Сказка

                                                                                  Поздняков Дмитрий Валерьевич,                                                                                                        

                                                                                учащийся  8-а класса Сапожковской

                                                                                 средней общеобразовательной школы №1

                                                                                  имени Героя России Тучина А.И.

В давние времена на Сапожковской земле…

                Давно это было…Лет четыреста назад, а то и больше… В те времена по нашей земле проходили пограничные рубежи Московского княжества.  А  южнее простиралось Дикое поле. Там хозяевами были кочевники: половцы да печенеги. Много горя принесли они русским землям. Вот и на нашей теперешней земле , которую мы называем Сапожковской, несли трудную службу дружинники и землепашцы. А почему  Сапожковским  называется наш край, тому тоже есть свое объяснение.

                 В ту пору дружина с князем отправилась на выручку соседнему  княжеству : очень уж неспокойны стали границы  южных окраин. А наши просторы  далеко просматривались , поля у нас ровные, холмы невысокие, да и дозорные надежные. В тот день выпало идти в дозор на дальние урочища опытному  воину Михею. Взял он с собой в помощники старшего сына   Димитрия  да  молодого ястребенка.  Оба были хорошими

помощниками Михею. Ястребенок- зоркий охотник, а Димитрий– меткий стрелок.

                А хозяйка семейства, Мария, уложив  младшего сына, принялась за работу. Она готовила подарок  старшему, Димитрию. Исполнялась ему    восемнадцатая весна,  хорошим воином становился сын.  Стачал отец для него  сапожки. Да такие, что   впору княжескому сыну их носить : из тонкой сафьяновой кожи, костяной каблучок, подковки серебряные. Не удержалась Мария, решила еще краше их сделать. По тонкому  голенищу расшила  шелком да бисером. Примерила Мария- загляденье сапожки. А снять так и не успела…

                Не ладилась в тот день  охота у Михея .  Вроде тихо вокруг, спокойно. Не дымят сигнальные стога,  не шумят сторожевые дубы. Только ястребенок  сильно нервничает, да дичь словно сгинула куда-то. Ни единой стрелы так и не выпустил и Димитрий, ни разу тетевы не натянул. Отпустил Михей  ястребенка полетать. Взмыл  ястребенок в небо и пропал из глаз, даже малой точки не видно. Вдруг  камнем упал на плечо, кричит, царапает.  Пригляделся Михей : по всему горизонту  черная туча от земли к небу поднимается. Беда! Метнулся он к сигнальным кострам – запалил. Димитрия  отправил  к соседним заставам за подмогой. Сам во весь дух помчался  к городищу.  Видит, выходят  все, кто может держать копье в руках ,  за ворота крепости. Понял Михей, не хотят , чтоб разорили дома   и взяли в плен женщин и детей, хотят принять бой в чистом поле. Но слишком мало было войско  русичей против такой  орды. Но не успел он додумать думу свою до конца, как удар меча больно полосонул его по спине и выбил из седла. Едва не растоптали его печенежские всадники. Одвуконь  мчались грабители. Устанет один -  они на ходу перескакивают на другого, а этот отдыхает, рядом  налегке бежит.

              Ничего не видел Михей. Ни того, как храбро сражались  русичи да полегли все до единого в неравном бою, ни того, как черным смерчем пронеслась орда по родному дому, сметая все на своем пути, ни того, как уводили в плен вместе с другими женами да малыми детьми и его Марию.  А потом  Димитрий  привел подмогу. И помчались  в погоню освобождать пленных. Долго в беспамятстве пролежал Михей в сырой ложбине, пока  не нашел его  сын. Как  узнал Михей, что среди всех освобожденных пленников  не было только одной жены его Марии, что увез ее в Тьмутаракань  хан Кучумбек, ни минуты не захотел медлить. В тот же день собрались  в путь Михей, Димитрий да ястребок. Дорогу им верно указывали пожарища да разоренные села.

                А походная ханская кибитка все дальше увозила  Марию от родных полей.  Остолбенел печенежский хан от  ее красоты, ни за что не хотел отпускать свою пленницу. Без боя отпустил  всех захваченных в плен женщин, стариков и детей.  А кибитку с одной единственной пленницей окружил усиленной охраной. Но ни слова не промолвила ему  Мария, ни единой крошки дорогих ханских угощений не съела,  ни глотка воды не выпила. Твердо решила, что лучше умрет, чем станет наложницей хана.

 Вдруг Мария увидела, что на ногах у нее так и остались те самые сапожки, которые они с Михеем приготовили в подарок сыну.  А за войлочной  стеной кибитки  мелькали последние метры родной земли.  «Пусть никогда не будут ходить по чужой земле эти  сапожки», -  решила Мария и  бросила в луга драгоценные сапожки. Засверкали, запереливались на солнце расшитые узорами голенища. Увидел их с высоты ястребенок, догнал кибитку, опустился на обочину дороги. Узнала его Мария, обрадовалась, что теперь ястребенок укажет путь Михею, по которому  он отыщет ее.  Сняла она с головы  гребенку, снова бросила дорогу. Блестят резные узоры, хорошо их будет видно  с высоты. Чем бы еще приметить дорогу… Сняла шелковый поясок с платья, тоже бросила в луга. Увидели это  охранники, связали ей руки. Больше нечем было приметить дорогу. Заплакала горючими слезами Мария. А как упадет слеза на дорогу, так там и появляется озеро, чистое, синее.

               Нетрудно было Михею догнать ханскую кибитку, трудно  к ней пробраться незамеченным. Крепко охранял хан свою пленницу.  Однажды  увидел Михей, что отлучились охранники ненадолго. Что случилось…Может, некого  больше охранять. Прокрались они к  кибитке, видят : лежит Мария то ли жива то ли мертва. Не понять. Так исхудала, так истомилась, что уже и идти не могла.

-Все равно,- решил Михей,- будем добираться до дома. Дома не только стены, даже воздух целебный. Исцелится Мария,  поправится.

А дорога-то домой  непроезжая стала.  Синие озера да лужи  не пропустят телегу. Тогда уложили они Марию на попону, а ястребок  привел целую стаю соколов да орлов. Взяли они  в когти края попоны и понесли Марию плавно по воздуху. Едва успевали Михей с Димитрием  на конях вслед за ними.

              Вскоре опомнились печенеги. Послали вдогонку погоню. Вот уже настигать начали. Видит Мария с высоты  птичьего полета  какие-то знакомые узоры на земле. Опустились пониже, а это  гребень ее , которым она дорогу примечала . Только миновали это  место Михей с  сыном, как подскакали к нему и ханские посланцы. Только поравнялись они с гребнем, как  вместо него встал дремучий лес, изогнулся подковой, стал совсем  непроезжим.  Потом эти места непроезжие так и стали называть  Засечной чертой. Отсекает она путь всем , кто со злыми умыслами приходит на русскую землю.

               Михей и Димитрий торопились домой, потому что с каждым часом таяли силы Марии.

Видят: на пути река голубой лентой веется в лугах.  Опустили  орлы Марию к воде,  напоили , искупали.  Ожила, повеселела она. Подивились все трое :  не было раньше реки в этом месте. Что-то знакомое увидела Мария в ее берегах, вспомнила, что  здесь бросила она поясок от своего платья.  Вот теперь он превратился  в тоненькую речку.  А исток у реки чистый, глубокий, и вода целебная, ключевая. Дальше путь совсем оказался прост. – по берегам реки, которую с тех пор так и зовут – Машка. До родного города оставалось совсем  близко. То ли долго были в пути наши путники, только не узнали они  мест родных . Смотрят с холма Михей и Димитрий, а  впереди  незнакомый город огнями горит,  ровно переплетаются между собой  прямые улицы, на фоне синего неба серебряными подковками переливаются купола храмов. Что за диковина. Попросила Мария орлов поднять ее повыше, чтобы лучше рассмотреть, что там внизу, да  так и ахнула. С высоты птичьего полета увидела она  сапожки, что бросила в луга, когда ее в  плен увозили. Конечно, это были они : Один  побольше, другой  чуть поменьше. Так выглядело поселение  нашего города среди дремучих лесов.   Так и появились в наших краях Сапожок да Малый Сапожок. А в словарях записано, что так назывались места, вырубленные среди лесов для  пашни или городских застроек.

              Вернулись в родной дом Мария,  Михей да Дмитрий. Только недолгим было их счастье. Не сберегли  без материнского присмотра младшенького сына Василия . Ненадолго вернулось к Марии здоровье. Слегла она, а потом умерла. Похоронил свою Машеньку  у истока реки, где когда-то она бросила  поясок. Насыпали огромный погребальный  курган. Позже там стали селиться люди. Так и называется деревня Курган. А речку сначала  все Машенькой звали , потом  Машей, а теперь уж  и вовсе Машкой.

Долго горевал Михей ..Часами сидел он у старого дуба, то и дело блестели на его глазах слезы.  А как умер он, появился в тех местах ручеек, да такой чистый и бойкий, сразу добежал до реки Машки, и текут теперь вместе. А вода в нем и  земля по его берегам  оказались целебными. Такую силу  содержат, что безнадежно больных  могут  вылечить. Люди тот ручеек Михейчиком  назвали, а окрестные села  теперь называются Дмитриевкой да Васильевкой.

            Крепко полюбились эти  названия людям старинного городка. А легенда о Марии и Михее до сих пор живет в народе.

                                                            Пузанова Наталья Николаевна, учащаяся                                                            5-б класса Сапожковской средней общеобразовательной школы №1 имени Героя России Тучина А.И.

Не учась,  и лаптя не сплетешь. Сказка-быль

Жили-были в одной деревне два брата Федор да Митрофан.  Федор  был старшим, а Митрофан младшим. Родители их давно умерли. Старший -трудолюбивый, старательный - хороший в округе был оружейник. Делал он и плуги, и бороны,   и скобяные изделия, необходимые в домашнем хозяйстве.  Да лучше всех получались у него мечи булатные. Дорого платили Федору за его умение.  Из далеких городов приезжали к нему  сделать заказ, в цене не скупились. Да и было за что. Крепкие , красивые, надежные получались у Федора мечи -  настоящие  произведения искусства.  За такую работу не только ценой платили люди, но и уважением.  Мудрые старцы приходили к Федору за советом, сельчане  никогда не проходили мимо без  поклона поясного. Никому не отказывал Федор в помощи.

Умел Федор и хозяйство вести, умел и красным девицам нравиться.  Любая за него с охотой бы замуж пошла. Да не ладилось у Федора с младшим братом.  Как семьей обзаводиться , когда брат ни к чему не приучен, как

оставить его одного.  Никак не хотел Митрофан   трудиться. Уйдет Федор в кузницу  работать - даст Митрофану задание  скотину накормить, печи истопить, обед приготовить. Вернется – а он все на печи лежит и вставать не думал. «Сон, -говорит,- одолел».   Привиделось ему, будто он уже всю работу справил и теперь с бусурманами  сражается . Да так лихо сражается , будто всех почти одолел, только один и остался , да не дал брат сон доглядеть , последнего бусурманина  победить. И горько Федору  на брата-бездельника смотреть, и жалко  ругать его, ведь  сиротой растет. «Как же ты,- говорит,- с бусурманами воюешь, ведь оружия у тебя нет. Приходи в кузню, будем тебе  меч мастерить». Загорелся  Митрофан, засобирался в кузню. Очень уж хотелось ему свой меч иметь. Глядь, а лапти- то его с  осени еще все  растоптались. На дворе мороз, снегу  до крыш намело, а он ни разу еще и нос на улицу не высовывал.  Федор наотрез отказался  ему новые лапти плести, времени у него на это нет.  «Вспомни,- говорит, -  как учил тебя лыко  размять, как  кочетыг  в руках держать, как тесемкой прошить, чтобы крепче были лапти, носились дольше.  Сплетешь – приходи в кузню, будем  ковальным делом заниматься». Ушел Федор.  Митрофан наскоро  поел картошек , скотину накормил, дров на вечер припас, достал из-под печи  с лета заготовленное  липовое лыко да  принялся лапти мастерить. Только некогда ему было  лыко размягчить, придать ему гибкости, наскоро поковырял он  крючковатым кочетыгом, сплел то ли лапти, то ли  корытца бесформенные, привязал их тесемками к ногам, да скорее в кузню побежал. Как увидел Федор такие лапти, за голову схватился. « Как же,- говорит ,- тебе одному  без меня жить придется, ты даже онучи  на ноги не  обул.  Разве можно по  нашим морозам   в такой  зябкой обуви ходить. Впору валенки носить, а ты и лаптей плести не умеешь». Долго горевал Федор,  а Митрофану все нипочем . Ему  меч ковать очень хочется. Не стал старший брат перечить, думает, пусть посмотрит долго ли  продержатся эти лапти на его ногах. В кузне хоть и жарко от  раскаленного горна, да пол-то земляной , будто каменный , без подогрева.  Как пошла работа кузнечная: то мехи надо вздуть, то углей в  топку подбросить, то железо  не проглядеть, не перекалить, то в ледяную воду нести огненный кусок металла, то снегу подбросить в кадку  с  нагревшейся водой… Да все  надо вовремя, не прозевать, не опоздать… Бегает Митрофан, ног под собой не чует, а лапти- то  уж все расплелись,  едва на ногах держатся . До самой глубокой темноты работали братья.  Увлекся Митрофан,  любовался ,  как  Федор ловко управляется с  непокорным металлом, как  нипочем ему жаркая топка горна, как  из бесформенного куска металла получается  сначала очертание меча, а потом  красота грозного  оружия.  Он даже не заметил, как лапти на его ногах совсем развалились, как ноги закоченели от холода, хоть в кузне стояла   жара нестерпимая. Домой Митрофан добирался  почти босиком, привязал остатки расползшихся лаптей к ногам и бегом до дома. А дома  не топлено, скотина голодная во дворе  мается . Взялись братья вдвоем : кто печь топит, кто скотине корм дает, воды из реки носит, а потом уже и о себе вспомнили , ужин приготовили.  Сели спокойно, повечеряли,  тут и спрашивает Федор  у Митрофана: «П»