"Мышкина сказка".

Региональный конкурс авторской сказки «Старая, старая сказка»

Еремченко Владислав Владимирович

Муниципальное казенное общеобразовательное учреждение

«Богучарская средняя общеобразовательная школа №2»

8 лет

Воронежская обл., г. Богучар, ул. Дзержинского, д. 178, кв. 21.

8-47366-2-21-14

     Почему люди боятся мышей? Они что, боятся, что мы им мебель погрызём? Я не такая. Я не грызу мебель, я люблю яблоки. Красные, зелёные, жёлтые…Они лежат у людей в кладовке. Я там живу. Когда хозяйка приходит сюда и видит меня, она кричит так, как будто я динозавр. Странная она. Но мне она очень нравится. Её зовут Татьяна Николаевна, она полненькая, с серыми глазами и короткими светлыми волосами. Она меня боится.

     Сначала при звуках её голоса я выходила из своей норки и улыбалась ей. Но она с криками убегала, и я стала наблюдать за ней из-под нижней полки, на которой стоят какие-то банки. Татьяна Николаевна часто напевает что-то, когда наводит порядок в кладовой. У неё тихий и нежный голос, и поёт она что-то о роще золотой и журавлях. Я знаю, кто такие журавли: в кладовке много старых журналов. Там и про динозавров написано…

     Когда к Татьяне Николаевне приезжают внуки, они часто приходят в кладовую… То в прятки играют, то за компотом приходят, или за вареньем. Самого маленького зовут Серёга. Это он сам себя так называет, а ему восемь лет. Я хотела с ним подружиться, залезла на среднюю полку, когда он искал там банку с малиновым вареньем. Он увидел меня и улыбнулся. Я глазам своим не поверила. Он взял меня на руки и отнёс к себе в детскую комнату. Бабушке сказал, что я буду жить с ним. Я так обрадовалась! Но Серёга посадил меня в клетку и стал заставлять меня стоять на задних лапках. Он кормил меня только тогда, когда я изображала из себя дрессированную цирковую мышь. Это глупо. Мне нужен был друг.

     Зато ко мне часто заходила Татьяна Николаевна. Она садилась возле клетки и смотрела мне в глаза. Если бы я могла попросить её спеть мне песню о журавлях, я бы обязательно это сделала. Но я не могла. Татьяна Николаевна говорила, что я хорошенькая, и она меня совсем не боится, пока я сижу в клетке. А я смотрела в её серые глаза и понимала, что именно она может стать моим другом. Только как? Мне нужно было что-то сделать. И тогда я стала кувыркаться и подпрыгивать при ней. Серёга обиделся и сказал, что его я совсем не слушаюсь, а при бабушке готова плясать. Татьяна Николаевна забрала меня к себе в комнату. Вместе с клеткой. Она назвала меня Бусинкой, потому что у меня глаза, как бусинки. Странная она. Я же не называю её Мышкой, хотя у неё серые глаза.

     По вечерам Татьяна Николаевна сидела за своим компьютером и что-то печатала на клавиатуре. Быстро-быстро, как будто дождь стучит по крыше. Она говорила кому-то по телефону, что пишет книгу о том, кто сочинил песню о роще и журавлях. У него тоже светлые кудри и серые глаза. Может быть, он её родственник?

     А потом моя хозяйка заболела. Её увезла громкая машина. Серёга кормил меня, рассказывал, что бабушка часто спрашивает обо мне, когда они приходят к ней в больницу. Я начала скучать сразу, а потом моя грусть стала жить вместо меня. Я тоже странная, наверное…

     Через много-много дней Татьяну Николаевну привезла та же самая машина, её внесли на носилках и уложили в кровать. Люди за дверью шептались о том, что она скоро совсем умрёт, а пока просто не сможет встать с постели. Ещё говорили, что она вернулась, чтобы закончить книгу. Она лёжа продолжала печатать что-то, не обращая на меня внимания. Когда я начинала кувыркаться, Татьяна Николаевна говорила о том, что ей совсем некогда со мной играть, что у неё совсем мало времени. А мне моя грусть не давала дышать. Я знала о том, что каждая мышка может попросить у Жизни об одном одолжении, даже самом странном. И я попросила… Попросила о том, чтобы быть совсем рядом с Татьяной Николаевной.

     Это было вечером. А проснулась я от того, что меня кто-то держал рукой. Это была Татьяна Николаевна, она радостно называла меня своей новой Мышкой, Беспроводной Мышкой.

     Я всё поняла. А люди – нет. Они искали меня несколько дней, потом перестали. А я постоянно лежала на одеяле рядом со своей хозяйкой.  Она часто прикасалась ко мне, и я чувствовала тепло её руки. Она все писала свою книгу о поэте. Только глаза у него оказались не серые, а синие. Это в старом журнале в кладовой они у него серые, потому что фотография чёрно-белая. Значит, они не родственники. Зачем она о нём пишет?

     А потом Татьяна Николаевна уехала надолго. Меня положили на полку в кладовой рядом со старыми журналами. И никто меня не боялся.