рассказ "Когда совесть грех"

Когда совесть - грех

Оглядев комнату, он убедился, что все было на месте: стол, стулья, любимое кресло. Это давало надежду, что сын вернется.

Он сам был виноват во всем, дал молодежи переписать свои старые звуковые файлы с песнями, которые не слушал сто лет, а они взяли и удалили их, все. Проклятые дайворси! Они залезали в чужие системы, тащили из них интересные куски и исчезали, оставив владельцев ни с чем – пустым диском, полем, граном; похитив часть памяти. Это была настоящая напасть. После последнего налета, некоторые фирмы даже снова перешли на рукописный формат, как встарь. Одно слово, прогресс. Но он лично не понимал смысла, и просто ждал, когда и эта причуда сойдет на нет, как и все предыдущие. Была бы польза…

Если бы это был промышленный шпионаж или вымогательство, или просто поиск чего-то нового, но по большей части дайворси скачивали полную ерунду; он успел убедиться в этом, пока сын был еще дома. После последнего налета, когда к ним нагрянула полиция, он не выдержал и выставил Джона вон. Пусть попробует прожить в реальном мире. Жена, разумеется, плакала, но сил терпеть сумасбродство младшего не было.

- Это не религия и не образ жизни. Это ты сам или нет.

- Почувствуй себя частью системы и восстань.

- Да, восстань из пепла.

- Мы берем у людей только самое необходимое, без чего нельзя жить. В этом и есть искусство дайворси: забрать то, что мешает человеку задавать вопросы, угнетает его философию.

- Что именно?

Бледный паренек пожал плечами.

- Что угодно. Иногда это любимая картинка-прикол, иногда старая переписка или деловая документация. Людям трудно удалять ненужное. Это и надо понять. Мы очищаем пространство для мысли, как санитары леса. Только дилетанты и дураки удаляют все.

- Подражатели, - недовольно поддакнул Бэр. - Они не понимают истинного смысла дайворси.

Джон быстро, чтобы не возбудить подозрений, окинул взглядом разношерстную компанию. Сумасшедший дом - вот, куда он попал, но стоило потерпеть. Ему во что бы то ни стало нужно было выяснить, кто стоит за последними диверсиями.

- Это наверняка Брай.

- Нет, скорее Слим.

- Ты что?! Это Пятый, точно. Его подчерк. Он всегда оставляет след.

- След?

- Ну да, как в игре «задай три вопроса», а этот удаляет пять файлов или программ, самых нужных человеку, ни больше, ни меньше.

- Точно, это он.

- Но причем здесь станция на Краутерсе? Там же одни роботы? - поинтересовался Джон.

- Пятый считает, что у них тоже есть мысли, только мы засоряем их своими программами.

- Псих, чего с него взять.

Все дружно согласились.

- Он не наш. Из-за таких, как он, одни неприятности.

Джон вздохнул, так как дело осложнялось. Как и во всем, что касалось рук человека, в дайворси не было единства, сплошные течения и претензии на лидерство.

- Тебе тоже надо придумать себе фишку, а то Джонов много.

- Точно. Что-то особенное, аутентичное.

Словарю подпольщиков удивляться не приходилось, в подобных компаниях встречались даже профессора.

Джон устало прикрыл глаза, восстанавливая другой, не менее важный диалог.

- Мы полагаемся на тебя, парень. Цивилизация находится под угрозой.

А он-то считал, что эта игра для бездельников.

- На прошлой неделе из строя вышли три станции. На одной застрелился главный инженер, другие просто встали на ежедневных отчетах. Ты знаешь, сколько стоит нам час их перезагрузки?

Это он понимал.

- Следует сохранить статус кво, иначе мир рухнет. Человечество как вид перестанет существовать.

«Это вряд ли», - подумал тогда он, но угроза была серьезной, особенно эта последняя затея с Краутерсом. Роботы словно сошли с ума и принялись печатать свои трактаты. Плавильный цех работал без остановки целую неделю, а потом из него стали пропадать люди: кто-то переводился, кто-то увольнялся, кто-то нехорошо задумывался, кто-то исчезал. Бары не справлялись с нагрузкой.

- Представь, сделка на пять миллионов, я открываю портал, а там ничего, - жаловался один, залпом выплескивая в себя третий стакан.

- Сволочи! По-любому мой бывший, он у нас любитель смаковать фотографии, так бы руки и поотрывала.

- Вот бы и воровали у богатых, чего ко всем привязались.

- Мне бы так уметь: скачал файл – и заработал, - слабый голос надежды, и дружеское пожелание вслед.

- Хоть бы подавился.

- А кто тебе мешает?

- Посадят.

- Это точно. Теперь за них возьмутся.

Джон чихнул, неосторожно перевернув старый архивные папки. Личные дела граждан по-прежнему хранились в печатном виде. Фамилия, имя, отчество, год и место рождения, статус родителей, ранг первой страховки, проходной балл на право получение профессии – немногое, но среди всего этого хлама прятались они, те, кто затеял всю панику, и он должен был их найти.

- Пятый? Он из Браунгстона.

- Нет, из Лендсни.

- Вы что, я точно знаю, что он их верхней системы.

- Откуда?

Голос замялся.

- Я работал с ним до того, как он стал Пятым.

- Правда? И какой он?

- Человек как человек.

- А почему не рассказывал? Эй, слышишь, проснись, Брай, оказывается, был знаком с самим Пятым.

Ложная информация, и снова он идет по следу. И еще одна атака, на этот раз на портал домохозяек и новостийную ленту.

- Индексы недовольства правительством подскочили в шесть с половиной раз.

- Так недалеко и до бунта.

- Все участки переведены на усиленный режим. У вас что-то есть?

- Работаем.

- Этого мало. Нам нужен результат.

И все же Джон вычислил его, проанализировав места отсутствия – точки на простой географической карте, которые Пятый не трогал. Оставалось выяснить, гадил ли тот у себя дома или, наоборот, предпочитал работать на чужом поле. Джон склонялся ко второй версии.

Бесконечные отчеты о проверках десятилетней давности. Стоило поискать глубже. Ребята, нынешние лидеры движения, наверняка попадались в начале карьеры; от ошибок не застрахован никто, тем более их не поддерживали, как сейчас.

- Проект в действии. Правительство готово дать нам карт-бланш, спасибо революционерам.

- Если это вы их натаскали, я польщен. Результаты превзошли все ожидания. Вы хороший ученик.

- Наше агентство здесь абсолютно ни причем.

- Разумеется.

Турбины ревели, перекрывая гул падающей с двенадцатиметрового обрыва воды. Вот она точка уязвимости: рухнув, дамба оставила бы беззащитной большую часть северного сектора. Пятый понял, что только экстремальная ситуация могла заставить людей задуматься о смысле собственной жизни, оглянуться вокруг, понять безрассудность происходящего.

Взрыв. Брай получал от этого удовольствие, делая все просто так, одним пальцем нажав на кнопку Delete. В отличие от многих дайворси, он не копил. К чему? Он не искал ответов на вопросы, он сам задавал их обывателям.

Джон покрылся испариной, представив охват сети. Удаление личной информации, разрушение основ дистанционной коммуникации, подрыв культурного кода – за этим могли стоять только они. Он сел в машину, от досады прикусил губу. Оружие нельзя было направить вспять, у таверов не было электроники, они жили по законам природы в деревнях.

- Технократичный мир порочен. Вы живы, потому что отбираете хлеб, который мы сеем, увозите руду, которую мы находим, закалываете животных, которых мы растим.

Он многого наслушался за два года службы, которую не выбирал.

- Пятнадцать, пятнадцать.

- Двадцать.

Он помнил, как разжал мокрый от пота кулак.

Сколько стоит билет на самолет? В объявлении было сказано 15 дин, но чернила выцвели, а бумага пожелтела: написано было давно. Правда и на двери, под колокольчиком, тоже было указано: «17 дин на поезд без звонка, 2 дина за звонок; 15 дин на самолет». И все-таки он волновался. Не стоило так уезжать, не попрощавшись с матерью, но поступить по-другому он не мог. Ради нее…

Он сжал монетку во влажной ладони. Он хорошо знал себя: он успокоиться только тогда, когда получит билет.

Кондуктор не спеша шел по салону. Они взлетели.

- Давай-давай, - напевал его сосед.

А что давай? Он не хотел воевать, ибо знал ,что она не станет ждать его, поэтому и бежал.

Когда самолет сел, и они спустились по трапу, его все-таки задержали. Наверное, сообщил кондуктор. У него был подозрительный взгляд.

В комендатуре ему выписали повестку в суд и отпустили. Даже дали обратный билет.

- Не вздумайте повторять. В первый раз вы, скорее всего, легко отделаетесь, - посоветовал ему пожилой комендант. – Лучше просто заплатите отступную пошлину и дело с концом, если не хотите воевать.

Если бы у него были такие деньги…

Когда он пришел домой, мать обрадовалась, а она спросила:

- Что ты сказал им? Ты унижался, просил?

Он рассердился.

- Мать обрадовалась, что я пришел домой, а ты…

Она виновато прижалась к его плечу.

- Я ничего не говорил, - выждав немного, ответил он. – Мне дали повестку в суд.

На следующий день они пошли смотреть их новое жилище. Она нашла милый домик, и плата за аренду была приемлемой.

- Возможно, мне не разрешат здесь поселиться, - засомневался он. – Будет суд, и если я не уплачу пошлины…

- Но ведь ты не будешь?.. Это бесчеловечно, то, что они делают с этими несчастными. Эти земли принадлежат нам всем.

Нет, он никуда не пойдет, - успокоил он ее, а сам подумал: «У него не было денег на пошлину. Причем здесь убеждения?». Из них двоих верила она, а он просто старался жить и сделать их счастливыми.

Через месяц ему сказали: «Вы свободны. У государства нет к вам претензий. Кто-то заплатил за вас». Растерянный, он пришел домой.

- Не понимаю…

Через два дня она исчезла. Потом появилась – через неделю.

Она говорила о том, какой он хороший, не он, а тот, другой, молодой судья в черной мантии, и что никто не хотел объяснять ей, кто им помог, но она узнала сама.

- Ты не понимаешь, он добрый и скромный, и такой мужественный. Я влюбилась.

Удобный предлог. Он действительно не мог тягаться с таким соперником в благородстве.

Он не мог подарить ей такие украшения, не мог думать на сто шагов наперед, на будущее, на целый месяц. У него не было будущего. И он пошел на войну. А теперь война возвращалась к нему в новом обличии.

Старейшина таверов покачал головой.

- Это не мы. Нам невыгодно нарушать статус кво.

- Почему? Мы же притесняем вас.

- Это недолго. Скоро вы все вымрете.

Джон схватил старика за воротник.

- Ты угрожаешь? Что вы задумали? Говори!

- Ничего. Будь моя воля, мы бы вложили все наши деньги в вашу информационную систему.

Он опешил от такого ответа и отпустил старика.

- Почему7

- Не почему, а зачем. Роботам не нужна пища, а вам нет дела до нас, пока вы играете в свои игры. Тебе стоит поискать в другом месте.

- Где? Ты знаешь?

Пепел. Пепел от архивов покрывал всю землю почти на шесть секторов вокруг, пепел и туман от воды, пролитой пожарными; а он только начал подбираться к сути. Организация, за этим несомненно стояла профессиональная организация.

- Но зачем? Зачем ты сделал это?

Проснувшись утром, люди обнаружили, что центральные серверы чисты, как весенний лист.

- Потому что настало время начинать сначала.

- Ты в своем уме?

- Я? Да. Посмотри.

Джон повернул голову в сторону графиков.

- Что это?

- Процент используемой за день информации от общего числа. Мы не успеваем даже ее кодировать, не то, что прочитать.

- И что?

- Что бывает, когда глотаешь пищу, не жуя?

- Несварение.

- А если ты наешься камней?

- Это другое.

- Да? Как давно ты видел свою семью? А твоя подружка?

- Переходим на личности? Пошло.

Пятый покачал головой.

- Вам не справится с идеей. Скоро люди начнут уничтожать все, им только дай возможность разрушать.

Джон подписал протокол допроса.

- Ты не учел, что есть и такие, кто создают и защищают, как я.

Он мог спокойно вернуться домой. Дело было сделано. Лидеры движения были арестованы и осуждены за мошенничество. Мода на дайверси потихоньку сходила на нет.

- А вы кто?

- Отец, ты не узнаешь меня?

Он не мог ошибиться адресом, но дом изменился.

Где-то далеко, в Колорбра, молодой паренек решил рассмотреть мозг человека как информационную систему. Не он первый. Покопавшись в собственной памяти, он обнаружил там много всякого хлама. Идея вышла на новый уровень. Так бывает всегда, когда приходит прогресс.