Исслед.работа Новрадовой А

Исследовательская работа ученицы 9А класса

МКОУ «СОШ№7»

Новрадовой Александры

«Язык действующих лиц в комедии Н.В.Гоголя  »Ревизор»

                                                                    Учитель Белогорцева Л.В.

  К художественным достоинствам Гоголя должен быть также отнесен «небывалый, неслыханный по естественности язык, отроду еще никому не известный юмор», - вспоминал в 1881 году один из крупнейших художественных критиков В.В.Стасов впечатления своей юности от первых произведений Гоголя. Стасов говорил, что с Гоголя водворился в России совершенно новый язык, который безгранично нравился  своей простотой, силой, меткостью, поразительной бойкостью и близостью к натуре… «Вся молодежь пошла говорить гоголевским языком».

  Язык его действующих лиц во многих отношениях замечателен.

           Каждый говорит языком своего времени и своей среды, и вместе с тем он отличен у каждого. Язык купцов или слесарши Пошлепкиной, речь судьи, «прочитавшего пять или шесть книг», охотника «на  догадки», который «каждому слову своему дает вес», скороговорка двух городских сплетников Бобчинского и Добчинского, отрывистая речь Хлестакова, слова которого «вылетают из уст его совершенно неожиданно», дают представление об индивидуальности каждого. При этом Гоголь как в ремарках, так и в своих «Замечаниях для господ актеров» подробно объясняет, как говорит каждое действующее лицо.

  Например, голос Осипа – слуги Хлестакова –говорит серьезно; смотрит несколько вниз, любит самому себе читать нравоучения для своего барина. Голос его «всегда почти ровен, в разговоре с барином принимает суровое, отрывистое и несколько даже грубое выражение». Он умнее своего барина, и потому скорее догадывается, но не любит много говорить, плутоват.

 Или судья Ляпкин-Тяпкин Аммос Федорович: «говорит басом, с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом, как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют». Прочитавший пять или шесть книг и потому несколько вольнодум. Охотник большой на догадки и потому каждому слову дает вес.  

  Своими авторскими ремарками Гоголь мастерски показывает, как меняются интонации человека в зависимости от его внутреннего состояния.

    Хлестаков, испугавшись приезда городничего, «сначала немного заикается, но к концу речи говорит громко». Или, посылая Осипа за обедом, сначала «говорит громким и решительным голосом», потом «громким, но не столь решительным голосом» и наконец «голосом вовсе не решительным и не громким, очень близким к просьбе».

  Блестяще охарактеризован уездный лекарь, которому «затруднительно» с больными изъясняться: он по-русски ни слова не знает» и лишь издает звук, отчасти похожий на букву  и и несколько на е». Если же добавим, что драматург дал ему фамилию Г и б н е р Христиан Иванович, который на немецком языке не может не вызывать ассоциации с глаголом, означающим «губить», «отравлять», станет ясным, как драматург с необычайной краткостью обрисовал  медицинскую помощь своего времени, существовавшую в уездных (да и только ли в уездных!) городах.

Сравним речь  двух главных действующих лиц:

 Городничий уже постаревший на службе, неглупый, довольно серьезен, «говорит ни громко, ни тихо, ни много, ни мало», его каждое слово значительно, взяточник, но ведет себя очень солидно;.

 Хлестаков- молодой человек лет 23-х тоненький, худенький; одет по моде,несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове. Говорит и действует без всякого соображения. Не в состоянии остановить постоянного внимании на какой-нибудь мысли. Каждая фраза характеризует двойственную ему «легкость мыслей».

                Мы знаем из «Замечаний для господ актеров» о том, что Сквозник-Дмухановский начал «тяжелую службу с низших чинов», что он человек «с грубо развитыми склонностями души», но он «очень неглупый по-своему человек», и речь его служит блестящим подтверждением сказанному.

                 Сам Гоголь писал в «Мертвых душах»: «Пересчитать нельзя всех оттенков и тонкостей нашего обращения… у нас есть такие мудрецы, которые с помещиком, имеющим двести душ, будут говорить совсем иначе, нежели с тем, у которого их триста, а с тем, у кого их триста, будут говорить опять не так, как с тем, у которого их пятьсот, а с тем, у которого их пятьсот, опять не так, как с тем, у которого их восемьсот, словом, хоть восходи до миллиона, всё найдутся оттенки».

Это относится к Городничему: в разговоре с Хлестаковым, которого он принимает за ревизора, городничий пользуется такими словами, как «изволили», «не извольте», «не угодно ли вам», «если будет ваше желание», «если пожелаете», «осмелюсь ли я попросить позволения» и т.п. Даже с Осипом, которого на всякий случай нужно привлечь на свою сторону, он необычайно ласков, называет его «другом», «любезным» и тут же признается: «А мне очень нравится твое лицо», и льстит ему: «Друг, ты должен быть хороший человек». Но он знает, что сухая ложка рот дерет, поэтому, обласкивая его словами, он не забывает дать ему «пару целковиков на чай» и «сверх того на баранки».

 Различны его обращения и с подчиненными: с частным приставом он вежлив и величает его по имени и отчеству – «Степан Ильич», и распоряжения ему дает не в форме приказания, а дружески: «Ну, слушайте же, Степан Ильич», или: «Послушайте ж, вы сделайте вот что…»

 С квартальными у него разговор иной: «Слышишь! Да смотри: ты! ты! Я знаю тебя… смотри у меня ухо востро! Смотри! Не по чину берешь! Ступай!»

                С купцами городничий не церемонится, особенно в гневе, называя их «самоварниками», «аршинниками», «архиплутами», «протобестиями». «Семь чертей и одна ведьма вам в  зубы… ах ты, рожа!.. разопрет тебе брюхо… плевать на твою голову…»

                А сколько неприкрытой грубости по отношению к тем, «кто выпустил, что он ревизор»: «сплетники городские, лгуны проклятые!.. Только рыскаете по городу да смущаете всех, трещотки проклятые! Сплетни сеете, сороки короткохвостые»…

 Служебные разговоры он ведет канцелярским языком, или языком чиновничьим: «ассигнована сумма», «отнесут к дурному  смотрению», «сообщить… известие».

              Он широко пользуется словарным запасом, приобретенным на службе в низших чинах: «Эк куда хватили!», «задам перцу», «какие пули отливает», «растянулся, как черт знает что такое», «кукиш с маслом» и т.п. Наряду с подобными вульгаризмами он не прочь и сам выдумать словечко («финтирлюшки»), он способен привести , а то и сам составить изречение – «пред добродетелью  всё прах и суета». У него на языке и слова, показывающие наличие некоторых знаний, - «ассирияне», «вавилоняне», «Александр Македонский». Он пользуется и иностранными словами: «волтерианец», «фриштик», «аллегория», «экивок». Он не прочь прибегнуть  к сентенциям: «…умный человек или пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси», «оно чем больше ломки, тем больше означает деятельности градоправителя».

  Совсем другая речь дворянчика, петербургского маленького чиновника Хлестакова, получившего, наконец, возможность пустить пыль в глаза. Его язык сочетает прозаизм речи с выспренним стилем, которым, как ему кажется, говорят в Петербурге в светском обществе. Зная два – три французских слова – «бонтон», «моветон» и «компрене ву?» - он легко достигает цели – Марья Антоновна с восторгом восклицает: «Вы говорите по-столичному». Хлестаков- молодой человек лет 23-х, тоненький, худенький; одет по моде, несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове. Говорит и действует без всякого соображения. Не в состоянии остановить постоянного внимании на какой-нибудь мысли. Каждая фраза характеризует двойственную ему «легкость мыслей».

Хлестаков в гостях у городничего.

  Стремясь к светской речи, он, однако, не находит нужных слов и топчется на месте, повторяя попавшее на язык слово: «Как я счастлив, сударыня, что имею в своем роде удовольствие вас видеть… Возле вас стоять уже есть счастье… Как я счастлив, что наконец сижу возле вас…»

    Хлестаков умеет подольститься. С трактирным слугой он и здоровается и называет его «братцем», «любезным» и спрашивает о здоровье – лишь бы получить обед. А получив обед, он бранит слугу и трижды называет его дураком. И хозяина со слугой ругает: «Мошенники, канальи… Подлецы!.. Бездельники!» когда же его слуга хочет взять у Хлестакова тарелку, Хлестаков, защищая «кушанье», говорит: «Ну, ну, ну… оставь, дурак; ты привык там обращаться с другими; я, брат, не такого рода! Со мной не советую…»  И перед нами взбалмошный барчонок, привыкший кстати и некстати ругать крепостных (недаром он и Осипа обзывает «скотиной», «дураком», «грубым животным»).

 Городничий в минуты переживаемого страха (в сцене первой встречи с Хлестаковым в трактире) и в минуты полного отчаяния (когда он узнает, что Хлестаков не был ревизором) продолжает говорить, последовательно выражая свои мысли.                

Хлестаков же перескакивает с одного предмета на другой без всякой связи, не заканчивает фразы, в его словаре много лишних, засоряющих ход его мыслей слов, отчётливо показывающих свойственную Хлестакову  «легкость необыкновенную в мыслях».

Хлестаков и Земляника-попечитель богоугодных заведений.

Бобчинский и Дочинский

Бобчинский и Добчинский – городские помещики, оба низенькие, коротенькие, любопытные и очень похожи друг на друга. Оба говорят скороговоркою, помогают жестами и руками. Добчинский немного серьезнее Бобчинского, но Бобчинский развязнее и живее.