Каторга и ссылка в творчестве Бориса Ручьёва

Муниципальное автономное образовательное учреждение

«Средняя общеобразовательная школа № 15»

Областной конкурс научно-исследовательских работ патриотической направленности среди обучающихся образовательных организаций

Номинация «Памяти жертв политических репрессий посвящается»

Возрастная группа: 5-9 класс

Каторга и ссылка в творчестве Бориса Ручьёва (на материале стихотворений цикла «Красное солнышко»)

Автор работы:

Дятлов Даниил Андреевич

9 класс, МАОУ «СОШ № 15»

457100, Челябинская область, г.Троицк 

ул. Челябинская, 2а

Научный руководитель:

Бочкарева Оксана Валерьевна

учитель русского языка и литературы

МАОУ «СОШ № 15»

457100, Челябинская область, г.Троицк 

ул. Челябинская, 2а

Троицк, 2017 г.

Оглавление

Введение

Глава 1. Обзор литературы по теме исследования.

1.1. Непростая судьба писателя

2.  Роковой год
3.  Дневники Бориса Ручьева

Глава 2. Система образов в цикле стихотворений Бориса Ручьёва «Красное солнышко»

2.1. Образ лирического героя в поэтическом цикле Бориса Ручьева «Красное солнышко»

2.2. Образ родины в поэтическом цикле Бориса Ручьева «Красное солнышко»

2.3. Образ Колымского края в поэтическом цикле Бориса Ручьева «Красное солнышко»

Заключение

Библиография

Приложения

Введение

Поэты не рождаются случайно,
Они летят на землю с высоты,
Их жизнь окружена глубокой тайной,
Хотя они открыты и просты…

И. Тальков

Борис Александрович Ручьёв – один из известнейших поэтов Урала. Но, к сожалению, до недавнего времени о Борисе Ручьеве я знал только то, что это известный уральский поэт, а также строки из «Песни о брезентовой палатке», которые высечены на главном магнитогорском городском памятнике. Мне захотелось больше узнать об этом человеке и его творчестве. Пролистав страницы сборников, я обратил внимание на цикл стихотворений «Красное солнышко», который показался мне наиболее ярким и эмоциональным. В нём Борис Ручьев рассказывает о колымском периоде своей жизни – ссылке на далёком заполярье. Произведение отличается огромной эмоциональной заряженностью, богатым образным строем. В поэтическом цикле «Красное солнышко» огромную роль играет мировоззрение автора. То, какой мы видим жизнь там, «у края родины», о каких людях и чувствах узнаем, обусловлено исключительно взглядами поэта. Удивляют и особенности авторского символизма. Но что же помогло поэту Борису Ручьеву убедительно рассказать о человеке, жившем в сложный исторический период, попавшем в столь непростую жизненную ситуацию?

Естественно, что к творчеству такого яркого поэта, как Борис Александрович Ручьев, обращались многие исследователи. Начиная своё знакомство с произведением Бориса Ручьева - циклом «Красное солнышко» - я познакомился с книгами Лидии Гальцевой и Дмитрия Старикова. Но это были исследования людей, взгляды которых формировались в совершенно отличное от нашего время, потому мне интересно было взглянуть на произведения Бориса Ручьева с точки зрения человека, взгляды которого формируются новыми историческими условиями. Кроме того, работы этих исследователей посвящены всему творчеству Бориса Ручьева в целом. А мне хотелось бы обратиться конкретно к циклу стихотворений «Красное солнышко», где автор открывает для нас самые потаённые уголки своей души, говорит о ранах, терзающих его сердце. Кажется несправедливым такое распределение исследований разных произведений этого поэта. Как уже говорилось, к циклу стихотворений «Красное солнышко» обращались немногие исследователи, в то время как существует огромное количество работ по поэмам «Любава» и «Прощание с юностью».

Думаю, что изучение исторических событий во всех деталях – это занятие, достойное любого человека в любое время. Сегодня мы строим новое государство, новые общественные связи, именно поэтому важно изучать исторические уроки самых разных эпох, в том числе эпохи сталинских репрессий.

Целью моей работы является исследование архивных документов периода 1937-1957 годов, связанных с именем Бориса Ручьева, дневниковых записей поэта, воспоминаний современников; изучение системы образов в цикле стихотворений Бориса Ручьёва «Красное солнышко»

Для достижения цели были поставлены и последовательно решены следующие задачи:

• рассмотреть историю создания цикла «Красное солнышко»;

• исследовать образный строй цикла стихотворений;

• осознать, насколько связаны с фактами из биографии автора ощущения лирического героя, переданные в «Красном солнышке»

Объектом исследования является цикл стихотворений «Красное солнышко»

Предметом исследования является биография поэта Бориса Ручьева, его творчество.

Хронологические рамки охватывает период с 1937 по 1957 год

Методы исследования:

• историко-биографический

• компаративный (сравнительно-исторический)

• типологический

• герменевтический (необходимость не столько знания о каком-то феномене, сколько его понимание, толкование)

• аксиологический (изучение культуры как совокупности ценностей, которые понимаются как идеалы)

Практическую значимость нашей работы мы определили как необходимую для расширения краеведческих знаний; умения систематизировать и обобщать материалы; совершенствовать умение использовать различные методы работы с материалом; возможность представления собранной информации.

Глава 1. Обзор литературы по теме исследования.

1.  Непростая судьба писателя

"Красному солнышку" нашей поэзии, "соловью с Магнит-горы", поэту Борису Александровичу Ручьеву, отмерено было судьбой всего шестьдесят лет жизни. Как это не раз бывало с глубокими, впечатлительными, художественными натурами, он точно предсказал дату своей кончины. Уральский поэт Яков Терентьевич Вохменцев рассказывал, как однажды (это было в 1958 году, когда после двадцати лет каторги и: ссылки Б.А.Ручьев вернулся на Урал) в беседе с ним Ручьев обмолвился: "Мне нужно еще лет пятнадцать, чтобы оформить свои замыслы, завершить вещи, начатые на Колыме, - вот тогда и помирать можно." Эти слова оказались пророческими, и о них вспомнилось, когда осенью 1973 года мы провожали Б.А.Ручьева в последний путь, выполняя его поэтическое завещание:

Если я умру без слова, люди, будьте так добры,

Отвезите гроб тесовый до высот Магнит-горы.

Под утесом положите и поставьте столб с доской:

"Похоронен старый житель и строитель заводской..."

Правда о суровой и драматичной судьбе поэта, которую несколько десятилетий скрывали от общественности, должна быть услышана хотя бы нынешним поколением читателей. Расскажем о ней языком документов. Автобиографию и заявление Правлению Союза советских писателей о восстановлении в Союзе Б.А.Ручьев направил на имя А.А.Суркова (тогда председателя правления СП) 30 января 1957 года из села Мирза-аки Киргизской ССР, где он работал бухгалтером МТС.

Автобиография

Я, Ручьев (Кривощеков) Борис Александрович, родился в 1913 году в ст. Еткульской Челябинской области в семье учителя А.И. Кривощекова (В действительности же поэт родился в Троицке. Такая неточность появилась потому, что отца (учителя) перевели инспектором Высшего начального училища в Еткульскую. Там его и окрестили. Раннее детство поэта прошло в Троицке. Здесь в 1922 году он поступил учиться сразу в 3 класс Высшего начального городского училища). В 1929 году окончил среднюю школу в Кургане. С осени 1930 года работал на Магнитострое, вначале несколько месяцев бетонщиком, а с 1931 года сотрудником комсомольской газеты и литературного журнала "Буксир", впоследствии "За Магнитострой литературы". С этого же года до осени 1937 года был членом ВЛКСМ. Стихи писать начал с детства, а печататься с 1927 года в газете "Красный Курган", а позднее во всех уральских и некоторых центральных газетах и журналах. В 1933 году в издательстве "Советская литература" и Уралгизе вышла книга стихов "Вторая родина". В апреле 1932 года участвовал на последнем поэтическом семинаре РАПП (Российская Ассоциация пролетарских писателей. - Л.Г.). В 1934 году был делегатом 1-го Всесоюзного съезда ССП (Союза советских писателей - Л.Г.). После первой книги стихов написал поэму "Песня о страданиях подруги" и много стихов, вплоть до осени 1937 года печатавшихся на Урале. В 1936 году поступил на заочное отделение Литературного института, но тогда мне закончить его не удалось, т.к. в декабре 1937 года был арестован органами НКВД. Там же, на Урале, в июне 1938 года был судим в/с ВК ВС СССР (выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР - Л.Г.) по клеветническому обвинению в контрреволюционном преступлении. Находясь в лагере, не переставал писать стихи, насколько это позволяли условия тех мест и того времени. После возвращения из заключения по ст.39 был лишен права жить в каком-либо крупном городе и работы по специальности, потому пришлось работать товароведом техснабжения и последние пять лет бухгалтером МТС. Вся трудовая деятельность последних лет - большая трудоемкая работа ради существования семьи уносила все мои силы и стала в конце концов для меня больше нетерпима, потому что не давала мне возможности отдавать литературному делу хотя бы часть рабочего времени. И все-таки я всегда старался повышать свои теоретические знания, обдумывать и оформлять вчерне замыслы своих будущих произведений и не отставать от своих товарищей по поэзии, от творческих задач современности.

Б.А.Ручьев

Правлению Союза советских писателей б. члена ССП

                                                                    Ручьева (Кривощекова) Бориса Александровича

Заявление.

Я был членом Уральского отделения ССП с 1934 года, то есть со времени ликвидации РАПП и организации Союза. В 1937 году, 24 лет отроду, будучи работником комсомольской газеты, я был арестован органами НКВД по клеветническому обвинению в к/р. (контрреволюционной - Л.Г.) деятельности. Только в конце 1956 года ВК ВС отменила судебное решение по моему делу и реабилитировала меня. Почти 20 лет я был насильственно отстранен от любимого дела жизни - литературного труда. Несмотря на это, все годы отчуждения я работал над собой, изучая поэзию, читал все, что можно  было достать, писал стихи, обдумывал будущие работы, старался держать себя в творческой готовности. Иначе я не смог бы дожить до радости реабилитации. Прошу правление СП СССР восстановить меня в своих рядах и помочь мне наверстать своим трудом упущенное не по моей вине...

Из приведенных документов видно, как непросто складывалась судьба Бориса Ручьева. Казалось бы, начало творческого пути было многообещающим. Молодой строитель Магнитостроя, воспевавший "будни великих строек" в духе пролетарской поэзии тех лет, в свои неполные 19 лет стал автором собственной книги стихов. Его заметила профессиональная критика и тепло напутствовали такие мастера поэзии, как В.Луговской, Э.Багрицкий, А.Сурков. Единодушно признавая первенство Б.Ручьева и его редкий талант, уральская организация писателей присудила ему учрежденную накануне 1-го Всесоюзного съезда Горьковскую премию. А его сверстник по поэзии Николай Куштум произнес на съезде в честь Ручьева прочувствованную речь, в которой подчеркнул, что его знают и ценят уральские читатели, с интересом и одобрением встречают каждое новое его произведение.

Борис Ручьев уверенно шагнул в литературу вместе с такими, ставшими позднее известными, поэтами, как Я.Смеляков, А.Прокофьев, А.Решетов, А.Сухарев, а также уральскими писателями: В.Макаровым, Л.Татьяничевой, М.Львовым, М.Гроссманом, В.Губаревым, М.Люгариным и др. В середине 30-х годов Ручьев готовит к изданию новую книгу стихов и поэм,, среди которых были замечательные лирические циклы "Соловьиная пора", "Девушки-подружки", поэмы "Аленушка" и "Калина Баев". Талант его возмужал и окреп. Он смело берется за создание больших эпических произведений. Много ездит по Уралу, живет то в Магнитогорске, то в Челябинске, то в Свердловске. Активно публикуется во всех уральских газетах и журналах. На страницах челябинской молодежной газеты "Сталинская смена" публикует в соавторстве с Виктором Губаревым "Владимирские рассказы". Для альманаха "Стихи и проза" (Челябинск, 1937) пишет ряд новых лирических стихотворений. В марте 1937 года Борис Ручьев женился на учительнице Серафиме Каменских и перебрался в Златоуст. Незадолго до своей смерти (1969) Серафима Ивановна написала по  воспоминания "Встречи и литературное окружение" (они нигде до сих пор не публиковались), по которым можно детально восстановить жизнь поэта в роковом для него году.

1.2. Роковой год

В начале года он участвовал в городском Пушкинском вечере, посвященном 100 летию со дня гибели великого русского поэта. Зимой читал и перечитывал классику Д.Н.Мамина-Сибиряка, А.И.Куприна, И.А.Бунина. Не расставался с Есениным, многие его стихи знал наизусть, и томик С.А.Есенина вместе со своей первой книгой "Вторая родина" подарил невесте. Очень советовал ей прочитать роман Фейхтвангера "Еврей Зюсс". В редакции златоустовской газеты "Пролетарская мысль", где активно печатался в 1935-37 годах, читал членам литературного кружка "Мартен" (еще в рукописи) поэму А.Т.Твардовского «Страна Муравия», принял активное участие в ее обсуждении. Участвовал в большом литературном вечере, проходившем в ДИТРе (Доме инженерно-технических работников), на котором, кроме уральских поэтов - Б.Ручьева, В.Губарева, Б.Кузнецова, - выступили приехавшие из Москвы Я.Шведов (читал свое популярное стихотворение "Орленок") и Н.Богданов (знакомил читателей с главами из романа "Первая девушка"). Б.А.Ручьев познакомил собравшихся с новым циклом стихов "Соловьиная пора" - "читал он задушевно, мягко, без всякой "наигранности". С удовольствием посещал театры - оперный и приехавший на большие гастроли в Златоуст магнитогорский ТРАМ (Театр рабочей молодежи). Дружил с артистами, писал рецензии на многие спектакли. Вместе с И.С.Зайцевым, будущим уральским фольклористом, увлеченно собирал и записывал произведения народного творчества, бытовавшие на Урале, которые позднее составили книгу, изданную в 1949 году. "Летом 1937 года, - вспоминала С.И.Каменских,- Борис писал то ли очерк, то ли рассказ, который назывался "Сын" (напечатан в "Пролетарской мысли"). В нем говорится о том, как мать ждет своего сына-летчика из полета и никак не может дождаться. Кажется, начинается этот рассказ со слов: Ночью и днем Мать тосковала о сыне своем.,.

Вспомним, что этот год был пиком сталинского террора и беззакония. Волна репрессий докатилась и до Урала. Осенью начались массовые аресты писателей, журналистов, организаторов литературного движения в нашем крае. Беда приближалась к самому Борису Ручьеву. "Арестовали меня 26/ХП 1937 г., и когда я попал в Челябинскую тюрьму и требовал свидания с Виктором (Губаревым -Л.Г.), то следователи всегда говорили мне, что он уже осужден и отправлен в лагеря . В ту пору, когда Борис Ручьев сидел в Челябинской тюрьме, мучимый ночными допросами и затянувшимся иезуитским следствием, из него всячески вымогали признание о мнимом участии в несуществующей правотроцкистской организации, как последний козырь в этой жуткой "игре" следователи выкладывали свидетельские показания против Бориса Ручьева его "подельников" и ближайших друзей Виктора Губарева и Василия Макарова, которых ... уже не было в живых. Из тюрьмы Борис Ручьев направил С.И.Каменских несколько писем. В одном из них (от 17 апреля 1938 года) он писал: "На днях отправил тебе письмо. Сейчас, пользуясь случаем, пишу снова. Жив, здоров, деньги есть. Крепко скучаю по тебе, да уж ничего не поделаешь. После суда, я думаю, продуктов никаких мне не нужно будет. Привезешь только немного денег и бумаги с карандашом". В другом (от 9 июня 1938 года) Ручьев сообщал: «Здоровье сносное, настроение улучшилось. Страшно соскучился по тебе. Свидание следователь обещает 19-го. Думаю, у тебя найдется время и возможность приехать в этот день. Ждать буду с нетерпением". Это была последняя "перед дальней дорогой" встреча с близким человеком. Ждать вынесения приговора оставалось теперь недолго. "Несмотря на все мои протесты и отрицания клеветнического обвинения, доказательства невиновности, грубо попираемых следствием, 28 июня 1938 года я был осужден выездной комиссией Верховного суда СССР и по ст. УК РСФСР 98-7, 17-58-2, 5811 приговорен к лишению свободы на десять лет с поражением в правах на пять лет"4. О дальнейшей судьбе поэта, его путях и перепутьях узнаем из дневников и записных книжек Б.А.Ручьева, которые он вел - не ежедневно, а время от времени, - с 1956 по 1973 годы.

1.3.Дневники Бориса Ручьева

Впервые отрывки из дневников были опубликованы  в Собрании сочинений Б.А.Ручьева в 2-х томах, выпущенном Южно-Уральским книжным издательством в 1978-79 годах. Уже в конце жизни, незадолго до смерти, тяжело и безнадежно больной поэт восстанавливает в памяти запутанный маршрут и заносит в дневник следующую запись:

"1938 г. Октябрь. Владивосток. Пересылка. Вторая речка.

1939г. Июнь. Магадан. Прииск Чагурье. Осенью - Ягодное. Зимой - Аннушка раскомандировка. Ян Райнис. Исай Рабинович. Брох (есть отдельная приписка: "Мои товарищи по Колыме" - Л.Г.). Далее не помню, где был. Проехал очень много катером. Обрыв (на Колыме). Тоскан. Лагтыхтах (жел. дорога). Приезжал снова в Ягодное. Адыгалах и еще где-то... Помню только последние годы.

1941 г. С начала войны нас пригнали на Эмтегейский участок. Здесь в сентябре я получил ожоги. Лежал в лазарете на Кюбюменском участке. И далее приходилось жить только между Усть-Нерой и Хандыгой. После освобождения в 1947 г. -только Адыгалах до самого отъезда с Колымы".

Осип Мандельштам

Итак, первый пункт дьявольского маршрута - Владивосток. Вторая речка. Судя по записи в дневнике, Б.А.Ручьев находился здесь с октября 1938 по июнь 1939 годов. В 1991 году, когда отмечалось столетие со дня рождения О.Э.Мандельштама, были установлены дата его смерти и место захоронения. Он, как свидетельствует бывший узник ГУЛАГа Ю.И.Моисеенко в статье "Как умирал Осип Мандельштам" ("Известия", 1991, 23 февраля), скончался в лагере, на Второй речке, близ Владивостока "в конце декабря за несколько дней до Нового года». "Существует много легенд и небылиц о лагерной жизни Мандельштама, еще больше вымысла, от романтического до низменного. Уголовники среди ночи разбудили какого-то поэта Р., привели его, перепуганного к себе, там умирал Мандельштам, и поэт закрыл глаза поэту... "(Подчеркнуто мною - Л.Г.). Кто же этот поэт Р.? Не Ручьев ли? Почему не поверить этой легенде - ведь легенды рождаются не на пустом месте! Тем более (теперь мы знаем это точно!) Б.А.Ручьев в это самое время находился в том же пересыльном лагере на злополучной Второй речке. Лагерь назывался "Спец-пропускник- СВИТЛага", то есть Северо-Восточного исправительнотрудового лагеря НКВД (транзитная командировка), 6-ой километр, на Второй речке. Здесь подолгу узников не задерживали. На морских судах "Джурма" и "Дальстрой*, с четырехъярусными нарами в трюмах, размещали страдальцев. Семь суток плыли до бухты Ногаево, где тогда уже строили Магадан". Теперь можно себе воочию представить, что стояло за лаконичной записью Б.А.Ручьева в дневнике о Владивостоке, пересылке, Второй речке. Но возвратимся снова к дневниковым записям поэта. "В 1939 году меня привезли на "Джурме" на Колыму (из Владивостока), продержали неделю в колымской транзитке и днем привезли на Аннушку совсем одного и указали дорогу в лагерь".

Неписаные "законы" Колымы

В лагере, где оказался Борис Ручьев, царили свои "нравы" и "порядки", свои неписаные "законы" - произвол и беспредельщина. На особом положении находились уголовники, которые третировали "доходяг" - политических заключенных. Но об этом тоже расскажет сам поэт: "Когда нас, "врагов народа", привезли на Колыму, воры, бандиты, всякий уголовный рецидив, все приговоренные к "высшей мере" и помилованные Калининым, т.н. "бытовики", были поставлены нашими воспитателями в лагерях нарядчиками, старостами, бригадирами. Воспитывали они нас кулаками, матом, зуботычинами. А словесное воспитание сводилось к разговорам о том (почти всегда), что любой из нас возражал "воспитателям", выказывал в противоречие им свой ум, образованность и знания, и тогда обиженный этим блатной обычно лупил своего воспитуемого и наказывал: "Что ты меня учишь жить? Да ведь все, что ты знаешь, я уже давно...(нецензурное слово - Л.Г.) и забыл". Суровый и сдержанный рассказ о Колымском житье-бытье найдем мы в известной поэме Бориса Ручьева "Прощанье с юностью», созданной в 40-х годах в лагере без карандаша и листка бумаги - по памяти, имевшей до тридцати вариантов, записанной и опубликованной только после реабилитации поэта, в конце 50-х годов. Читатель, если даже незнаком с этим произведением, найдет его в собрании сочинений Б.А.Ручьева или любом другом его издании. Менее известна поэма "Полюс" (она опубликована мною только в 1988 году, через 15 лет после смерти поэта), тематически примыкающая к "Прощанью с юностью", жесткая, бескомпромиссная, предельно искренняя. В ней об обитателях лагеря одного из многочисленных "островов" невидимого и зловещего "Архипелага ГУЛАГа" Ручьев пишет с пронзительной болью и сарказмом:

За ограду жадным взором глядя,

получая хлеб за черный труд,

здесь - всея Руси великой - чада

самые бесстыжие живут:

воры всех сортов, мастей и наций,

у кого вся жизнь -  тюремный срок,

мастера поганых махинаций,

коршунье со всех больших дорог;

 шулеришки и антисемиты,

чьи мозги прожег заморский крап,

чьи тузы не в играх, в битвах биты,

зубы редки, руки - как у баб;

хищный сброд калек людеобразных,

вечно даром бравших хлеб и кров,

у которых даже рты, как язвы

от поганых, непотребных слов.

Все - кто волком рыскал по России,

сытой вошью ползал без забот...

Словом - перечислить всех не в силе,

Кто на этом острове живет.

"Что в людях страшного?" - спрашивал себя поэт и сам же отвечал: "Покорность своей судьбе, душевная глухота, равнодушие к красоте, к правде. Юность с этим мириться не могла". Возможно, эти мысли Ручьев развил бы и художественно обобщил в задуманной им на Севере, но так к ненаписанной поэме "Юноша". В дневнике встречается только лаконичная запись: "Юность. Протест". Несмотря на суровый быт, тяжелый изнурительный труд в забоях и рудниках, большая художественная внутренняя работа ни на минуту не прекращалась. Жизнь, пусть жестокая и несправедливая, давала Ручьеву богатый материал для будущих поэтических творений. Он копил, обобщал и запоминал этот материал, с интересом знакомился с историей и географией Колымы, традициями, обычаями, этнографией населяющих Север народностей. "Первый вопрос, который меня стал мучить на Колыме, когда я туда приехал (или меня привезли) и когда я оклемался от знакомства с нею и вошел во все подробности жизни того края (конечно, возможные), был такой: а зачем меня привезли на Колыму? Что в ней ценного для Родины? Зачем мое присутствие, как и сотен тысяч арестантов, здесь необходимо? Должен сказать, что этот вопрос, мучивший меня долгие годы... дал много ответов. Ибо не только с географией моего края я ознакомился, но и с историей его и с экономией, с военным значением (возможным)",- писал Борис Ручьев. Позднее в дневнике появится запись: "Колыма. Для меня Великая Отечественная война началась в 1937 году. Прииски Туманный, Одинокий, Ледяной, Ягодный. Озеро Джека Лондона. Танцующих хариусов..." Значит, Ручьев работал еще и на золотодобывающих приисках? Да, работал. Далее в дневнике цитируется созвучное поэту высказывание Л.Толстого: "Говорить и делать правду нужно всегда, даже в самых пустых делах не позволять себе лжи ". Этому принципу поэт стремился следовать неукоснительно. В поэме "Прощанья с юностью" образ рабочего города (Магнитогорска) неоднократно всплывает в сознании узника ГУЛАГа в самые тяжкие минуты его жизни:

Мы землю рыли, стены клали сами,

 но не бывало случая у нас,

чтоб и во сне - закрытыми глазами

не видели мы даже в этот час:

свой первый город, недоступный бурям,

Никем еще не виданный вовек,

весь - без церквей, без кабаков, без тюрем,

без нищих, без бандитов, без калек.

"Осенью 1941 года после тяжелых ожогов при пожаре тайги я попал в больницу Оймяконского дорожного участка Дальстроя. В три месяца преодолев острый кризисный период - заражение крови, едва избежав ампутации правой руки и немного отдышавшись на больничной койке, я вновь - после четырехлетнего перерыва - начал писать стихи и уже с того времени, живя на Колыме, писать не бросил", - вспоминал в начале 60-х годов Б.А.Ручьев. "Стихи о далеких битвах" - первые из написанных мной тогда в январе или феврале 1942 года, в больнице, еще в тяжелом болезненном состоянии, когда постоянный бред уже сменялся порой ощущением ясного чувства возврата сознания, жизни. Сначала писать было очень трудно. Но душа не могла жить без святого, животворного чувства поэзии и, оживая, требовала слова, откровения, исповеди". Этой заметкой Б.А.Ручьева сопровождалась публикация его "Стихов о далеких битвах" 25 ноября 1962 года в газете "Литература и жизнь". Начав со "Стихов о далеких битвах" и "Двух песен о Магнит-rope", Ручьев в начале 40-х годов здесь же, в Оймяконе, создает богатую фольклорными традициями поэму о народе-партизане "Невидимка" (она была послана в начале войны в "Комсомольскую правду", но опубликована только в 1958 году на Урале. А вскоре неведомыми путями рукопись 40-х годов вернулась к автору и сейчас хранится в музее-квартире Б.А.Ручьева в г.Магнитогорске). В эти годы родилась поэма "Прощанье с юностью".  Но подлинным шедевром стал лирический цикл "Красное солнышко". В нем в полный рост встает образ русского человека, не сломленного сталинской тоталитарной системой, не раздавленного "красным колесом", гордого, мужественного и красивого в своих делах и поступках, сумевшего "для друзей и Родины сберечь" свою незапятнанную душу.

Работа  фельдшером в Оймяконе

Одно время, в середине 40-х годов, Борис Ручьев работал в Оймяконе фельдшером. "Как фельдшер он оставил о себе самую теплую, самую добрую память, - рассказывает М.П.Боярова. - От старейшего писателя Якутии Николая Максимовича Заболоцкого мы услышали, что Ручьеву однажды пришлось принимать роды у женщины якутки в каком-то оймяконском селе. Об атом Ручьев рассказывал сам в беседе с якутскими писателями... Женщиной этой оказалась Екатерина Николаевна Винокурова, колхозница с отдаленного участка Чубукулах. Ее давно нет в живых, но о ее жизни нам много рассказывали ее брат и другие родственники. Вспомнили "русского", который спас ее и ее дитя, - молодого, красивого, очень культурного человека... Это было 18 сентября 1943 года. Случилась беда с молодой женщиной. Она пешком добиралась с отдаленного участка в больницу, но не дошла: начались роды. Наткнувшиеся дорожники принесли ее в медпункт. Молодой фельдшер оказал роженице и новорожденному всю необходимую помощь, а потом лечил и ухаживал за ними. Малыша назвали Дорием (от слова "дорога", т. к. он родился на дороге - так объяснили старики). О Ручьеве он не знал до нынешнего годе, пока не получил письмо от юных следопытов. Дорий стал хорошим человеком, в настоящее время работает преподавателем в педагогическом училище г.Якутска." Своей жизнью и здоровьем Ручьеву обязан не один только Дорий Винокуров. Мария Поликарповна разыскала еще одного человека, которого Борис Ручьев спас от верной гибели. Продолжу ее рассказ. "...Машина, за рулем которой сидел выпивший шофер, сбила подростка, возвращавшегося с колхозными коровами домой с поля. Правая нога была раздроблена. Парнишку срочно повезли в Куйдусунский медпункт. Много дней находился парнишка в крайне тяжелом состоянии, температура доходила до 40 градусов. Когда приходило сознание, он открывал глаза и видел перед собой серьезные, внимательные, ясные глаза молодого человека в белом халате. Чувствовал, как сильные пальцы беспрестанно массируют, растирают его словно бы застывшую, закоченевшую ногу; А когда минуло кризисное состояние, фельдшер подбадривал его доброй улыбкой, взглядом. Ухаживал за больным, как за маленьким ребенком. Навещал сына старый отец, и фельдшер угощал его куревом, а это в то время было большой роскошью. Парень пролежал в больнице семь с половиной месяцев. Узнав о его несчастье, родственница Агафья Степановна Готовцева отправила' ему костяную тросточку с металлической ручкой. Тросточка была чудесная, она была больному необходима, но парень, в знак глубочайшей благодарности, подарил ее своему спасителю, который заметно хромал.

6 июля 1947 года.

Через полгода завершился срок заключения Б.А.Ручьева. Он рвался домой, на материк, к старикам-родителям, истосковавшимся о сыне, к неверной, но все еще дорогой жене. Но возникают новые трудности, которые вновь предстояло преодолеть. "Обстоятельства таковы: на дорогу мне необходимо тысячи три минимум, а если лететь самолетом, возможность чего здесь имеется, то тысяч пять. А зарабатывать я смогу только с января 1948 года. Сейчас же у меня нет ни гроша и не будет до конца декабря по вполне понятным тебе причинам, - сообщает он жене в том же письме. - Обращаться за помощью к отцу мне не хочется, т.к. старики сами скрипят кое-как. Тебе такая жертва тоже не под силу, а распродавать что-нибудь ни в коем случае не нужно. К тому же, в декабре кончится навигация, так что волей-неволей месяцев шесть придется поработать здесь,, чтобы обеспечить дорогу средствами". О дальнейшей судьбе поэта мне рассказал в свое время старейший уральский писатель Виктор Афанасьевич Савин, который стал невольным свидетелем разыгравшейся драмы. Б.А.Ручьев возвращается с Колымы в середине 1949 года и поселяется в Кусе, где жила С.И.Каменских. Некоторое время работает библиотекарем в одной из кусинских школ, но постоянной работы найти ему не удавалось. Семейное счастье было хрупким и недолговечным. Ручьев со скудным своим скарбом оказался на улице, без денег, без прописки и без крыши над головой. На помощь пришли старые друзья, писатели В.А.Савин и Я.Т.Вохменцев, оказав ему моральную и материальную поддержку. По их совету он отправляется во Фрунзе, где в ту пору жили родители. Об этой поре своей жизни Б.А.Ручьев расскажет Е.В.Губаревой в письме от 10 февраля 1957 года: "Теперь о своей судьбе. Вернулся с Колымы в 1949 году на Урал. Жить ни в одном крупном городе не разрешают, многие товарищи избегают, работы по специальности не дают. Даже жена, до этого дважды успевшая выйти замуж, постаралась от меня отделаться. А здоровье такое - туберкулез и психостения. Поехал к отцу во Фрунзе, но и в этой столице жить мне не разрешили. Вот и пришлось мне жить в предгорьях Памира, работать бухгалтером МТС. Здесь снова женился (жена - Любовь Николаевна Гунько -Л.Г.), родился сын. Одним словом,'выжил". Осенью 1956 года пришла долгожданная свобода - полная реабилитация. В Москве, при участии А.А.Суркова и А.Т.Твардовского, решался вопрос о восстановлении в Союзе писателей. 5 января 1957 года Б.А.Ручьев писал Я.Т.Вохменцеву: "В мае думаю перебраться на Урал... у меня просьба к тебе... и всем, кто еще помнит меня: помогите выбраться отсюда (из Киргизии - Л.Г.), закончить незавершенные труды и, если позволит здоровье, написать как можно больше нового,, подумайте, пообсуждайте трезво, как можно устроиться в Челябинске или Магнитке". А через пять дней в письме к другу юности писателю Марку Соломоновичу Гроссману Ручьев пишет: "Твое предложение приехать на Урал так дорого для меня, что и выразить нельзя. С осени 1956 года я только и думаю об этом. Случилась на моем пути зима, время для переезда, прямо скажем, невозможное. Но душою я уже весь на Урале, с вами. Короче говоря, этот вопрос мною решен окончательно и никаких изменений быть не может". 10 апреля 1957 года Б.А.Ручьев, наконец-то, возвращается на Урал. Живет сначала в Челябинске, готовя к изданию свою первую после реабилитации книгу стихов и поэм "Лирика" (Челябинск, 1958), куда, кроме старых и издававшихся в 30-х годах произведений, основательно переработанных, включает созданные на Колыме цикл "Красное солнышко".

Глава 2

2.1. Образ лирического героя в поэтическом цикле Бориса Ручьева «Красное солнышко»

Яркой особенностью цикла стихотворений «Красное солнышко» можно считатьего гармоничное единство. На наш взгляд, такое единовосприятие можно объяснить структурой цикла и строем образной системы. Цикл «Красное солнышко» включает в себя немалое количество образов, среди которых: образ возлюбленной, образ родины, а также «второй родины» поэта –Магнитогорска, образ Колымы и человека-медведя. Но какое же место среди них занимаетсам образ лирического героя? Лирического героя можно назвать своеобразной «точкой отсчёта», центральным образом. С него начинается и вокруг него сосредоточено абсолютно всё. Цикл «Красное солнышко» представляет собой лирический монолог автора. Это произведение как никакое другое является автобиографичным, что отмечала в своём исследовании и Лидия Гальцева, библиограф поэта. Также, по её мнению, в стихах этого цикла «звучит проникновенная мелодия большой и чистой любви». Можно с уверенностью сказать, что Борис Ручьёв писал в «Красном солнышке» именно о себе и своей жизни. Всё, о чем рассказывает цикл стихотворений, происходит вовремя ссылки лирического героя на Крайний Север. По ходу чтения стихотворений, мы узнаем о тяготах, трудностях, которые преодолевал герой, о его тоске и любви. Но ведь та же самая ссылка, те же ранящие сердце чувства были и в судьбе Бориса Ручьёва. Более 11лет своей жизни автор провёл на Колыме. Именно о внутреннем надрыве, испытанном на «заполярной сказочной земле», пишет он в «Красном солнышке». Но делает это от имени лирического героя. Важен для понимания внутреннего мира лирического героя образ женщины, тема возвышенной и благодарной любви. Главный герой любит «женщину-зореньку». К той самой, что «как солнце, ярче станет рядом», к той, чей образ грел Ручьева все годы его ссылки, именно к ней, благодаря за поддержку, он обращается с такими тёплыми словами:

И, возможно, сам я не замечу,

Как всегда в минуту забытья,

 Я скажу ей, словно бы навстречу: -

С добрым утром, зоренька моя!

А когда промчится та минута,

Взгляд остудит вроде ветерка,

Легче мне бывает почему-то  

Лом пудовый, острая кирка.

Риторические обращения, метафоры, особенности интонации – всё это подтверждает трепетное отношение Бориса Ручьева к своей возлюбленной и к любви вообще. Что для нас значит наша малая Родина? Это опора в любой жизненной ситуации. Даже одно воспоминание о ней всегда согревает душу, независимо от того, какая ледяная пурга обжигает нашу кожу. Вот и лирический герой тоскует по «сторонке с дымкой голубой». Он мечтает вернуться туда, но не может. Обещая милой, что вот-вот он снова взойдет на родное крыльцо, он мысленно всё же перебирает причины, которые, скорее всего, не дадут ему вернуться: «если вдруг – работа, если вдруг – война». Пытаясь убедить любимую, что его заметенный вьюгой походный путь всё же приведет его домой, герой сам в это до конца не верит:

Будто всё в порядке, -

вот пройдут метели,

вот меня уволят, сяду в самолет...

Постучусь в окошко через две недели,

может - через месяц, может - через год.

Может, и взаправду мне не возвратиться,

может, вновь придется долгие года

обживать пустыни, сторожить границы,

 уходить в разведки, строить города.

Лирический герой «горе пьёт горстями до пьяна». Но он, как настоящий мужчина, приучен жизнью «нипочем не выдавать друг другу/ боль свою, кручинушку свою». Вот и приходится ему прятать как можно глубже всё наболевшее, чтобы никто не видел этих душевных ран:

Под полярным, вечно хмурым небом

щи едим с казенным черным хлебом,

черный чай от черной грусти пьем,

шубы нараспашку — ходим в стужи,

о далеких женщинах не тужим, будто нам везде родимый дом

В одном из стихотворений цикла лирический герой становится похожим «на медведя в полумгле». Этот «страдающий бессонницей медведь» словно маска, образ-метафора. Лирический герой, проходя по темным заснеженным просторам полярной земли, «не боясь с мороза околеть», издалека выглядит как мощное надвигающееся животное. Но только ли внешнее сходство объединяет эти образы? Автор утверждает, что «в такую зиму кровные медведи - по доброй воле – спят спокойным сном», а бодрствующий медведь – это не нормально. Все мы: и медведи, и люди вынуждены существовать и подчиняться законам. Страдающий бессонницей медведь и лирический герой, имеющий «смешной медвежий вид» не просто похожи. Их объединяют страдания и боль. Медведь идёт, и лирический герой не сдается, «в мороз стараясь сердце отогреть». Но два образа объединяет не только борьба с неподвластным; не только страдания и мучения от невозможности перевернуть свою жизнь прямо сейчас. Одиночество – вот, что еще их объединяет. Посреди зимы животное никогда не найдет своих собратьев, а душа человека сама станет «страдающей бессонницей медведем». Автор осознает свое одиночество в этой ситуации и не раз подчеркивает, что он в одиночку обходит эту дорогу:

Большую шубу опоясав туже,

Похожий на медведя в полумгле,

Один я ночью мыкаюсь по стуже

По заполярной сказочной земле.

Лирический герой один проходит по своей дороге в этом заполярье, один в своей большой шубе ищет родные, согревающие сердце огоньки. Даже здесь, где холод ни на секунду не выпускает из своего плена, а метель и пурга «царапают» сердце своими ледяными порывами, лирический герой не перестает надеяться и мечтать. Он точно знает, чего хочет, но в данный момент его желания предельно просты и человечны!

И разве полуночнику такому,

мне может быть отказано судьбой

курить махорку, тосковать по дому,

за тыщи верст беседовать с тобой,

угадывать восходы по приметам,

назло пурге сыграть вперегонки,

сесть на снегу и видеть до рассвета

далеких глаз родные огоньки?

Таким образом, неспящий медведь, который является одной из ипостасей лирического героя, словно зеркало, отражает душевные травмы, трудности, лишения, выпавшие на долю людей, не по своей воле оказавшихся в самых жутких уголках родины. Взаимопроникновение именно этих образов изображено в цикле стихотворений ярче всего. Цикл «Красное солнышко» был начат Борисом Ручьёвым в годы Великой Отечественной войны. Этот факт, безусловно, нашёл своё отражение и в настроении и в языке произведения. Борис Ручьев во время Великой Отечественной войны находился в лагере и не мог воевать на фронте, его душа скорбела о том, что он невправе защитить свою родину. А Родина для него – это всё. Она для него не только «сторонка с дымкой голубой», Родина– эта русские поля, реки, просторы, всё - от родного крылечка до полярных широт. Со временем автор поймет, что человек полезен Родине в любой жизненной ситуации, даже когда его «святая честь» - «впервые в северной пустыне / костры походные развесть». Душа лирического героя рвется на фронт, он страдает оттого, что находится далеко от мест боёв и не может защищать свою землю с оружием в руках. Но постепенно к нему приходит осознание того, «что работа,/ Равна отвагою войне», и он честно работает на Колыме. На самом деле в лагере Ручьеву пришлось пережить вещи, которые ничуть не уступают страданиям и тяготам войны. У заключенных не было ни хорошей пищи, ни нормальных, человеческих условий. А самое главное, у большинства людей не было даже надежды! Все каторжане были «врагами народа», а потому их ломали, старались уничтожить в сознании все мысли, мечты, идеалы. Человек оказывался машиной, рабом для исполнения самой тяжелой, грязной работы. Огромную роль играло и то, что попав на Колыму люди навсегда теряли свои семьи, жены зачастую отказывались от собственных мужей, ради своего будущего и будущего их ребёнка: «Не гляди, земляк, вперед,/ там никто тебя не любит,/ там — никто тебя не ждет...» - твердят Борису Ручьеву, пытаясь и его лишить душевного огонька и надежды. Следует обратить внимание на авторскую риторику в изображении уговоров каторжан. Частые повторы, в основном для слов с отрицательным значением, создают ощущение безысходности, нагнетают атмосферу. Тот же эффект оказывает и смешение настроений в строках: каждой «тёплой» цитате обязательно сопутствует что-то «холодное», лишающее надежды. Например, «родные огоньки» горят только в «далёких глазах». Но иногда это смешение оказывает противоположное влияние, «согревая» стихотворения, как это происходит в описании возлюбленной. Внутренний мир автора, его мечты и надежды остаются непоколебимыми, этот человек ни за что не поддается уговорам каторжан, забыть о доме, и «ни за что не веря взгляду / ослеплённому во тьме», поэт бережет в себе всё самое тёплое и человеческое, стараясь стать тем самым «красным солнышком» для тех, кто его окружает, вселить и в их замерзшие сердца надежду. В самом холодном, долгом пути, Борис Ручьев согревает этих людей словами: Потеплей прижмись к соседям, не беда, что путь далек, скоро, друг, и мы приедем, есть далекий огонек! (№1, с.135)4 Поражает великодушие этого человека! К своим попутчикам, людям, которые живут по волчьим законам, Борис Ручьев обращается словом «друг»! Он пытается согреть всех, но его собственные чувства выбиваются из сил в борьбе с этим миром: И тогда я в первый раз не скрою, не ученый тяжкому труду, думал я, что где-нибудь в забое от разрыва сердца упаду. (№1, с.130) В одном из стихотворений цикла, где автор ярче всего выражает свои надежды, он признается: ...В жизни, трудной, как дорога, к зимним рейсам не готов, я и сам страдаю много от душевных холодов. (№1, с.135) Здесь поэт связывает собственную жизнь и путь, заметенный пургой. «Зимние рейсы» судьбы, и страдания он передает с своих стихотворениях как противоположность той «красной солнечности», к которой стремится его душа. Но эти «душевные холода», к счастью, всё же не сломали его. Борис Ручьев выдержал, выстоял, вернулся человеком и смог рассказать о том, что пережил.

2.2. Образ родины в поэтическом цикле Бориса Ручьева «Красное солнышко»

Образ Родины и дома занимает одно из центральных мест в произведении. Цикл открывается серьезной патриотической мыслью: «Всю неоглядную Россию наследуем, как отчий дом». Ради своей родной земли, Борис Ручьёв готов пойти на любые подвиги, даже если цена этому – жизнь: … и по привычке, как героям,

когда понадобится впредь,

за всё, что мы на ней построим,

в смертельной битве умереть. (№1, с.123)

Даже здесь, в далёком заполярье, патриотизм Бориса Ручьева не покидает его, помогая справиться со всеми испытаниями. Поэт готов исполнить все желания и приказы своей Отчизны: Она приучит к радостям и бедам,

Сама одежду выдаст по плечу,

Она прикажет – я живу медведем.

Она велит - я соколом взлечу. (№1, с.132)

Анафора в конце этого фрагмента, на мой взгляд, придает стихотворению еще большую лёгкость как звучания, так и настроения, уверенность автора в собственных словах. А вновь зазвучавшее противопоставление лирического героя и медведя ярче показывает патриотизм автора, готовность пойти на всё для своей Отчизны. Родина для человека, как мать, которая относится к своим детям «то ласково, то строго». Автор признается, что стойкостью своей, силой - духовной и физической, обязанон своей родине. Он ей безгранично благодарен, свои чувства выражает в незатейливых, но очень нежных строках:

Видно, помогла мне в добром деле

та сторонка с дымкой голубой

тем, что наделила с колыбели

крепкой костью, крепкой головой (№1, с.130)

Человеку ближе всего его родной край, поэтому душа автора неизменно тянется к «далёким горам Урала», к его «второй родине» – Магнитогорску. Но, он оторван от родной земли, судьба не пускает его на заветные просторы, заставляя идти «по этой страшной, нелюдимой, своей по паспорту земле».С какой нежностью Борис Ручьев говорит о своей «второй родине», о родном Магнитогорске! Тепло и трепет звучат в строках о родной стороне: поэт рисует красивейшую картину далёкого дома. Та «сторонка с дымкой голубой» изображается как маленький райский уголок, способный «красным солнышком» согреть и сберечь от любых жизненных невзгод:

У завода — город,

а меж ними речка,

а над речкой домик

с рубленым крыльцом...

Если затоскуешь,

выйдешь на крылечко,

сядешь на крылечке

к сиверку лицом.

Будто в доброй сказке,

мы почти что рядом,

сердцу всё открыто

настежь без ключа, —

ночи с перекликом,

версты с переглядом,

реки по колено,

горы до плеча. (№1, с.139)8

В этом отрывке, говоря о том, как близка ему Родина, автор использует множество выразительных средств: метафоры(«сердцу всё открыто настежь без ключа»), эпитеты («вдоброй сказке»), в последних двух строках – синтаксический параллелизм. Некая мелодичность и песенность придают этому стихотворению большую душевность и лёгкость. Малая родина – опора не только для поэта. Борис Ручьев верит, что «женщина сдалёких гор Урала», которая одна стареет в маленьком родном домике, тоже все свои силы, всю необходимую храбрость, мужество найдет здесь, у истоков родной земли:

Если станет больно —

выйдешь на крылечко

на далекий север ласковей взглянуть,

где по горным кручам,

по таежным речкам

заметает вьюга мой походный путь. (№1, с.140)

Тем не менее, душой и мыслями находясь на родной земле, автор все же год за годом пребывает «на каменном застылом берегу». Колыма ничем не похожа на родимую «сторонку с дымкой голубой»: здесь «пурга во мгле заносит крышу», в «северной пустыне» бесконечная темнота лишает веры в жизнь, в то время как народной сторонке «ночи с перекликом» помогают пережить любые трудности. Там нет солнца, нет тепла. Чтобы хоть как-то облегчить душевные страдания, «часом вспомнив самых милых //спать не в силах и молчать не в силах», каторжанам приходится «вслух назло смеяться и злословить», но на Родине любые раны заживляет одно родимое крылечко.

2.3. Образ Колымского края в поэтическом цикле Бориса Ручьева «Красное солнышко»

При чтении «Красного солнышка» возникает образ колымского края. «Пурга над белой северной рекой», «тайга, снегами занесенная», «край глухих полярных зим» - это суровая картина Колымы, которую показывает нам Борис Ручьев. Кажется, что сама природа создает безвыходную, гнетущую атмосферу этого места. Поэт описывает Колыму,  применяя только «холодные» изображения: «жгучая пурга» и «железный холод». Широко используются эпитеты, придающие отрицательное, отталкивающе значение: «лютый северный мороз», земля «страшная», «нелюдимая», «вечный снег». Нетрудно представить, что среди всего этого ужаса, который, казалось бы, вообще не совместим с человеческой жизнью, рядом с лирическим героем, которому «губы стужа сковала», сидит «замерзающий сосед».

В думках грустных и напрасных,

От мороза одурев,

Мы полжизни дать согласны

За минутный обогрев…

(№1, с.133)

Жизнь на Колыме действительно была безумно тяжела и жестока. Сколько делали и как работали эти люди, в каких нечеловеческих условиях они жили не обращал внимания никто. На мой взгляд, выжить в той схватке с целым миром – было подвигом. Они «За жизнь не чувствуя опаски / Шли по горам и по лесам». Людям приходилось работать круглыми сутками, не зная отдыха, нормальной еды, хороших условий.

Шли – в скалах тропы пробивали,

шли, молча падая в снегу,

на каждом горном перевале,

на всем полярном берегу. (№1, с.123)

Синтаксический параллелизм, который автор часто использует в своём цикле, здесь показывает, насколько сильны внутренние страдания каторжан, усиливает настроение безвыходности. Этот приём помогает понять, что узникам приходилось преодолевать любые препятствия, каких бы усилий это ни стоило. Каторжники жили, кажется, так, будто каждая минута могла стать последней. Никто из них не верил в будущее, все они «вдаль боялись заглянуть». Они шли «в полярный холод лютый, / В душе сбирая горсть последних сил» Автор рассказывает обо всём, что пыталось сразить его наповал. Но, поражает, как просто и лаконично он это делает:

 Здесь и далее приводятся цитаты из источника: Ручьев, Б.А. Собрание сочинений в 2 томах, том1. Р92 изд.Челябинск: Южно-Уральское кн. изд., 1978 16

Испытав за путь-дорогу

силу разных скоростей,

мы в дороге понемногу

промерзаем до костей. (№1, с.133)10

О работе, которую приходится выполнять, о работе, «непосильной одному», поэт пишет с суровым спокойствием и достоинством, без всякой обиды или недовольства:

На ветру спокойно сняв рубаху

И с лица не утирая пот,

Целый день я молча бью с размаху

Вечный камень северных широт.

(№1, с.129)10 Здесь и далее приводятся цитаты из источника: Ручьев, Б.А. Собрание сочинений в 2 томах, том1. Р92 изд.Челябинск: Южно-Уральское кн. изд., 1978 17

3.Заключение

В любом произведении все образы связаны между собой, эта связь обеспечивает единство и целостность произведения. В системе образов поэтического цикла Бориса Ручьева «Красное солнышко» центральным образом произведения является образ лирического героя. Вместе с ним мы проходим тропами холодной заполярной пустыни, которыми шёл когда-то сам поэт; вместе с ним тоскуем о родине и любимой женщине, испытываем боль и страдания автора. Несмотря на то, что каждый образ цикла имеет логическую завершенность изаконченность, следует отметить определенную взаимосвязь образов. Ярко и зримо автором показаны образы женщины и родины. Они неделимы: лирического героя «в сумраке таежном» согревают не просто воспоминания о родине; его душа устремляется туда, потому что дома его ждёт любимая. Подобное взаимопроникновение образов можно наблюдать на примере образов Колымы и лирического героя. Об этом суровом крае мы узнаем через ощущения автора, который «от мороза одурев», пьет от «черной грусти» «черный чай», терпит «горе и нужду», «жару и вьюгу». Герой не просто привыкает к выпавшим на его долю испытаниям; Колыма становится частью его жизни и частью его самого. Полярными по своему значению являются образы родины и Колымы. Душа лирического героя согревается воспоминаниями о «домике с рубленым крыльцом», о сторонке «с дымкой голубой». И в то же время буквально кожей ощущаешь «железный холод», «жгучую пургу», которые стойко перенес лирический герой, находясь не по своей воле «у края родины». Не будь этих слов («у края родины»), мы были бы убеждены в том, что есть только одна Родина, и это не Колыма, но слова, обратившие на себя внимание, подсказывают, чтоРодина – это не только место, где человек родился и вырос, но и то место, где он закалился, сформировался как личность. А для нашего героя таким местом формирования сильного, несгибаемого внутреннего мира стала, пусть и к сожалению, Колыма. Пожалуй, самым необычным является образ медведя-шатуна. Столкновение понятий «медведь» - «человек» приобретает здесь глубокий психологический смысл. Медведь «во весь свой рост идёт по-человечьи», а лирический герой, «похожий на медведя», также страдает от бессонницы и одиночества. Следует отметить, что главной «осью» цикла является красное солнышко. Идея противостояния «лютого холода» и «красного солнышка» отражает в этом цикле веру в жизнь и мифологию автора. Краное солнышко объединяет все образы произведения и несёт в себе глубокий символический смысл.

Библиография

1. Ручьев, Б.А. Собрание сочинений в 2 томах, том1. Р92 изд. Челябинск: Южно- Уральское кн. изд., 1978. С. 140.  

2. Гальцева Л. Высокое откровение. О творчестве Бориса Ручьева. Челябинск: Южно-Уральское, 1973.

3. Стариков Д. Борис Ручьёв. М.: "Советская Россия", 1969.

4. Миндихан Котлухужин Где вставало “Красное солнышко”к 90-летию со днярождения Б.А.Ручьёва. . Магнитогорск: ОАО "Магнитогорский Металлургическийкомбинат", 2003.

5. Ручьёв, Борис Александрович // Wikipedia.org URL:http://ru.wikipedia.org/wiki/Ручьёв,_Борис_Александрович (дата обращения: 17.11.2011).

6. ГУЛАГ с фотокамерой // gulag.ipvnews.org URL:http://gulag.ipvnews.org/new/article20080517.php (дата обращения: 10.01.2011) 23

1. Автобиография и заявление правлению ССП хранятся в Музее-квартире Б.А.Ручьева в г.Магнитогорске (черновой автограф).

 2. Стенограмма 1 Всесоюзного съезда советских писателей. М, 1934. С.149.

3. Из письма Б.А.Ручьева Е.В.Губаревой // Рукописный архив В.Ф.Губарева (хранится у автора статьи).

4. Из прошения Б.А.Ручьева на имя Председателя Совета Министров СССР Г.М.Маленкова от 10 августа 1954 года // Архив Музея-квартиры Б.А.Ручьева в Магнитогорске.

5. Ручьев Б.А. Полюс // Урал, 1988. № б. С. 143-144.

6. Статья  уральского литературоведа Лидии Петровны Гальцевой "ЖИЗНЬ ИДЕТ, КАК НА АРХИПЕЛАГЕ..." Вестник Челябинского государственного университета 2 (2004)...