рассказ, Конкурс "Прикоснись сердцем к подвигу"

Творческая работа.

Сердцем прикоснись к подвигу.

   –Ух, Олежка, холодновато как-то, тебе не кажется?

   Олежка пожал плечами и ничего не ответил. Да и что бы он ответил? Привык мой товарищ к холоду, сибиряк он. У них там каждую зиму такие морозы, во всяком случае, по его рассказам. Вообще, Кирин Олег Тимофеевич – человек общительный, весёлый, шутит много. Бывает, когда Олег начнёт анекдот рассказывать, ус свой крутит и смотрит, как кот на тебя. И инициалы его складываются в это слово – забавно. Поэтому мы его и прозвали «Кот». И сейчас наш Кот сидел в квартире полуразрушенного немцами дома (точнее, в бывшей когда-то уютной комнате этой квартиры), прислонившись спиной к стене. Устал, бедняга – мы только что освободили эту квартиру от фрицев, комната была последним оплотом сопротивления группы немцев. Да и я, если честно, тоже устал; все мы устали. В Сталинграде была уже зима, и мы были благодарны судьбе за то, что ещё живы: мы здесь с Олегом и парой других ребят участвуем в обороне с самого лета. Поговаривают, будто средняя продолжительность жизни новоприбывшего рядового в городе ниже двадцати четырёх часов. Страшно даже подумать об этом и представить, сколько наших товарищей, братьев гибнет в битве только в Сталинграде. А есть же другие города нашей необъятной Родины, которые защищают и освобождают наши солдаты. Но мы всё равно не сдадимся, несмотря на все потери! Долг каждого советского человека – защитить Родину, а мой личный долг – защитить Сталинград. И я выполню его!

   –Коля, - позвал меня Кот, - слышишь, Коля? Есть папироска? Курить хочу.

   –Откуда она у меня будет? Да и не время: разве не слышишь, что бои идут, стрельба раздаётся? Нам дальше идти надо, в следующий дом.

   –Твоя правда, - ответил Олег. – Что-то я совсем расклеился, расслабился. Эх, кто храбр — тот жив, кто смел — тот цел, – он усмехнулся.

   –Я тебе не рассказывал анекдот про пленённого немца? – продолжил Олег.

   –Нет, расскажи, - попросил я.

   –Тогда слушай. Недавно, буквально, бежим по городу, стреляем во фрицев, от пуль уклоняемся, сражаемся, в общем. Смотрим, немец к нам спиной стоит. Ну, так я с Ваней на него автомат направляю и говорю: «Хенде хох». Он руки поднимает, поворачивается к нам и смотрит на нас глупыми-глупыми глазами, да выражение лица делает такое, что аж смешно становится. Тут Ванька начал ему на немецком вопросы задавать. Спрашивает, мол, из какой ты дивизии, какие у вас планы; имя спросил тоже. А фриц на него смотрит, не отвечает и даже глазом не моргнёт. Посмотрел я на него с минуту и вспомнил как раз в то время, что Миша Алексеев мне говорил про немцев: «Все насквозь проспиртованы. Потому и не гниют долго в самую что ни на есть жару…» Подумал и говорю Ване, который тоже слышал эту шутку: «Ну, значит, ему либо спирт уже не помогает согреться, и он окоченел, либо наоборот, слишком много принял». – Кот засмеялся; я подхватил его.

   –В итоге мы его таким привели в плен. Всю дорогу шёл с глупым лицом и хихикал иногда. Поэтому мы решили, в конце концов, что были правы насчёт его пристрастия к алкоголю, - закончил Олег.

   –Ладно, Кот, вставай, пора дальше идти, работать, - сказал я и подошёл к Коту, протягивая ему руку и помогая встать.

   –Да, - вздохнул он и улыбнулся, - как у нас там буряты говорят? Чем сломать свою честь, лучше сломать свою кость, да? Передохнули достаточно? – спросил Олег.

   –Достаточно, - ответил я.

   И мы подошли к тому месту, где раньше было окно, чтобы посмотреть на ситуацию. Наши товарищи продвигались вперёд. Все, казалось бы, хорошо, но на дальнем конце улицы стоял пулемёт и дом, полностью занятый немцами, которые мешали нам объявить улицу свободной от немецко-фашистских сил.  Мы с Котом спустились к своим братьям по оружию и тоже начали потихоньку продвигаться к этому дому, прячась то за выступами стен других домов, то за баррикадами. В итоге мы вдвоём укрылись за единственно опрокинутым на улице мотоциклом. Кто догадался на нём здесь разъезжать – я не знаю, но он нам очень помог, оставив мотоцикл недалеко от месторасположения пулёмета. Пулемётная очередь нас немного оглушала и мы старались с Олегом переговариваться так, чтобы позволить каждому из нас слышать друг друга.

   –Коля, этот пулемёт нам всё портит, надо его как-то убрать. Идеи есть?

   –Нет, пока нет, – ответил я, затем, немного подумав, добавил, - хотя постой, придумал. Можно кинуть в пулемётчика гранату. Вот только где её взять?

   –Я тоже подумал про гранату, - сказал Кот, - но у меня её нет.

   Я выругался. В самом деле, чтобы убрать пулемёт и начать штурм здания, нам нужна была всего граната, одна граната. И её не было. Пока я пытался придумать ещё что-нибудь, Олег посмотрел по сторонам, потом повернулся и сунул руку в мотоцикл. И нашёл сумку. С тремя гранатами.

–Смотри, как нам повезло! У нас есть граната, даже три! – улыбнулся Кот.

Я тоже улыбнулся и приготовился к штурму. Олег крикнул, что есть силы: «Ребята, товарищи! Готовимся к штурму! У меня есть гранаты, сейчас пулемёта не будет!» Все, кто был рядом и прятался от безжалостного огня пулемёта, обрадованно крикнули «Ура!» и передали это дальше так быстро, что те солдаты, кто только появился в начале этой улицы уже бежали к её концу, на подмогу. Кот осторожно выглянул из-за мотоцикла, прицелился и кинул гранату в пулемётчика. Раздался взрыв и смолк лязг падающих патронов пулемёта. Олег попал в цель. И все мы устремились на штурм злосчастного здания с криками «В атаку!» И видел я, как гибли мои товарищи под пулями немцев, и бежал я вперёд на штурм, не останавливаясь, и молился я в это время за товарищей, убитых и живых, за свою семью, которая осталась далеко отсюда, за Родину, чтобы она не сдавалась, победила и  процветала ещё долгие годы. ( Н. Новохатский, 10 «А»)