Очерк "По дорогам памяти"

Очерк.

«По дорогам Памяти»

       Мой прадед, Гуськов Иван Семёнович, родился в 1918 году и призвался в ряды советской армии в 1939 году.

      Когда я родился, его уже не было. Мы бы и не знали о периоде его службы, потому что, пройдя  войны, прадедушка никогда ничего не говорил об этом родным. Наверно, пережив все тяготы и ужасы войны, он хотел оградить своих близких, чтобы даже по рассказам они не знали, через что пришлось пройти русскому народу. Если бы моему деду, когда он еще учился в школе, не задали бы по истории написать о каком-нибудь эпизоде о войне из жизни воевавших родственников. И тогда он с одноклассниками отправился в библиотеку, где наткнулся на дивизионную газету №46 за 1945 год.  Из которой мы знаем один-единственный случай из всех, что произошли с ним.

     Одна из крупнейших операций 1943 года является Курская битва, к которой войска обеих сторон стали усиленно готовиться с апреля. Весенний день клонился к ночи. Майор, начальник особого отдела ставит задачу группе разведчиков: разведать большаки, замечая и припоминая, какие части противника движутся и в каком направлении, что представляет собой тыл высадки, надо знать резервы противника, место нахождения аэродромов. Десант высаживается самолётом, километров за 90, за линией фронта. Группа готовилась уже несколько дней: каждый присмотрелся друг к другу, не новички – Толя Козлов – минер, очень кстати, Агафонов и Житников – давно обстрелянные бойцы. Старшим группы шёл мой прадед . Он был, пожалуй, самым старшим по возрасту, война продлила  его срок службы. Полёт был совсем недолгим, условными сигналами группа собралась. Теперь хорошо замаскировать парашюты и сдвинуться, с места, хотя, кажется, все прошло не замеченным, но предосторожность никогда не была лишней. Рассвело… где – то недалеко должна проходить дорога – самый важный объект. Вышли во время и обосновались на опушке леса. Вперёд и в стороны просматривались далеко. Чувствовали разведчики: что-то важное замышляется – поток войск был интенсивным. Кажется, на второй деть, когда стемнело, на окраине села повстречали старика, он-то и сказал, что немцы ищут группу разведчиков. Как они могли засечь: повода к этому как будто не было. Но и на одном месте оставаться нельзя еще и потому, что возвращаться они должны, прорываясь через передний край. Разведка шла к линии фронта. И здесь старик дал хорошие сведения: как незаметно можно продвинуться дальше, в одном месте предполагалось местонахождение штаба. Все так и оказалось в действительности. Вначале группа для передвижения использовала только ночь, а день уходил на разведку. Шли седьмые сутки: линия фронта не чувствовалась, а интенсивность передвижения и действий врага заметно возросла, все труднее становилось передвижение к фронту. Задание было выполнено. Теперь бойцов мучило одно: как выйти к своим. И тут случилось то, что в их задачу не входило: с рассветов они заметили немца, кругом тихо и ни души, и он шел прямо в объятья разведчиков. Захватить его труда не составляло. Но что делать с ним? Расстрелять или довести до своих? Решили сохранить ему жизнь. На передвижение ночи уже не хватало. Мой прадед пошел на хитрость. Следуя прямо через расположение немцев, он под страхом смерти заставил своего «языка» провести группу «под конвоем», как военнопленных. Понятно, что в кабинете «конвоира» не было ни одного патрона.

     На исходе девятых суток к передовой. Оказалось, что недалеко от установленного места перехода. Это намного усложняло задачу: поход должен сопровождаться артиллерийским огнем. Группа залегла. Хорошо просматривается передняя траншее и вторая, которая сейчас ближе к разведчикам.

- Где будем прорываться, может в том месте, - показывая рукой и глазами, говорит прадед.

- Опасное место, там наверняка густо заминировано, - говорит Толя Козлов.

       Место прохода намечено, изучена нейтральная полоса, хорошо видны свои. Ночь плотно опускается к земле. Лишь иногда противник выпустит ракету, и она повиснет мертвенным светом на нейтральной полосе, да изредка трассирующие пулеметные очереди разрежут тишину. Оружие готово: не одного выстрела еще не сделано, гранаты припасают ближе.

      И… что это такое, глазам и ушам не верится. Вдруг передний край противника вздрогнул от артиллерийских разрывов, началась пальба из траншей. Другого удобного случая быть не может. И разведчики с первыми разрывами прыгнули  в траншею: здесь никого не было. Теперь, не останавливаясь, гранатами и огнём пробиваются через передний край. Вот и «нейтралка», от ракеты, то ли от пули загорелась копна. Очень некстати. Теперь противник заметил группу прорывающихся. Вот глубокая воронка – туда, второй снаряд не бывает. Ранили Козлова, Агафонова. Но лежать нельзя, только вперёд, к своим, и они заметили группу, хотя и в не могли понять, откуда она могла взяться? Наконец-то перевалились за брутсвер. Солдаты подхватили раненых. Затащили в укрытие. Прадед просит командира срочно доставить их в штаб армейской разведки. А там уже давно их ждут. Оказался полезным «язык» и в другом случае: у пленного были ценные сведения для нашего командования.

       За эту операцию мой прадедушка награждён орденом Красного Знамени. Кроме этого была медаль Жукова, медаль «За победу над Германией» и много других наград. Но главной наградой, как говорил он сам, стала Великая Победа!