Реферат на тему "Лермонтов на Кавказе"

Содержание

1. Введение
2. Первая встреча с Кавказом

  3. Начало творческого пути

  4. Первая ссылка на Кавказ

  5. «Какой роскошный талант!»

  6. Вторая ссылка

  7. Мечты и надежды

 8. Последний приют поэта

 9. Заключение

10. Литература

Введение

Кавказ вдохновенным чудом кавказской природы оставил глубокий след в отечественной литературе и искусстве.

В.Г. Белинский говорил: «Кавказ сделался для русских заветною страною не только широкой раздольной воли, но и неисчерпаемой поэзии, страной кипучей жизни и смелых мечтаний! Кавказ – это целый мир…»

Тема «Лермонтов на Кавказе» далеко не нова и не однажды освещена в трудах ученых, однако в ней еще много неизвестного, неуточненного порой загадочного. 

М.Ю.Лермонтов и сегодня является «главной вершиной Кавказа», «звездой первой величины». Его влияние особенно сильно на тех, кто обращался и обращается к кавказским мотивам. Кавказ стал «колыбелью его поэзии». Поэтому, наверное, он ближе мне, чем кто-либо другой. Ведь мы, жители Кавказских Минеральных Вод, очень любим свой край, а выдающийся Лермонтов, гордость России, написал так много неповторимых стихотворений о нашем крае.

Голос Лермонтова перекликается с голосами поэтов других поколений не только русских, но и других народов мира. Поэзия Лермонтова входит в историю нашей музыки и обогащает изобразительное искусство. Она помогает новым талантам входить на литературный небосвод.

Приветствую тебя, Кавказ седой!

Твоим горам я путник не чужой:

Они меня в младенчестве носили

И к небесам пустыни приучили.

И долго мне мечталось с этих пор

Все небо юга да утесы гор.

Прекрасен ты, суровый край свободы,

И вы, престолы вечные природы!..

(Лермонтов, «Измаил – Бей»)

«Для меня горный воздух – бальзам; хандра к черту, сердце бьется, грудь высоко дышит – ничего не надо в эту минуту: так сидел бы да смотрел целую жизнь».

                                              (Лермонтов, письмо к С.А. Раевскому, 1837 г.)

Первая встреча с Кавказом

Поэт, писатель, драматург. Родился Лермонтов в Москве, в семье офицера. Детство будущего поэта было омрачено ранней смертью матери и постоянной тяжбой между бабушкой и отцом. Тяжелые впечатления детства наложили отпечаток на характер юноши, способствовали формированию натуры с повышенными эмоциональными реакциями.

Уже в детские годы у Лермонтова проявилась такая черта его характера, как мечтательность, склонность к фантазии. Предметом его пристального внимания становится природа. В образах природы будущий поэт ищет и находит соответствия своим душевным переживаниям. Особую роль в развитии Лермонтова - поэта сыграли поездки на Кавказ, пробуждавшие его поэтическое вдохновение.

Когда у помещицы Елизаветы Алексеевны Арсеньевой стал поправляться после тяжелой болезни маленький внук Мишель, врачи посоветовали повезти его на Кавказские Минеральные Воды. Мысль о путешествии из Пензенской губернии на далекий юг, в места близ которых происходили военные действия, беспокоила бабушку, но еще больше тревожило ее состояние здоровья ребенка. Арсеньева решила ехать в Горячеводск, как тогда называли Пятигорск; там жила ее родная сестра -  Екатерина Алексеевна Хостатова. Собираясь в дорогу, Арсеньева узнала, что на Кавказ едут также некоторые родственники и знакомые.

Поездка на лошадях, по плохим дорогам была продолжительна. Внуку Арсеньевой – любознательному, не по летам развитому мальчику – она дала незабываемые, разнообразные впечатления. О Кавказе он слышал немало интересных рассказов от тетушки, Екатерины Алексеевны, когда она наезжала навестить свою дочь М.А.Шан-Гирей, жившую в своем имении Апалихе, расположенной близ имения Арсеньевой Тарханы. То, что ему раньше смутно рисовалось по этим рассказам, теперь предстало воочию: быстрые, шумные реки, маленькие крепости, затерянные в степных просторах, и при въезде в ущелья, лихие всадники в косматых шапках и бурках и громады гор, поросших внизу дремучими лесами и подымающих в заоблачную высь свои скалистые зубцы, покрытые броней нетающего, ослепительно сверкающего льда.

Арсеньеву и её внука сопровождали в пути доктор Ансельм Левис, воспитатель Иван Капэ, высокий и худощавый эльзасец с горбатым носом, офицер наполеоновской гвардии и бонна- немка Христина Осиповна Ремер, добрая, внимательная к детям старушка. В спутники внуку Арсеньева взяла его сверстника – Михаила Пожогина-Отрошкевича. В Горячеводске мальчуганы сблизились с новым товарищем, родственником их Акимом Шан-Гирей, который был моложе их года на четыре.

Мальчик, привыкший к спокойной, размеренной жизни в Тарханах, находился теперь среди иных людей, в иной обстановке. Здесь, при внимательном уходе бабушки, он быстро укрепил свое здоровье и жадно впитывал все новые впечатления.

Отправляясь на Кавказ он захватил с собой альбом покойной матери, заключавший в себе стихи, вписанные ею и бабушкой. В этот альбом он вносил свои рисунки и памятки; сюжеты рисунков – изображения гор, черкесов, моря; под одним из рисунков сделана надпись: «M. L., июня 13-го дня, 1825 года, теплые воды».

Старожилы в Тарханах помнили, что Миша, побывав на Кавказе, все им был занят, из воску лепил горы и черкесов, и «играл в Кавказ».

Начало творческого пути

Яркие, разнообразные впечатления, вынесенные из поездки на Кавказ в 1825 году, сыграли громадную роль в формировании и развитии раннего творчества Лермонтова. Впоследствии, будучи уже студентом Московского университета, Лермонтов вспоминал об этих чарующих картинах, глубоко волновавших его чувство:

"Синие горы Кавказа, приветствую вас!

Вы взлелеяли детство мое,

Вы носили меня на своих одичалых хребтах;

Облаками меня одевали;

Вы к небу меня приучили,

И я с той поры все мечтаю о вaс да о небе..."

- писал 16-летний Лермонтов.

Интерес Лермонтова к Кавказу обусловлен различными причинами. Поэт несколько раз посещал этот край в детские годы и в последующее время. Полюбив Кавказ еще «в младенческих летах», он на протяжении своей литературной деятельности посвятил ему много прекрасных произведений, написанных в стихах и прозе.

Он стал систематически  писать стихи с 1828 г., обращаясь преимущественно к жанру поэмы и лирики. Начиная с этой поры, кавказская тематика занимает  видное место в его поэзии, и эта черта навсегда становится характерной для его литературной деятельности.

Никто из русских классиков не посетил Кавказ в таком раннем возрасте и не полюбил его так глубоко, как Лермонтов.

Романтически настроенный в ранней юности, Лермонтов в первых художественных созданиях испытал на себе  большое влияние Байрона, Пушкина и других русских и иностранных писателей. В особенности сильно воздействовал на него Пушкин; как певец Кавказа, Лермонтов является его прямым и самым выдающимся его продолжателем.

За 5-6 лет раннего периода своего творчества он создает целый ряд поэм и лирических произведений, посвященных Кавказу.

По собственному признанию поэта, он «начал марать стихи в 1828 году». В этом году им написаны были две поэмы с кавказским сюжетом – «Черкесы» и «Кавказский пленник».

Для поэмы «Черкесы» «основанием послужили рассказы, переданные ему теткой его Хостатовой, постоянной жительницей окрестностей Пятигорья, женщиной, храбростью своею снискавшею известность даже на Кавказе».

В густом лесу видна поляна,

Чуть освещенная луной,

Мелькают,  будто из тумана,

Огни на крепости большой.

Вдруг слышен шорох за кустами,

Въезжают несколько людей;

Обкинув всё кругом очами,

Они слезают с лошадей.

На каждом шашка, за плечами

Ружьё заряжено висит,

Два пистолета, борзы кони;

По бурке на седле лежит.

Огонь черкесы зажигают,

И все садятся тут кругом;

Привязанные к деревам

В лесу кони траву щипают,

Клубится дым, огонь трещит,

Кругом поляна вся блестит.

Одна из ранних поэм Лермонтова - "Кавказский пленник" (1828). Она написана под сильным влиянием А.С.Пушкина. Вместе с тем эта поэма -своеобразный этап в овладении молодым поэтом основами мастерства. Лермонтов переделывает сюжет пушкинского "Кавказского пленника", иную функцию выполняет в поэме образ природы. Отличительным свойством лермонтовского пейзажа становится его слитность с миром чувств лирического героя. Природа наделяется теми же, что и герои, качествами и приметами. В романтическом мире раннего Лермонтова человек и природа равновелики.

Там Терек издали кружит,

Меж скал пустынных протекает

И пеной зыбкой орошает

Высокий берег; лес молчит;

Лишь изредка олень пугливый

Через пустыню пробежит;

Или коней табун игривый

Молчанье дола возмутит.

Цикл произведений с кавказской тематикой, написанных Лермонтовым до первой ссылки, завершается поэмой «Хаджи Абрек», относящейся к 1833-1834 гг. Она была, помимо желания самого автора передана в журнал «библиотека для чтения» и напечатана в нем в 1835 г.

В современной печати поэма Лермонтова, тогда еще неизвестного писателя, не встретила отзывов. В среде родных поэта выступление его в печати было  принято очень сочувственно. В октябре того же года бабушка писала ему: «Стихи твои, мой друг, я читала бесподобные, а всего лучше меня утешило, что тут нонешней модной неистовой любви, и невестка сказывала, что Афанасью (брату бабушки) очень понравились стихи твои и очень их хвалил… Стихи твои я больше десяти раз читала».

Первая ссылка на Кавказ

29 января 1837 года вся передовая Россия была потрясена страшным известием. Великий русский поэт, гордость русского народа, А.С. Пушкин умер от тяжелой раны, полученной на дуэли с Дантесом.

Ссылка Лермонтова на Кавказ (1837г.) связана с «делом о непозволительных стихах», написанным им по поводу трагической гибели Пушкина. Стихотворение его «Смерть поэта» в рукописном виде получило очень широкое распространение; один экземпляр его списка, с надписью «Воззвание к революции», был кем-то из врагов автора направлен Николаю I. Лермонтова арестовали и после следствия и приговора отправили в Нижегородский полк, находившейся тогда в Кахетии. По пути он заболел и для лечения отправился в Пятигорск. Оттуда он писал М.А. Лопухиной (31 мая):

«В точности держу слово и посылаю вам, мой милый и дорогой друг, а также сестре вашей черкесские башмаки, которые обещал вам; их шесть пар, так что поделить их вы легко можете без ссоры; купил их как только отыскал. Я теперь на водах, пью и купаюсь, словом веду жизнь настоящей утки. …У меня здесь очень хорошее помещение; каждое утро из своего окна смотрю на всю цепь снеговых гор и на Эльбрус; вот и теперь, сидя за письмом к вам, я по временам кладу перо, чтобы взглянуть на этих великанов: так они прекрасны и величественны».

Особенно же знаменательны были для Лермонтова во время пребывания на Кавказе в 1837 году многочисленные встречи с различными писателями и общественно-политическими деятелями.

В Пятигорске поэт часто виделся с поэтом Н.М. Сатиным, бывшем товарищем по московскому Благородному пансиону. Сатин в это время лечился; посещая его, Лермонтов познакомился в его обществе с доктором Майером, прототипом Вернера в «Княжне Мери», и В.Г. Белинским.

Сатин в своих воспоминаниях сообщает, что поэт заходил к нему почти ежедневно после обеда отдохнуть и поболтать; он не любил говорить о своих литературных занятиях, не любил даже читать своих стихов, но зато охотно рассказывал о своей светской жизни.

«В одно из таких посещений, - говорит автор, - он встретился у меня с Белинским. Познакомились, разговор вертелся на разных пустячках; они даже открыли, что оба уроженцы города Чембар (Пензенской губ.)».

Несмотря на крайне неблагоприятные условия, препятствовавшие свободной творческой деятельности поэта, он в том же году находясь на Кавказе написал одно из своих самых выдающихся произведений – «Песню про купца Калашникова». В том же году Лермонтовым создан ряд классических стихотворений; из них некоторые навеяны кавказскими впечатлениями – «Кинжал», «Спеша на север из далека».

Тебе, Казбек, о страж востока

Принес я, странник, свой поклон.

Чалмою белою от века

Твой лоб наморщенный увит,

И гордый ропот человека

Твой гордый мир не возмутит.

Мотивы о Кавказе звучат у поэта под впечатлением недавней длительной поездки и в последующие годы.

А по поводу «Песни про купца Калашникова», напечатанной, под давлением цензуры, без указания автора, Белинский писал: «Не знаем имени автора этой песни, которую можно назвать поэмою, но если это первый опыт молодого поэта. То не боимся попасть в лживые предсказатели, сказавши, что наша литература приобретает сильное и самобытное дарование. Ту же поэму в 1839 году он называет «замечательной», а по поводу баллады «Три пальмы» говорил в письмах: «Боже, какой роскошный талант! Право, в нем таится что-то великое». Или: «На Руси явилось новое могучее дарование – Лермонтов».

«Какой роскошный талант!»

В 1838 -1840 гг. Лермонтов вырастает в крупнейшего писателя того времени. В печати появились такие замечательные его произведения, как «Дума», «Поэт», «Белла», «Русалка», «Не верь себе», «И скучно и грустно», «Тамань» и другие. В феврале 1840 г. вышел в свет «Герой нашего времени». Осенью того же года был издан небольшим томиком сборник стихотворений и поэм.  

И скучно и грустно, и некому руку подать

В минуты душевной невзгоды…

Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..

А годы проходят – все лучшие годы!

Любить… но кого же?.. на время – не стоит труда,

А вечно любить невозможно.

В себя ли заглянешь? – там прошлого нет и следа:

И радость, и муки, и все там ничтожно…

Что страсти? – ведь рано иль поздно их сладкий недуг

Исчезнет при слове рассудка;

И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, -

Такая пустая и глупая шутка…

«Как безумный, твердил я дни и ночи эту чудную молитву («В минуту жизни трудную…»), - но теперь я твержу, как безумный, другую молитву: «И скучно и грустно!.. И некому руку подать…» - писал Белинский.

Расширяются и упрочиваются литературные знакомства молодого поэта, над головой которого, однако, вновь стали сгущаться темные тучи.

Настроение Лермонтова и отношение к нему высшего общества метко охарактеризовано И.С. Тургеневым, встретившим его в конце декабря 1839 года дважды – в доме княгини Шаховской и под новый год, на балу, в зале дворянского собрания.

«Внутренне Лермонтов, вероятно, скучал глубоко; он задыхался в тесной сфере, куда его втолкнула судьба. На бале Дворянского собрания ему не давали покоя, беспрестанно приставали к нему, брали его за руки; одна маска сменялась другою, а он почти не сходил с места и молча слушал их писк, поочередно обращая на них свои сумрачные глаза. Мне тогда же почудилось, что я уловил на лице его прекрасное выражение поэтического творчества». Особы, которых задел поэт, были, по-видимому дочерьми царя. Поведение Лермонтова вызвало негодование графа Бенкендорфа, начавшего преследовать его.

Повод к удалению Лермонтова из столицы скоро нашелся. Из-за дуэли с сыном французского посланника Эрнестом де Барантом, происшедшей в феврале 1839г. и закончившейся для обоих противников без серьезных последствий, Лермонтов подвергся аресту, а затем высылке на Кавказ.

Вторая ссылка

В начале мая поэт выехал из Петербурга на юг. 9 мая в Москве на именинах у Гоголя, он читал отрывки из поэмы «Мцыри», в то время еще не появившейся в печати. Из Москвы он выехал в последних числах мая. По пути он побывал в Новочеркасске, где прожил у генерала М.Г. Хомутова три дня и ежедневно бывал в театре. 10 июня Лермонтов приехал в Ставрополь, где находилась главная квартира командующего Кавказской линией. Он был зачислен в отряд генерала-лейтенанта Галафеева, производивший военные операции в Чечне.

Интересные сведения о боевой походной жизни поэта сообщает его сослуживец Константин Христофорович Мамацев, бывший в то время подпоручиком: «Я хорошо помню Лермонтова и как сейчас вижу его перед собою, то в красной канаусовой рубашке, то в офицерском сюртуке без эполет, с откинутым назад воротником и переброшенною через плечо черкесскою шашкой, как обыкновенно рисуют его на портретах. Он был среднего роста, с смуглым или загорелым лицом и большими карими глазами. Натуру его постичь трудно. В кругу своих товарищей, гвардейских офицеров, участвовавших вместе с ним в экспедиции, он был всегда весел, любил острить, но его остроты часто переходили в меткие и злые сарказмы, не доставлявшие особого удовольствия тем, на кого они были направлены. Когда он оставался один или с людьми, которых любил, он становился задумчив, и тогда лицо его принимало необыкновенно выразительное, серьезное и даже грустное выражение; но стоило появиться хотя одному гвардейцу, как он тот час же возвращался к своей банальной веселости, точно стараясь выдвинуть вперед одну пустоту светской петербургской жизни, которую он презирал глубоко. В эти минуты трудно было узнать, что происходило в тайниках его великой души. Он имел склонность и к музыке, и к живописи, но рисовал одни карикатуры, если чем интересовался – так это шахматной игрою, которой предавался с увлечением».

Барон Пален, за несколько дней до битвы при Валерике, набросал карандашом портрет поэта, изображенного в профиль, в летней измятой фуражке, с небольшими баками, которые он отпустил в походе. В эпопее боевой жизни Лермонтова этого времени особенно знаменателен день Валерикского сражения (11 июля).

На берегу, под тенью дуба,

Пройдя завалов первый ряд,

Стоял кружок. Один солдат

Был на коленах; мрачно, грубо

Казалось выраженье лиц,

Но слезы капали с ресниц,

Покрытых пылью… на шинели,

Спиною к дереву, лежал

Их капитан. Он умирал;

В груди его едва чернели

Две ранки; кровь его чуть-чуть

Сочилась. Но высоко грудь

И трудно подымалась, взоры

Бродили страшно, он шептал…

«Спасите, братцы. – Тащат в горы.

Постойте – ранен генерал…

Не слышат…» Долго он стонал,

Но все слабей, и понемногу

Затих и душу отдал богу;

На ружья опершись, кругом

Стояли усачи…

Галафеев об участии в этом бою Лермонтова доносил начальству следующее: «Тенгинского пехотного полка поручик Лермонтов во время штурма неприятельских завалов на реке Валерике имел поручение наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны и уведомлять начальника об ее успехах, что было сопряжено с величайшею для него опасностью от неприятеля, скрывавшегося в лесу за деревьями и кустами. Но офицер этот, несмотря ни на какие опасности, исполнял возложенное на него поручение с отменным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших ворвался в неприятельские завалы». Поэт был представлен к Владимиру 4-й степени с бантом, но корпусный командир заменил эту награду орденом Станислава 3-й степени виду того, что «поручик орденов не имеет».

Боевые заслуги Лермонтова отмечались в связи с его участием и в других военных операциях. За участие в экспедиции, состоявшейся в конце октября и в начале ноября, он был представлен к награде вторично, на этот раз к золотой сабле с надписью «За храбрость». В правящих сферах ходатайства о награждении поэта неуклонно отклонялись.

Этот год был знаменателен в отношении быстрого роста известности Лермонтова. Выход в свет «Героя нашего времени», сборника стихотворений, появление статьи Белинского о названном романе способствовали упрочению славы молодого писателя. В «Отечественных записках» появился ряд новых стихотворений Лермонтова. В рукописи у автора находились такие замечательные лирические произведения, как «Пленный рыцарь», «Есть речи», «Завещание», «Валерик», «Прощай, немытая Россия».

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный народ.

Быть может, за стеной Кавказа

Сокроюсь от твоих пашей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей.

11-го декабря военный министр А.И. Чернышев сообщил командиру отдельного кавказского корпуса о том, что поручику Тенгинского полка Лермонтову разрешен отпуск в Петербург сроком на два месяца.

Мечты и надежды

Он надеялся получить отставку, всецело заняться творческой работой, мечтал об основании журнала.

В литературной и товарищеской среде он был встречен очень радушно, но в правящих кругах враждебное отношение к нему не изменилось. В конце февраля он писал одному из своих знакомых, служивших на Кавказе, Д.С. Бибикову: «Я скоро еду опять к вам и здесь остаться у меня нет никакой надежды, ибо я сделал вот какие беды: приехав сюда в Петербург на половине масленицы, я на другой же день отправился на бал к г-же Воронцовой, и это нашли неприличным и дерзким. Что делать? Кабы знал, где упасть, соломку бы подослал; обществом зато я был принят очень хорошо… Из Валерикского представления меня здесь вычеркнули…»

«Неприличие» и «дерзость» поведения Лермонтова заключались в том, что он, едва прибыв в столицу и не явившись по форме к начальству, отправился в обычном армейском мундире с короткими фалдами в аристократический дом – к графине Воронцовой-Дашковой, на балу у которой находился великий князь Михаил Павлович.

Присутствие опального офицера на балу, на котором были члены императорской фамилии, послужило новым поводом к его травле. Настойчивые просьбы влиятельных друзей несколько смягчили отношение военных властей и графа Бенкендорфа к Лермонтову; поэт даже надеялся, что он получит отставку, но надежды его не оправдались, и в конце апреля он должен был выехать на Кавказ. Спутником поэта был родственник его А.А. Столыпин (Монго). 9 мая они прибыли в Ставрополь.              

Последний приют поэта

По приказу командующего войсками Лермонтов был прикомандирован к отряду, действовавшему на левом фланге, для участия в экспедиции.

Приехав в Георгиевскую крепость, поэт изменил первоначальное решение ехать в Темир-Хан-Шуру. Под проливным дождем прибыли  в Пятигорск и остановились на бульваре в гостинице Найтаки.

Это было 23 мая. Лермонтов тотчас же подал рапорт о болезни и ходатайствовал разрешить ему пользоваться минеральными водами. Хлопоты по этому вопросу затянулись. Поэт, настойчиво добивавшийся осуществления своего желания, представил 15 июня медицинское свидетельство о болезни и 23 числа получил от местного коменданта Ильяшенко разрешение остаться в Пятигорске на излечение. После этого он снял со Столыпиным на окраине города небольшой домик, принадлежавший В.И. Чиляеву. Квартира эта была очень скромна, внешний вид домика незатейливый. Домик был деревянный; стены его снаружи были вымазаны глиной и выбелены; крыша покрыта тростником, с одной трубой. Поблизости поселились лица, сыгравшие большую роль в последние дни жизни поэта  - Н.С. Мартынов, М.Н. Глебов и князь А.И. Васильчиков.

Лермонтов имел в Пятигорске много знакомых, с которыми встречался на прогулках, пикниках и вечерах. Часто приходилось ему бывать в доме генерала-лейтенанта Петра Семеновича Верзилина; его супруга Мария Ивановна была радушной хозяйкой; три же дочери – Аграфена Петровна, Надежда Петровна и Эмилия Александровна (дочь М.И. от первого брака) пользовались большим вниманием военной молодежи.

По словам Эмили Александровны, вышедший в последствии за родственника и близкого друга Лермонтова А.П. Шан-Гирея, она познакомилась с поэтом в мае того года; он часто сердил ее своими шутками, и они то ссорились, то снова мирились. Впоследствии молва создала легенду, будто Лермонтов изобразил Эмилию Александровну в образе княжны Мери.

Поэт встречался в это время с Л.С. Пушкиным, юнкером Бенкендорфом, князем Сергеем Трубецким, полковником Зельмиц, офицером Лисаневичем, Р. Дороховым, полковником С.Д.Безобразовым, поэтом Дмитриевским и другими лицами. По воспоминанием Лорера Лермонтов был душою этого общества.

С Н.С. Мартыновым, которого поэт знал еще по юнкерской школе, у него были  приятельские отношения, но тесной дружбы между ними не было, да и могло быть. Человек пустой и самолюбивый, он принадлежал к разряду тех людей, которых Лермонтов заклеймил в «Княжне Мери» (Грушницкий и его окружение) и в очерке «Кавказец».

Находясь в Пятигорске, Мартынов обращал на себя общее внимание своим костюмом и манерами; носил черкеску необычного покроя, громадный кинжал, позировал, драпируясь в байронизм.

Молодежь, в среде которой часто встречали Лермонтова, проводила время в различных развлечениях, и многим казалось, что поэт ничем как будто бы и не выделяется в этом обществе. «Где было Мартынову задумываться над Лермонтовым, как великим поэтом, - справедливо говорит профессор Висковатов, - когда люди, как товарищ поэта Арнольди, еще в 1884 году говорили, что все они в то время писали стихи не хуже Лермонтова».

Лишь лица чуткие, ценившие его, как замечательного поэта, с восхищением следили за каждым новым его произведением, тревожились за его судьбу, с глубокой искренностью выражали восхищение перед его необычным дарованием, видели в нем лучшую надежду России.

Одним из любимых развлечений пятигорской молодежи было участие в заполнении страниц альбома, в который заносились записи и рисунки различного рода. Альбом этот хранился у приятеля поэта - Глебова. В лермонтовских рисунках Мартынов играл главную роль. Поэт изображал в карикатурном виде въезд Мартынова в Пятигорск и восхищенных красотою всадника дам: рисовал его человеком огромного роста, с громадным кинжалом от пояса до земли, объясняющимся с миниатюрной Надеждой Петровной Верзилиной, на поясе которой был маленький кинжальчик. Подсмеивался Лермонтов и над тем, что Мартынов был плохим ездоком. Рисовал в комическом виде поэт и самого себя, и других своих знакомых, он больше всех доставалось Мартынову, тип которого он довел до такой простоты, что рисовал характерную кривую линию да длинных кинжал, и каждый тотчас узнавали, кого он изображает. Обыкновенно наброски рассматривались в товарищеском кругу; составители не щадили ни себя, ни друзей; сердится на шутки было неудобно, но некоторые рисунки показывались не всем, и это очень раздражало Мартынова. Это не проходило бесследно и способствовало вспышке ссоры между Лермонтовым и «Мартышкой», как называл его поэт.

Внутренне Лермонтов задыхался в этой среде и глубоко страдал от затаенной скорби и одиночества.

8 июля молодежь устроила пикник и бал в гроте Дианы. Декабрист Лорер, бывший на этом балу, говорит в своих воспоминаниях: «Кто думал тогда, кто мог предвидеть, что через неделю после такого веселого вечера настанет для многих или, лучше сказать, для всех нас, участников, горесть и сожаление!».

13 июля в доме Верзилиных вечером собралось большое общество. Э.А. Шан-Гирей в своих воспоминаниях сообщает следующее: «…М.Ю. дал слово не сердить меня больше, и мы, провальсировав, уселись мирно разговаривать. К нам присоединился Л.С. Пушкин, который также отличался злоязычием, и принялись они вдвоем острить свой язык. Несмотря на мои предостережения удержать их было трудно. Ничего злого особенно не говорили, но смешного много; но вот увидели Мартынова. Не выдержал Лермонтов и начал острить на его счет, называя его montagnard au grand poignard.

   Надо же было так случится, что, когда Трубецкой ударил последний аккорд, слово poignard раздалось по всей зале. Мартынов побледнел, закусил губы, глаза его сверкнули гневом; он подошел к нам и голосом весьма сдержанным сказал Лермонтову: «Сколько раз просил я вас оставить свои шутки при дамах», и так быстро отвернулся и пошел прочь, что не дал и опомнится Лермонтову. Танцы продолжались, и я думала, что тем кончилась вся ссора. На другой день Лермонтов и Столыпин должны были ехать в Железноводск. После уже рассказывали мне, что, когда выходили от нас, то в передней же Мартынов повторил свою фразу, на что Лермонтов спросил: «Что же, на дуэль что ли вызовешь меня за это?» Мартынов ответил решительно «да», и тут же назначили день. Все старания товарищей к их примирению оказались напрасными».

        Отправляясь в Железноводск, поэт посетил Лорера.

«В одно утро, - рассказывает Лорер, - я собирался идти к минеральному источнику, как к окну моему подъехал какой-то всадник и постучал в окно нагайкой. Обернувшись, я узнал Лермонтова и просил его слезть и войти, что он и сделал. Мы поговорили с ним несколько минут, и потом расстались, а я и не предчувствовал, что вижу его в последний раз… дуэль его с Мартыновым уже была решена, и 15 июля он был убит».

В тот же день, в 7 часов вечера, в окрестностях Пятигорска, у подошвы Машука состоялась дуэль. Секундантами были: у Лермонтова – А.И. Васильчиков, у Мартынова – М.Н. Глебов. Присутствовали также Трубецкой, Столыпин, Дорохов. Старожилы рассказывают, что 15 июля под вечер Дорохов много раз выезжал верхом на коне и что знавших этого человека его суетня поразила: «Что-нибудь да замышляется недоброе, если Дорохов так суетится!».

Отмерив от барьера по 10 шагов, секунданты развели Лермонтова и Мартынова в разные стороны, условившись сходиться каждому на 10 шагов по команде «марш». А.И. Васильчиков рассказывает:

«Зарядили пистолеты. Глебов подал один Мартынову, а другой Лермонтову и скомандовали: «сходись». Лермонтов остался неподвижен и, взводя курок, поднял пистолет дулом вверх, заслоняясь рукой и локтем по всем правилам опытного дуэлиста. В эту минуту, и в последний раз я взглянул на него и никогда не забуду того спокойного, почти веселого выражения, которое играло на лице поэта под дулом пистолета, уже направленного на него. Мартынов быстрыми шагами подошел к барьеру и выстрелил. Лермонтов упал. Как будто его скосило на месте, не сделав движение ни взад, ни вперед. Не успев даже захватить больное место, как это обыкновенно делают люди раненые или ушибленные. Мы подбежали. В правом боку дымилась рана, в левом – сочилась кровь, пуля пробила сердце и легкие. Хотя признаки жизни уже исчезли, но мы решили позвать доктора».

«Нет никакого сомнения, - говорит профессор Висковатов, - что г. Мартынова подстрекали со стороны лица, давно желавшие вызвать столкновение между поэтом и кем-либо из не в меру щекотливых или мало развитых личностей. Полагали, что «обуздание» тем или другим способом «неудобного» юноши-писателя будет принято не без тайного удовольствия некоторыми влиятельными сферами в Петербурге.

Многие современники сводили все к одной причине: виною будто бы был несносный характер Лермонтова. Память поэта преследовалась цензурой; в печати сообщались глухие, краткие сведения о его кончине.

Передовое же общество с величайшей скорбью встретило весть о трагической ранней смерти поэта, явившегося достойным продолжателем Пушкина.

В январе 1842 года последовало высочайшее постановление по делу дуэли Лермонтова: Васильчиков и Глебов получили прощение (первый во внимание к заслугам отца, а второй по уважению полученной на войне тяжелой раны), Мартынова присудили к церковному покаянию в Киеве.

В апреле того же года по ходатайству Е.А. Арсеньевой перед высшей властью, тело ее внука было перевезено в село Тарханы и похоронено в фамильной усыпальнице, рядом с прахом его матери.

Заключение

Жизнь поэта оборвалась в Пятигорске, но не закончилась его гибелью. Здесь не только «каждый камень дышит Лермонтовым», здесь многие события неразрывно связаны с его жизнью и творчеством.

Ученые, студенты литературных вузов съезжаются сюда на научные лермонтовские конференции.

Ежегодно 27 июля, в день гибели Лермонтова, в домике-музее устраивается традиционный литературный вечер-концерт, на который могут прийти все желающие.

Маленький, всеми любимый домик на Лермонтовской улице  Пятигорска – еще один источник Кавказских Минеральных Вод, питающий высокие поэтические и патриотические чувства современников…

Так и остался поэт здесь жить навеки!

Литература

1. Е.Польская, Б.Розенфельд

«И звезда с звездою говорит…», 1980г., Ставрополь

2. П. Селегей

Лермонтов с нами, 1974г., Ставрополь