастье, бесконечное счастье. Иногда я думаю о том, что было бы, если я родился в годы Великой Отечественной войны…Так вот, на скамейке сидел один пожилой человек, удивительно то, что раньше такого человека в наших окрестностях не было. Этот неизвестный человек держал в левой руке тополиный лист, также странно было то, что он сидел и плакал. Нам сразу стало интересно, среди бела дня, во дворе мужчина, сидит и плачет. Мы к нему, конечно, подошли, увидев нас, быстро вынул из кармана синий, отцветший платок, быстро вытер слезы, которые падали у него по щекам. Мы, мальчуганы, сразу подошли к дедушке, как белочки, которые увидели свою мать.

Сидит перед нами мужчина высокого роста, худощавого телосложения. Он был в потрёпанной кепке серого цвета, его белые, седые волосы были похожи на узоры, нарисованные морозом в окнах. Он был в мундире с медалями и наградами. А глаза… Да… Глаза были такими таинственными, что мне показалось, что этот человек не из нашего мира. Его глаза сверкали, как звезды, в них я увидел тепло, но было в этих горящих глазах тоска, грусть…

Один из моих друзей, Александр, стал расспрашивать таинственного гостя: «Откуда приехал? Зачем он плачет?  И кто он такой?» Он сначала немножко усмехнулся и начал так:

«Война… Самое страшное явление в жизни человека. Она ломает многим судьбы. Нет ничего страшнее войны  на этой Земле… Я был на войне в 1941 году. Мне тогда было шестнадцать лет. Мы не играли во дворе в прятки, не учились в школе, а сидели в окопах. Перед нами были снаряды, пушки, пулемётные ленты. Каждый день хоронили своих друзей по взводу. Мы не плакали, потому что жизнь научила нас сохранить в себе веру, надежду и любовь. А если плакали,  то только от ненависти к врагам на той стороне фронта. Мы не слышали, как поют птички, как журчит ручей, который через камни, пробиваясь, он, струёю низвергаясь, уносит пузырей. Мы никогда не встречали рассвет, никогда не провожали закат. Боже мой, этих прекраснейших моментов у нас не было, а просто мы воевали за это мирное небо над головой.

Это был один из зимних дней. Мы со своими друзьями уже не спали месяц с лишним, глаза слипаются, вдалеке еле слышатся, как стреляют в нашу сторону. Я позабылся, все  было так далеко, мне хотелось немножко вздремнуть, и вот я уже закрываю глаза… Снится мне сон, будто я в своей деревне, мать доит коров, отец чистит курятник, младшая сестра Татьяна вешает только что отстиранное белье. А я после сенокоса лежу и отдыхаю, вокруг меня березы, как стройные девушки, с зелеными косынками и в белых сарафанах. Запах свежего сена чувствуется. Встаю и замечаю полевых цветов: колокольчиков, ромашек и одуванчиков. Колокольчики, будто звенят, смотрят на меня и кивают своими красивыми головками. А ромашки шепчутся между собой, а одуванчики надели шапочки в форме солнышка, смотрят на меня и улыбаются.

Вдруг раздался страшный грохот. В нашу сторону бомбили, на одном из окопов ранили рядового Синичкина,  мой сосед по деревне, Васильев Андрей вытащил рядового и вместе с ним стали уползать в убежище, но снарядом убило на месте двоих моих товарищей.  Я не поверил своим глазам! На моих глазах убили двоих, после чего я встал на корточки, стал стрелять из автомата, больше не помню…»

С дедушкиных глаз покатились слезы, я в жизни никогда не видел, когда взрослый мужчина плакал. Его скупая мужская слеза сказала мне о том, что этот человек видел в жизни очень многое, пережил то, что мы не видели.

В это время позвала меня мама, чтобы я попил чай. Я побежал домой, сказал родителям, чтобы немного подождали, и сразу вышел. А когда прибежал к скамейке, где сидел человек, переживший ту страшную, холодную войну, видевший много смертей, повзрослевший так рано, его не было. Я даже не успел  спросить  его имени, кто он, в какой роте служил, кому он дедом является, откуда родом, как называлась его деревня.  Но оставил он на скамейке тот тополиный лист, который держал в своих дрожащих, наморщенных руках. Я взял этот одинокий лист, посмотрел по округам, нет, никого не было, его не было, как будто сквозь землю провалился, как будто вовсе не было этого человека.

Пришел домой. На руке держал я тот лист и подумал: «Почему он держал в руке только один лист? Почему он оставил его на скамейке? Может быть, это и есть лист он сам?». Из своей полки вынул повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие…», открыл ее и положил этот одинокий листик в одну из страниц своей любимой книги в память о неизвестном солдате, который отдал жизнь за близких и совсем незнакомых людей.