Рассказ "Не покидай..."

               Не покидай…                                                                  Колоцей У.С.

На улице было морозно, отчего молодая белокурая девушка болезненно морщилась и пыталась спрятать руки в карманы. Маленький мальчик, вцепившийся в рукав девушки, недовольно ныл и кривил губы.

  - Насть, зачем мы сюда пришли? - капризно протянул он и ковырнул носком ботинка рыхлый снег. Настя шумно вздохнула: не нужно было брать с собой двоюродного брата, он ещё слишком маленький. Она-то давно ходила сюда, и вид мрачных памятников с вычурными эпитафиями ей был привычен.

   - Потерпи, Коля. Мы…  ненадолго, - она крепко сжала в покрасневшей ладони две белые лилии. - Подожди минутку. Мне нужно… поговорить.

    Девушка опустилась подле гранитного надгробия, на котором была высечена дата, ставшая чёрным днём календаря для неё. «Серёжа, милый…» В носу сразу защипало, и девушка судорожно выдохнула. Плотно сжатые губы задрожали, в горле больно саднило, а из глаз закапали горячие слёзы. Сердце затрепыхалось в груди как бешеное, и стало до одури угнетающе и жарко. Понимание случившегося тогда, десять лет назад, опутало пустотой и неестественным, тоскливым страхом. Настя до сих пор не могла забыть тот день, когда последние ниточки души оборвались, разбилась на крохотные осколки вера во что-то хорошее и справедливое, как разбивается стеклянная ваза, упавшая с высоты.

  …Своего брата Настя любила до безумия. Серёжа был младше её на целых пять лет, но часто рассуждал и говорил так, словно он взрослый, только маленького роста. Он был неугомонный и немного задиристый, как все мальчишки, но иногда становился серьёзным и каким-то отстранённым. Часто он сидел на подоконнике, за длиннющей шторой до пола, тонкими, паучьими пальцами барабаня по стеклу. Его рыжие кудряшки словно начинали светиться, как солнце, а голубые глаза мерцали при дневном свете. Он касался рукой своего шрама, который заработал при падении с велосипеда, - тонкой полоски, как царапина, немного похожей на зигзаг. Настя трепала его по голове и улыбалась, представляя себя не старшей сестрой, а мамой. Их мать погибла в аварии, а отец исчез сразу после рождения Серёжи. Первый перелом в судьбе свершился. Он был ужасен, но преподал им несколько важных уроков. А спустя буквально несколько месяцев обнаружилось страшное: Серёжа вдруг начал задыхаться. Первый раз десятилетняя Настя чуть не сошла с ума от страха: вдруг раздалось странное хрипение и отчётливое царапанье ногтей по деревянной ножке стола. Брат сидел, вцепившись пальцами в свешивающуюся скатерть, мучительно вдыхал и выдыхал, как после длительного бега, с глазами, полными ужаса. Девочка не помнила, как в панике звала взрослых, зато помнила прибежавшего на крик дедушку. Настя хотела обнять брата, сказать ему, чтобы он не боялся, хотя она сама испугалась не на шутку. С неистово стучащим от страха сердцем она просидела, забившись в угол комнаты, ещё несколько минут до приезда медиков. Вой сирены, синий и красный свет, прорезавший темноту вечера, мраморно-холодное лицо Серёжи - последнее, что больше не могло забыться. А после, через несколько невыносимо долгих часов, её, заплаканную, с опухшим лицом и мыслями о худшем, что только могло случиться, нашёл дедушка и сказал, что через несколько дней всё наладится: брат вернётся, живой и здоровый. И от сердца отлегло. «Нет, со «здоровым» он явно поторопился», - думала потом Настя, укладывая Серёжу спать и раз за разом повторяя про себя страшный диагноз, поставленный в больнице: астма.

  И жизнь ещё раз разделилась на «до» и «после». На девочку, маленькую и хрупкую, навалилась большая ответственность: следить за братом. Особенно пугала неизвестность: Настя не знала, когда в следующий раз Серёже станет плохо. Каким бы самостоятельным он ни был, он всё равно нуждался в защите. Настя нежно любила его, стараясь надолго не отлучаться из дома, гуляла и играла с ним, водила сначала в детский сад, а потом и в школу. А по вечерам она всё так же укладывала его спать, читала, приносила ингалятор, лёгким прикосновением пальцев выключала свет в комнате… Он, растрёпанный, сидел на кровати и прижимался к сестре. Девочка гладила его по рыжим кудрям, пыталась сосчитать веснушки на его лице, все до одной, но их было слишком много. Он засыпал прямо в её объятиях и валился на спину, как сломанная кукла. Настя чуть усмехалась и накрывала его одеялом. Пусть они и ссорились иногда, но любили друг друга, как только могут любить друг друга брат и сестра - бескорыстно и бесконечно.

  Год за годом проходили спокойно, неторопливо. Серёжа рос. Росла и Настя. Детскую беспечность сменяла непривычная взрослость. «Серёжка точно необыкновенный, - думала девочка, - словно не из этого мира. Он слишком рассудительный и серьёзный для своего возраста. Когда мне плохо, он всегда успокоит, уговаривая не плакать или сердиться дальше. Это не я, получается, защищаю его, а он меня от всего плохого, словно… ангел?»

  Однажды Настя довольно поздно вернулась домой. Серёжа спал. Хлопок дверью, тихий скрип половиц, два прыжка через полоски лунного света, и Настя оказалась у себя в кровати. За окном шёл дождь, холодный и мерзкий, как все дожди в ноябре. Весь день девочке было не по себе, ей хотелось вырваться из стен студии. Несколько дней назад пришлось вызывать скорую  -  Серёжа просто не мог дышать. Врачи успели сделать всё вовремя, у Насти отлегло от сердца, но это словно было неким сигналом, отчего какое-то жуткое, пугающее предчувствие настойчиво грызло душу. Она боялась потерять его, боялась до смерти.

  Тяжёлый хрип, всхлипывания, сухой, надрывный кашель раздались вдруг под одеялом, и Настя вмиг оказалась у соседней кровати. Мальчик отбросил одеяло - он смотрел на сестру широко раскрытыми глазами и беспомощно плакал сквозь нарастающую одышку. Его тонкие пальцы сжали край простыни.

 - Настя, Настя… - бормотал он, задыхаясь, его лицо бледнело с каждой минутой. Сердце девочки, готовое выскочить из груди, заколотилось быстро и ощутимо.

 - Серёжа, успокойся, - дрожащим голосом произнесла она, пытаясь казаться спокойной.

    Но брат, который привык к таким приступам, теперь чуть ли не рыдал.

 - Нет, нет, нет! - вскрикнул мальчик, отчаянно мотая головой и отбиваясь от ингалятора. Он надрывно закашлял, и ещё больше слёз полилось из его глаз. Луч света заскакал по комнате, когда Настя едва не перевернула лампу, пытаясь ухватить брата за рукав.

 - Ну-ка не дури, слышишь? - а у самой затряслись руки. - Ты же задохнёшься!

 - Мне ничто  никогда не сможет помочь! - пронзительно и неожиданно звонко вскрикнул Серёжа. - Мне не суждено жить здесь, понимаешь? Я задыхаюсь не от болезни… Настя…

Она крепко прижала его к себе, гладя по рыжим волосам.

   - Я задыхаюсь в этом мире… Я не отсюда… Я должен уйти…

Он судорожно зашёлся в приступе кашля. У Насти словно обледенели ладони.

   - Я должен был защищать тебя здесь, а на самом-то деле это ты защищаешь меня всю жизнь, - его губы посинели, - за что я бесконечно тебе благодарен…

  Сердце колотилось, как у перепуганного зайца, рассудок помутнел, её лихорадило. Мальчик бился у неё на руках, как подстреленная птица, царапая кожу ногтями, а Настя не могла сдвинуться с места. Внутри всё замерло в тоскливом ужасе.

- Прощай… - дыхание его всё слабело и слабело с каждой секундой.

 - Нет! - в панике шёпотом кричала Настя. - Пожалуйста! Ты единственный, кто так дорог мне! Такого, как ты, у меня больше никогда не будет. Ты особенный, слышишь? Ты не можешь уйти и оставить меня…

    Мальчик уже еле дышал. Он что-то мычал, его глаза то закрывались, то открывались в забытьи. Сердце бешено колотилось, Настя чувствовала это даже через его майку. Отдельные слова вылетали ещё и повисали в воздухе. Лицо синело. "Серёжа, только не уходи… Я сделаю для тебя всё, только не покидай меня».

     Но было уже слишком поздно. Он уже почти не двигался. Его рука слабо обхватила её шею, голубые глаза открылись на несколько мгновений: в них блестели слёзы. Последние резкие вдохи без выдохов, глухие, чуть слышные хрипы и едва различимое спасибо…

  Маленькое тело безвольно обвисло у неё на руках, неподвижное и лёгкое. Что-то оборвалось в Настиной душе. Холодные детские ладони касались её шеи, и без того бледная кожа брата теперь приобрела мраморный оттенок. Веснушки словно загорелись на его лице, шрам покраснел, а спутанные кудри упали на лоб.

«Нет…  этого не могло произойти…" Девочка в панике приложила палец к пульсу, но сердцебиения не было. Дыхания тоже. Серёжи больше нет…

     Крик отчаяния и горького ужаса повис в маленькой комнате. Настя прижала брата к себе, как помешанная, а её слезы закапали ему на лицо. Горло сжалось, живот скрутило, в висках глухо застучало. Громкие всхлипы вырвались из её груди и порвали звенящую тишину. Девочка зарыдала, а потом и вовсе зашлась в истерике. Её трясло. Всё было слишком страшно и правдоподобно. Брата больше нет...

     …Настя тряхнула головой, и лилии заколыхались у неё в руке. Ноги замёрзли, лицо тоже уже покрылось тонким слоем инея от того, что оно вновь было мокрым. Она не хотела снова проживать это. Сил больше не осталось. Казалось, что столько слёз, сколько выплакала Настя за десять лет, у человека быть вообще не может. «Серёжа… здравствуй. Я снова пришла. Я буду возвращаться сюда вновь и вновь. Никогда не забуду о тебе! Никогда! Слышишь? И… сегодня с того страшного дня прошло ровно столько лет, сколько ты успел прожить. Я знаю, ты любишь лилии, - девушка положила цветы на каменную плиту. - В этом году тебе исполнилось бы  двадцать. Поразительно. Но ты ушёл. Видно, так суждено. Но я тоскую без тебя. Подай хоть какой-то знак, что ты тоже помнишь меня...»

 - Настя…

Девушка обернулась. Коля стоял с закрытыми глазами. Неожиданно на его правой щеке что-то ослепительно вспыхнуло, и Настя с восторженным страхом осознала, что этот порез похож на шрам Серёжи, такой же зигзаг. На лице Коли высыпали веснушки, которых отродясь не было, а волосы чуть-чуть стали виться. «Эт-то… что такое?» Двоюродный брат ни на что не реагировал. Он словно был не здесь, но вдруг заговорил давно забытым голосом:

- Настя… я всегда с тобой. Незримо. Как я мог забыть любимую сестру? Но теперь Коля будет защищать тебя. А я… ну, просто помогать. И… спасибо тебе за всё, что ты когда-то сделала для меня. Я помню всё до мельчайших деталей.

      Больше ни единой капли страха. Только счастье. Безграничное и абсолютное.

 - Спасибо, что ты не бросил меня здесь... Спасибо, Серёжа, милый…