Оглавление

1.1 Введение        2

1. Внимание к жанрам русского фольклора.        3

1.1. Особенности жанров русского фольклора        3

1.2. Истоки творчества Василия Макаровича Шукшина        3

2. Фольклорные традиции в произведениях Шукшина.        5

2.1. Жанровые особенности, композиция, герой в повести-сказке «До третьих петухов».        5

2.2. Художественные приемы и средства выразительности в повести        9

«Печки-лавочки».        9

2.3. Образы русской женщины и детей в рассказе «Далёкие зимние вечера»        13

Заключение        16

Список использованной литературы        17

1.1 Введение 

В наш прогрессивный век, когда высокопроизводительная техника все больше вытесняет людей из Производства а бытовое общение упрощается за счет домашней электроники, дефицит человеческой теплоты, участия, духовной близости, доброты и милосердия становится очевидным. Во всеобщем стремлении к материальному благосостоянию постепенно, незаметно обесценивается человеческий мир, по сравнению с миром вещей. Мы теряем свою доброту, духовную силу, полностью погружаясь в тяготы нашего повседневного бытия. Чтобы вырваться из них, вспомнить, что живем мы среди людей, нуждающихся в нас, нашей доброте, нам помогают искусство, знания и литература. Многие современные авторы призывают нас в своих произведениях быть добрее, душевнее друг с другом, отзывчивей и милосердней к чужой беде; учат нас бороться с равнодушием и жестокостью. 

Василий Макарович Шукшин один из таких писателей. Его произведения до глубины души трогают нас. Обладая многогранным талантом (литератор, актер, режиссер), Шукшин много успел -за свою короткую жизнь. Он снял замечательные фильмы «Печки-лавочки», «Калина красная», «Живет такой парень». Перу писателя принадлежат несколько романов и повестей, книга публицистики и множество рассказов, которые я особенно люблю. Все его произведения проникнуты огромной любовью к людям, нашей земле, природе. Высоко ценит писатель нравственные качества человека, его искренность и доброту. Все лучшие герои Шукшина непременно обладают этими качествами, они восхищают нас своей чистотой и истинной нравственностью, заставляют поверить в силу добра и любви. 

В своей работе я рассматриваю фольклорные традиции в творчестве В. М. Шукшина. 

Традиция, как передача исторически сложившегося опыта, знаний, представлений, выполняет в жизни человека и человечества очень важную роль. Одна из ценностей, которую создаёт человечество в своей истории, -это культура. А культура не существует без традиции. Если бы не было Традиций. то не было бы и культуры, не было бы и искусства. 

Писатель живет в мире культуры, в мире литературных традиций. Литература возникла и развивалась под влиянием фольклора, религии, а также искусства и культуры своего времени. 

Значение фольклора как культурного наследия и вместе с тем современного народного творчества, как материала, важного для изучения философии народа, его истории и искусства, в настоящее время стало теоретически общепризнанным. 

Большинство из нас, несомненно, по книгам знают, что такое былина, все слушали в детстве сказки, многие поют песни и частушки, все, часто не замечая этого, употребляют пословицы, но вряд ли задумывались над тем, какою значение в нашем искусстве фольклора, как протекает в наше время его жизнь. 

В литературе традиция, как «передача», происходит на двух уровнях: на уровне содержания произведения и на уровне формы произведения; Поэтому целью моей работы было рассмотреть, какие фольклорные традиции отразились в творчестве В. М. Шукшина. Вследствие чего задачами реферата стало: 

-изучить особенности жанров русского фольклора; 

-познакомиться с биографией писателя для выявления истоков его творчества; 

-определить в произведениях писателя взаимосвязь фольклора и литературы. 

1. Внимание к жанрам русского фольклора. 

1.1. Особенности жанров русского фольклора

В жанровом составе русского фольклора различают песенные, драматические и прозаические жанры. Их не спутаешь, они отличаются своими специфическими особенностями, различна их роль в народном быту, по-разному живут они в современности. Вместе с тем всем жанрам словесного фольклора присущи общие признаки: все они являются произведениями искусства слова, в истоках своих связаны с архаическими формами искусства, бытуют преимущественно в устной передаче‚ постоянно изменяются. Этим определяется взаимодействие в них коллективного и индивидуального начал, своеобразное сочетание традиции и новаторства. Таким образом, фольклорный жанр исторически складывающийся тип устно-поэтического произведения. В той или иной мере все фольклорные жанры связаны с историей народа, с действительностью, вызвавшей их к жизни и определяющей их дальнейшее существование, их расцвет или угасание. «Скажите мне, как народ жил, и я скажу вам, как он писал» эти замечательные слова великого русского ученого академика А. Н. Веселовского можно отнести и к устному творчеству: как народ жил; так он и пел, и рассказывал. Поэтому фольклор и раскрывает народную философию, этику и эстетику.

Безусловно, все жанры русского фольклора заслуживают равного внимания. Однако небольшой объём реферата не позволяет рассмотреть все жанры богатого русского фольклора, и поэтому более подробно я остановлюсь на сказке, исследования которой помогут мне при анализе сказочных повестей Василия Макаровича Шукшина.

Корни традиционной сказки уходят в далекое прошлое, вместе с тем каждая историческая эпоха имеет свою сказку, общую с предыдущими и последующими веками и несущую в себе черты того или иного периода. Фольклорная сказка живет запасом традиционных сюжетов, мотивов, образов, в корне она не изменяется, а лишь приспосабливается к воздействующей на нее действительности, что отражается на деталях, обновляющих традиционную основу. В наше время сказка является культурным наследием, подвергшимся воздействию современной ей действительности лишь в незначительной степени, несмотря на смену уклада и разительные перемены _ в жизни народа. Сказка является самым распространенным жанром прозаического фольклора. Сказка привлекала и привлекает к себе внимание писателей, художников и композиторов. 

Почему у В. М. Шукшина во всех произведениях, малых и больших по форме, присутствует неотъемлемая доля фольклора? На этот вопрос ответит знакомство с биографией писателя. 

1.2. Истоки творчества Василия Макаровича Шукшина

(1929-1974)

Шукшин Василий Макарович родился в 1929 году, в селе Сростки Алтайского края. Величайшую роль в формировании характера и мировоззрения будущего писателя, актёра и режиссёра сыграла мать. Она сызмальства была приучена к труду, как основе жизни, переняла высокие нравственные качества русского народа, доброту его, совестливость, «нутряное» чутье на правду и ложь. И всё это, в свою очередь предавала детям. Мария Сергеевна обладала от природы прекрасной памятью. Различные сростинские и окрестных деревень «случаи» слушал Вася Шукшин в своем детстве часто. Впрочем, и сказки, наверное, были; без песен какой долгий зимний вечер обходился? А где песня, там и сказка. А ещё мастерица была Мария Сергеевна сны рассказывать. Настолько хорошо, «в лицах» она их представляла, что Василий Макарович много лет спустя записал иные из них и опубликовал. Бывальщины же и «случаи», как материны, так и поведанные другими жителями села. войдут затем. где прямо, где опосредствованно, в его книги и фильмы.

Колыбелью‚ с которой началась творческая жизнь Шукшина, которая дала толчок к развитию его потрясающих творческих сил, стала деревня. Память, размышления о жизни вели его в село, здесь он распознавал "острейшие схлёсты и конфликты", которые побуждали к широким размышлениям над проблемами современной жизни общества. Начала многих исторических явлений и процессов Шукшин видел в послевоенной деятельности. Наверное, вся ужасная картина разрушенной, сожженной послевоенной земли повлияла на Василия Шукшина, заставила взяться за перо. "Сама потребность взяться за перо лежит, думаю, в душе растревоженной. Трудно найти другую такую побудительную причину, которая заставит человека, что-то знающего, поделиться своим знанием с другими людьми" писал Шукшин. Неизгладимый след на творчество Василия Шукшина оставила самобытность и колорит деревенской жизни. В народности искусства этого писателя заключены объяснения феноменальности его дарования, его естественности, высокой простоты и артистизма. В творчестве Шукшина, в его личности, биографии самобытно выразились характер народа, духовное состояние, условие его бытия в эпоху 40 70х годов послевоенного тридцатилетия.

Где брал материал для своих произведений писатель? Везде, там, где живут люди. Какой это материал, какие герои? Тот материал, и те герои, которые редко раньше попадали в сферу искусства. И понадобилось, чтобы явится из глубин народных крупный талант‚ чтобы с любовью и уважением рассказал о своих земляках простую, строгую правду, А правда эта стала фактом искусства, вызвала любовь и уважение к самому автору. Сам Шукшин признавался: "Мне интереснее всего исследовать характер человека-недогматика, человека, не посаженного на науку поведения. Такой человек импульсивен, поддается порывам, а, следовательно, крайне естественен.

 Но у него всегда разумная душа". Герои писателя действительно импульсивны и крайне естественны. И поступают так они в силу внутренних нравственных понятий, может ими самими еще не осознанных. У них обострённая реакция на унижение человека человеком. Эта реакция приобретает самые различные формы. Ведет иногда к самым неожиданным результатам.

Василий Макарович Шукшин всю свою жизнь посвятил описанию быта и нравов деревенских жителей. Как известно, фольклорные традиции получили своё развитие в народе, и не случайно у Шукшина каждые повесть или рассказ - это собрание разных шуток-прибауток, порою сказочных сюжетов. С моей точки зрения, произведениями, наиболее полно отвечающими традициям русского фольклора, являются сказки-повести «До третьих петухов» и «Точка зрения», повесть «Печки-лавочки» и рассказ «Далёкие зимние вечера». Проанализировав данные произведения, я постаралась выявить все грани взаимопроникновения литературы и фольклора.

2. Фольклорные традиции в произведениях Шукшина.

2.1. Жанровые особенности, композиция, герой в повести-сказке «До третьих петухов».

Русский народ за свою историю отобрал, сохранил, возвёл в степень уважения такие человеческие Качества, которые не подлежат пересмотру: честность, трудолюбие, совестливость, доброту... Мы из всех исторических катастроф вынесли и сохранили в чистоте великий русский язык, он передан нам нашими дедами и отцами…. Уверуй, что всё было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наши страдания... Мы умели жить. Помни это. Будь человеком.

Василий Шукшин

Сказка - очень удобный для эксперимента жанр. Легкость, с которой складываются в сказке обстоятельства, неограниченный выбор персонажей дают автору возможность при минимуме выразительных средств, литературного времени, и пространства создать свою модель жизни, рассказать о том, что беспокоит, тревожит в развитии общества. В этом смысле Василий Шукшин в полной мере использовал возможности, которые давал ему традиционный жанр.

В сказке Шукшина комическое и драматическое начала переплетены так же тесно, как и в жизни. Энергичное действие, диалог как основа сюжетной ткани, минимальное использование речи повествователя не мешают автору быть активным, он философски осмысливает события, в таких формах, как это могли бы сделать его герои, простые по образу жизни, но не примитивные, мыслящие люди с живой душой. «У Шукшина изображается ситуация обратная традиционной фольклорной в путь пускается селянин-землепашец, остаются на месте те, кому путешествовать предписано фольклорной ролью. Шукшин осмысливает итоги века, когда народ-труженик взялся за несвойственное занятие».1 Путь его героя оказался дорогой сплошных потерь и поражений. Стало ясно, как Иван легковерен и бесхитростен. Его нельзя заставлять изменить себе, прямой лобовой нажим ничего не даёт («жри‚ чтоб ты лопнул»), но можно обмануть, направить к ложным целям, например, за справкой, использовать в своих интересах и даже его руками сеять зло, зная, что раскаяние и осознание придут, но, скорее всего, запоздают. В повети «До третьих петухов» тесно переплетаются сказка и быль, литература, фольклор и жизнь. «Это гимн простому человеку-труженику, утверждение Истинных нравственных и культурных ценностей и одновременно непримиримый бой с воинствующим самодовольным мещанством, скрывающим свое «мурло» под самыми разными личинами; и критика вредных, отсталых, неприемлемых подлинным художником взглядов на литературу и искусство».2 Повесть-сказка «До третьих петухов» направлена против бездумного и потребительского отношения к жизни. Кто же, как не мещане-потребители, нравственные уродцы и молоденькая библиотекарша, и секретарша Милка, так варварски коверкающие прекрасный и могучий русский язык! А вся компания Алки-Несмеяны? А черти?.. Не в бровь, а в глаз бьет художник, когда показывает во всей «красе» духовное их ничтожество, нигилизм, высмеивает их культ вещей, низкопоклонство перед «модерном», западной поп-культурой.

 И совсем ведь не в шутку, а сурово, гневно и в то же время горестно звучат слова Ивана, обращенные к секретарше Мудреца, Милке: «... ты решила, что я - шут гороховый. Что я так себе, Ванек в лапоточках... Тупой, как ты говоришь. Так вот знай: я мудрее всех вас… глубже, народнее. Я выражаю чаяния, а вы что выражаете? Ни хрена не выражаете! Сороки. Вы пустые, как... Во мне суть есть, а в вас и этого нету. Одни танцы-шманцы на уме. А ты даже говорить топком со мной не желаешь. Я вот как осержусь, как возьму дубину!..» У Одних на уме лишь «танцы-шманцы», другие же заняты «делом». Вот Баба Яга с дочкой, уж как они только не хлопочут: и о «коттеджике» помышляют, и о выгодном замужестве, и Шукшин обличает тех, кто живет обманом, любит, как говорят в народе, чужими руками жар загребать. Лицемерие таких «литературных героев» не имеет пределов, каждый раз, в зависимости от обстоятельств, напяливают они на себя новые и новые маски (вспомним все злоключения Ивана в избе Бабы Яги).

Не имеют пределов и ханжество их, и жестокость. Эти черты олицетворяет в повести Змей Горыныч. Нет, не так прост он, как кажется. Этот персонаж не прочь поиграть в этакого «душку», добренького и отзывчивого «ценителя искусств», мецената, и даже слезу может пустить при случае. У него и, с позволения сказать, «философия» своя имеется. Вот, скажем, какое художественное произведение ему угодить может? Только такое, в котором тишь да гладь да конец непременно «счастливый». А что не так, то «дурная эстетика». И попробуй, поспорь с ним, начни доказывать, что из песни слова не выкинешь, - враз зубы покажет, мерзкую свою пасть разинет.

«Сказка «До третьих петухов» синтезирует в гротескно-фантастическом плане типы и характеры повестей. «Энергичные» преобразуются в сказочных чудовищ, а Иван из фигуры легендарной в реально действующего нашего современника. Его история определяет композицию и движение сюжета».3 Фантастический план сказки переплетается с реальным. Действие начинается в библиотеке; сказочные и литературные герои владеют современной речью, мышлением автор материализует их по образу и подобию современного человека (Илья, Атаман, Иван-дурак‚ Бедная Лиза и т. д.). «Коллектив» героев пытается приобщить Ивана-дурака к разумной деятельности, вернуть «его в ряды» из того особого положения, в котором он пребывал все сказочное время. И хотя всем надоел вечный вопрос об Иване-дураке, радикальные меры («выгнать!») не устраивают собрание. Все полагают, что вподне достаточно реабилитирующей Ивана бумаги-справки, которая, подтвердив его разум, освобоцит героя от исторической и легендарносказочной вины.

Возвращение Ивана в ряды умных существенно изменит многое: после восстановления справедливости Ивану предстоит действовать без посторонней помощй, например, добрых волшебников. Став умным по справке (он мог получить ее давным-давно!) Иван должен будет разделить общую судьбу: его примут всерьез, оставив разные коварства, злые шутки и непосильные для обычных персонажей задачки, решение которых требовали от дурака Ивана. Всеобщее признание умным сулит Ивану блага, в частности раскрепощение его талантов, свободу действий, равноправие. Но превращение Ивана в умного не обойдется без необратимых утрат: Иван навсегда потеряет свое обаяние, поэтичность, своеобычность, особую судьбу, помощь добрых волшебников, вроде Сивки-бурки, которые, оберегая дурака, все за него решали. Правда, потеряв свои сказочные привилегии, Иван обретает самостоятельность: он будет принимать решения, распознавать добро и зло, козни, коварство, сражаться с кривдой.

 Илья и Атаман обещают Ивану свою помощь взамен волшебной.

Сказочная атрибутика сохраняется в содержании «До третьих петухов» как фон, деталь, элемент, отгеняющие вполне современное мышление. например практичность, сообразительность Бабы Яги, которую Иван устраивает только как «полный дурак» или просто «бесхитростный», чтобы можно было заставить его строить «котэджик», служить «истопником». Вот встречает он на своем пути «избушку на курьих ножках», а вокруг кирпич навален, шифер, пиломатериалы всякие. Шукшин сразу сопрягает в сознании читателя условное, фантастическое с вполне современными бытвыми реалиями. За повествованием о необычных злоключениях героя отчетливо проглядываются сцены современной жизни. В этой избушке ожидает Ивана и первое испытание - встреча с Горынычем. Эго первая капитуляция Ивана. первое отступление перед злой силой, унижение, которое выпадает на пути «за справкой».

«в душу как вроде удобрение свалили, грустно сказал он. -Вот же тяжко! Достанется мне эта справка…»

Горыныч - с тремя головами, как положено в сказке, но каждая из его голов думает и действует по-своему, символизируя некую триликость, полную неожиданностей разнонаправленность, в поле зрения которой находится всегда опасно: головы излучают жестокость. плотоядность, коварство. Горыныч тоже предпочитает использовать Ивана-дурака, послушного, покорного. сурово квалифицируя его независимость: «расхамился», «хамит...» Сказочные людоеды и чудовища мыслят вполне практично, приручая свою жертву продуманно и изощренно. Так что поединок Ивана м чудовищами сводится для героя к защите собственной жизни. Ведь против Ивана выстроен целый фронт - сила, устрашение, сыск: «А то начал тут… строить из себя. Шмакодявки. Свистуны. Чего ты начал строить из себя...»

 Природная смекалка, юмор, талантливость, находчивость, умение «тянуть резину», торговаться, как делают «нынешние слесаря- сантехники...», помогают Ивану увертываться от ярости, подозрений Горыныча, от угроз и притязаний Бабы-Яги, но не спасают героя от унижений и духовного насилия.

Опытный Медведь внушал Ивану необходимость претерпеть унижение, моральное давление, «не связываться»: «Он такой, этот Горыныч... Гад, одно слово. Брось. Уйди лучше. Живой ушел, и то слава богу. Эгу шайку не одолеешь: везде достанут». Однако медвежья философия невмешательства не принята героем: Иван из поединка с Горынычем вынес опыт противодействия, стремление утверждать чувство собственного достоинства. Иван не смог одолеть Горыныча, но сберег жизнь, отстоял право идти к Мудрецу.

Мудрец оказался обыкновенным старичком («некто маленький, беленький»), с присущими человеку слабостями, но, тем не менее, окруженный тайной. Загадочны его могущество и власть, таинственны слова, непостижима деятельность. Попытка Ивана утвердить значительность личности человека из народа успеха не имела. Образованный черт, охраняя неограниченную власть Мудреца, поставил Ивана-дурака на место: «Кто это нам разрешил выступать?..» Иван догадался: страшен не столько Мудрец, сколько те бесовские силы, которые его вознесли и оберегают.

Черти не произвольная придумка автора, но тоже одно из древнейших порождений народной фантазии, емкое бытийное обобщение, прочно вошедшее в наш обиход. Привычный образ русской сказки темная, враждебная человеку и миру разрушительная (но умная) стихия («нечистая сила») вошла в сознание нашего народа и уже в древний период стала Традиционным литературным персонажем.

Вспомним этот образ хотя бы 8 пушкинской «Сказке о попе...» и его же философски трагическое истолкование в стихотворении «Бесы»... Происходит как бы постепенное накопление возможностей и проявлений внутри единого по сути образа. Каждое последующее его воплощение как бы потенцирует в себе и все известные предшествующие. В отмеченном характере подобной традиционности образов уже заключена способность соединять времена. Д. Лихачев в «Заметках о русском» высказал такую мысль: «Черт у каждого народа не то, что для народа характерно или типично, а как раз то, от чего народ отталкивается, открещивается, не признает».

Черти самое страшное явление в шукшинской сказке. Они обводят вокруг пальца не только Мудреца, но, главное, Ивана, который всегда в народном сознании умел противостоять своей чистотой и бесхитростностью ухищрениям злых сил. Да и в традиционных сказках Иван в борьбе с чертями оказывается победителем.

Сущность Мудреца разоблачается сатирически: обнажается нелепость, абсурдность его речи, карикатурность «деятельности», заостряется внимание на внутреннем убожестве и цинизме Мудреца. Его «мудрствование» -причудливая смесь бреда, заимки и абсурда («Всякое явление... заключает в себе две функции: моторную и тормозную. Всякое явление... о двух головах...»)‚ из которых черти извлекают свою выгоду, давая этим изречениям нужное толкование. Мудрец циничен, пустопорожен, но достаточно умен, чтобы понять бессмыспенность совей деятельности («накладывает» по восемьсот резолюций в сутки), абсурдность выдуманных им «функций», «аналогий», «признаков». «Захочется иной раз пощипать... травки, ягодки…» Мудрец завершает галерею чиновников, бюрократов, демонстрируя крупным планом убожество, цинизм и безнравственность.

«Духовное оружие Ивана речи в стиле «предисловий» наталкивалось на броню абсурда и зауми Мудреца. Муками совести, отчаянием

расплатился Иван за «справочку», кстати, ему удалось получить даже не справку, а только печать».5 Иван возвращается в библиотеку в прежнем своем качестве. Путешествие «за справкой», в отличие от сказочных сюжетов поиска невесты, вывело Ивана-дурака за пределы обычной сказки.

Из объекта изучения, героя «предисловий» Иван перешел «в ряды» действующих лиц, сделавшись субъектом фантастической сказки. Выход

 Ивана в сказочное пространство многое изменил в расстановке действующих лиц: не стало Горыныча, которого зарубил Атаман, спасая жизнь Ивану; черти проникли в монастырь; но несомненны нравственные итоги поединка Ивана с фантастическими противниками и Мудрецом-Иван приобрел опыт, набрался «ума-разума» в познании неведомого прежде мира.

Вроде бы цель достигнута: добыта не справка даже, а знак власти Мудреца-печать. Однако счастливого конца у этой сказки не будет, Шукшин отправляет своего Ивана в обратный путь, но по той же дороге, по которой шагал к Мудрецу. Чтобы набраться ума-разума, Иван должен еще увидеть и понять, что оставил он после себя, безоглядно и бездумно исполняя чужую волю стремясь к справке.

Шукшинский Иван шел и плакал так горько было на душе, Трудно обретается жизненный опыт. Уже не хорохорится, не ерничает, не вскидывается по-пустому Иван, а начинает понимать, что терпением ничего не изменить, не выстоять в борьбе с бесовской силой. Надо что-то делать! Потрясенный и мучительно переживающий свое унизительное пособничество чертям, Иван вновь оказывается перед избушкой Бабы Яги. Казалось бы, увиденное и пережитое должно помочь ему в благополучном возвращении в библиотеку, но не тут-то было. Дочка бабы Яги играючи спеленала Ивана, как «дите» (может, не случайно Медведь говорит на прощание Ивану: «Эх, дите ты, дите!.. Чистое дите, ей-богу»). И предала. Знать, и этот «опыт» был нужен, чтобы уж до конца довести хождение Ивана, показать бессилие бесхитростного в столкновении с хитростью, интригой, предательством. ' .

И тут впервые к Ивану приходит помощь в лице донского атамана.

«Доигрался, сукин сын? закричал он на Ивана. -Доигрался? Спеленали!»

Атаман побеждает Змея Горыныча. Иван возвращается в библиотеку «кругом виноватый», униженный‚ наплясавшийся и снова взрывается: «Нам бы не сидеть... Не рассиживать бы нам!»

 Что же, набрался Иван-дурак ума-разума и знает теперь, что надо делать? Пожалуй, еще нет. Не случайно Илья Муромец спокойно говорит Ивану: «Вот и посиди, и подумай».

«Счастливого финала в сказке Шукшина «До третьих петухов» явно нет. Отнюдь не торжествующим победителем возвращается Иван в библиотеку. А добытая печать оплачена дорогой нравственной ценой».6 Бесчинствуют в монастыре черти, рушатся народные нормы нравственности, а среди них и те, которые воплощал в себе герой русской сказки Иван-дурак и сидящий с ним на одной полке Илья-Муромец...

Есть Ивану отчего задуматься. Есть над чем задуматься и нам. И хочется вслед за Иваном воскликнуть: «Нам бы не сидеть... Не рассиживаться бы нам!» В этой повести-сказке сюжет необычный, фантасмагоричный, но по многим параметрам сказка есть сказка, и здесь при всех новшествах многое остается, и должно оставаться традиционным, в чем-то строго регламентированным сюжет определенный, закономерный и куда более выстроенный, нежели в рассказах. Но это идет отнюдь не во вред, а на пользу: «описывая образы, действия‚ положения» и самые невероятные, Шукшин высказывает многие заветные свои мысли, свободно предается рассуждениям и размышлениям, передает волнение, добивается непосредственности чувств перед нами сцепление, «собрание мыслей, сцепленных между собой».

Повесть-сказка «До третьих петухов» открыла новые горизонты творчества Шукшина, и бесконечно жаль, что мы можем теперь лишь догадываться, узнавать лишь исподволь - какими они могли быть...

2.2. Художественные приемы и средства выразительности в повести

«Печки-лавочки».

Как известно, фольклор синтетический вид искусства. Нередко в нём соединяются элементы различных видов искусства, например. словесного и музыкального. В «Печках-лавочках» органично сочетаются и протяжная лирическая песня, и частушки, и анекдотичные ситуации, и множество пословиц и поговорок. Феномен Шукшина его «абсолютный слух». Разговорное слово он охватывал, как сверхчувствительное _записывающее устройство. И, пожалуй, в этой повести фольклор выступает именно как искусство слова.

Черты фольклора проявляются уже в самом названии повести «Печки-лавочки». Заголовок навевает приятные воспоминания о тепле и уюте в деревенской избушке. Представляется брожение угольков в дымовой печке. Впоследствии в повести выражение «печки-лавочки» применяется главными героями в различных ситуациях, но всегда с какой-то особой сладостной тоской по родному дому в деревни. В целом, «печки-лавочки» это покой и отдых.

В любой из сказок должен непременно присутствовать элемент дороги. Обычно, герой отправляется в тридесятое царство искать счастья. Повесть Шукшина нельзя назвать сказкой. Но дорога, как путь к истине в его произведении присутствует. Главный герой повести Иван Расторгуев оправляется вместе с женой на юг отдохнуть, людей новых посмотреть, себя показать: «собралась родня: провожали... в путь-дорогу».

Нужно отметить, что почти все повести-сказки Шукшина начинаются со споров, в ходе которых герой должен решить, как ему правильнее поступить. На проводах Расторгуевых тоже разгорелся страстный спор. Дело все в том, что путевка на море у Ивана была всего одна, а везти он с собой непременно хотел и жену, и малых детей.

 Первым в повести читатель слышит голос Ивана. Речь очень колоритна, полна красочных оборотов. Сам автор называет его «языкастый Ванька». В первой же фразе приговорочка «прожить пеньком дремучим», то есть без прихотей, без излишеств, по-простому, по-деревенски. Поочередно в спор вступают жена его Нюра, теща Акулина Ивановна И дед Кузьма. Нюра боится, что маленькие их дети могут захворать дорогой. Дед Кузьма ответ держит: «Чирий тебе на язык!» Когда же одна «молодящая бабочка» начинает учить Расторгуевых, как вызвать доктора по рации, Иван ей на то отвечает: «...тут семь раз дуба врежешь, пока они там по рации...» Так и пошли скакать колкие словечки из уст собравшихся. Кто «елки-зеленые» ляпнет, кто историю про то, как «подцепить». Вскоре спор-болтовня прервалась появлением на дороге Льва Казимирыча: «по дороге с палочкой медленно и культурно шагал седой старичок...» Знаете, в подсознании мгновенно создается образ такого сказочного старичка-волшебника‘. В дом к отбывающим он пришел с добрыми намерениями, это отражается в его светлом обращении: «Дом миру сему». Именно Казимирыч оказывается тем, кому приходится разрешить спор. Он уговаривает таки Ивана оставить детей дома с дедушкой и бабушкой. Как видно, в эпизоде проводов речь героев наполнена живыми оборотами, которые так играют на языке. Это сейчас речь скудная, а раньше просторно было языку русскому, во всем чувствовалась фольклорная жилка. Да это и потому, что за столом жители собрались деревенские, которые еще язык своих прадедов помнят и нежно, с особенным трепетом берегут.

Ну а какое русское застолье без песни? Услышали «споем» и запели:

«А сброшу кольца, сброшу серьги.

В шумный город жить пойду...

Там назову себя цыганкой,

Себя цыганкой назову.

Раз я сидела и мечтала

 да открытого окна;

А чернобровая, в лохмотьях,

Ко мне цыганка подошла...»

Перед читателем яркий пример протяжной народной лирической песни. Она наполнена «скорбью душевной» и «сердешной тоской». Для песни характерна форма монолога, которая позволяет как можно правдивее и ярче передать мысли и чувства лирической героини.

Потом запели хорошую русскую песню «Рябинушку» «И славно вышло» В «Печках лавочках» еще часто будут встречаться ПОТОМ песни, но эти, на мой взгляд, самые задушевные, самые характерные для русского фольклора.

Наконец, наши герои отправляются в дальний путь. Такая долгая поездка предстоит им в первый раз, но Иван подбадривает себя и жену. Все будет как он говорит «печки-лавочки», то есть хорошо.

Без приключений, однако, не обошлось. Первым испытание для неопытных Расторгуевых стала длиннющая очередь за билетами, Должна признаться, это один из моих любимых эпизодов в повести. Кто еще так образно скажет про очередь, как Шукшин? Встали «шляпой за шляпой» А неуклюжесть Ивана в разговоре с человеком в шляпе это же сплошной анекдот. Иван4 возмущается толпой людей: «Куда, к черту едут?» Хотя ему самому тоже дома не сидится А статья в газете про слона, которого поезд задавил и дальше поехал это же смех, да и только. Какая сказка без гротеска и саркастических шуток?

С первым попутчиком по купе у пары путешественников тоже не сложилось хороших отношений. Командировочный обозвал их «перелетными птицами»; в свою очередь, Иван перестал быть вежливым. Речь его стала нарочито грубой. На вопрос, куда он с женой направился, он ответил: «На кудыкину гору я ... смазал лыжи». Разразился ужасный скандал, не обошлось и без вмешательства кондукторов и милиции. Иван, однако, был уверен в своей правоте и не понимал, чему сердится командировочный: «На хвост я ему нечаянно, что ли наступил?»

Расторгуевым повезло, командировочный перешел в другое купе. Два «испытания» они прошли: билеты получили и избавились от неприятного насмешливого соседа. Тем временем их ожидало знакомство с молодым мужчиной, у которого морда «кирпича просит». Улыбчивый конструктор легко втерся к ним в доверие, успел распить с Иваном добрую бутылку коньяка, одарил Нюру дорогостоящей кофточкой и смылся. Вскоре объявились милиционеры. Приветливый конструктор Виктор оказался самым настоящим вором. Можно сказать, нашим героям повезло, что они остались живы в обществе этакого подхалима. Ивану пришлось срочно ликвидировать все улики общения с ним: заграничная кофточка, подаренная Виктором, была тут же смыта в унитаз.

Разумеется, что при появлении нового соседа по купе, Расторгуевы отнеслись к нему с большим подозрением, «сделали ушки топориком». Хотя, должна признаться, вид у этого «опрятного человека с веселыми озорными глазами» больше напоминал доброго волшебника-помощника из сказок. Скоро выяснилось, что их новый попутчик является профессором фольклористом: «Ездил в ваши края собирать частушки, сказочки...Богат народ! Ах, богат! Веками хранит свое золото, а отдает даром нате!» Сергей Федорыч сравнивает свое собрание с пудом золота. Выясняется, что товарищ Степанов действительно время в деревни зря не терял. Он даже знает песенку-заговор от смеха:

«Ваня, Ваня, попляши,

Больно ножки хороши,

Больно ножки хороши -

Ваня, Ваня, попляши!»

Однако соседи по купе вскоре подружились, ведь и интересы у них общие нашлись. «Экзамен» по владению русским языком, к примеру, был очень познавательным и серьезным занятием для всех троих. В ходе экзамена выяснилось, что «взял на калган» значит головой дал, а еще много других русских «мускулистых» глаголов в лексиконе деревенского жителя нашлось, таких как «перелобанил», «жогнул».

Долгое путешествие продолжалось, Иван Расторгуев успел перезнакомиться со студентами. Конечно, без песен не обошлось:

«С сестрой мы в лодочку садились,

Тихо-онько плыли по волна-ам...»

Студенты пели под гитару что-то свое, нечто крикливог, бестолковое:

«В трюмах кораллы и жемчуг;

Весел пиратский бриг.

Судно ведет с похмелья

Сам капитан-старик...»

В любом случае, песня всегда соединяла людей, сближала, настраивали на положительный лад.

Русский человек в рассказах Шукшина часто подспудно не Удовлетворен своей жизнью. он чувствует насыщение стандартизации всего и всея. тупой и скучной обывательской усредненности… и инстинктивно пытается вырыть собственную индивидуальность. В это время и окном «выбежали к дороге белоногие березки - и такие они ясные, белые под луной, такие родные...» Белые березки - это символ родных мест, символ деревенских мест, откуда и идет народная мудрость. Шукшин ласково называет деревню «матушкой». А Иван. Расторгуева, который родом из любимой сердцу деревни, через слова

 профессора называет «умным, хитрым и в то же время каким-то поразительно доверчивым человеком...сегодняшней Россией».

Интересна в повествовании история Сергея Федорыча о том, как он «протоптал сто двадцать верст», неся свое горе, переживания по разлуке с любимой девушкой. В русском фольклоре часто встречаются столь же мужественные и отважные, сильные в моральном плане герои. Профессор «нес свое горе, страдал...много передумал всякого, много понял». Профессор Степанов действительно оказывается своеобразным волшебным помощником и решает приютить у себя в пятикомнатной московской квартире Расторгуевых на целых две недели. Уже в Москве в голову ему приходит еще одна «блистательная идея»: собрать аспирантов и преподавателей университета послушать «музыку живой русской речи» Ивана Расторгуева.

На этой встрече Иван, как истинный хранитель языка, рассказал смешную историю про кобылу Селедку в этакой «дурашливо-сказочной» манере. В его рассказе был и Кузя Колдун, и бригадир Дятел, и Иван-дурак, сам Расторгуев. Иван любил прикидываться дурачком, когда трудно приходилось, хотя и был умен и смекалист. Просто как сказочный Ванька-дурачок!

Через некоторое время доехали Расторгуевы, наконец, к югу, но возникли проблемы с путевкой. Однако и в этой ситуации семье помогло то ли деревенское чутье, то ли их обезоруживающая простота. В общем, Ивану с женой разрешили жить вдвоем на Одну путевку. Так, Расторгуевы добились своего счастья, и рассказов у них накопилось предостаточно. Они боролись против «мещанского крика» и побороли все невзгоды.

В повести автор мастерски использует образные выражения, пословицы и поговорки. Они придают языку повести неповторимую яркость, выразительность, эмоциональность. Выступаю образцами народной мудрости.

2.3. Образы русской женщины и детей в рассказе «Далёкие зимние вечера»

Через всё творчество В. Шукшина проходит тема русской женщины крестьянки, труженицы, матери. И в ряду этих на первом месте стоит его мать, судьба которой в этом плане вполне типична.

В публицистических заметках «Вот моя деревня...» В. Шукшин пишет; «...Я не склонен ни к преувеличениям, ни к преуменьшениям национальных достоинств русского человека, но то, что я видел, что привык видеть с малых лет‚ заставляет сказать: столько, сколько может вынести русская женщина, сколько она вынесла, вряд ли кто сможет больше, и не приведи судьба никому на земле столько вынести. Не надо».

Авторская позиция в показе русской женщины-крестьянки уходит своими корнями в русский фольклор: русская крестьянка стройна и красива, талантлива и в песне, и в пляске, трудолюбива, материнство и забота о детях неотъемлемая часть ее сущности. Но, к сожалению, личная судьба, обстоятельства жизни, социально-исторические причины не дает ей возможности полностью осуществится. И она мужественно, скромно и просто проходит через все превратности своей тяжелой доли, сохраняя духовное богатство.

Словом, если отвлечься от того, что героини Шукшина его современницы, и обратиться к традициям русской литературы, мы, естественно, придем к Некрасову, к его многим стихам о русской женщине-крестьянке, к его бессмертной поэме «Кому на Руси жить хорошо», к его Матрене Тимофеевне Корчагиной из этой поэмы.

Автобиографический рассказ «Далёкие зимние вечера» это воспоминания автора о голодном и холодном военном детстве в далёком селе Алтайского края. Но эти воспоминания пронизаны той материнской теплотой, которая в буквальном смысле помогла детям выжить. Холодным зимним вечером дети в нетопленной избе, голодные, ждут свою мать.

 Вот щемящий сердце разговор детей.

«--Вань‚ ты бы сейчас а ржаных лепёшек поел? Горяченьких, -спрашивает Наташа.

_А ты?

--Ох‚ я бы поел!»

В это время слышатся шаги матери, дети устремляются к ней.

«Мать... вошла в избу. Она, наверное, очень устала и намёрзлась за день. Но она улыбается. Родной, весёлый голос её сразу наполнил избу, пустоты и холода в избе как не бывало.»

Мать принесла немного муки и мяса. Будет праздник - пельмени! Но нет дров. Морозным вечером мать и сын идут в соседний лес, рубят и волоком тащат берёзки. Только поздно вечером затопилась печка. Дети устали ждать, они хотят спать больше, чем есть.

«В тарелке на столе дымят пельмени. Но теперь это уже не волнует. Есть не хочется...»

«...После ужина Ванька стоит перед матерью и спит, свесив голову. Материны тёплые руки поворачивают Ваньку: полоска клеёнчатого сантиметра обвивает Ванькину грудь, шею ему шьётся новая рубаха. Сантиметр холодный Ванька ёжится... Наташка... спит. В одной руке у неё зажат пельмень... Ванька слышит стрекот швейной машинки завтра он пойдёт в школу в новой рубахе».

И всё это-мать.

Читая маленький рассказ, мы узнаём лишь об одном дне её жизни: она целый день работала на морозе, думая о голодных детях, потом усталая и озябшая, идёт в лес за дровами, готовит запоздалый ужин, а когда дети засыпают и на дворе морозная ночь, садится за машинку и шьёт сыну рубаху. Один день! И ночь. А завтра всё начнётся сначала...

Когда мы говорим о наследовании фольклорных традиций, речь, разумеется,

 идет не о подражании. В. Шукшин самобытен, его нельзя ни с кем сравнивать. Как справедливо заметил Б. Панкин, «он сам точка отсчета».

Традиции проявляются прежде всего в уважении к ребёнку, в благоговении перед ним, в сочувствии и милосердии.

Вернёмся ещё раз к рассказу «Далёкие зимние вечера».

«На печке сидела маленькая девочка с большими синими глазами, играла в куклы. Это сестра Ваньки - Наташка. -Ванька пришёл, сказала Наташка. - Ты в школе был?

-Был, был, недовольно ответил Ванька, заглядывая в шкаф.

-Вань‚ вам про кого сёдня рассказывали?

-Про жаркие страны. Ванька заглянул в миску на шестке, в печку.

-Пошамать нечего?

-Нету‚ - сказала Наташка и снова стала наряжать куклу деревянную ложку в разноцветные лоскутки. Запела тоненьким голоском...»

Ванька Колокольников прекрасно пляшет «Барыню», это у него самое сильное средство воздействия на ..сверстников и окружающих. И как великолепно написана эта сцена:

«Образовали круг. Ванька подбоченился и пошёл. В трудные минуты жизни, когда нужно растрогать человеческие сердца или отвести от себя карающую руку, Ванька пляшет «Барыню». И как пляшет! Взрослые говорят, что он, чертёнок, «от хвоста грудинку рвёт». Ванька пошёл трясогузкой, смешно подкидывая зад. Помахивал над головой воображаемым платочком и бабьим голоском вскрикивая «Ух! Ух! Ухты!» Под конец Ванька всегда становился на руки и шёл, сколько мог, на руках. Все смеялись». А поздно вечером (в тот же день) обессилевший и голодный Ванька вместе с матерью идёт в леса за дровами. «Ванька то и дело останавливается, перекладывает и перекладывает комель берёзы с плеча на плечо». Он считает шаги.

 «-Семисят семь, семисит восемь. семисят девять... -шепчет Ванька».

«Кто часто их видел, тот, верю я, любит крестьянских детей», - сказал Н. Некрасов («Крестьянские дети»)

Шукшин не просто «видел» крестьянских детей. Он один из них. Он ничего не писал специально для детей, но дети герои многих его рассказов. Отношение к детям у него трепетное, чуткое. Хочется думать, что и здесь он следовал лучшим классическим образцам, незыблемо его покорившим в своё время («Крестьянские дети» Н. Некрасова, «Бежин луг» И. Тургенева).

Заключение

Теперь я с уверенностью могу сказать, что литература и фольклор у Шукшина очень тесно переплетены. Одно составляет неотъемлемую часгь другого. Я, лично, считаю этот факт замечательным. Вначале я думала, что повести Шукшина покажутся мне слишком «навороченными» в плане пословиц и поговорок. Думала, что читать будет тяжело, а оказалось совсем легко и безумно интересно. А сколько интересных мудрых изречений, практически в каждом абзаце! Очень рада, что смогла перебороть себя где-то на начальном уровне.

Фольклор это народная мудрость, и то, что Шукшин неоднократно обращался к нему в своих произведениях, заставляло читателей его поколения помнить свои корни и традиции. Однако уже в те годы в обществе начиналась примитивизация языка, и, к сожалению, сейчас эта тенденция прогрессирует. Как говорит автор словами своего героя из повести «Печкилавочки: «Веками хранит свое золото, а отдает даром нате!» Такое богатство язык -люди получают в наследство, но не дорожат им. Наш народ стал забывать свой могучий русский язык...

Очень обидно, что современные авторы никак не обращаются в своих произведениях к целомудренности фольклора и к проблеме его угасания. Что же можно сказать об обывателях‘? Культуры речи, особенно в молодежных кругах, существует на низком уровне, Признайтесь себе, как часто сейчас в речи можно услышать пословицы, поговорки? Практически, невозможно. Вместо этого наш лексикон засоряется прилипчивыми надоедливыми фразами из реклам. Кого не спросишь «где ты был?», в ответ непременно услышишь самоуверенное и наглое: «Пиво пил». Кто захочет на это вспомнить про «делу время, а потехе час»? Скорее всего, ответят что-нибудь грубое или усмехнутся и промолчат. При голоде же всем нужно обязательно «сникерснуть» и выпить спрайта, то есть «не дать себе засохнуть». Наверное, не стоит дальше забивать себе голову подобными глупостями, а лучше для сравнения обратиться к традициям русского фольклора.

На полке у меня стоит замечательная книга «Русские пословицы и поговорки» издательства «ШКОЛА-ПРЕСС». Открываю раздел «еда». Здесь на любой выбор представлено 65 пословиц и поговорок. Вот пример для наших проголодавшихся любителей сникерснуть: «щи всему голова» или «с чая лиха не бывает» и др. А наши люди как теперь изъясняются? «Просто добавь воды». Много мудрых мыслей высказано было нашими предками, но мы забываем о прошлом, бежим от него сломя голову. Еще Обиднее, когда из нашего лексикона исчезают слова выражения красоты‚ радости, Одно слово может вполне перечеркнуть десять красивых. Так: «прикольно», «уматно» и другие стали заменителями таких замечательных слов, как «прекрасный», «великолепный», «восхитительный» и так далее. Мы перестаем уважать сами себя, Исчезнет язык, культура погибнет целый народ. Пора оглянуться...

Фольклор для Шукшина живая струя народного творчества, посредством которого народ и выявляет свои духовные возможности. Суеверные сказания как неотъемлемая часть народного миропонимания довольно органично входят в литературу, связывая воедино коллективное и индивидуальное, которое, по мысли писателя, как раз и подпитывается "народной жизнью".

Давайте же будем помнить замечательные слова Василия Шукшина: «Уверуй, что всё было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наши страдания... Мы умели жить. Помни это. Будь человеком».

Список использованной литературы

1. В. А. Апухтина «Проза В. Шукшина». Высшая школа, м., 1986

2. В. Ф. Горн «Василий Шукшин. Штрихи к портрету», Просвещение, 1993

3. Л. Емельянов «Василий Шукшин. Очерк творчества», Художественная литература, Ленинградское отделение, 1983

4. В. И. Зимин «Русские пословицы и поговорки», ШКОЛА-ПРЕСС, М., 1994

5. Коробов «Писатели Советской России. Василий Шукшин», Советская Россия, М., 1977

6. И. Коробов «Шукшин. Вещее слово», Молодая Гвардия, 1999

8. Лазутин «Поэтика русского фольклора», Высшая школа, М., 1989

9. В. Померанцев «О русском фольклоре», Наука, М., 1977 10. Шукшин В. М. «Нравственность есть Правда» ‚ м., 1979

11. В. М, Шукшин «Собрание сочинений в 5 томах», Посылторг, Екатеринбург, 1994

12. Газета «Литература», № 45/16-22 ноября 2003г.

13. Газета «Литература», № 5/2001 г.