исследовательская работа по повести А. П. Чехова "Черный монах"

ПОВЕСТЬ «ЧЁРНЫЙ МОНАХ» А.П.ЧЕХОВА – «historia morbi»?

Исследовательская работа

Настин Глеб Павлович,

ученик 10 «З» класса

МАОУ гимназии № 40 имени Ю. А. Гагарина

г. Калининграда

Научный руководитель

учитель русского языка и литературы

Лариса Владимировна Рубцова

ВВЕДЕНИЕ

Значение Чехова в русской повествовательной прозе огромно. Л. Н. Толстой считал, что Чехову «удалось создать совершенно новые для всего мира формы писания»^[1]. Писатель обращался к глобальным проблемам человеческого бытия, и эти проблемы получили у него емкую и особую художественную форму. Первые юмористические рассказы и произведения, написанные в 1880 -1900 годах, отличаются манерой повествования. «Чёрный монах» - самое необычное произведение Чехова, самое неоднозначно воспринятое читателями и критиками. А. Куманин, редактора журнала «Артист», отметил: «…вещь, признаться, не из важных. Очень водянистая и неестественная», а вот Л. Н. Толстой считал повесть «прелестью». Литературовед Русанова назвала повесть «...перлом русской литературы». В отечественной критике накоплен внушительный объем отзывов об этом произведении. В поле внимания были и вопросы интеллигенции, поэтика повествования, особенности сюжетостроения, специфика конфликта, религиозные мотивы и другое.  Сам Антон Павлович о своем произведении сказал: «Это рассказ медицинский, historia morbi^[2]». Исследователь А. С. Андреевский обратил внимание, что повесть «дает нам глубокий и верный этюд психического недуга...», эту мысль мы находим и в наблюдениях А. М. Скабичевского: «...весьма интересное изображение процесса помешательства...».

Изучив работы отечественных литературоведов, мы поставили перед собой  цель  доказать, что повесть А. П. Чехова «Черный монах», с точки зрения автора, является медицинской историей, historia morbi.

В задачи входит:

1. Определить «приметы» медицинского исследования/наблюдения в повести;
2. Представить чеховский анамнез Коврина; Тани и Егора Семёныча.
3. Определить художественную роль «медицинской истории» в сюжете повести.

Гипотеза: перед нами история душевных болезней героев.

В период написания «Чёрного монаха» Чехов серьёзно увлекался психологией, занялся её изучением, о чём свидетельствует, например, запись Т. Л. Щепкина-Куперник: «Одно время он очень увлекался психиатрией (как раз он писал для "Артиста" рассказ "Черный монах")»  и серьезно говорил мне: «Если хотите сделаться настоящим писателем, кума, - изучайте психиатрию, это необходимо». Сам писатель нередко таким образом позитивно отзывался о данной науке, агитировал среди своих знакомых, родных и друзей, особенно друзей-писателей, изучать её: «Чтобы решать вопросы о вырождении, психозах и т.п., надо быть знакомым с ними научно»^[3].

Ряд ученых полагают, что «Чёрный монах» является лишь результатом совокупности таких явлений, как желание Чехова привнести в своё творчество что-то новое, раннее не используемое, влияние на него зарубежной литературы и поэтика некоторых писателей, становящихся известными к тому моменту, и увлечение темой изменения личности человека под давлением определённых обстоятельств. Те же исследователи полагают, что изучение «Монаха», как чисто чеховского произведения, стоящего в одном ряду с остальными его трудами, не просто неправильно, а даже вредно и абсолютно бессмысленно. Тем не менее, данное исследование будет полагаться лишь на точку зрения об этой повести, как о произведении, которое можно проанализировать с помощью понимания и других чеховских произведений, особенно, написанных незадолго до создания «Чёрного монаха». Данные положения определяют новизну и актуальность нашего исследования

Глава 1 ПЕСОЦКАЯ ТАТЬЯНА ЕГОРОВНА

Отношение Чехова к своим персонажам, его идеи, которые были в них заложены — главная тема споров и научных конфликтов вокруг «Чёрного монаха». «Песоцкисты» и «ковринисты» (как насмешливо назвал В. Камянов толкователей «Чёрного монаха») выделяют полярные по значению центры произведения: Песоцкого, в понимании первых: успешного и простоватого дельца, любящего своё дело, или Коврина, в понимании вторых: счастливого и слегка помешанного гения. Понимание оппонентов персонажей также рознится: Коврин в глазах «песоцкистов» — психопат, эгоистично разрушивший счастливую семью и виновный в преждевременной смерти человека, Песоцкий в глазах «ковринистов» - злобный старик, зацикленный на своём саду, тиранящий дочь и виновный в организации её несчастного брака.

В литературоведении сложились полярные мнения в оценке этих персонажей. Исследователи считают, что Чехов подразумевал обе трактовки в равной мере. Тем не менее, интеллектуальные противники схожи в одном: они ни за что не принимают Таню Песоцкую, как идейный центр произведения и если приводят данного персонажа в своих спорах, то только для изображения косвенного влияния Песоцкого или Коврина на развитие её личности. Именно поэтому мы и берём её персонажа для начала анализа, как фигуру, реже всех упоминаемую и отдельно исследуемую. Итак, составим полный анамнез  героини.

Девушка выросла  без матери в имении своего отца — Егора Семёныча Песоцкого. «Небольшого роста, бледная, тощая, так что ключицы видно; глаза широко раскрытые, темные, умные, все куда-то вглядываются и чего-то ищут; походка, как у отца, мелкая, торопливая. Она много говорит, любит поспорить, и при этом всякую даже незначительную фразу сопровождает выразительною мимикой и жестикуляцией. Должно быть, нервна в высшей степени». В портрете отражены не просто внешние приметы человека, а переданы симптоматические черты поведения пациента. Эта нервозность и болезненность привлекает Коврина в Тане, он осознает, что ему близка лёгкая ненормальность девушки. Хорошо знакома с устройством сада, способна помогать папе во всех хозяйственных делах, на садовых делах же и заканчивается её область знаний и умений. Даже сны её связаны только с плодовыми деревьями. В отличие от отца она не закоренелый консерватор и считает, что часть хозяйственных дел можно вести иначе. Чуть ли не ежедневно принимает в гости барышень-соседок и соседа молодого человека, то есть, несмотря на свою нервозность, Таня способна идти на контакт с людьми. Любая, даже незначительная мелочь, бросает Татьяну в краску, в слёзы или в то и другое сразу. Даже такая счастливая новость, как предложение Коврина обвенчаться, событие, которое Таня ждала с ранней юности и то не вызывает какого-либо позитивного отклика в девушке, иссушает ей и будто старит. Убеждённо любит своего отца, но при этом постоянно с ним ссорится и говорит ему «неприятности».

Человек, возникший перед нами, определённо не может обвиняться в сумасшествии или даже склонности к нему, диагноз для Татьяны Песоцкой будет более простой: излишняя мнительность. Эта черта отлично показана в сцене рыдания над сошедшим с ума мужем: «Ты сам с собой говоришь, как-то странно улыбаешься... не спишь». Простые особенности поведения, которые девушка воспринимает только как признаки последней стадии безумия и никак иначе, восприимчивость и нервозность, небогатый внутренний мир, что является простым следствием из не слишком разнообразной жизни в отдалении от города и цивилизации. Раскрытие безумия Коврина и его отправление в психологическую больницу не изменяет кардинально характер Песоцкой, а усугубляет его худшие черты, смерть же отца доводит девушку до отчаяния, что отражается в её письме Коврину, сам факт отправления которого уже подтверждает критическое психологическое состояние, в котором находится Таня: «О, как я страдаю! Мою душу жжет невыносимая боль... Будь ты проклят...» - слова, которые эта робкая девушка могла произнести только испытав страдания и только через силу.

Специфика образа Татьяны заключается не в своей индивидуальной исключительности, но в отображении того влияния, которое прямо или косвенно оказывают на неё Коврин и Егор Семёныч. Черты характера, подобранные для главного женского персонажа также прекрасно подходят для раскрытия этой авторской цели: Таня Коврина походит на губку, которая будет «впитывать» и остро чувствовать последствия от абсолютно всех действий или слов, что принадлежат двум её самым близким людям. Тем не менее, нельзя упускать из виду факт непосредственного активного участия Песоцкой во всех ключевых сценах повести: её имя проходит от напоминания Коврину легенды о Чёрном монахе до предсмертного слова героя. Складывается ощущение, что без её участия все чудесные события, что произошли с Андреем Васильевичем, были бы невозможны, как не были бы невозможны те ужасные перемены, что он испытал.

Глава 2 ПЕСОЦКИЙ ЕГОР СЕМЁНЫЧ: «Вообще, брат, я большой-таки чудак. Сознаюсь».

Егор Семенович – человек, постоянно находящийся в тревожном состоянии, всегда чем-то озабоченный, нервный до крайности. В разговорах с близкими проявляет крайнюю нервозность, сосредоточен только на одном единственном предмете своего бытия и никому не позволяющий хоть как-то вмешаться в ход событий жизни этого предмета.  Готов чуть ли не убить близкого за малейшую оплошность, плохо понимающий своего ребёнка, неспособный принять чужую точку зрения.

Сам герой принимает и понимает свою странность, признаётся в ней: «Вообще, брат, я большой-таки чудак. Сознаюсь».

Удивительно, но все эти слова обращены не к персонажу «помешанного» Коврина, а к «нормальному»  Егору Семёнычу, человеку, который был показан многими учёными и критиками, как простой работник одного дела, но сумевший ускользнуть от внимания многих литературоведов, как человек, не вписывающийся в общий «естественный» уклад жизни.

Как в начале повести Коврин встречает Егора Семёныча и Таню в «большой тревоге», так и покидает он их в ещё большем разладе и беспокойстве, мотивы злости, страха и даже тоски неразрывно связаны с Песоцким так же сильно, как мотивы счастья и удовольствия от бытия связаны с Андреем Васильевичем до лечения. Если Коврин до лечения способен разглядеть красоту декоративной части сада, которая для Песоцкого «пустяки», если Коврин видит величие красивого старого дома Песоцких, прелесть сосен, растущих на берегу, радость тёплых майских дней, то для Егора Семёныча и дом, и сосны, и какие-то там дни просто не существуют. Он погружён в идею постоянного ухода за своим садом, где цель не деньги, не достижение эстетической красоты зелёных насаждений, не получение наград или премий – Песоцкий всю жизнь растит сад, ради самого этого процесса. Буквально бесцельно.

Отношение садовода к людям лучше всего раскрывают его же статьи, где он высказывается о своих оппонентах исключительно негативно и озлобленно, не обращая внимания на необходимость выдерживать нейтральный тон публицистического текста, а также четвёртая глава повести, целиком посвящённая описанию одной из многочисленных ссор Тани и Егора Семёныча.

Четвёртая глава «Чёрного монаха» - уникальная вещь, которая одновременно вроде бы ничего серьёзного не отображает, подумаешь, простой бытовой конфликт, в каких только произведениях мы его не видали? А с другой стороны, именно четвёртая глава подтверждает нашу гипотезу об общей ненормальности дома Песоцких. От слов «часто ссорились» и «он мне испортил жизнь» до громкого смеха и примирения, что забавно, от голода проходит один день, который показывает нравы членов этой семьи. Нервное, неуверенное существо сталкивается с ещё более нервным и более того озлобленным человеком, а когда это существо ещё и пытается посягнуть на святое для Песоцкого – зарождается страшная ссора.

Но вернёмся к взаимоотношениям и нашему герою. Разве можно называть человека чуть ли не социопатом, если он практически ежедневно принимает гостей и также горячо любит Коврина, всецело доверяет ему?

О доверии и любви к Коврину прекрасно говорит сцена:    

«— Я тебя горячо люблю и буду говорить с тобой откровенно, — решился он наконец, засовывая руки в карманы».

Разумеется, данная деталь имеет конкретное толкование, гораздо более глубокое, чем простой показ стеснения отца, сватающего дочь. Песоцкий действительно любит Коврина, но какой чудаковатой любовью. Это смесь сильного волнения, стеснения, совестливости: «говорил Егор Семеныч, входя за ней и принужденно смеясь; ему было совестно», хотя, казалось бы, поводов для таких эмоций вовсе нет, Песоцкий – отец, делец и специалист в своей сфере, которых либо очень мало, либо вообще больше нет в стране. Песоцкий, видимо, сам сознаёт, что ему трудно сойтись с человеком и боится этого, боится испортить отношения с отчасти воспитанным им мальчиком. Так что, в вопросе о любви Песоцкого к Коврину мы должны признать её точное присутствие. Подтверждений этому предостаточно, например: «Когда он был мальчиком и рос у меня, то у него было такое же ангельское лицо, ясное и доброе. У него и взгляд, и движения, и разговор нежны и изящны, как у матери. А ум? Он всегда поражал нас своим умом…».  Песоцкий восхищается, любит, стесняется и побаивается. Такую смесь чувств также назвать нормальной сложно: «к Песоцким часто, чуть ли не каждый день, приезжали барышни-соседки, которые вместе с Таней играли на рояле и пели; иногда приезжал молодой человек, сосед, хорошо игравший на скрипке». Гости-то попросту ездят не к Егору Семёнычу, а к его дочери. А уж об отношении к соседу наш герой выражается: «Тут к нам ездит один ферт со скрипкой и пиликает; знаю, что Таня не пойдет за него, хорошо знаю, но видеть его не могу!»

Трудно поставить диагноз удалённо, ни разу не наблюдая пациента воочию. Но если собрать группу фактов, создать картину сценариев поведения Песоцкого Егора Семёныча, то вырисовывается неутешительный вывод. Непреодолимая страсть к саду определённо не может называться любовью к работе или к своему увлечению. Песоцкий превозносит сад выше собственной жизни, так что правильнее будет сказать, что сад для него – это даже не его жизнь, а что-то высшее, райское. Неумение общаться с одними людьми и излишне пристрастное отношение не столько к Коврину, сколько к его идеальному образу, который Песоцкий сам себе нарисовал. Постоянные, чрезмерные переживания без поводов и причины, которые негативно сказываются на здоровье. Абсолютно неадекватные реакции на хорошие, либо ничего не значащие события: «Замотал, подлец, вожжищи туго-натуго, так что кора в трех местах потерлась(…)Повесить мало!»; «Узнав от Коврина, что не только роман наладился, но что даже будет свадьба, Егор Семеныч долго ходил из угла в угол, стараясь скрыть волнение. Руки у него стали трястись, шея надулась и побагровела, он велел заложить беговые дрожки и уехал куда-то. Таня, видевшая, как он хлестнул по лошади и как глубоко, почти на уши, надвинул фуражку, поняла его настроение, заперлась у себя и проплакала весь день». Даже склонность к болезненной полноте при ведении активного и здорового образа жизни, выделенная автором. Всё это указывает на одновременную оторванность от реальности и чрезмерную чувствительность ко всему, что в этой реальности происходит. (найти термин) Вся, взятая из повести информация, говорит если не о безумии, превосходящем по тяжести ковринское, то, как минимум, о равном ему. Егор Семёныч Песоцкий – не опасный для общества индивид, даже полезный, но этот факт никак не оправдывает его неадекватное поведение, неумение воспитывать и общаться.

Глава 3 КОВРИН АНДРЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

Коврин – единственный герой повести, обладающий противоречивыми чертами. Его глазами мы наблюдаем окружающий мир, от него получаем комментарии о происходящем и, конечно, только с помощью его сознания мы видим таинственного Чёрного монаха. Человек дела и слова, зависимость которого от учёбы и работы ничуть не меньше зависимости Егора Семёныча от своего сада. Бесконечный оптимист, сломавшийся о мнительность окружающих, чрезмерный труд и бористый калий. Неоднозначная личность, судьба которого вызывает множество вопросов, ответы на которые не мог дать и сам Чехов.

Поведение Коврина описано тщательно автором. В тексте повторяются более десяти раз: смех, шутливые высказывания, улыбки, радость героя. Последнее слово, кстати, может охарактеризовать образ данного героя на протяжении всего действия до раскрытия его болезни, утрачивает он способность смеяться и радоваться уже, когда приходит к Егору Семёнычу и не может произнести шутку, утрачивает, видимо, безвозвратно. Вторая часть повести, «послелечебная», характеризуется мотивами скуки, отвращения к окружающему миру и близким, вялости, в облике и действиях: «красивых волос уже нет, походка вялая, лицо, сравнительно с прошлым летом, пополнело и побледнело. (…), когда он, вялый, неудовлетворенный, вернулся домой».

«Коврин до» и «Коврин после» - две абсолютные противоположности от понимания себя до понимания всего сущего:

«Ты один из тех немногих, которые по справедливости называются избранниками божиими.» - «Коврин теперь ясно сознавал, что он — посредственность, и охотно мирился с этим».

«Милая, славная Таня! Я вас люблю и уже привык любить»; «И он сам обнял старика и нежно поцеловал его.» - «Присутствие людей, особенно Егора Семеныча, теперь уж раздражало Коврина».

«Он много читал и писал, учился итальянскому языку и, когда гулял, с удовольствием думал о том, что скоро опять сядет за работу.» - «…он вспомнил, как однажды он рвал на мелкие клочки свою диссертацию и все статьи, написанные за время болезни(…) в каждой строчке видел он странные, ни на чем не основанные претензии, легкомысленный задор, дерзость, манию величия, и это производило на него такое впечатление, как будто он читал описание своих пороков; но когда последняя тетрадка была разорвана и полетела в окно, ему почему-то вдруг стало досадно». Или: «…он, счастливый, восторженный, шел к себе» - «Он почувствовал сильное раздражение».

Диагноз складывается из самохарактеристик героя. «Я сходил с ума, у меня была мания величия, но зато я был весел, бодр и даже счастлив, я был интересен и оригинален. Теперь я стал рассудительнее и солиднее, но зато я такой, как все: я — посредственность».

В повести представлены адекватные и неадекватные поступки и реакции персонажей, есть приметы душевной болезни героев. Но Андрей Васильевич Коврин ставит нас в тупик, он будто выбивается из понимания не только всего текста, но и медицины в целом, его дело будто переходит из простого сухого отчёта в философскую сферу. Можем ли мы назвать больным счастливого, трудолюбивого, восхищённого жизнью оптимиста? Можем ли мы назвать здоровым вялого, ненавидящего жизнь и окружающих пессимиста? Кто мотивировал Коврина считать своё состояние после лечения «нормальным»?

«Коврин до» является полной противоположностью нервным, беспокойным Песоцким, что, например, помогает примирять их. Он сам не может постигнуть причины таких глубоких душевных обид из-за мелочей: «начал он шутливо, с удивлением глядя на заплаканное, покрытое красными пятнами, скорбное лицо Тани(…)Каких пустяков было достаточно, чтобы сделать это создание несчастным на целый день, да и пожалуй на всю жизнь!»

«Коврин после» больше походит на свою жену и зятя, он более склонен к фатальным заявлениям, нервозности, подозрительности и злобе: «муж (Коврин) стал раздражителен, капризен, придирчив и неинтересен.»

Песоцкие внушили Коврину идеи собственного сумасшествия. Именно дрожь от ужаса Тани, её крики и нелепые догадки закрались в душу Коврину, именно Егор Семёныч организовал отъезд Коврина к доктору. Тот ужас, что произошёл с молодым человеком и те испытания, что он пережил – производные страха странных людей перед непонятным им явлением. Позитивная ненормальность одного столкнулась с негативной неадекватностью двух других, что привело к фатальным последствиям для обеих сторон.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Гибель Коврина, Егора Семёныча и психологическая гибель Тани — итог неумения героев ответить на вопросы, поставленные жизнью и художественно осмысленными и воплощенными Чеховым.

Анамнез персонажей показывает, что ответ на эти вопросы можно будет найти в мыслях/размышлениях Коврина, а точнее его лучшей, вымышленной части: в мыслях чёрного монаха. Последние его слова, обращённые к герою: «...шептал ему, что он гений и что он умирает потому только, что его слабое человеческое тело уже утеряло равновесие и не может больше служить оболочкой для гения».

Равновесие — умение объединить в себе желание работать и отдыхать от трудов, умение соединить в себе страсть и умеренность, умение восхищаться собой и при этом окружающими. Чёрный монах говорит о равновесии, которое незнакомо центральным персонажам повести, их девизом будет чрезмерность, чрезмерность в эмоциях, чрезмерность в работе и чрезмерность в отношении к окружающим. Эта чрезмерность губит юность Тани, жизнь Егору Семёнычу и приводит Коврина к несчастной жизни гения, утратившего свои умения. На вопрос, кто же будет нормальным (то есть, естественным, не вредящим себе и окружающим, морально или физически) из двух Ковриных ответ будет — ни один из них. Нормальным Коврин будет после совмещения в себе умений, описанных выше.

 К остальным персонажам «Чёрного монаха» это правило также относится.

БИБЛИОГРАФИЯ:

1. Чехов А.П. Полн. Собрание сочинений и писем: в 30 т. - М.: Наука, 1973 — 1986 — Т.8.
2. Чехов А.П. Энциклопедия / Сост., науч. Ред. В.Б. Катаев. - М.: Просвещение 2011.
3. Белкин А.А. Читая Достоевского и Чехова: Статьи и разборы. - М.: Художественная литература, 1979.
4. Н. Н. Гусев. Летопись жизни и творчества Льва Николаевича Толстого. 1891—1910. М., 1960.
5. История всемирной литературы в 9 томах. Издательство «Наука», М., 1994. Т. 8.
6. Камянов В. Время после безвременья. М., 1989.