Старик Го

                                                           Старик Го

                                                               1

    Главврач дома ветеранов собирался домой. Был трудный день. Завтра День Победы, приедут гости с подарками и концертной программой. Надо все устроить без излишней суеты, достойно, празднично. Ветеранов как таковых у него уже практически нет: две медсестры и связист. Старички пытаются бодриться, держатся всегда втроем, ухаживают друг за другом, но…с каждым годом их становится все меньше. Есть еще труженики тыла, дети блокадного Ленинграда-это их праздник, это наш общий праздник.

    «Так, медсестра готова, медикаменты только что получили…Праздничный обед накроем в саду…Полевая  кухня прибудет к ужину…»,- мысли о завтрашнем дне не покидали Сергея Петровича. Шутка ли-День Победы! Все его подопечные готовились заранее: актовый зал украсили, стихи собственного сочинения приготовили, вокальную группу организовали. «Барышни» попросили завхоза привезти кому пудру, кому помадку губную, кому духи «Кремль» или «Огни Москвы» (жаль, что с духами ничего не получилось). «Юноши» успели посетить местную парикмахерскую, с вечера гладили брюки. Несмотря на позднее время, было понятно, что в доме не спят.

       Сергей Петрович выключил настольную лампу и увидел во дворе на лавочке одинокую фигуру. Это был странный старик Го. Он был странный и старый, один из самых старых  обитателей дома. Он один не готовился к завтрашнему празднику, он вообще никогда его не отмечал, но утверждал, что 9 мая у него день рождения, хотя по паспорту он родился 1 мая 1925года.Странно все это. Но ни он, ни его умершая год назад жена не любили говорить о прошлом. Они жили друг другом, они жили друг для друга, им было всегда хорошо вдвоем, им никто не был нужен. С ее смертью старик Го не сдался, только совершенно осиротел и замкнулся в себе. Казалось, годы не берут его: рост за метр девяносто, походка хоть медленная, но твердая, речь внятная, память прекрасная. Говорят, высокие люди долгожителями не бывают, наверно, он исключение. Только с близкого расстояния становилось понятно, что перед вами глубокий старик: лицо сплошь изрыто морщинами, высокий лоб слева направо сверху вниз пересечен глубоким шрамом, но глаза…их описать сложно, их надо видеть. Они не мутные, не подернутые пленкой, как у большинства стариков. Они

ясного серого цвета, мягкие и какие-то притягательные. Когда Сергей   Петрович общался со стариком, то старался не отводить взгляда от глаз старика: главврачу казалось, что старик наполняет его могучей энергией.

                                                                                       2

Старик убрал руку с того места, где рядом с ним всегда сидела его Верочка, встал и медленно отправился в дом, туда, где прожил 20 лет. Свет ночника мягко осветил небольшую комнату. На стуле висел приготовленный на завтра костюм, рядом стояли начищенные туфли. Завтра он впервые за двадцать лет будет присутствовать на празднике, завтра он будет отмечать девяностый день рождения. Уже очень много лет он отмечает день рождения не 1 , а 9 мая.

   8мая 1942 года он принял свой первый и последний бой. В этот день рано утром на Крымском фронте в районе совхоза Арма-Эли фашисты перешли в наступление. Сначала длительная воздушная атака, затем пехота и танки. Ему, необстрелянному пацану, было очень страшно. И лукавят те, кто говорят, что смело шли в бой, что ничего не боялись. Нет! Смотреть смерти в глаза всегда страшно, страх парализует, лишает воли! Хочется зажмурить глаза, закрыть уши, зарыться в окопе. Но какая-то неведомая сила заставляет дико кричать и стрелять, стрелять, стрелять…И вот уже атака, кажется, отбитой, как кто-то закричал : «Танки сзади!» Танки двигались медленно, громко ревели их двигатели, противно скрежетали траки, переползая через разбитые орудия, равномерно стреляли пушки. Бой длился долго, силы были неравны, батарея оказалась разбитой, а последний вражеский танк медленно надвигался на окоп. И рядовой Иван Гордеев  поборол сковывающий ужас, сознание его прояснилось, парализующий страх отступил перед непреодолимой ненавистью. Вот сейчас эта железная громадина начнет утюжить их окоп, и тогда не станет ни Ивана Гордеева, ни десятка раненых солдат. Быстро отрезав лямку от вещмешка, он перемотал ею несколько гранат, вскочил во весь свой двухметровый рост и ринулся из окопа навстречу танку. Огромное тело было отличной мишенью. Он ощутил резкую боль, но сумел из последних сил швырнуть связку прям под ненавистное брюхо немецкого танка. Взрыв, яркая вспышка и темнота…

     Военный билет находящегося без сознания рядового был пробит пулей. Прочитать можно было только Го… Иван Иванович. Выяснять фамилию было некогда да и не у кого. Поэтому так и записали: Го Иван Иванович.

   Он очнулся 9 мая в госпитальной палате. Тело ныло от боли, голова раскалывалась, хотелось пить. Весь забинтованный, он не мог пошевелиться. Скосив глаза, увидел большую палату, шесть коек, на которых кто-то спал, кто-то корчился от боли, кто-то истерично хихикал, а кто-то безмолвно смотрел в потолок. Так для него закончилась война. И это осознание не давало ему покоя. Он мучился от мысли, что где-то там идут бои без него. Теперь ему казалось, что он не испытывал бы уже страха и ужаса, он шел бы вперед и крушил врага безжалостно, беспощадно, до победы. Но война для него уже закончилась, он не дойдет до Берлина, он ничего не сделает больше для Победы...

    Путь к выздоровлению был долог, мучителен, труден. И если бы не маленькая медсестричка- хохотушка Верочка, он бы остался инвалидом. При ее появлении боль отступала, хотелось побыстрее встать, пройтись с ней под ручку, хотелось просто взять ее на руки и закружить, как ребенка. Верочка спасла его. Однажды, смеясь, она сказала: «Великан, если встанешь, выйду за тебя замуж!» Кокетливо поправила шапочку и удалилась из палаты.

     Верочка сдержала слово. А через несколько лет подарила ему сына. И настояла назвать его в честь отца. Иван и Ванечка. Отец и сын. Два великана. А потом остров Даманский, похоронка на сыночка Ванечку, горе, слезы, похороны. И остались они с Верочкой одни на всем белом свете.  Когда обоим исполнилось по 70 лет, по обоюдному согласию решили доживать свой век в доме ветеранов среди таких же одиноких стариков.

                                                            3

        Ночь перед празднованием Дня Победы была для военкома бессонной. Завтра состоится очень важное событие в его жизни : завтра он обретет деда. Месяц назад, планируя поздравление в доме ветеранов, военком Иван Гордеев просматривал списки ветеранов. Первым в списке был Го Иван Иванович. Военком не поверил. Зажмурил глаза, а когда открыл их, маленькая строчка выросла до невероятных размеров, в мозгу пульсировало ГО ИВАН ИВАНОВИЧ. Так не бывает! Такие совпадения случаются только в кино! Военком знал, что его отец погиб на Даманском. Мать бережно хранила его фотографию, рассказывала о том, каким он был любящим, заботливым. Как он удивился, узнав что ее фамилия Гордеева, ведь он не

просто Ваня Го : когда-то его отец тоже был Гордеевым. А вот о своих родителях он рассказать успел очень мало.

       В столкновении на Даманском погибло 58 наших пограничников. Среди них и Ваня Го, который даже не успел узнать, что скоро станет отцом. Первое время мать пыталась найти родителей отца, чтобы сообщить им, что Ваня ушел не совсем, что оставил им на радость после себя внука, тоже Ивана. Но не было у нее адреса, не было тогда Интернета…

      Иван Гордеев за прошедший месяц много чего узнал. Выросший без отца, он обрел деда, и не просто деда, а героического деда. А самое главное, что его дед, доживающий свой век в доме ветеранов, теперь обретет семью, будет окружен любовью и заботой. Теперь все встанет на свои места, теперь все будет правильно: его осиротевший дед перестанет жить только воспоминаниями, он обретет будущее в своих правнуках, увидев которых поймет, что жизнь прожита не напрасно.

     За раздумьями ночь пролетела незаметно. Стало светать, послышались робкие голоса птиц. Все оживало и наполнялось новым смыслом для Ивана Гордеева.

                                                              4

   Актовый зал заполнился быстро. Перед первым рядом были поставлены кресла для ветеранов. Сегодня их праздник. Сегодня говорить будут только о них, цветы, поздравления, концерт, полевая кухня-все для них, для маленькой горсточки ветеранов, доживших до 70-летнего Дня Победы, для этих старичков и старушек, не щадивших себя ради Великой Победы. Сегодня их было не узнать: то-ли морщины разгладились, то-ли спины распрямились. Лица радостные, а глаза…От памяти не убежишь, от воспоминаний не спрячешься. Потому и промокают незаметно глаза платочком. Действительно, «это радость со слезами на глазах». Время быстро летит. Сколько кресел поставят перед первым рядом через 10 лет? Кто будет незаметно промокать глаза платочком?- НИКТО!!!

    А сейчас они искоса поглядывают на свои боевые награды. У кого их больше, у кого меньше. Не было наград только у старика ГО. Поэтому он внимательно рассматривал плакат «НИКТО НЕ ЗАБЫТ, НИЧТО НЕ ЗАБЫТО…». Если честно, ему было неуютно среди ветеранов. Ну какой он ветеран? Один день на войне…

      Все дальнейшее старик ГО помнит как во сне : он видит, как он, молодой, высокий, красивый, почему-то в полковничьем кителе, поднимается на сцену. В то же время он осознает, что сидит в зале. А кто на сцене? Как сквозь туман он чувствует в зале всеобщее недоумение и слышит: «Поприветствуем нашего военкома, Гордеева Ивана Ивановича.» Старик оцепенел, он не слышит, о чем говорит военком. Взгляд устремлен на такое родное лицо, лицо его Ванечки. Но как? Ведь Ванечка погиб… Старик очнулся только тогда, когда его стали выталкивать на сцену. В зале кто смеялся, кто плакал, но все хлопали, хлопали ему, старику Го. Когда зал успокоился, военком сказал:

-70 лет награда искала героя, и вот сегодня, в день 70-летия Победы за личную храбрость, проявленную 8 мая 1942 года в бою под Арма-Эли медалью «За отвагу» награждается Гордеев Иван Иванович, который, рискуя жизнью, в своем первом бою подорвал вражеский танк, тем самым спас жизни десятку раненых бойцов. Спасибо, Иван Иванович! Спасибо, дед!

Потом были рукоплескания, слезы, поздравления…

      Главврач дома ветеранов был в шоке, требовалось время, чтобы осознать все происшедшее, но он твердо знал: праздник получился. Погасив свет, он подошел к окну. На лавочке сидели два Ивана Гордеевых. Они держались за руки и молчали. У них пока не было слов. И если молодой Гордеев уже как-то был готов к тому, что произошло, то старик Го еще многое должен был узнать от внука.

    Они встали и медленно пошли к ожидающей машине. Сергей Петрович искренне радовался за старика Го, у которого начиналась новая жизнь, и пусть этой жизни осталось мало, но она наполнилась новым смыслом. Иван Гордеев-Го проживет ее в окружении родных с осознанием того, что, действительно, «НИКТО НЕ ЗАБЫТ, НИЧТО НЕ ЗАБЫТО».