"Русь Святая в ранней лирике Сергея Есенина"

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение

Средняя общеобразовательная школа № 44

им. Народного учителя СССО Г.Д. Лавровой

Образовательная область филология

Русь Святая в ранней лирике Сергея Есенина

Исполнитель: учащаяся 9В класса

Подковыркина Валерия

Руководитель:

Хатмуллина Александра Андреевна,

учитель русского языка и литературы I кв. кат.

МБОУ СОШ № 44

г. Нижний Тагил

2018

СОДЕРЖАНИЕ

Введение........................................................................................................................3

Глава I. Религиозно- философские основы творчества С. Есенина........................5

           § 1.1. Истоки православного мировоззрения С. Есенина..............................5

           § 1.2. «Жизнетекст» С.А. Есенина...................................................................6

Глава II.    Христианские образы и символика в дореволюционной лирике С.Есенина....................................................................................................................12

            § 2.1. Православная символика в изображении мира Руси Сергея Есенина……………………………………………………………………………....12

              § 2.2. Образ Христа в лирике С. Есенина 1910-1916 гг............................14

     § 2.3. Образы Небесных покровителей в ранней лирике Есенина……...18

Заключение.................................................................................................................23

Список литературы....................................................................................................24

Введение

Православие, принесенное на Русь еще в X веке, глубочайшим образом повлияло на менталитет русского народа, наложило неизгладимый отпечаток на русскую душу. Христианское влияние в той или иной мере можно проследить на творчестве любого писателя. Глубочайшее внутреннее убеждение в христианских истинах несет и творчество Сергея Александровича Есенина.

С ранних лет писателя окружал мир песен, сказаний, преданий и народно- поэтических образов. В лирике Есенина мы часто встречаем религиозные образы. Причем эти образы никогда не выступают сами по себе. Они — часть того традиционного крестьянского уклада жизни, к которому привык и сам автор, и его лирический герой. Любовь к деревне, любовь к природе – всё слилось в его душе.

Тема Родины стала основной темой творчества Есенина. Россия была не только сильной единственной любовью поэта, она была его философией, миропониманием, самой главной жизненной ставкой.

Именно в религии, в песнях, в церковных праздниках Есенин видел отражение самой русской души. Традиции и обряды, передававшиеся из поколения в поколение, были для него воплощением истории и жизни родного народа.

Таким образом, поэзия Сергея Александровича Есенина имеет несомненное историко-культурное значение.

Это определяет и подтверждает актуальность выбора темы нашего исследования: «Православные образы в ранней лирике С. Есенина».

Цель исследования: исследовать роль и значение  православных образов в ранней лирике Есенина.

Задачи исследования:

• Изучить истоки религиозно-философского мировоззрения Сергея Есенина.
• Исследовать вопрос о влиянии житийной книжности на формирование духовного контекста творчества С. Есенина.
• Проанализировать православные образы в ранней лирике С. Есенина.
• Создать толковый словарь диалектной, устаревшей, религиозной лексики, используемой С. Есениным в творчестве 1910-1916 гг.
• Создать дидактический материал для уроков русского языка и литературы по теме «Художественно- изобразительные средства» (используя выдержки из стихотворений С.Есенина 1910-1916 гг.).

Объект исследования: раннее творчество Сергея Александровича Есенина.

Предмет исследования: православные образы в лирике Есенина.

Гипотеза исследования. В качестве гипотезы исследования выступает предположение о том, что, во- первых, православные образы в дореволюционной лирике Есенина являются отражением мировидения поэта, его нравственных представлений и философии, а, во- вторых, помогают раскрыть тему Родины в его творчестве.

Методы исследования: анализ, синтез, сравнение, сопоставление, изучение научной литературы по теме исследования.

В основу теоретического обоснования данной работы положены труды: 

• Н.Шубникова-Гусева,
• Т.Савченко,
• Е.Шокальски,
• Ю.Орлицкого,
• Э.Мекш,
• Е.Самоделова,
• Ю.Прокушева,
• О.Вороновой,
• А.Захарова,
• Л.Киселева,
• И.Могилева,
• С.Семенова и др.

Практическая значимость работы заключается в возможности использования полученных в результате исследования данных и  теоретических выводов для углубленного изучения творчества С. А. Есенина в школе.

Глава 1. Религиозно-философские основы творчества С. Есенина

§ 1.1. Истоки православного мировоззрения С. Есенина

Проникнутость творчества Есенина христианскими темами и мотивами неслучайна. Истоки такого интереса были заложены еще в детстве поэта. Большое влияние на него оказал семейный уклад – религиозность деда (Ф.А. Титова) и бабушек (Н.Е. Титовой и А.П. Есениной), матери (Т.Ф. Титовой). 

Сестра поэта, Е.А. Есенина, вспоминала: «После смерти дедушки бабушка Аграфена Панкратьевна осталась с малолетними детьми. Основным доходом ее стали жильцы: художники, работавшие в нашей церкви, и монахи, ходившие по деревням с чудотворными иконами». «Когда мать ушла от Есениных, – писала Е.А. Есенина, – дедушка взял Сергея к себе… Каждое воскресенье он <дедушка> идет в церковь к обедне».

Много позже Есенин говорил Ивану Розанову: «Оглядываясь на весь пройденный путь, я все-таки должен сказать, что никто не имел на меня такого значения, как мой дед. Ему я больше всего обязан. Это был удивительный человек. Яркая личность, широкая натура, “умственный мужик”… О нем я говорю в своем стихотворении «Пантократор».

О жизни другой бабушки вспоминала сестра поэта А.А. Есенина: «Совершенно иной жизнью в своей семье жила бабушка Наталья <Наталья Евтеевна. Она была человеком тихим, кротким, добрым и ласковым. Была она набожна и любила ходить по монастырям». Впоследствии Есенин вспоминал об этой своеобразной атмосфере дома, о первых духовных и литературных впечатлениях: «Часто собирались у нас дома слепцы, странствующие по селам, пели духовные стихи о прекрасном рае, <…> госте из града неведомого». Описанный позднее во многих стихах путь странника-богоискателя проходил неоднократно и сам поэт: «С восьми лет бабка таскала меня по разным монастырям, из-за нее у нас вечно ютились всякие странники и странницы, распевались разные духовные стихи».

Вместе с бабушкой Есенин совершал паломничества в близлежащие монастыри. В пути он знакомился с легендами, сказаниями, частушками, сказками. Сам поэт вспоминал в 1924 году: «Первые мои воспоминания относятся к тому времени, когда мне было три-четыре года. Помню: лес, большая канавистая дорога. Бабушка идет в Радовецкий монастырь, который от нас верстах в 40. Я, ухватившись за ее палку, еле волочу от усталости ноги, а бабушка все приговаривает: “Иди, ягодка, Бог счастье даст”».
Против дома Ф.А.Титов в благодарение Богу за свои удачи в Петербурге поставил часовенку.

Большое влияние на поэта, позднее отразившееся в его творчестве, оказали иконы, бывшие в доме деда. В доме Ф.А. Титова, по словам Е.А. Воробьевой, «десять икон было в два ряда во весь угол. Казанская Божья Матерь, Тихвинская Божья Матерь, Николай Угодник-чудотворец. Потом была икона, гроши ей подают от пожара в церкви «Неопалимая Купина». Потом Серафим угодник, потом у нас была Иверская Божья Матерь. Еще благословение папы с мамой. И дедушкино благословение было, и крестного благословение. Это когда венчают и потом благословляют, то эта икона так и остается». Иконы создали тот визуальный образ, фон, который затем ассоциативно проявился в произведениях поэта. Иконописные образы, вошедшие в жизнь Есенина в детстве, стали героями его произведений, знаками постижения бытия его лирическим героем.

Учеба во Спас-Клепиковской второклассной школе оказало большое воздействие на личность Есенина. Это учебное заведение отличалось основательным подходом и гуманными методами обращения со школьниками. Преподаватели должны были заботиться о том, «чтобы укрепить в детях живое благочестие и преданность православной церкви, и воспитать добрые нравственные навыки». Изучение иконописи также входило в программу занятий во второклассных школах.

Важное значение в формировании мировоззрения будущего поэта сыграло и его обучение в Московском городском народном университете им. А.Л. Шанявского на историко-философском цикле академического отделения. В Учебный план историко-философского цикла 1913–1914 гг. входила русская история XIX века, история русской литературы середины XIX века, история зарубежной литературы эпохи Возрождения, «Новая русская литература», «Древне-русская литература в связи с устно-народною, «Русская литература второй половины XVIII века».Такая обширная программа, глубокий университетский подход не могли не повлиять на формирование личности будущего поэта.

Таким образом, все формирование личности Есенина (семейная обстановка, обучение в Спас-Клеписковской учительской школе, Московскомъ городском университете имени А.Л. Шанявскаго) подготовляло поэта к восприятию всей совокупности современных ему и актуальных в тот период философских идей и глубокой литературно-религиозной традиции.

§ 1.2. «Жизнетекст» С.А. Есенина

Глубокое изучение биографии того или иного писателя или поэта предполагает взаимосвязанное исследование как минимум трёх основных составляющих: жизненной, творческой и духовной биографии. Однако сложный и многослойный «жизнетекст» С. А. Есенина, наряду с этой триадой, включает в себя ещё и четвёртый тип «мифологизированную» биографию, или автобиографический миф, который не заключен лишь в каком-либо одном его произведении, а выстраивается с учётом всего творчества поэта.

Современные исследователи (Н. И. Шубникова-Гусева, Е. А. Самоделова, Л. А. Киселёва, С. Н. Пяткин и др.) совершенно справедливо замечают, что поэт был автором не только своих литературных произведений, но и самого главного своего творения — собственного «жизнетекста», не менее увлекательного, захватывающего и драматичного, чем его стихи.

Как известно, сам поэт отсылал заинтересованных читателей к своим стихам как основному источнику биографических сведений, а Александр Воронский, глубже других критиков-современников понимавший его творчество, отмечал, что «стихи Есенина — самые биографичные». Всё это, вместе взятое, позволило исследователям применить к анализу творчества поэта понятие «жизнетекст».

Основой автобиографического мифа Есенина и всех его сюжетных звеньев является самоотождествление поэта с сакральными персонажами отечественной и мировой христианской культуры. Структурно и содержательно это выстраивается как житие-апокриф. Убедиться в этом позволяет обращение к агиографическому наследию, то есть наследию богословия, житиям святых Древней Руси, к чему поэт всегда испытывал глубокий интерес.

Вне всякого сомнения, традиции житийной книжности оказали значительное влияние на формирование духовного контекста творчества С. А. Есенина.

Известно, что житие как жизнеописание духовного подвижника — один из наиболее распространённых жанров древнерусской словесности. Житийный пласт древнерусской книжности был широко представлен и в кругу семейного чтения грамотных крестьян, к которым относились семьи Есениных-Титовых, и в практике школьного преподавания русской словесности и церковной истории. Произведения житийной литературы входили в учебные программы Константиновского земского училища, Спас-Клепиковской церковно-учительской школы,  Московского городского народного университета имени А. Л. Шанявского, где учился Есенин. Не случайно глубокая осведомлённость поэта в канонах и традициях житийного жанра обнаруживается во многих его произведениях.
«Житийное» происхождение имеют и такие православные мотивы лирики Есенина, как:

• мотив особого покровительства Богоматери, открывающей поэту его высокое жизненное предназначение («Льётся пламя в бездну зренья, / В сердце радость детских снов. / Я поверил от рожденья / В Богородицын покров»);
• мотив видения «ожившей» иконы («Я вижу — в просиничном плате, / На легкокрылых облаках, /Идёт возлюбленная Мати / С Пречистым Сыном на руках…»);
• мотив борьбы духа и плоти, пре одоления соблазнов и искушений, исповедального сокрушения о своей греховной природе, жажда покаяния («Слишком я любил на этом свете / Всё, что душу облекает в плоть…»);
• мотив упования на истинно христианскую кончину в завершение жизненного пути («Чтоб за все за грехи мои тяжкие... / Положили меня в русской рубашке / Под иконами умирать…»).

Мотив «чудесного» рождения является одним из непременных элементов житийного жанра. Как подчёркивает духовный писатель XV века Епифаний Премудрый, «многих святых зачатие и рождение Откровением Божественным как-то было отмечено».

Не случайно поэтому «сакрализованная» биография лирического героя Есенина начинается авторским мифом о рождении на лоне природы «чудесного» купальского младенца, который приходит в мир не с плачем, как все новорожденные, а с песнями и первое пеленание получает не от матери, а от природы: «Родился я с песнями в травном одеяле, / Зори меня вешние в радугу свивали». Тем самым его судьба — быть певцом родной земли и природы — предопределена изначально.

Другим необходимым каноном житийного жанра является обязательное упоминание о «благочестивых родителях» подвижника. Сам поэт вспоминал: «Часто собирались у нас дома слепцы, странствующие по сёлам, пели духовные стихи о прекрасном рае, о Миколе и о женихе, светлом rocте из града неведомого» («Автобиография», 1924).

Дед поэта Фёдор Андреевич Титов, учивший внука читать по Библии, выстроивший у дома часовню, в которой мог помолиться любой селянин или прохожий, а также бабушка, водившая внука по монастырям и постоянно принимавшая странников, оделявшая нищих и бедных, вполне соответствуют образу «благочестивых» предков, описание благих дел которых является обязательным элементом житийного повествования.
Особое внимание в древнерусских житиях уделяется отроческим годам будущих святых. Юный герой наделяется при этом особыми эпитетами: «смиренный», «кроткий», «божественный». Примечательно, что в стихотворении «Письмо от матери» (1924) именно об этих качествах сына вспоминает мать, обращаясь к годам его детства:

Любимый сын мой,
Что с тобой?
Ты был так кроток,
Был ты так смиренен.
И говорили все наперебой:
Какой счастливый Александр Есенин!

В есениноведении нашел отражение вопрос об отражении в творчестве С. А. Есенина образа его небесного покровителя — великого православного святого Сергия Радонежского, в честь которого поэт был наречён по святцам именем Сергей. Такт истинного художника и православного человека не позволял Есенину прямо соотносить свой духовный путь с жизнью выдающегося подвижника. Тем значимее, думается, был для него драгоценный дар великой княгини Елизаветы Фёдоровны, настоятельницы Mapфо-Мариинской обители, икона Сергия Радонежского, преподнесённая поэту в благодарность за выступление, состоявшееся 8 октября 1916 года. Святыня бережно хранилась в семье Есениных; ныне она находится в экспозиции Государственного музея-заповедника С. А. Есенина в селе Константинове.

В «Житии Сергия Радонежского», написанном Епифанием Премудрым, большое место уделено отроческим годам будущего подвижника. Черты его внешнего облика, перекликаясь с лирическим автопортретом юного Есенина, проявляются вновь и вновь в образе «светлого отрока», воссозданном в целом ряде стихотворений 1917 года («К тёплому свету, на отчий порог…», «Колокольчик среброзвонный…», «Есть светлая радость под сенью кустов…», «Снег, словно мёд ноздреватый…» и др.). Это один из невыявленных, но внутренне цельных есенинских «циклов». В числе циклообразующих признаков, соответствующих «житийному» канону, можно назвать образ «христоподобного» отрока, внешним обликом напоминающего синеглазого, златоволосого подростка; образы деда и бабки, выступающих в традиционной роли «благочестивых родителей» из канонических житийных сюжетов; мотив «неотмирности», духовной утончённости, особого призвания, которое «прочитывается» в лирическом автопортрете их внука:

Строен и бел, как берёзка, их внук
С мёдом волосьев и бархатом рук.
Только, о друг, по глазам голубым —
Жизнь его в мире пригрезилась им.
Шлёт им лучистую радость во мглу
Светлая дева в иконном углу.
С тихой улыбкой на тонких губах
Держит их внука она на руках.
(«К тёплому свету, на отчий порог…»)

Стихотворение «Снег, словно мёд ноздреватый…» (1917) свидетельствует о глубокой осведомлённости поэта в иконографии и агиографии ещё одного почитаемого Православной Церковью святого. Имя его — Иоанн Дамаскин, а история его канонизации представляет особый интерес потому, что связана с признанием Церковью его выдающихся заслуг не только как религиозного подвижника, но и как великого христианского поэта.

Именно он, Иоанн Дамаскин, откликается в финале стихотворения С. Есенина: «И за глухие поклоны / С лика упавших седин / Пишет им числа с иконы / Божий слуга — Дамаскин».

Эпитет «глухие» означает здесь то, что в момент земного поклона старая молитвенница касается пола лбом, а истовость её веры накладывает на черты её лица, обрамлённого сединами, отсвет иконописного лика.
За эту горячую и искреннюю веру святой действительно являет чудо: икона оживает, вмешательство высших сил помогает маленькому внуку написать нужные числа и справиться с трудной задачей.

Чтобы понять, почему именно Дамаскин, а, например, не Николай-угодник, гораздо чаще присутствующий на деревенских иконостасах, становится здесь объектом молитвенного упования и оказывает персонажам этого лирического апокрифа помощь и поддержку, необходимо обратиться к «Житию преподобного Иоанна Дамаскина» святителя Дмитрия Ростовского.

В житии Иоанна Дамаскина Есенина могло привлечь многое: и то, что отца святого, несмотря на его сирийское происхождение (из Дамаска), звали Сергием, и то, что Иоанн обладал исключительным поэтическим даром. Иоанн Дамаскин не испытывал в детстве трудности с учением, он отличался необыкновенной тягой к знаниям и легко превосходил в науках самых мудрых наставников.

«Житие преп. Иоанна Дамаскина» повествует о том, что он обладал даром великого поэта. Именно он создал знаменитый «Октоих» (название которого Есенин изберёт в качестве заглавия одной из своих «библейских» поэм), а также многочисленные каноны и тропари — «образцовые и трогательные песни кающейся души». Преподобному Иоанну принадлежат широко известные богослужебные песнопения «О тебе радуется, Благодатная, всякая тварь» и «Всякое дыхание да хвалит Господа».

Именно на основе этих сюжетов созданы широко известные «акафистные» иконы. Духовный мир этих икон являет собой идеальный, гармонизированный космос, несёт в себе идею «собора всей твари», слитности человека со всей Вселенной.
Такой «соборный» тип иконы активно влиял на формирование поэтической картины мира Есенина.

 «Ожившая» икона Иоанна Дамаскина в стихотворении «Снег, словно мёд ноздреватый…» являет свою чудотворную силу ещё и потому, что молитвенное прошение героини, обращённое к иконе, пришлось по сердцу преподобному Иоанну, ведь ему принадлежат многочисленные послания о почитании святых икон.

С образом Иоанна Дамаскина связана и легенда о Троеручице, образ которой создан в есенинском«Сказании о Евпатии Коловрате, о хане Батые, Цвете Троеручице, о чёрном идолище и Спасе нашем Иисусе Христе» (1912). Согласно преданию, глава еретиков-иконоборцев греческий царь Лев Исаврянин (716–741), резко выступавший против Дамаскина, приказал отрубить ему правую руку, которая, благодаря Богородице приросла вновь. В благодарность Иоанн попросил выковать из серебра копию своей руки и возложил её на икону Пресвятой Богородицы. Эта икона и получила название Троеручицы, а вместе с ним — и особую спасительную силу. Исцелив Иоанна, Богоматерь поставила перед ним условие — помогать всем нуждающимся: «Трудись ею, как обещал мне, сделай её тростью скорописца». Вот почему в есенинском стихотворении Иоанн с такой доброй готовностью «пишет числа» прямо с иконы своей исцелённой по мановению Богоматери рукой. Так, согласно «Житию», определила духовную миссию Иоанна сама Богоматерь. Мог ли Есенин не воспринять всем сердцем такое благословение Богородицы великому поэту Византии, а в его лице — всем будущим православным стихотворцам? Не исключено поэтому, что знаменитое есенинское признание: «Я поверил от рожденья в Богородицын Покров» — связано не только с датой его рождения незадолго до Покрова Пресвятой Богородицы и фактом крещения в константиновской церкви Казанской иконы Божией Матери, но и с детства утвердившейся в нём верой в особое покровительство Богоматери его собственному поэтическому таланту.

Тем самым «Божий слуга Дамаскин», как и другой «слуга давнишний Богов» (Николай угодник из поэмы «Микола»), как и святитель Руси Сергий Радонежский, вошёл в словесный «иконостас» раннего Есенина символом добротворческой миссии и духовного подвижничества всякого истинного поэта.
     Таким образом, автобиографический миф Есенина содержит в себе скрытый агиографический код, уподобляющий его поэтическое жизнеописание биографиям православных подвижников. Жизнь поэта, явленная в метатексте его творчества как житие, во многом объясняет скрытые пружины его автобиографического мифа как поэта, «посвящённого от народа», выявляя духовно-эстетические основания феномена «народной канонизации» Есенина — наиболее яркого, наряду с Пушкиным, выразителя русской ментальности, русского национального сознания.

Глава 2. Христианские образы и символика в дореволюционной лирике С.Есенина

§ 2.1. Православная символика в изображении мира Руси Сергея Есенина

Современники отмечали необычайно стремительное вхождение в литературу Сергея Есенина. Все, написанное им, проникнуто «чувством родины». В своем творчестве Сергей Есенин выразил национальный характер, национальные настроения, мечты, сомнения, надежды.

Лирика поэта с 1914 года наполнена библейскими образами и религиозной терминологией, что помогает поэту представить Русь как нечто святое:

Гой ты, Русь, моя родная,

Хаты- в ризах образа...

Не видать конца и края-

Только синь сосет глаза....

Ключевой образ стихотворения- сравнение крестьянских хат с иконами, образами в ризах, а за этим сравнением- целая философия, система ценностей.

Мир деревни- это храм с его гармонией земли и неба, человека и природы:

Еду на баркасе,

Тычусь в берега.

Церквами у прясел

Рыжие стога.            («Дымом половодье», 1914 г.)

В его стихотворениях деревенский пейзаж освещен «Божьей благодатью». Пейзажная метафора соединена с религиозной символикой «церквами у прясел».

Автор использует в своих стихотворениях неожиданно выразительные метафоры и сравнения:

Пахнет вербой и смолою.

Синь то дремлет, то вздыхает

У лесного аналоя

Воробей псалтырь читает.          («Сохнет стаявшая глина», 1914 г.)

Поэт воспринимает природу живой, одухотворенной, наполненной Богом. Поэтому даже воробей в лирике С. Есенина «читает псалтырь» (библейскую книгу Ветхого Завета). Как близок смысл есенинских строк к пониманию мироздания в христианской молитве: «Всякое дыхание да славит Господа».

Мир Руси для Сергея Есенина- это мир крестьянских домов, в которых пахнет «яблоком и медом», где:

….все лес, и все поля,

И степь и горы за Днепром...

И в небе темно- голубом

Сам Бог витает над селом.             («Село», 1914 г.)

-село для Есенина-Богом хранимое место, уголок рая на земле. Лирический герой стихотворений поэта - сын земли русской, сын хаты, деревенский парень, который испытывает искреннюю любовь к скирдам, к тополям, рощам, «старой церквушке», закинувшей крест в облака.

       Есенин рассматривал деревню и ее жителей как основных носителей национального начала, поэтому так детально обрисовывал он мир русского крестьянства.

          В стихотворении «Троицыно утро, утренний канон» (1914 г.) поэт отображает традиции празднования Троицы:

          Троицыно утро, утренний канон,

          В роще по березкам белый перезвон.

          Тянется деревня с праздничного сна

          В благовесте ветра хмельная весна.

     Троица отмечается на пятидесятый день после Пасхи и является одним из самых почитаемых праздников на Руси. Праздник установлен в честь восшествия Святого духа на апостолов. Троица- это прощание с весной и встреча лета. К празднику принято было подметать улицы, оконные наличники и двери домов украшать березовыми ветвями, в церковь принято было ходить с букетами цветов, на которые во время молитвы полагалось плакать: «Я пойду к обедне плакать на цветы».

В том же 1914 г. поэт написал стихотворение «Матушка в купальницу по лесу ходила», в котором речь идет об еще одном православном празднике- рождение Иоанна Крестителя, который отмечается 7 июля. Знаком принятия веры Иоан принял обряд Крещения- омовение людей в реке или озере. В память об обряде Крещения возник обычай купания в Иванов день.

Стихотворение «Чую радуницу Божью» (1914 г.) переполнено чувствами полного слияния лирического героя с природой, ощущения некой тайны бытия на всем. Природа является олицетворением Христа. «Незримый Иисус» зовет лирического героя «в дубровы как во Царствие небес»:

Между сосен, между елок,

Меж берез кудрявых бус,

Под венком в кольце иголок

Мне мерещится Иисус.

Он зовет  меня в дубровы,

Как во Царствие небес...

И горит в парче лиловой

Облаками крытый лес.

Другой христианский символ в стихотворении радуница- весенние поминки. Для христиан- этот символ обновления, возрождения для жизни вечной.

В 1914 году началась война, деревня кажется поэту покинутой, забытой:

Опять я теплой грустью болен

От овсяного ветерка.

И на известку колоколен

Невольно крестится рука.

Стихи поэта наполняются чувством щемящей грусти, неприкаянности: «Смерть в потемках точит бритву».

Есенин все пристальнее вглядывается в лицо родной земли, все острее осознает ее заброшенность и забытость, в стихах все отчетливее проступает грусть, предчувствие грядущей беды, неопределенность:

Роща синим мраком

Косит голытьбу...

Помолюсь украдкой за тою судьбу. («Дымом полоодье»,1914 г.)

Таким образом, когда Есенин говорит о Родине, он будто говорит «обо всем живом». Образ России складывается у поэта из мелких штрихов- черточек: босяк- бродяга «идет проселочной дорогой, молясь на копны и стога», рыжие стога напоминают церкви, месяц несет «чудотворные мощи на крылах», «хаты- в ризах образа». Сергей Есенин использует различные художественно- изобразительные средства, создавая образ Руси, ее природы (приложение 1). Поэт видит Русь только православной, и поэтому в ткань своего лирического произведения он «вплетает» религиозные мотивы: псалтырь, аналое, иконы, церкви и т.д. Есенин представляет Россию благословенной и смиренной, где «сам Бог витает над селом», и именно такой ее облик дорог поэту.

 § 2.2. Образ Христа в лирике С. Есенина 1910-1916 гг.

Образы библейских, евангельских героев (Христа, Богородицы, Бога-Отца, святых) лирики Есенина восходят к богословским источникам. Одним из самых значимых образов этого периода является образ Христа.

 В 17 лет Есенин писал своему другу Г. Панфилову: «Гриша, в настоящее время я читаю Евангелие и нахожу очень много для меня нового… Христос для меня совершенство» [13]. Важнейший для поэта образ Христа пройдет через все его творчество, воплощаясь как отдельный персонаж произведений, так и в сонме многочисленных аллюзий и ассоциаций.

Эволюция образа Христа в творчестве Есенина отражает его духовные искания и включает в себя несколько этапов:

1. младенец Иисус: «Не ветры осыпают пущи…» (1914), «Иисус- Младенец» (1916);
2. Христос- странник: «Шел Господь пытать людей в любови» (1914), «Сохнет стаявшая глина» (1914);
3. Христос- жертва, Христос- Мессия: в более поздних стихотворениях и поэмах  1917-1919 гг. «Товарищ», «Не от холода рябинушка дрожит» и др.

Творческое воображение поэта занимал не только образ зрелого Христа, свершившего крестный подвиг, но и образ маленького Спасителя, о котором он писал с особой теплотой и нежностью, наделяя его чертами обычного ребенка:

 Журавль и скажи враз:

 "Тебе и кормить нас,

      Коль создал".

 А боженька наш

 Поделил им кашу

      И отдал.                   («Иисус- Младенец», 1916 г.)

Образ Христа- младенца не случаен для Есенина, для него священными были понятия «дитя» и «мать». Деткая непосредственность поведения Христа- ребенка, образ Богородицы, показанной среди обычных крестьянских забот- все это придает лирическому произведению Есенина теплый национальный колорит.

 Образ Христа постоянно существует в поэтическом мире дореволюционной лирики Есенина, даже если в произведении он не изображается, то упоминается, подразумевается; действия героев, их фигуры символически уподобляются ему. Например, в стихотворении «Задымился вечер, дремлет кот на брусе…» (1912 г.) мы не видим того, кто молитвенно обращается к Богу, создается ощущение, что говорит сам мир, сама природа:

Задымился вечер, дремлет кот на брусе.

Кто-то помолился: «Господи Иисусе».

Полыхают зори, курятся туманы,

Над резным окошком занавес багряный.

Сквозь явления природы поэт «прозревает» Бога, явление Богородицы и святых. Причем подобное «прозрение» совершается в картинах самой обыденной, неказистой природы, что говорит о способности героя к тайновиденью, открытию вечных образов за земными гранями:

Схимник-ветер шагом осторожным

Мнет листву по выступам дорожным

И целует на рябиновом кусту

Язвы красные незримому Христу.

Цель героя – узреть разворачивающуюся перед ним внехрамовую литургию:

Между сосен, между елок,

Меж берез кудрявых бус,

Под венком, в кольце иголок,

Мне мерещится Исус.

Он зовет меня в дубровы,

Как во царствие небес.

В письмах Г. Панфилову Есенин много говорил о Христе, считая его примером для подражания, видя в нем человека, поднявшегося на неизмеримо высокую ступень духовного развития: «На людей я стал смотреть тоже иначе. Гений для меня – человек слова и дела, как Христос» [13].

Он говорил о своей вере в Христа именно как в человека, «одаренного светлым умом и благородною душою, как в образец в последовании любви к ближнему» [13].  Видение высшей природы человека отразилось и в творчестве поэта:

И в каждом страннике убогом

Я вызнавать пойду с тоской,

Не Помазуемый ли Богом

Стучит берестяной клюкой.

Тип Христа, образы странников призваны собрать, объединить разобщенный род людской, сплотить для мирового делания. Создавая новый образ человека, Есенин обращался к образу Христа, находил в нем вневременный идеал:

Шел Господь пытать людей в любови,

Выходил он нищим на кулижку.

Старый дед на пне сухом в дуброве

Жамкал деснами зачерствелую пышку.

Увидал дед нищего дорогой,

На тропинке, с клюшкою железной….(1914  г.)

Есенин в письмах Панфилову развивал эту идею, говоря, что при достижении соборного мироустройства человечество достигнет земного рая: «Да, Гриша, люби и жалей людей – и преступников, и подлецов, и лжецов, и страдальцев, и праведников: ты мог и можешь быть любым из них. <…> Все люди – одна душа»  <…> Если бы люди понимали это, а особенно ученые-то, то не было крови на земле и брат не был бы рабом брата» [13].

И от этой веры в человека рождается и мысль поэта о единстве, соборности всех людей: «Люди, посмотрите на себя, не из вас ли вышли Христы и не можете ли быть Христами? Разве я при воле не могу быть Христом, разве ты тоже не пойдешь на крест, насколько я тебя знаю, умирать за благо ближнего?» [13].  

Этот идеал соборности, единения с миром, природой воплотился и в стихах Есенина:

Я пастух, мои палаты –

Межи зыбистых полей,

По горам зеленым – скаты

С гарком гулких дупелей.

Говорят со мной коровы

На кивливом языке.

Духовитые дубровы

Кличут ветками к реке.

Позабыв людское горе,

Сплю на вырублях сучья.

Я молюсь на алы зори,

Причащаюсь у ручья (1914 г.).

Евангельский вход Господень в Иерусалим интерпретирован Есениным в стихотворении «Сохнет стаявшая глина» (1914 г.). Появление Бога готовит внехрамовая природная литургия, которую вершат ветер:

«Пляшет ветер по равнинам,

Рыжий ласковый осленок»,

воробей:

«У лесного аналоя

Воробей псалтырь читает»,

сосны и ели. Все образы одушевлены, причастны к тайне появления Христа. Явление Христа здесь кажется невозможно, но именно такая невзрачная природа и оказывается способной «воспринять» Его облик:

Кто-то в солнечной сермяге

На осленке рыжем едет.

Прядь волос нежней кудели,

Но лицо его туманно. (1914 г.)

Сам образ Христа проникнут светом, солнцем, на фоне неказистой природы он рельефно выделяется. Бог въезжает на Русь, как входил в Иерусалим – в лесу «пахнет вербой». Природа благословляется Христом и благословляет Его.

Мотив нового пришествия Христа реализуется и в стихотворении «Покраснела рябина…» (1916 г.). В стихотворении усиливается динамика образов, голос лирического героя во всеуслышание объявляет о приходе Бога, призывает родной край к исцелению. Природные образы становятся  проводниками божественных сил: «

Снова выплыл из рощи

Синим лебедем мрак.

Чудотворные мощи

Он принес на крылах

 – это библейские аллюзии к книге пророка Амоса [13] (легенда об искупительной жертве, предвещающей будущее возрождение).

Образ Иисуса Христа в ранней лирике Есенина является связующим звеном между природным и божественным началом, ветхо- и новозаветные сюжеты вплетаются в ткань поэтического произведения, реализуясь в природном богослужении; странники-богомольцы несут на себе печать образа Господа, вершат духовный путь, обходя с молитвой полные небесной благодати просторы Руси.

В более позднем творчестве поэта, начиная с 1917 года, образ Христа будет связан с мотивами братоубийства («Товарищ», 1917 г., « Мечта», « Не от холода рябинушка дрожит» 1916-1918 гг.), богооставленности мира, отчужденности.

И пал, сраженный пулей,

Младенец Иисус…

Слушайте:

Больше нет воскресенья!

Мысль об отсутствии последней надежды на искупительный «крестный» подвиг Христа для людей, забывших все самое святое, звучит как страшное революционное пророчество.

§ 2.3. Образы Небесных покровителей в ранней лирике Есенина

Образ Богородицы у Есенина следует не только евангельским традициям, но и канонам иконописи, принятыми художниками конца XIX – начала XX века. Ее образ восходит к гуманному пониманию, она является «Заступницей за человека». В поэме «Микола» (1913-1914 гг.) Есенин создает такой Ее образ:

Кроют зори райский терем,

У окошка Божья Мать

Голубей сзывает к дверям

Рожь зернистую клевать.

Клюйте, ангельские птицы:

Колос – жизненный полет.

 Она предстает вписанной в быт, совершающей обыденные крестьянские действия. И создается впечатление, что Она ближе к земнуму миру, чем небесному. С земли молится она о благополучии христиан.

В стихотворении «Не ветры осыпают пущи…» (1914 г.) Ее облик схож с иконой, написанной В.М. Васнецовым: Богородица показана в полный рост, ее фигура окутана темно-синим гиматием. Она идет по облакам, держа в руках Христа, который простирает Свои руки над Русью. Сравните с текстом Есенина:

Я вижу – в просиничном плате,

На легкокрылых облаках,

Идет возлюбленная Мати

С Пречистым Сыном на руках.

Она несет для мира снова

Распять воскресшего Христа.

Такое живописное сходство и следование поэта различным традициям говорит о создании Есениным образа «русской Богородицы», близкой заступницы перед надвигающимися катастрофами.

Важнейшим героем дореволюционной лирики Есенина является «милостник Микола» (Николай Чудотворец), заступник и помощник людей. «Почитание святого епископа на Руси было настолько велико и повсеместно, что Св. Николая называли “русским Богом”» [13]. Эту веру и передает Есенин в своих стихах. Он создает подчеркнуто бытовой, крестьянский облик святого:

В шапке облачного скола,

В лапоточках, словно тень,

Ходит милостник Микола

Мимо сел и деревень <…>

       Он идет, поет негромко

       Иорданские псалмы;

Под березкою-невестой,

За сухим посошником,

Утирается берестой,

Словно мягким рушником.

Святой обитает не в Небесном Иерусалиме, а ходит по земле:

И идет стопой неспешной

По селеньям, пустырям:

“Я, жилец страны нездешной,

Прохожу к монастырям”.

Высоко стоит злотравье,

Спорынья кадит туман:

“Помолюсь схожу за здравье

Православных христиан”.

Николай-чудотворец постоянно в заботах о простых людях, слышит все – даже самые малые и простые просьбы: «Без него, как без рук, – не поднять мужику полевые работы».

В представлении Сергея Есенина Богородица, Николай Угодник были действенными заступниками, вечными посредниками между максималистским в своих требованиях Богом и далеким от совершенства человечеством.

Таким образом, святой Микола выступает не только как герой духовных стихов, как знаковая фигура для русского православного архетипа, но и как важный герой предреволюционного времени, стремящийся отвести беды от людей.

Герои дореволюционной лирики поэта связывают небо и землю, являют собой гармоничные образы. Персонажи есенинских произведений сочетают архетипичные, иконные, живописные, апокрифичные черты, становясь символами, знаками времени.

Образ странника очень полно воплотился в дореволюционной лирике Есенина. И здесь поэт делает различные акценты. Его странник может быть и религиозным паломником, и паломником природы, ведь она несет на себе печать божественного благословения.

Герой Есенина идет в благодатном мире, постигая Бога и самого себя:

Я странник убогий.

С вечерней звездой

Пою я о Боге

Касаткой степной;

Ширком луговины,

Целуя сосну,

Поют быстровины

Про рай и весну.

Я, странник убогий,

Молюсь в синеву.

На палой дороге

Ложуся в траву.

Покоюся сладко

Меж росновых бус;

На сердце лампадка,

А в сердце Исус.  (1915)

Герой открыт миру природы, проявляет к нему необыкновенное доверие:

Счастлив, кто в радости убогой,

Живя без друга и врага,

Пройдет проселочной дорогой,

Молясь на копны и стога.

Герой вершит путь в гармоничном мире, проникнутом благодатью:

Без шапки, с лыковой котомкой,

Стирая пот свой, как елей,

Бреду дубравною сторонкой

Под тихий шелест тополей. <…>

Пою я стих о светлом рае,

Довольный мысль, что живу… <…>

И по кустам межи соседней,

Под возглашенья гулких сов,

Внимаю, словно за обедней,

Молебну птичьих голосов.

Странствие, познание себя и окружающего мира ведет к принятию жизни, смирению:

И в счастье ближнего поверить,

В звенящей рожью борозде.

Его путь – путь богоискания:

И в каждом страннике убогом

Я вызнавать пойду с тоской,

Не Помазуемый ли Богом

Стучит берестяной клюкой.

И может быть, пройду я мимо

И не замечу в тайный час,

Что в елях – крылья херувима,

А под пеньком – голодный Спас. Истолкование тайных символов дает возможность увидеть иную реальность.

Герой становится своеобразным посредником между природой, отражающей божественный мир, и людьми.

Лирический герой радостно принимает мир, в знаках дольнего он читает приметы небесного:

Все встречаю, все приемлю,

Рад и счастлив душу вынуть.

Я пришел на эту землю,

Чтоб скорей ее покинуть;

Мир вам, рощи, луг и липы,

Литии медовый ладан!

Все приявшему с улыбкой

Ничего от вас не надо.

Источником такой благодатной, благословенной Богом радости становится для героя природа, деревенский гармоничный мир. Его созерцание для него сродни молитве:

Голубиный дух от Бога,

Словно огненный язык,

Завладел моей дорогой,

Заглушил мой слабый крик.

Льется пламя в бездну зренья,

В сердце радость детских снов.

Я поверил от рожденья

В Богородицын покров.

Лирический герой постигает мир через эмоции, любовь:

«Не суди молитвой строгой

Напоенный сердцем взгляд».

В стихотворении «Калики» странники поют духовные стихи о Христе, поклоняются Его иконам, стремятся исполнять заповеди, воспринимают свое странствие как служение Богу (характерно здесь, что физический путь, телесное утомление, страдание – только небольшая иллюстрация пути духовного восхождения). Их жизнь проникнута образом Бога:

У церквей пред затворами древними

Поклонялись Пречистому Спасу.

Пробиралися странники по полю,

Пели стих о сладчайшем Иисусе.

Эта же тема продолжается в стихотворении «Сторона ль моя, сторонка…», здесь возникает почти иконный образ странников-богомольцев:

Лица пыльны, загорелы,

Веки выглодала даль,

И впилась в худое тело

Спаса кроткого печаль.

 Тела странников точно истончились – такая своеобразная живопись сходна с иконописью. Образы святых не привлекают внимания к их анатомии, «дают возможность почувствовать обожженное, небесное тело» . Внимание к лицам богомольцев также иконописная особенность.

В лирике Есенина в дореволюционный период творчества появляется образ странствующего Христа – «Шел Господь пытать людей в любови…» (1914 г.). Образы странников-богоискателей встречаются в есенинской лирике очень часто, они вписаны в природу, проникнуты божественным светом:

Пойду в скуфье смиренным иноком

Иль белобрысым босяком

Туда, где льется по равнинам

Березовое молоко.

<…> Счастлив, кто в радости убогой,

Живя без друга и врага,

Пройдет проселочной дорогой,

Молясь на копны и стога.

В письме Панфилову он говорил об этом постоянном движении к Небесному Граду: «В жизни должно быть искание и стремление, без них смерть и разложение» [13].

В «Ключах Марии», говоря об орнаменте, Есенин писал о странническом начале в душе русского народа, о стремлении его к вечному миру: «Но никто так прекрасно не слился с ним, <…> как наша древняя Русь, где почти каждая вещь через каждый свой звук говорит нам знаками о том, что здесь мы только в пути, что здесь мы только “избяной обоз”, что где-то вдали, <…> поет нам райская сирена и что за шквалом наших земных событий недалек уже берег» [13]. 

Образ лирического героя в дореволюционной лирике С.А. Есенина различен – это и образ странника, и герой, будто вплетенный в канву природы, воспринявший христианские идеи, и поэт-пророк. Но все эти образы роднит “необыкновенное”  зрение, способное запечатлеть в единое мгновение полную картину мира, пронизать различные его пласты и совместить их. Характерно, что единство природы, пронизанной литургическими образами, и человека показывается в стихотворениях Есенина 1910-1916 года символически, отдельными чертами, то дальше этот синтез становится все более явным, раскрывается, обретая материальные контуры.

Заключение

Таким образом, в ходе нашего исследования мы пришли к выводу о том, что на становление религиозного мировоззрения Сергея Есенина повлияли семейная обстановка, обучение в Спас-Клеписковской учительской школе, и это не могло не сказаться на его творчестве, способе мышления, миропонимании.

Поэтому дореволюционная лирика Есенина насыщена православными образами, которые выполняют следующие функции:

Во- первых, помогают поэту воссоздать традиционный уклад жизни, отобразить светлые и темные стороны народной жизни, национальный характер, национальную самобытность, связь поколений:

Гой ты, Русь, моя родная,

Хаты — в ризах образа...

Не видать конца и края —

Только синь сосет глаза.

Россия для Есенина- это и бескрайние поля, и крестьянский труд, и деревня и тихое "Троицыно утро", и "Радуница", и молитва у иконостаса.

Во- вторых, использование в лирике религиозной символики, образности помогают показать близкую связь между Творцом и тварным. Природа является частью Небесного царства: "ветер... целует на рябиновом кусту язвы красные незримому Христу". Гармоничное взаимодействие этих начал, по мнению Есенина, является ключом к счастью человека.

В- третьих, образ Христа в творчестве Есенина близок к "монархианству": он и Творец Мира, и Законодатель, и Царь Небесный, и Спаситель, и странник, блуждающий по свету.

В- четвертых, в лирике Сергея Есенина мы встречаем и образы Небесных покровителем, заступников (Богоматерь, Николай- Угодник и др.). Эти образы помогают создать мотив избранности России, ее исключительности, Русь предстает в есенинаской лирике  "под покровом Богородицы".

В- пятых, в стихотворениях поэта встречаются и образы распятия, Голгофы. Поэт будто предчувствовал будущее неспокойное время в России: октябрьскую революцию 1917 г., приход к власти большевиков и др. события. Эти образы призваны создать ощущение "богооставленности", "отчужденности" "обезбоживания мира", явились страшным пророчеством для русского народа.

Итак, в раннем творчестве Сергея Есенина Россия предстает землей обетованной, освященной свыше, пользующейся прямым покровительством Бога: «Земля моя золотая! Осенний светлый храм!». Восприятие России как святыни в  лирике Есенина происходит благодаря насыщению стихотворений православной символикой, библейскими образами и персонажами. Есенин  представляет Россию только православной, в вере видит он целебную силу и надежду на ее духовное возрождение и исцеление.

Список литературы

1. Вдовин, В.А. Факты – вещь упрямая: Труды о Есенине. – М.: Новый индекс, 2007.
2. Воронова, О.Е. Духовный путь Есенина: Религиозно-философские и эстетические искания. – Рязань: М – Пресс, 2010.
3. Воронова, О.Е. Сергей Есенин и русская духовная культура; научное издание. – Рязань: Узорочье, 2002.
4. Есенин академический: Актуальные проблемы научного издания. Есенинский сб. Вып. II. – М., 2015.
5. Есенин и мировая культура: Материалы Международной научной конференции, посвященной 112-летию со дня рождения С.А. Есенина. – Рязань: Пресса, 2008.
6. Есенин С.А. в воспоминаниях современников: В 2-х т. Вступ. ст., сост. и коммент. А.Козловского. – М.: Худож. Лит., 2008.
7. Есенин С.А.: проблемы творчества, связи: Межвуз. сб. научн. тр. – Рязань: Изд-во РГПУ, 2012.
8. Летопись жизни и творчества С.А. Есенина. В пяти томах. Общ. ред. – М., ИМЛИ РАН, 2003.
9. Марченко, А.М. Поэтический мир Есенина. – М.: Сов. Писатель, 2005.
10. Наследие Есенина и русская национальная идея: современный взгляд. Материалы Международной научной конференции; под ред. О.Е. Вороновой, А.Н. Захарова. Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького РАН; Ряз. гос. пед. ун-т имени С.А. Есенина. – Рязань, 2005.
11. Прокушев, Ю.Л. Сергей Есенин: Образ. Стихи. Эпоха / Ю.Л. Прокушев. – 5-е изд., дораб. – М., 2000.
12. http://esenin.ru/o-esenine/stati/voronova-o-e-sergei-esenin-i-pravoslavie
13. http://www.ru-pisateli.ru/esenin/istoki.htm

Стихи С. Есенина

1. «В лунном кружеве украдкой» (1915);
2. «Гой ты, Русь…» (1914);
3. «Дымом половодье…» (1910);
4. «За горами, за желтыми долами…» (1911);
5. «Задымился вечер…» (1912);
6. «Запели тесаные дроги…» (1916);
7. «Зашумели над затоном тростники…» (1914);
8. «Калики» (1910);
9. «Край любимый…» (1914);
   9. «Колокольчик среброзвонный…» (1917);
   10. «Микола» (1913–1914);
   11. «Не ветры осыпают пущи…» (1914);

12. «О матерь Божия…» (1917);

13. «По дороге идут богомолки…» (1914);

14. «Покраснела рябина…» (1916);
15. «Сохнет стаявшая глина…» (1914);

16. «Село» (1914);
17. «Сторона ль моя, сторонка…» (1915);
18. «Троицыно утро…» (1914);

19. «Чую Радуницу Божью…» (1914);

20.  «Шел Господь пытать людей в любови…» (1914).