"Образ Пиковой Дамы в повести А. С. Пушкина и рассказе Л.Улицкой"

Областные Пушкинские чтения

«Пушкин – Россия, выраженная в слове»

Секция «Научно-исследовательские работы»

Образ Пиковой дамы в повести А. С. Пушкина и рассказе Л. Улицкой

Выполнил: ученица  9 «А» класса

МБОУ лицей «Технический»

Дворцова Анастасия

Научный руководитель: Гайтанова И. Ю.,

преподаватель русского языка и литературы

МБОУ лицей «Технический»

Самара 2014

Оглавление

1. Вступление Цели, задачи, актуальность работы
2. Глава1.Образ Пиковой дамы и его роль  в одноимённой  повести А. С. Пушкина
3. Глава 2. Образ Пиковой Дамы в рассказе Л. Улицкой
4. Заключение
5. Библиография

1.Вступление. Цели и задачи работы

        Темой нашей творческой работы является сравнение  повести А. С. Пушкина  «Пиковая дама» и одноимённогорассказа Л. Улицкой.

         «Пиковая дама»представляет собой поистине одно из чудес пушкинского творчества. Умение «писать просто, коротко и ясно» в этой повести достигает совершенства. Увлекательность фабулы, живость созданных образов, стройность композиции, мастерство повествования, философская глубина – всё это делает «Пиковую даму» одним из лучших образцов новеллы в русской литературы.

        Естественно, это произведение интересует многих современных авторов, в том числе и Л. Улицкую. Как пишет П. С. Волкова, « с течением времени всякое произведение с неизбежностью подвергается переосмыслению.  Вбирая в себя черты конкретной эпохи, творение мастера обрастает новыми смыслами», и это приводит к появлению современных произведений, авторы  которых, используя какие-то элементы текстов- источников, создают свои  оригинальные тексты.  Такаяреинтерпретацияпомогает по-новому взглянуть на традиционное толкование исходного произведения, его образы.^[1]   В рассказе Улицкой используется  «лишь элемент» пушкинского творения - образ Пиковой Дамы.

        Раскрыть этот образ, показать его связь с пушкинским, роль  в сюжете произведения, в трактовке идеи – вот цель нашей работы.

        Добиться поставленной цели мы можем, решив следующие задачи:

1. Раскрыть образ старой графини в повести А. С. Пушкина, выяснить  роль этого образа в сюжетном,идейно-композиционном единстве произведения.
2. Сравнить  образы главных героинь повести Пушкина и рассказа Улицкой.
3. Определить традиционные черты пушкинской героини  в рассказе Улицкой и выявить  переосмысление  автором традиции в своём произведении.

        Как нам кажется, опыт реинтерпретации образа Пиковой Дамы в рассказе такого талантливого автора, как Л.Улицкая, будет очень интересен современному читателю, поэтому  тема нашей творческой работы является достаточно актуальной.

Глава1.

Образ Пиковой дамы и его роль   в  одноимённой повести А. С. Пушкина

Одним из шедевров пушкинской прозы является небольшая по объёму, но неисчерпаемая по глубине содержания и во многом загадочная повесть «Пиковая дама», которая представляет собой совершенно уникальный художественный синтез реалистических и романтических элементов в творчестве Пушкина.

Летом 1828 года Пушкин жил в Петербурге и там, видимо, слышал историю о княгине Н. П. Голицыной, когда-то проигравшей большую сумму денег и отыгравшейся благодаря знанию трёх выигрышных карт. Из анекдота о княгине Голицыной писатель выстраивает сюжет будущей повести. В 1832 году Пушкин переделывает начатый текст, возможно, под влиянием своей же «петербургской повести» «Медный всадник».

А. С. Пушкин с интересом следил за читательским восприятием повести и в дневнике с удовольствием отмечает: « Моя «Пиковая Дама» в большой моде. Игроки понтируют на тройку, семёрку и туза…» Но большинство читателей видело в повести лишь  « игрецкий анекдот», литературную безделку. Некоторые читатели узнали в персонажах реальных людей. Это было известно Пушкину: «При дворе нашли сходство между старой графиней и княгиней Натальей Петровной (Голицыной) и, кажется, не сердятся…» Все отзывы были похвальными, но в сравнении с  оценками других произведений Пушкина отношение к «Пиковой Даме» было всё-таки прохладное. Пушкина хвалили только за занимательность сюжета и изящность стиля, но упрекали за отсутствие идеи.

Таким образом, прижизненная критика не смогла увидеть в изящном анекдоте начало новой русской прозы. Через два десятка лет, когда возможные прототипы «Пиковой Дамы» забылись, повесть получила другую оценку – не игрецкий анекдот, а фантастическая повесть. Ф. М. Достоевский утверждал, что Пушкин создал совершенную фантастическую прозу: «Фантастическое должно до того соприкасаться с реальным, что все должны поверить ему. Пушкин, давший нам почти все формы искусства, написал «Пиковую Даму» - верх искусства фантастического».

Загадочность произведения связана прежде всего с  фантастическим, мистическим  началом в повести.  Как известно, завязкой сюжета служит история, рассказанная Томским. За «анекдотом»  о загадочном графе Сен-Жермене и тайне «трёх верных карт», способных принести огромное богатство, кроются философские   вопросы о  судьбе человека,  о силах, которые управляют ею. Влияет ли Рок на судьбу человека, или человек является хозяином своей судьбы? Здравый смысл и просвещенное сознание подсказывает отрицательный ответ, и неудивительно, что над графом Сен-Жерменом, как пишет Пушкин, смеялись как над шарлатаном. Точно так же реагируют слушатели и на рассказ Томского о магических картах: «Случай!», «Сказка!», «Может статься, порошковые карты?» И хотя Томский приводит два доказательства существования «трёх верных карт» (история его бабушки-графини и история Чаплицкого), вопрос остаётся открытым. Ответом на него служит сюжет повести.

Услышав на вечеринке «анекдот о трёх картах», Германн определяет себе две предельно конкретные цели: узнать тайну графини – и разбогатеть, воспользовавшись этой тайной. Пушкинский герой  попадает во власть «сильных страстей и огненного воображения», он непостижимым образом оказывается возле дома графини и до конца повести действует, движимый не здравым смыслом, а «неведомой силой». В своём всепоглощающем, безумном стремлении любой ценой добиться богатства Германн доходит до формальной готовности заложить душу Дьяволу и совершить самое страшное  с религиозной точки зрения – преступление (по существу, он уже это сделал, придя в дом графини готовым пойти на всё, вплоть до угрозы убийством).

Пушкин «подготавливает» сцену встречи Германна с графиней. Он всё больше сгущает атмосферу мрачной  таинственности. Этому способствует и ночной петербургский  пейзаж – «погода была ужасная: ветер выл, мокрый снег падал хлопьями; фонари светились тускло; улицы были пусты». Сравните описание интерьера: «Зала и гостиная были темны. Лампа слабо освещала их из передней» - и портрет графини (гл.3).

Начинают происходить странные вещи: время резко замедляется, растягивается и как бы смещается. В XIX век врывается XVIII, век Версаля, герцога Орлеанского, Казановы и -  графа Сен-Жермена. Это время с помощью портрета чудесным образом возвращает юность старой графине, которая предстаёт перед  Германном «молодой красавицей с орлиным носом, зачёсанными висками и с розою в пудреных волосах». И тут другая, реальная графиня, вся жёлтая, с отвисшими губами, распухшими ногами и мутными глазами, в которых «изображалось совершенное отсутствие мысли». «Московская Венера» - отвратительная, безобразная, да к тому же полуобнажённая старуха, жизнь и смерть в одном лице.

Мы видим, что мистическое, иррациональное  в повести  связано во многом с образом самой графини. Старая графиня бессмысленно качается из стороны в сторону, как маятник, отмеряющий неумолимый ход Времени, и, «смотря на неё, - пишет Пушкин, - можно было бы подумать, что качание страшной старухи происходило не от её воли, но по действию скрытого гальванизма». Так, рассказ о вполне прозаическом вымогательстве приобретает мистический характер, и встреча Германна с графиней превращается во встречу человека с чем-то иррациональным. Как отмечает известный литературовед Ф. Раскольников, в конце главы образ старухи-графини ещё больше раздваивается^[2]. И если в начале повести это раздвоение мотивировано реалистически (в рассказе Томского это юная красавица, в реальности – властная, раздражительная старуха), то теперь становится мистическим. Одна графиня – живая, хоть и очень старая женщина, которая пугается незнакомого мужчины в своей спальне, смущается и волнуется, когда Германн напоминает ей о  «грехах молодости», приходит в ужас при виде направленного на неё пистолета, пытается заслониться от выстрела. Другая является как бы олицетворением самого Рока. Она напоминает языческую статую, непроницаемую для человеческих чувств, недостижимую для разума. Эта старуха не пугается Германна: «Старуха молча смотрела на него, и, казалось, его не слыхала». Загадочное молчание – вот её ответ на вопросы, мольбы и угрозы. За этим молчанием ощущается скрытая, но грозная сила. Связывает двух этих графинь тайна трёх тайн. А есть ли  эта тайна? Ведь сама графиня говорит: «Это была шутка!» - причём повторяет это дважды, даже добавляет  «Клянусь вам!» Но её явное смущение и «сильное движение души» при упоминании о Чаплицком – всё это заставляет предположить, что тайна действительно существует. И всё же не только в этой тайне дело.

 Сцена Германна с графиней имеет в тексте принципиальное значение, поскольку именно в ней основной философский вопрос заостряется до предела. «Старая ведьма! Так я же заставлю тебя отвечать», - воспринимается не только в буквальном, но и в метафорическом смысле как попытка человека подчинить себе иррациональные силы и стать хозяином Судьбы. «При виде пистолета графиня во второй раз оказала сильное чувство. Она закивала головой и подняла руку, как бы заслоняясь от выстрела… Потом покатилась навзничь…и осталась недвижима.

-Перестаньте ребячиться, - сказал Германн, взяв её руку. – Спрашиваю в последний раз: хотите назначить мне ваши три карты? – да или нет?

Графиня не отвечала. Германн увидел, что она умерла».

Здесь не только судьба «реальной» графини, но и ответ на вопрос, предвестие грядущего триумфа Германна, бывшего на волосок от достижения поставленной цели, и его рокового поражения, символизирующего бессилие человека в единоборстве с Судьбой.

Не случайно в повести Пушкин обращается к образу Наполеона,  упоминая, что его герой похож на французского императора. Для поэта Наполеон прежде всего «лицо истинно романтическое», сильная личность, претендующая на власть над Судьбой, уверенная, что человеческой воле доступно абсолютно всё. Для современников Пушкина Наполеон был символом величия и бессилия человеческой воли перед лицом «таинственной игры» Рока, «игралищем» которого на их глазах становились целые народы, не говоря уже об отдельных личностях. Вводя в «Пиковую даму» наполеоновскую тему, Пушкин не только характеризует Германна как человека, но и указывает на его судьбу, в которой будет и «Аустерлиц», и «Иена», и «Бородино», и даже «остров  Святой Елены».

Фантастическим фоном событий являются вещие сны. Старая графиня пришла во сне к Германну  со словами: «Я пришла к тебе против своей воли… но мне велено исполнить твою просьбу». Кем велено? Потусторонними силами, Роком. Мы не знаем , как назвать эти силы, о которых она говорит: мне велено…  Но это очень умные силы. Они приносят герою исполнение его желаний, а высланная ими покойница уже в дополнение от себя ставит условием исполнение желаний также её воспитанницы. В эту ловушку его и ловят, потому что это второе условие он не в силах будет учесть. И это знают играющие с ним – как и он играет с ними – силы. Ставка в этой игре – «нравственная природа человека».

Судьба героя осуществляется в пятой и шестой главах «Пиковой дамы». В них Германн повторяет «в миниатюре» путь Наполеона. Тайна трёх карт становится в этих главах очевидной реальностью: тройка, семёрка  и туз выигрывают, притом в той последовательности, которая была указана Германну призраком графини, явившимся тогда, когда тайна, казалось, была утеряна безвозвратно. До шестой главы Пушкин начинает осторожно подготавливать трагическую развязку и изображением краха надежд Германна в тот момент, когда он уже чуть было не вырвал тайну у графини, и упоминанием о Наполеоне, и эпизодом похорон графини, когда «мёртвая насмешливо взглянула» на Германна, после чего тот «оступился и навзничь грянулся об земь». От этого «оступился» прямой путь к заключительному «обдёрнулся». Слово «обдёрнулся» у Пушкина носит не бытовой, а символический смысл. «Обдёрнулся» Германн, не доставая даму – туза, а раньше, когда пошёл против себя, когда решил достичь покоя и независимости путём обмана, угроз, насилия, когда обманул любовь и надежды молодой девушки. Человеку с «профилем Наполеона» суждено было «обдёрнуться» в решающий момент своей жизни. Фантастическое обещание Германну исполнено, но вместе с ним исполнилась и его Судьба. К этому можно добавить зловещий образ паука, как бы заманивающего в свои сети и сулящего несчастье, - образ с которым в ночных видениях Германна ассоциируется злополучный туз. В свете  всего этого катастрофа Германа вовсе не кажется «чистой случайностью», напротив, она выглядит как неизбежность, выражая идею торжества Рока над человеческой волей.

Известный учёный В. В. Виноградов пишет, что в «Пиковой даме» «эпизоды игры в фараон превращаются в символ жизни, управляемой роком и случаем. Рок отделён от образа старухи, хотя и действует через неё. Старуха является лишь орудием, послушной картой в руках той силы, которая царит над игрой и жизнью»^[3]. В свете этого  становится понятно, почему Пушкин вообще взял карточную игру  за основу сюжета своей философской повести: игра – это поэтическая метафора жизни с её взлётами и падениями, удачами и неудачами, с её непостижимостью и подвластностью таинственным иррациональным силам, о которые разбиваются самая могучая человеческая воля и самая сильная  страсть.

В эти же годы Пушкин создаёт «Капитанскую дочку», «Метель», «Медного всадника». В этих произведениях ставятся вопросы Судьбы, влияния на неё иррациональных сил. «Но это лишь одна сторона личности и творчества Пушкина. Не забудем, что он сформировался под влиянием рационалистической философии Просвещения, откуда унаследовал глубокое уважение к разуму, веру в прогресс, склонность к ясности, простоте. Но, наряду с этим,  Пушкина как человека и поэта привлекали мир романтических страстей и стихия иррационального. К тому же личный и исторический опыт убеждали Пушкина в наивности надежд просветителей на торжество разума и прогресса. Жизнь всё чаще представлялась слепой и страшной «вьюгой», в которой нет ни логики, ни смысла, о чём свидетельствуют «Бесы», «Стихи, сочинённые ночью во время бессонницы».^[4]

Таким образом, мы видим, что образ графини играет в повести важную сюжетообразующую роль и  с образом Пиковой дамы связаны мистические мотивы произведения.

Глава 2 . Людмила Улицкая «Пиковая Дама»

О том, что в центре повествования Улицкой – Пиковая Дама - можно судить не только по заголовку. Возможно, это свидетельство особого символического характера одного из персонажей современного автора, о котором Л. Улицкая говорит словами бывшего зятя Мур: «настоящая Пиковая Дама. Пушкин с неё писал».^[5]

        В обоих произведениях история жизни героини, дамы более чем преклонного возраста, является не в самом начале повествования. У Пушкина она рассказывается в дружеском кругу внуком графини и дополняется автором. Улицкая же, применяя кольцевую композицию, сначала знакомит со своей старушкой Мур, а затем следуют страницы, посвящённые её молодости и зрелости, дополняемые воспоминаниями её дочери Анны Фёдоровны и монологами самой героини.

        Их истории во многом схожи: в молодости – красота, власть над мужчинами, бурная светская жизнь, в старости – бесконечные воспоминания и полное равнодушие к окружающим. А ещё желание повелевать и добиваться исполнения своих капризов.

Близость одной и другой опознаётся в наличии некой тайны. В первом случае речь идёт о тайне трёх карт, во втором – о тайне, благодаря которой Пиковой Даме «была дана  власть над отцом, младшими сёстрами, мужчинами и женщинами и даже над теми неопределёнными существами, находящимися в узком и мучительном зазоре между полами». Присутствие  последней  Улицкая определяет словами «нечеловеческое обаяние», «нечеловеческая красота».

        Помимо этого, обе героини внушают страх своим близким: как по отношению к первой, согласно словам Томского, «покойный дедушка был род бабушкина дворецкого. Он её боялся, как огня»^[6], так и по отношению ко второй существует следующее признание дочери : «… я её боюсь, и  есть долг, и жалость». Моменты сходства заключаются и в том, что аналогично графине, которая: «не имела ни малейшего притязания на красоту, давно увядшую, но сохраняла все привычки своей молодости, строго следовала модам семидесятых годов»;   «была своенравной, как женщина, избалованная светом, скупа и погружена в холодный эгоизм, как и все старые люди, отлюбившие в свой век…»; «участвовала во всех суетностях большого света, таскалась на балы, где сидела в углу… как уродливое и необходимое украшение бальной залы», в сотый раз рассказывая внуку забавные истории своей жизни, которые Пушкин называет анекдотом, Мур также была всегда театрально разодета; несмотря на «расплывающуюся, как старый абрикос, кожу», требовала то новый крем, то новую зубную щётку; последние семьдесят лет носила только открытые лодочки на изящных, по мере возможностей текущей моды, каблуках; являла собой «гений эгоизма».                Портрет Мур будет не полным без указания на «розово-русую чёлку и глаза цвета пустого зеркала». Её «желтоватые костяные пальцы в неснимающихся перстнях да длинная шея с маленькой головкой торчали, как  у марионетки». При этом «чёрное кимоно висело на ней пустыми складками, как будто никакого тела под ним не было». Как пишет Улицкая, «всю жизнь ей нравилось хотеть и получать желаемое, истинная беда её была в том, что хотение кончилось, и смерть только тем и была страшна, что она означала собой конец желаний». Знаменательным при сравнении двух героинь оказывается и то обстоятельство, что как перед глазами дочери Мур «предстаёт ангелом, без пола, без возраста, и почти без плоти», так и архиерей говорит по поводу графини: «Ангел смерти обрёл её, бодрствующую в помышлениях благих и в ожидании жениха полунощного».

        Всю жизнь Мур жила за счёт других: сначала на неё работала её сестра, а когда та умерла, за ней ней стала смотреть её дочь Анна, чью семью мать разрушила. Мур воспринимает жизнь механически, будто все вокруг являются вещами, призванными только служить ей одной. («Мур интересовалась событиями и людьми как декорацией собственной жизни и статистами её пьесы», «Люди, оказавшие хоть какое-то сопротивление её нечеловеческому обаянию, просто исчезали из виду…»).

        Эпиграф к  пушкинской повести как нельзя лучше заставляет нас, читателей, сопоставлять этих двух героинь. Вот он: «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность» (Новейшая гадательная книга). Недоброжелательна и Мур: она, как карточная злодейка, причиняет людям, даже самым близким, одно зло. Никто в доме не зовёт Мур просто по- родственному, например, «мама» или  «бабушка», даже внуки называют её не иначе , как Мур, сокращённое от «Мурка». Соответственно ассоциация между игральной картой, которая в условиях гадания несёт в себе негативный смысл, и чёрной кошкой становится очевидной: согласно народным приметам, последняя также является знаком беды, неудачи.

        Теперь отметим соответствия, которые наблюдаются в отношении других персонажей, обратив особое внимание на имя дочери Пиковой Дамы: Анна Фёдоровна. Примечательно, что её инициалы совпадают с инициалами графини, которую Пушкин именует Анной Федотовной. Интересно, что Анна Фёдоровна – дочь немца Шторха. Несмотря на то, что впоследствии ей поменяли «птичью  немецкую фамилию», заставив сменить сладостно-ленивую Одессу на чопорную московскую квартиру, автор подчёркивает «воробьиного цвета волосы» Анны Фёдоровны и «знакомое зёрнышко, которое проклёвывается в глубине лица». Как Лизавету Ивановну Пушкин называет «домашней мученицею», так и Анна Фёдоровна носит в себе «многолетнюю привычку к домашнему подчинению». При этом у Анны Фёдоровны подобно Лизавете Ивановне имеется своя тайна. Для первой в качестве таковой становится готовность скрыть отМур во имя счастья дочери и внуков их поездку в Грецию, для второй – её отношения с Германном.

        Что же касается характеристики Пиковой Дамы (Мур) и Анны Фёдоровны, то, по сути, дочь являет собой полную противоположность матери. Так, Анна Фёдоровна предстаёт перед нами крупной пожилой женщиной, которая «всю жизнь носит одну и ту же косу, свёрнутую колбаской на шее». Она ходит по дому в старой кофточке, а на работе – в костюме, о котором Улицкая пишет: «в сером ли, в синем, она выглядела профессором». Со слов Мур, Анна Фёдоровна – полнейшая женская бездарность, существо «бесцветное и годное только на торопливое ведение домашнего хозяйства». Имея в прошлом кратковременный брак, Анна Фёдоровна избегает какой бы то ни было публичности в отношениях с мужем, равно как и с остальными людьми. Самое отвратительное для неё – женский мат.

        В свою очередь, Мур была хрупкой и величественной. Несмотря на то, что большую часть времени она проводит в инвалидном кресле, Мур постоянно проявляет интерес к собственному гардеробу. В «честь её бледных локонов и неизречённых тайн души было немало бумаги измарано, а по её портретам, хранящимся в музеях и частных собраниях, можно было изучать художественные течения века». Мур пережила два брака, на фоне которых разворачивались бурные романы. Поскольку Мур испытывает постоянное желание находиться в центре событий, Улицкая считает возможным говорить  о своей героине как о «великосветской старушке». При этом Мур отчаянно ругается, изощрённо используя нецензурную лексику.          Что заставляет известного профессора, искусного хирурга, шестидесятилетнюю Анну Фёдоровну потакать капризам Мур? Это очень не- простой вопрос, на который сама она отвечает кратко: «Я её боюсь. И есть долг. И есть жалость».        Автор отмечает отчаяние, испытываемое «из-за невозможности любить и неспособности не любить эту тонкую, нечеловечески красивую, всегда театрально разодетую женщину, которая приходится родной матерью».

        У Улицкой карточная пиковая дама превращается в реальную Пиковую Даму, но только недоброжелательность её уже не тайная, а откровенная, доходящая, если что-то делается не по её желанию, до настоящей агрессии.

        У Пушкина в повести  гибнет старая графиня, в повести Улицкой из жизни уходит Анна Фёдоровна. Удивительно, она теряет сознание в тот момент, когда мысленно даёт пощёчину матери-инвалиду. Как пишет Улицкая, она «увидела вдруг как уже совершённое: она, Анна, размахивается расслабленной рукой и наотмашь лепит по старой нарумяненной щеке сладкую пощёчину. И совершенно всё равно, что после этого будет». Знаменательно, что этому шагу, пусть и сделанному всего лишь в воображении, предшествует готовность Анны Фёдоровны дать возможность дочери Кате и её детям уехать в Грецию к Мареку, своему мужу. Успокаивая мать словами «всё будет, как ты захочешь», Анна Фёдоровна твёрдо решает обратное: «Нет, дорогая моя, на этот раз  - нет… В первый раз в жизни. Слово «нет» ещё не было произнесено вслух, но оно уже существовало, уже проклюнулось, как старый росток». Анна Фёдоровна «решила просто поставить мать перед фактом семейного неповиновения, никаких предварительных разговоров по этому поводу не вести». Наконец тайные приготовления в доме Мур окончены, скоро придёт такси, дети уедут, обман откроется позже, и будущий скандал, который устроит Пиковая Дама, никого уже не пугает. И вдруг неожиданная развязка: смерть Анны Фёдоровны, налегке выбежавшей за молоком для  Мур.

        Нелепость этой смерти потрясает. Почему Анна Фёдоровна? За что? Ведь сумасшествие Германна – плата за все его злодейства: вскружил голову бедной воспитаннице, уморил старую графиню, погубил собственную душу. За что платит Анна Фёдоровна?

        А Мур в это время скандалит по поводу открывшегося обмана и по привычке – по поводу отсутствия в доме молока. Её даже не останавливает даже  реальная пощёчина, которую влепила её внучка Катя, которая в момент отъезда узнаёт о смерти матери и понимает, что всё случилось именно так, как пророчествовала Мур. Такое положение вещей представляется вполне оправданным, поскольку Катя одновременно соединяет в себе черты как матери, так и бабушки. Чувство долга, жертвенная любовь, которые оправдывают домашнее мученичество Анны Фёдоровны, представляется Кате глупостями. Поэтому она не только принимает от матери эстафету заботы о Мур, но и, по сути, претендует теперь на место Пиковой Дамы, поскольку именно Катины намерения и желания будут отныне определять течение семейной жизни уже без Анны Фёдоровны. Вспомним, говоря о Лизавете Ивановне, Пушкин в конце повести сообщает читателю о том, что теперь уже у неё самой «воспитывается бедная родственница».

        Таково  пагубное влияние эгоистки Мур  и  жертвенной любви Анны Фёдоровны на внучку и дочь.

3. Заключение

        Подытоживая всё вышеизложенное, необходимо сделать вывод о том, что присутствие традиции в «Пиковой Даме» Л. Улицкой опознается:

1. в названии произведения, отсылающего нас к базовому тексту;
2. в полном соответствии эпиграфа, помещённого Пушкиным в начале своего повествования, тексту Л. Улицкой;
3. в сходстве характеров  и поведения главных героинь  Пушкина и Улицкой;
4. в   сюжетообразующей роли образа Пиковой Дамы в обоих произведениях; в решающей роли этого образа для раскрытия основной идеи произведений;
5. во влиянии этого образа на жизнь и судьбы  других людей.

        В свою очередь, переосмысление традиции, её разрушение угадывается в том, что, помимо своего нарицательного имени – Пиковая Дама – мать Анны Фёдоровны имеет ещё и другое, сокращённое от «Мурка». Соответственно ассоциация между игральной картой, которая в условиях гадания несёт в себе негативный смысл, и чёрной кошкой становится очевидной: согласно народным приметам, последняя также является знаком беды, неудачи. Другими словами, женщина, чья природа в большей степени соответствует природе кошки, не может не разрушать собственно человеческие отношения и жизнь тех, кто её любит, или  встречается ей на жизненном пути,  или  в силу обстоятельств вынужден служить её прихотям.

        В повести Пушкина образ  старой графини связан с мистическими, иррациональными силами, он является орудием Судьбы. У  героини  Людмилы Улицкой такой мистической связи с судьбой нет, хотя сам облик Мур, её умение повелевать другими  подчёркиваются в тексте  такими словами: «нечеловеческое обаяние», «нечеловеческая красота».

        В ходе своей работы мы пришли к выводу, что        современная Пиковая Дама помогает более полно  понять пушкинскую героиню. Унижая слабых, кротких, добрых, тешит она своё  властолюбие, капризничает, привередничает, равнодушная к собственным детям, внукам, живёт только для себя, являясь символом крайнего эгоизма.

        Однако не менее губительной для окружающих людей оказывается и та жертвенная любовь, носителем которой выступает Анна Фёдоровна. Непрестанно подчиняя собственную жизнь прихотям и желаниям Пиковой Дамы, Анна Фёдоровна порождает из числа своих близких социальных паразитов. О верности подобного предположения свидетельствует и намерение дочери и внуков бросить дом ради полного удовольствий и достатка мира Марека, и пренебрежение к нуждам близких, которое демонстрирует Леночка – правнучка Мур, студентка вуза.

        Таким образом, мы видим, что  крайний эгоизм и  чрезмерное терпение, жертвенность одинаково пагубно сказываются на жизни человека. В этом один из возможных смыслов  реинтерпретации, представленной в рассказе Л. Улицкой «Пиковая Дама».

Библиография

1.Волкова П. С. «Пиковая дама»: опыт реинтерпретации// Музыкальное искусство: История и современность: Сб. науч. Ст. к 40-летию АГК. – Астрахань: Изд-во АИПКП, 2009.

2.Гей Н. Проза Пушкина. – М. : Наука, 1989.

3.Евстратов А. Н. Проблема соотношения рационального и иррационального в повести А. С. Пушкина «Пиковая  дама». – Вестник  №1, 2011.

4. Измайлов Н. Фантастическая повесть // Русская повесть XIX века. – Л.: Наука , 1973.

5. Муравьёва О. С. Фантастика в повести Пушкина «Пиковая дама» // Пушкин: исследования и материалы. – Л.: Наука, 1978.

6. Пушкин А. С. Пиковая дама// Пушкин А. С. Романы и повести. – М., 1981.

7. Раскольников Ф. Статьи о русской литературе. – М.: Информ, 2002.

8. Улицкая Л. Пиковая Дама//Улицкая Л. Первые и последние. Рассказы. – М., 2008.