Образ матери в повести В. Закруткина «Матерь человеческая»

Муниципальное общеобразовательное учреждение

средняя общеобразовательная  школа  

с углубленным изучением отдельных  предметов №1 г. Шагонара

Исследовательская работа:

Образ матери в повести В. Закруткина «Матерь человеческая»

Выполнила: ученица МОУ СОШ №1

г. Шагонара

Энмекей Чодураа

Руководитель: Монгуш А. Г.

Шагонар-2011г.

Восславим женщину-Мать,

Чья любовь не знает преград,

чьей грудью вскормлен весь мир!

Все прекрасное в человеке —

от лучей солнца и от молока Матери.

М. Горький

Мать.… Самый дорогой и близкий человек. Она дала нам жизнь, подарила счастливое детство. Материнское сердце, как солнце, светит всегда и везде, согревая нас своим теплом. Она – наш лучший друг, мудрый советчик.

Именно поэтому образ матери становится одним из главных в литературе.

Цель работы:

-на примере героини  повести В. Закруткина раскрыть духовную красоту  и величие, силу духа русской женщины, ее человечность, цельность натуры, мужество и стойкость в годы Великой Отечественной войны.

   Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:

Задачи:

 - через анализ глав повести раскрыть развитие образа Матери в повести В. Закруткина «Матерь человеческая»;

- раскрыть духовную красоту  и величие матери, силу духа русской женщины через систему образов повести;

- попытаться классифицировать образ Матери в повести В. Закруткина «Матерь человеческая».

Актуальность работы заключается в том, что мы  попытались раскрыть и классифицировать образ Матери в повести В. Закруткина «Матерь человеческая». Также актуальность работы обусловлена в недостаточной изученности творчества В. Закруткина, что вызывает интерес в исследовании.

 В основе повести В. Закруткина лежит реальный факт.  «Ранней весной 1943 года, - пишет автор, - мы покинули забитую войсками дорогу и поехали по степи, все  больше удаляясь от магистральной дороги….

В полдень мы въехали  в черные развалины, какого- то сожженного гитлеровцами хутора.

На хуторе не было ничего живого…Мы уже приблизились к выезду из руин; как вдруг  из какой- то темной норы выскочил голый мальчишка лет четырех, а следом за ним из этой же  норы выползла еле прикрытая лохмотьями молодая женщина….. Мы подняли плачущую женщину, и она, придя в себя, рассказала нам все, что ей пришлось пережить среди развалин родного хутора… Ей посчастливилось спрятаться в кукурузе. Вернулась она, когда сожженный хутор был пуст. Поселилась в уцелевшем погребе….».

Тогда же, в перерыве, между боями, Виталий Закруткин написал об этой женщине  рассказ «О живом и мертвом»,  который был напечатан в 1944 году.

Спустя много лет, вновь перечитывая этот рассказ, Виталий Александрович решил писать повесть о женщине, которая   воплотила в  своем характере  все то лучшее, что было дано новым людям советской  эпохой.  «Эту женщину я не мог, не имел права забыть….» - так начинается повествование.

Теме материнской любви во всех видах искусства придавалось и придается особое значение. Известно, что прообразом Матери является Дева Мария, Богоматерь. В русском искусстве этот образ занимает особое место.

Такое количество различных интерпретаций возникло и продолжает возникать, на наш взгляд, по двум причинам: во-первых, максимальная приближенность библейского сюжета рождения сына матерью к реальной жизни и, во-вторых, многозначность образа Богоматери

Появляются целые типы Матерей. Мы выделяем их, взяв за основу образы Матери, выделенный К.Г. Юнгом. Он занимает особое место в теории швейцарского психолога и имеет множество аспектов.

На основе этих значений К.А. Старцева выделяет следующие типы Матерей:

– Мать, родившая Бога (М.Горький «Мать» и Л. Чуковская «Софья Петровна»);

– Мать, родившая человека (Б. Пастернак «Доктор Живаго»);

– всеобщая Мать (или Мать-заступница) (В. Крапивин «Кораблики, или Помоги мне в пути»);

– скорбящая Мать (В. Закруткин «Матерь человеческая», Ч. Айтматов «Материнское поле»);

– Мать-наставница (А. Приставкин «Ночевала тучка золотая»);

Особого внимания заслуживает тип скорбящей матери. Он сочетает в себе черты и матери, родившей человека и  всеобщей матери  (или матери-заступницы).

Образ скорбящей матери характерен, в первую очередь, для военной прозы.

Повесть В. Закруткина «Матерь человеческая» (1969г.) написана через двадцать лет после окончания Великой Отечественной войны. В центре произведения образ Матери: земной матери Марии и евангельской Богоматери. Писатель сопоставляет и противопоставляет жизнь женщин, переживших одинаковую трагедию: «Смерть сына – тяжкое, неизбывное горе для матери» [Закруткин 1985: 5], но «Разве нет на земле матерей человеческих, испытавших более страшные удары судьбы, чем те, которые ниспосланы были тебе (Мария)?» [Там же].

Острым и резким контрастом начинается и завершается повесть Виталия Закруткина, возвращающая нашу память к трагическим и героическим временам Великой отечественной войны. Не о Марии – легендарной «матери божьей», не о Марии – католической Мадонне, а о Марии – простой деревенской русской женщине, принявшей в годы войны нечеловеческие страдания и победившей их силой живого человеческого сердца, волей и мужеством народного характера, пишет писатель в своей повести.

Героиня В. Закруткина – верная дочь своей страны, ее родного хутора, еще так недавно жившего вольной и творческой жизнью и теперь, в военном лихолетье, с какой-то механической жестокостью сожженного дотла фашистскими захватчиками.

Совсем одна остается Мария на страшном пепелище. И одна остается она на этой поруганной и оскверненной земле представительницей своей Отчизны. Фашистские каратели отняли у ней все. Они повесили ее любимого мужа, Ивана, сгубили ее сынишку Васятку, ее подругу Феню, они расстреляли многих односельчан, остальных угнали в неволю, разграбили и сожгли ее родной хутор. Одна, но с будущим младенцем под сердцем, осталась она жить, спасшись бегством с хутора, а затем вернувшись после ухода карателей на разоренную злодеями землю.

Великая отечественная война принесла людям тяжелейшие испытания и смерть. Ворвалась она и в семью героини. На глазах Марии фашисты повесили мужа и 10 – летнего сына, останки которых она найдет

 «Да это ж были останки тех, кого в страшный сентябрьский день казнили гитлеровские каратели. Перед уходом из горящего хутора они сняли повешенных  с тополя и швырнули в объятый пламенем бригадный домик.

Долго убивалась Мария, стоя на коленях перед грудой обгоревших костей, долго целовала черные от  копоти черепа, исступленно царапала землю, замирала в беспамятстве. Она выкрикивала слова любви и материнского горя, и эти бессвязные слова переходили в истошный звериный вой…

Могилу Мария копала сама. Место выбрала рядом с могилами отца и матери.

Когда снарядный ящик, в котором   находились останки мужа и сына, опустила  в могилу и по его деревянной крышке глухо, утробно застучали комья земли, Мария вытерла пот на лбу, посмотрела на детей.

- Сколько мне довелось тут людей схоронить,- сказала она, - и всех было жалко…. Теперь вот своих хороню, а сердце мое стало как  камень, потому что сил уже нет и выплакала я все слезы…

 Фашисты  сожгли хутор, а все население его (около 100 человек) погнали в Германию. 

 Мария, чудом спасшаяся   в кукурузном поле, осталась «одна на чадной, повитой черным дымом, овеянной смертью земле…»

  «Сейчас, в эти минуты, тяжкое неутешное горе Марии - смерть мужа и малого сына, два дня назад повешенных немцами на старом хуторском тополе, как бы уплыло, заволоклось туманом, сникло перед лицом этой новой смерти, и Мария, пронзенная острой, внезапной мыслью, поняла, что её горе только невидимая мире капля в той страшной, широкой реке горя людского, черной озаренной пожарами реке, которая, затапливая, руша берега, разливалась все шире и шире и все быстрее стремилась туда, на восток, отдаляя от Марии то, чем жила на этом свете все свои недолгие 29 лет»

После всего пережитого таким естественным кажется желание Марии умереть.

 « Так молилась Мария неведомо кому, так выкликала свою смерть. А жизнь властно звала её, напомнив о том, что она не одна, что в ней теплится иная, пока ещё слитая с измученным материнским телом, но уже своя, отдельная  слабая жизнь, что в чреве её живет оно, ещё незрячее, глухое, безъязыкое, малый комок, который растет днем и ночью. «Оставьте ему все это, люди! Не убивайте его,  идущего в мир! Он хочет жить….»

И это заставляет молодую женщину думать о жизни и о всем живом, что потянулось к ней. 

Мысли о нерожденном ребенке, о том, что она…. женщина – мать обязана уберечь то живущее в ней, что связывало её с погибшим Иваном, с Васяткой, отогнали желание смерти…

Краски, которыми написал Виталий Закруткин свою повесть о Матери Человеческой, казалось бы, не сочетаемы: это краски сурового, порой жестокого реализма и краски реализма лирического и поэтического. Сочетаются они потому, что передают диалектику трагической действительности и героической жизни. Страшный фон у этой повести. Злодейство фашистских преступников, голод, холод, трупы убитых людей, спаленные хаты, порубленная скотина, сожженная земля. Страшен и сам сюжет повести, само ее действие. Жестокая борьба Марии за существование, борьба с голодом и зимней стужей. Безмолвное хуторское кладбище с родными могилами. И пытка одиночеством, мучительные мысли и ведения. И все же свет торжествует над мраком, жизнь побеждает смерть, созидание торжествует над разрушением. И светел образ Марии, светлы ее помыслы и дела, светел ее подвиг.

Лиричны и поэтичны воспоминания Марии о прошлом, о детстве, о замужестве, о ее любимом друге и муже Иване, об односельчанах, о комсомольской юности, о праздниках революции, о народных, крестьянских, комсомольских песнях. Такое не умирает, пока живо сердце. И такое непобедимо, неподвластно никакому насилию. И от этой связи с былым, связи неодолимой и неразрывной, идет в сердце Марии вера в будущее, сознания долга перед всем, что осталось от прошлого на земле, сознание ответственности за крохотный комочек, за будущего человека, в котором останется жить на свете большая и прекрасная любовь Ивана и Марии.

Особое значение при анализе образа Богоматери играет имя. В канонических евангелиях авторы обращаются к Богородице как Дева Мария, Матерь, Матерь его, жена Иосифа. В то время как имя «Мария» имеет несколько значений, которые, не теряя связи с евангельской Богоматерью, реализуются в произведениях русской литературы ХХ век. В повести В. Закруткина «Матерь человеческая» Мария, сопоставленная писателем с евангельской Марией, как «святая и возвышенная». Значение имени «Мария», кроме библейского варианта «матери Иисуса Христа», от древнееврейского – ‘противиться, отвергать’; ‘святая, высокая, печальная’; ‘превосходство» [Петровский, 1984].

Образ Марии в повести В. Закруткина относится к типу скорбящей матери и в контексте произведения реализует значение имени «противиться, отвергать»: женщина противится смерти, страху, боли.

В. Закруткин, прошедший испытания войной, прошедший эту тяжкую школу, пишет об ужасах войны с точным знанием, с беспощадным реализмом. Но и другая школа В. Закруткина – школа его деревенской жизни – помогает ему с большой силой реализма создавать русской женщины-крестьянки. Его Мария – крестьянка. И она во всем остается колхозной труженицей – и в отношении к природе и труду, и в отношении к уцелевшему зверью, и в неустанной героической заботе об оживлении пожженной врагами земли.

Аллюзия в тексте произведения «Матери человеческая» на сюжет о Великом Потопе, образ Ноева ковчега  («Сказал [Господь] Бог Ною: конец всякой плоти пришёл пред лице Мое, ибо земля наполнилась от них злодеяниями; и вот, Я истреблю их с земли» [Быт. 6:13-16]) расширяет временные рамки произведения и вносят добавочное значение к образу Матери (‘скорбящей матери’). Также как в библейском сюжете, в повести В. Закруткина к месту спасения (погреб в котором укрывалась Мария от разрушений мира) пришли звери: собаки, коровы, голуби, пчелы, овцы, лошади, курицы. И всех Мария встречала с радостью: «Бедные вы мои, – сквозь слезы сказала она коровам, – не пожалели вас люди...» [Закруткин 1985: 33],  «сиротиночки мои бедные, — ласково зашептала она, – некуда вам приклонить свои головочки, некому пожалиться на свое сиротство» [Там же: 51].  «Ноев ковчег» в контексте повести «Матерь человеческая» является символом гибнущей цивилизацией, спасти которую может только любовь и милосердие.

Писатель подчеркивает естественность потребности человека в вере: с детства «нравилось Марии и в церкви, все казалось ей там необычным, торжественным: и дрожащие огоньки свечей, и запах горячего воска и ладана, и смутное отражение человеческих лиц в стеклах икон, и сами люди, спокойные, умиротворенные, празднично одетые» [Закруткин 1985: 69].

Вся скорбь Матери реализуется в ее борьбе за жизнь еще не родившегося ребенка: «Живой незрячий комок не видит, как жестоко истязают один другого люди, как безжалостно убивают они друг друга. Растущий в теплой тьме материнского чрева, глухой, он не слышит, как, уродуя землю, грозно гремят орудия смерти, не ощущает, как вздрагивает потрясенная земля, как натужно трещат вырываемые из земли живые корни деревьев. Безъязыкий, он не может сказать: «Опомнитесь, люди! Пожалейте себя, не убивайте жизнь на земле! Пожалейте тех, кто еще не пришел, но придет в мир! Пожалейте еще не рожденных, еще не зачатых! Оставьте им светлое солнце, и небо, и воды, и землю!» [Закруткин 1985: 28].

Еще одно значение Матери, которое реализуется в повести «Матерь человеческая» это всеобщая мать. К Марии идут животные, чудом выжившие на сожженном немцами хуторе, к ней выходят дети из ленинградского детского дома. «Голубяточки мои... Деточки родные... Выходите все... Все выходите... Я вас накормлю, напою, искупаю... Мы будем жить вместе... Я одна, совсем одна... и голоса человеческого давно не слышала...» [Закруткин 1985: 84]. Мария принимает детей как родных: «А я и есть ваша мама, – глухо сказала Мария. – Выл у меня один-единственный сыночек, а теперь вон вас сколько, и все славные, хорошие деточки...» [Там же: 87].

Один из трагических эпизодов повести – это появление на пепелище, возрождаемом неимоверными усилиями Марии, «заблудившейся стайки» малых детей, эвакуированных из блокированного Ленинграда: «из копны стали вылезать дети. Худые, полуголые, забитые, придавленные страхом и голодом, с глазами, полными слез, они сгрудились вокруг рыдающей Марии, навзрыд, заплакали сами, повисли на её шее и на плечах, прижимались к ней, бились у её ног». Здесь, как и в эпизоде, когда Мария находит останки Ивана, Васятки и Фени, писатель проходит на грани мелодрамы, но не на йоту не впадает в мелодраматичность и остается в пределах реалистической трагедии. И с какой лиричной поэтической нежностью пишет он о рождении человека, над которым Мария шепчет в изнеможении простые и выстраданные слова: «Ну, здравствуй, сыночек… Здравствуй, Васенька, кровиночка моя…».

Предфинальный эпизод повести, посвященный теме освобождения и победы, носит лирико-монументальный характер. Советские воины находят Марию: «Она стояла на покатом холме с младенцем на руках, босая, с распущенными волосами. Вокруг неё сгрудились дети, коровы, овцы, куры. Заметив нас, звонко заржали рыжие кони. Вверху носились белокрылые голуби». Мария вырастает в образ символический, достойный того, чтобы быть запечатленным в мраморе или бронзе: «Подъехав к Марии, командир полка остановил эскадрон, сошел с коня. Слегка прихрамывая, он подошел к ней, пристально посмотрел в глаза, снял фуражку и, марая жидкой грязью полы щегольского плаща, опустился перед Марией на колени, и молча прижался щекой к ее безвольно опущенной маленькой жесткой руке…»

В образе русской женщины Марии сливаются образы матерей немецкого солдата Вернера Брахта и матери русского Славика. Умирая Вернер тянул к ней руки: «Мама! Мама!». Мария понимала, что «она — последний человек, которого обреченный на смерть немец видит в своей жизни, что в эти горькие и торжественные часы его прощания с жизнью в ней, в Марии, заключено все, что еще связывает его с людьми, — мать, отец, небо, солнце, родная немецкая земля, весь огромный и прекрасный мир» [Там же: 53]. И для нее в образе умирающего немецкого мальчика слились воедино «и казненный немцами сын, и умирающий мальчишка-немец, и Иван, и Феня, и застреленная Саня, и все смерти, которые довелось ей увидеть в короткие, полные ужаса и крови дни, и она, припадая к горячим рукам и заплаканному лицу Вернера Брахта, билась в исступленном рыдании, а он слабеющим движением рук гладил ее жесткие, натруженные руки и тихо шептал: « Мама... мама...» [Там же].  Всеобщая мать – это мать для всех людей на земле, вне зависимости от национальности, религиозной принадлежности,  живым она помогает, мертвых оплакивает, скорбит.

Тип скорбящей матери мы выделяем как отдельный тип, так как он является специфическим, характерным для военной прозы, когда Мать является Матерью не только всем живым, но и мертвым. В повести В. Закруткина Мария хоронит убитую немцами соседскую девочку Санечку: «рыла (могилу) по-собачьи, с трудом подгребая под себя сухую, комковатую землю: «Прощевай, деточка, — хрипло сказала она, — пусть земля тебе будет пухом...» [Закруткин 1985: 13],  хоронит старого немецкого офицера:  «Негоже так тебе лежать, — сказала Мария, — ты ведь человек, и дети, должно быть, не раз по тебе заплачут» [Там же: 49],  Вернера Брахта, русского политрука Славика: «Погоди, миленький, — сказала она, — зараз я схожу за лопатой. Захоронить тебя надо, а могильщицей я одна тут осталась... Если помру, не знаю, кто меня захоронит...» [Там же: 73]. Мария – скорбящая мать, на этом сожженном врагами кусочке земли она осталась одна и кроме нее оплакивать и хоронить людей, вне зависимости от того русские это или немцы, некому. Писатель настойчиво повторяет мысль о том, что все люди на земле равны перед Богом и матерью.

Анализ повести В. Закруткин «Матерь человеческая» позволил нам выделить следующие значения архетипа Матери: мать, родившая ребенка (прямое значение), всеобщая мать, скорбящая мать. Символический аспект архетипа Матери реализуется в образе материнского чрева – символ новой жизни.

Что же представляет собой образ Мадонны и главной героини в повести В.Закруткина «Матерь Человеческая»? Кто же такая Мадонна – женщина-мать, любимая, Богоматерь?

Выяснилось, что образ этот имеет две стороны: божественную и… вполне земную. Есть Мадонна и мадонна, и обе как будто имеют право на существование. Раскрывается божественная сущность образа – тайна, недосягаемость, возвышенность. И в то же время – чистота, свет Мадонны. Впрочем, иногда к этому идеальному портрету добавлялись черты "обычной" женственности – кротость, нежность… Мадонна предвидит судьбу своего сына. Точно так же печалится любая мать, когда думает о том, что ее дитя ждут тяжкие испытания, неизбежные в жизни. Но ничего поделать с этим ни та, ни другая не могут. Им остается только одно – терпение. Наконец, оба образа, земной и божественный, сливаются в один. Но при этом образ Мадонны какой-то статичный, в нем нет действия.

Таким  образом,  В.  Закруткин  обыкновенную женщину Марию поднимает до высоты Богоматери.

Символы в повести:

Черный обгоревший тополь ———— Цветущая яблоня

Черный обгорелый тополь – это символ смерти и страданий, а цветущая яблоня, появляющаяся в конце повести – это символ жизни, это родившийся на свет ребенок.

Мы увидели, на какой подвиг способна настоящая  мать, восхищались чистотой и праведностью  образа  Марии, высотой и силой её духа, выкованного в невыносимых страданиях.

Народную мать и Мать-Землю (всеобщую мать, скорбящую мать)  объединяет писатель одним вопросом: «А как же быть с другими, со всеми людьми, живущими на белом свете? Как дойти до сердца каждого человека?».

Писатель создал высокую песнь о женщине-героине, воплощающей победу жизни над смертью, победу любви над ненавистью, созидания над разрушением. Он как бы ответил на прекрасные слова Горького:

«Прославим в мире женщину-Мать, единую силу, пред которой покорно склоняется Смерть!».

В. Закруткин прославил женщину, Матерь Человеческую, – одну из многих советских героинь великой Отечественной войны, скромных и прекрасных, какими мы их знаем, помним и никогда не забудем.

Таким образом, Образ Марии, матери человеческой, познавшей все страдания войны, прошедшей через все муки и сохранившей в душе любовь и милосердия, вырастает в характер национальный и общечеловеческий, в символ бессмертной матери, рождающей среди жестокого мира веру в жизнь, образ вырастает в символ хранительницы незатухающего очага надежды – ведь без нее, этой надежды, невозможно перешагнуть провалы и ямы, смертельно разделяющие людей.

Список литературы:

1.        Материнское поле/ Приложение к журналу «Сельская молодежь», тт. 4-5. М., 1963, 512 с.

2.        Белова Д.Н. Образ Богоматери – эстетический идеал православия// Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. – №5. – 2001.  – С. 84-94.

4.        Закруткин В. Матери человеческая. Повесть. кн. изд-во, 1985.

5.        Петровский Н.А. Словарь русских личных имен// Спец. науч. ред. О.Д. Митрофанова. – 3-е изд., стереотип. М., Русский язык, 1984, 384 с.

6.        Юнг К.Г. Психологические аспекты архетипа матери // Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. Пер. с англ. – М. – К.: ЗАО «Совершенство» – «Port-Royal», 1997.