Эссе "Весна на лугу"

 Ермолаев Иван, ученик 9 б класса Государственного бюджетного образовательного учреждения Средняя общеобразовательная школа № 1987 города Москвы

Весна на лугу

эссе

                                                                                Актриса Весна,

                                                                               Актриса Весна,

                                                                              Позволь нам дожить,

                                                                             Позволь нам допеть

                                                                            До весны...

                                                                                              Юрий Шевчук

                                                                                    (в посвящении покойной жене)

…Сразу же почему-то вспоминается Окуджава:

        Ты не бойся слова «кровь» -

        кровь, она всегда прекрасна,

        кровь ярка, красна и страстна…

        Красное – в самом буквальном смысле – море катит свои валы через невнятные селения (Витебск, Париж – кто знает?), наступает на ноги вальсирующей паре, не даёт ходу случайному путнику, берёт за рога пасущихся быков, сносит куда-то за предел всех ограничений далёкое здание с колоннами и скошенной крышей – то ли Metropolitan или Grand Opera, то ли какой-нибудь ДК в покинутой печальной империи. Пейзаж неизбывно прост.

        Небо полупрозрачно, ало, как на рассвете – но ни солнца, ни месяца, ни звёзд. В центре всего – молодая девушка со стёртыми абрисом и чертами лица, с рассветными губами, лазоревыми глазами, с обнажённой грудью         (Марианна Делакруа, героиня полотен Модильяни?). Она и движет, как у Данте, солнце, светила и всё остальное. В неестественно, а может быть, сверхъестественно, закинутой за голову руке её – зелёно-жёлтый побег неведомого растения. Девушка взмахивает им – и, как из рукава Старика-годовика, по её повелению во все стороны света разлетаются не то птицы, не то, по выражению Иосифа Бродского, «белые хлопчатобумажные ангелы». Вместо туловища и ног у героини – мужская голова с синими волосами; волосы девушки цвета крови.

        …«кровь» рифмуется с «любовь».

        В лицах этих странных ребят нетрудно угадать самого художника – Марка Шагала – и его покойную к тому моменту жену Беллу. Живой и даже как будто много помолодевший – в год создания «Весны на лугу», в 1961-ом, Шагалу было семьдесят четыре года – мастер с головой (а больше на гравюре у него ничего и нет) кинулся в объятия Морфея, и голова «свободно и раскованно», как опять-таки весна в стихотворении Маяковского, плавает по красному морю – по «тёмному морю осознания», как говорил Кастанеда. О нём же кричит, напевает, шепчет произведение еврейского художника, только у Шагала оно совсем не тёмное; однако суть одна и та же – антрополог-неудачник и авангардист без авангарда рассказывают о Боге, который гораздо больше и прекраснее, нежели просто создатель человека. Это Бог, единый в лицах спящего, потому что наконец обрёл в работах Марка Шагала долгожданный покой, Мужчины – пророка Микеланджело, блудного сына Рембрандта, рабочего-бойца Домье, арлекина Пикассо, - и Женщины – Великой Матери, в образе которой без малейшего противоречия сопряжены дева Мария и Мария Магдалина, Кали, Лакшми и Сарасвати, Белла Розенфельд – героиня «Дня рождения» и «Над городом» – и парижские проститутки, с которыми нищий художник расплачивался зарисованными утром за несколько минут их портретами. Веточка в руке девушки-Весны – древо жизни, которое держал сам Шагал с зелёным от пьянства и переполняющей весны лицом на относительно ранней картине «Я и деревня», а её красные волосы обрамляют лицо наподобие нимба – как золотые Галы Дали на ненаписанном тогда ещё «Галлюциногенном тореадоре».  Опять же: тореадор, лицо которого гений сюрреализма – к коему Шагал, впрочем, примкнуть вежливо отказался – составил из многочисленных разноцветных статуй Афродиты Милосской, тождествен, составляет неделимое целое и с этими статуями, и с их вечным прообразом – Великой Богиней, Галой, Еленой Дмитриевной Дьяконовой.

        И, как шестилетний мальчик Сальвадор, изучающий полёт мух, на полотне Дали, antipode и, одновременно, alter ego тореадора – художника с волосами цвета рая, является совсем молодой Шагал – молодой настолько, что лица вовсе не разобрать, - уже на грешной Земле танцующий с Беллой, неспроста облачённой в синее платье – в пандан волосам Небесного Марка. Она тоже – одно с девушкой-Весной, как Афродита Пандемос одно с Афродитой Уранией. И её лица не разобрать – может, потому что жизнь на Земле только сон, потому что действительно «большое видится на расстоянье», как и писал в земной жизни забулдыга и повеса, а в веках великий поэт? И для этого ещё нужна Белла Небесная – чтоб увидать, наконец, большое.

        Скоро пройдёт тяжёлый сон, «век скоро кончится» – жаль, что Художник «кончится прежде». Вот и сказочки конец – но когда будет перевёрнута последняя страница, и благодарное человечество (и не только человечество) узнает, что одна из важнейших глав была названа именами Шагала и Беллы, сказка эта уже никому не покажется печальной, и только зелёные и жёлтые коровы и прозрачные люди скомкают её обложку своим последним танцем.

ноябрь 2014