Эссе "Бог поругаем не бывает..." (Духовные ценности в "Крохотках" А.Солженицына)

                                «Бог поругаем не бывает…»

             (Духовные ценности в «Крохотках» А.И.Солженицына)

                                                                  Не обманывайтесь:

                                                                  Бог поругаем не бывает.

                                                                  Что посеет человек, то и пожнёт.

                                                                            Послание к галатам, 6:7

        «Он (цветок) поднимал листья против ветра, и ветер утихал возле цветка…Цветок всю ночь сторожил  росу и собирал её по каплям на свои листья… Но он нуждался в жизни и превозмогал терпеньем свою боль от холода и усталости... Девочка Даша спросила цветок:

          -  А отчего ты на других непохожий?

          - Оттого, что мне трудно, - ответил  цветок».

      Подобно герою А.Платонова из сказки-были «Неизвестный цветок», абсолютно не похож на других писатель А.И.Солженицын именно тем, что ему трудно было всегда. Нестерпимо было, когда испытал ужасы войны, арест, тюрьму и лагерь, больно – когда его исключили из членов Союза писателей СССР, обидно – когда лишили советского гражданства и выслали из страны, страшно – когда узнал, что из-за смертельной болезни жить остаётся несколько недель. Необычным в судьбе писателя было и удивительное выздоровление: «Божье чудо, я иначе не понимал». И, может, именно Божественное исцеление заставило А.И.Солженицына задуматься о главной ценности в жизни человека – о его духовности. Автор «Ракового корпуса», излечившийся начисто, выковал собственную теорию о раке: «Рак – это рок всех отдающихся жгучему, желчному, обиженному, подавленному настроению… Есть у онкологов такая точка зрения: раковые клетки всю жизнь сидят в каждом из нас, а в рост идут, как только пошатнётся… - скажем, дух». Потому-то стойкость характера, сила веры, бескомпромиссность в убеждениях помогли А.Солженицыну жить и творить.

       Сам писатель утверждал, что  для него «наиболее влекущая литературная форма - полифонический роман». И действительно, широко известны его крупные произведения: «В круге первом», «Архипелаг ГУЛАГ», «Раковый корпус». Но мне кажется, что лучшие вещи А.Солженицына – «Крохотки». Как и «Затеси» В.Астафьева, и «Камешки на ладони» В.Солоухина, они поражают тем, что в малой форме можно очень много поместить и «оттачивать грани с большим наслаждением для себя» (А.И.Солженицын). На мой взгляд, это шедевры. Ведь в них раскрывается духовность писателя, его боль, любовь, надежда и вера.

       «Крохотки» 1958-1963 г.г. писались в 60-ые годы, но попытки издать их тогда на Родине оказались тщетны, и ходили они в самиздате. Первая публикация русского произведения, написанного русским писателем о русской жизни, состоялась – о, ирония судьбы! – за границей, во Франкфурте.

       «Крохотки» 1996-1999 г.г. создавались и печатались уже на Родине. «Только вернувшись в Россию, я оказался способен их писать, т а м  -  не мог…» (из письма автора в «Новый мир»).

          Да, только русская земля, русские люди, родные корни давали А.Солженицыну вдохновение и убеждали в том, что так ярко и точно выразил когда-то в замечательных поэтических строках Н.Гумилёв:

                   Есть Бог, есть мир, они живут вовек,

                   А жизнь людей  - мгновенна и убога –

                   Но всё в себя вмещает человек,

                   Который любит мир и верит в Бога.              

         Незваная встреча с Западом позволила писателю взглянуть на многострадальную Родину со стороны и понять, насколько бездуховным стал человек и безнравственным – мир.

          Духовная пустота ярче всего проявляется в отношении людей к смерти. В крохотке «Мы-то не умрём» А.Солженицын пишет: «Больше всего мы стали бояться смерти». Если в семье смерть, то люди стараются туда не ходить. Перевезти покойника из города в город – блажь! Даже кладбища перестали воспринимать как нечто серьёзное и часто ровняют их бульдозерами – «под стадионы, под парки культуры». А ведь когда-то на кладбищах по воскресеньям ходили между могил, «пели светло и  кадили душистым ладаном». На сердце становилось «примирённо», а покойники «словно улыбались из-под зелёных холмиков». Церковь наша всегда отводила день – поминовение усопших. Но во времена писателя забыли об этом, и поистине трагическая ирония звучит в словах А.Солженицына: «Если на всех погибших оглядываться – кто кирпичи будет класть?.. Мы-то ведь никогда не умрём!»

           Высшие цели человеческому разуму часто непостижимы. Об этом замечательно сказано в безымянной надписи на могиле старовера Ковылина в Москве: «Не забудь, о человек, что состояние твое на земли определено вечною премудростью, которая знает сердце твое, видит суету желаний твоих и часто отвращает ухо от прошения твоего из единаго милосердия».

          «Старение» - крохотка, написанная вполне зрелым, действительно премудрым человеком. Огромный жизненный опыт даёт автору право считать, что «старенье – вовсе не наказание Божье, в нём своя благодать и свои тёплые краски». Тепло видеть возню детей, не расстраивает даже ослабление физических сил, есть наслаждение духа от веры в Бога. «А какой неотъёмный клад – воспоминания, молодой того лишён». Писатель уверен: ясное старение – это путь не вниз, а вверх. И остаётся смиренно, покорно и усердно просить Господа об одном: «Только не пошли, Бог, старости в нищете и голоде».

          Сила молитвы велика. Об этом никогда не забывает А.Солженицын. В крохотке «Молитва», смиряясь, благодарит  Бога за силу и ясную уверенность. Это даже не молитва, не исповедь; скорее,  разговор со Всевышним. Наверное, у каждого из нас бывает желание высказаться, просто излить душу. Помогает нам в этом обращение к Богу, вера в Него:

                    Как легко жить с Тобой, Господи!

                    Как легко мне верить в Тебя!

      Веру нельзя оценить материально или навязать. Вера всегда внутри нас. Когда приходят минуты отчаяния, когда ждёшь помощи свыше, вера дарит свободу от проблем, окрыляет и уносит нас от слёз, бед, болезней. Вера – это ещё и надежда, что простые слова молитвы дойдут до Бога, и Он поможет. Автор крохотки, обращаясь к Господу, уверен:

                                     …Ты позаботишься,

                       Чтобы не все пути добра были закрыты.

 Писатель справедливо утверждает, что и он «смог послать человечеству отблеск лучей» Божьих.  А.Солженицын убеждён:

                        И сколько надо будет,

                        Чтобы я их ещё отразил, -

                        Ты дашь мне.

  И какая смиренная «ясная уверенность» звучит в заключительных строках:                    

                        А если не успею –

                        Значит, Ты определил это другим.

 «Молитва» поразила меня ещё и тем, что написана была в 1958-1963 г.г., когда религию называли не иначе, как «опиум для народа»,  а за веру в Бога начинались гонения на людей. Их хотели отлучить не только от Церкви, но и от окружающих, забывая главное: «Мы никогда не бываем одиноки. С нами всегда Бог. Только надо всегда чувствовать, обращаться к Нему, и Он поможет». Эта ключевая фраза в жизни А.Цветаевой может быть девизом каждого.

       Ведь мы живём в России – стране с огромным духовным прошлым: от святых её до великой литературы. «Сквозь тысячу лет бытия на горестной земле, борьбы, трудов, войн, преступлений – немеркнущее духовное ядро, живое сердце России», - писал Борис Зайцев.

        Вспоминаю строки поэта Е.Винокурова:

                         Прозванье

                         Дала себе

                         Каждая нация

                         В согласии с главной

                         Чертой:

                         Англия – доброй,

                         Прекрасною – Франция,

                         А Русь называлась

                         Святой…

    Святая Русь… Потому и пишет А.Солженицын в крохотке «Путешествие вдоль Оки», что ключ умиротворяющего русского пейзажа – в церквах. «Царевнами белыми», «колокольнями стройными, точёными, резными», они издалека поднимаются к единому небу. И чувствуешь, что «никогда ты не один: поверх лесной стены…манят тебя колоколенки». Но входишь в село и узнаёшь, что «не живые – убитые приветствуют тебя издали». Страшную картину рисует автор: кресты «сшиблены», купол ободранный, на крышах растёт бурьян, редко где сохранилось кладбище, а то и свалены его кресты, выворочены могилы, заалтарные образы, смытые «дождями десятилетий», исписаны похабными словами. На паперти – бочки с соляркой. В одной церкви станки работают, в другой – клуб, а «эта – просто на замке, безмолвная». Как страшно, что ушла теперь духовность из людских сердец. И ведь всегда люди были корыстны, и часто недобры. Но раньше, когда раздавался звон вечерний, напоминал он, что покинуть надо мелкие земные дела, «отдать час и отдать мысли – вечности». Великое святое дело! Автор убеждён: «В эти камни, в колоколенки эти, наши предки вложили всё своё лучшее, всё своё понимание жизни». Почему же сейчас иначе? Понятно: ломать – не строить. Потому так горька ирония А.Солженицына в заключительных строках миниатюры: «Ковыряй, Витька, долбай, не жалей!»

          Своё отношение к поруганию святынь писатель показал и в крохотке «Прах поэта». Русские люди во все века «облюбовывали красоту». Ингварь Игоревич, чудом спасшийся «от братних ножей», во спасенье своё поставил на высоком обрыве над Окою монастырь Успенский. А за 35 вёрст от него возвышалась красавица-колокольня монастыря Иоанна Богослова. Тысячи странников приходили сюда красотой полюбоваться да Богу помолиться. Оба монастыря – святыни русские – пощадил даже суеверный хан Батый. А нашим – русским! – вандалам всё нипочём: уже нет куполов, и церквей нет, оставшаяся половина каменной стены достроена дощатым забором с колючей проволокой. Но самое страшное – в другом: «…над всей этой древностью – вышки, пугала гадкие, до того знакомые…». Рядом – бараки охраны. Ну, чем не лагерь? Надзиратель лениво объясняет, что когда здесь детская колония была, мальчишки все стены изгадили, иконы побили. Вот оно, советское «воспитание»!.. А потом колхоз за гроши купил обе церкви – на кирпичи, чтобы коровник строить. Люди Бога не боялись, не совестились – нанимались рушить святыни («пятьдесят копеек платили за целый кирпич, двадцать за половинку»). Только не особенно удавалось – «плохо кирпичи разнимались, всё комками с цементом». Это и понятно, ведь варварство – дело,  Богу не угодное, душу человеческую разрушающее. Не осознали ещё они того, что так точно выразил В.Ключевский: «Им горячо жить – под их пятками горят заповеди».

           История шла вперёд. Но лучше ли стал мир? За человечеством упорно следовали пороки: жестокость, злоба, корысть и никак не приходил желанный и благой покой. История совершалась в сумятице насилий и кровавых битв, а человечество к новому всегда шло через разрушения, через трагедии. Об одной из трагедий вспоминает А.Солженицын в крохотке «Колокол Углича». Есть в Угличе удивительный колокол. Получил он «диковинное» наказание: лишён языка и одной проушины, «чтоб никогда уже не висел в колокольном достоинстве», мало того, бит плетьми, а ещё и сослан за две тысячи вёрст в Тобольск. Там колокол-изгнанник в часовенке-одиночке «отбывал свой тристалетний срок, пока не был помилован к возврату».

            И вот диковинный  странник опять в Угличе, в Храме Димитрия-на-крови. «Колокол… укреплён тут в почёте. Бронза его потускла до выстраданной серизны». Автор ударяет в него единожды. Всего один удар, но «до самого умолка» не теряется красочное многозвучье. Чем же привлёк писателя колокол-странник? Почему такой почёт ему? А.Солженицын вспоминает историю: сразу после известия, что царевич зарезан, пономарь соборной церкви кинулся на колокольню и, запершись там, бил и бил набат в этот самый колокол. Те раскатные колокольные удары были кличем великой Беды. «Колокол возвещал общий страх за Русь». Мне кажется, это было не только предвестие Смуты в стране, но и предвосхищение духовного обнищания народа.

        В своих миниатюрах писатель часто не просто обращается к истории – он сравнивает исторические факты с современностью. И – увы! – сравнение это далеко не в пользу советской эпохи – эпохи великих строек, эпохи научно-технического прогресса, эпохи перемен.

      В крохотке «Колокольня» речь идёт о калязинской колокольне. У неё богатая история. Раньше стояла она при соборе, «в гуще изобильного торгового города, близ Гостиного двора», недалеко от купеческих особняков. И никто тогда даже представить себе не мог, что этот древний город, переживший много жестоких разорений и от татар, и от поляков, на восьмом веку своего существования, «невежественной волей самодурных властителей», будет утоплен на две трети в Волге. Но осталась от утопленного города «высокостройная колокольня». В отличие от собора, который взорвали или растащили на кирпичи «ради нашего будущего» (опять трагическая солженицынская ирония!), колокольню не тронули. Будто заповедная, стоит она из воды, добротнейшей кладки, белого кирпича, сужаясь кверху, нисколько не покосившись, «луковкой и шпилем – в небо!» А на шпиле каким-то чудом крест уцелел. Вот уже полвека «шлёпают волны по белым стенам», но диво-дивное: стоит колокольня!  Как наша надежда. Надежда на лучшую жизнь, на процветание страны, на возрождение духовности. А.Солженицын убеждён: «… нет,  в с ю   Русь до конца не попустит Господь утопить».

         И недаром цикл «Крохотки» 1996-1999 г.г. завершается миниатюрой под названием «Молитва о России». Автор обращается к Богу с просьбой о помиловании и помощи:

                        Отче наш Всемилостивый!

                        Россиюшку Твою многострадную

                        Не покинь в ошеломлении нынешнем,

                        В её израненности, обнищании

                        И смутности духа…

Многострадальная Россия действительно ошеломлена великими переменами, души людские изранены нечеловеческими страданиями, а расцвет бездуховности и безнравственности просто ужасает. Как жить дальше? Что делать? Автор считает, что нужно молиться о будущем России:

                         Господи Вседержитель!

                         Не дай ей, не дай пресечься:

                         Не стать больше быть.

По мысли писателя, нужно просить у Бога пощады для всех людей русских:

                                     Господи!

                              Из глубин Беды

                   Вызволи народ свой неукладный…

 … С благоговением вхожу под своды храма, где идёт служба, и с замиранием сердца прислушиваюсь к словам проповеди о милосердии и любви к ближнему. Сердцу больно: всегда ли мы добры, человечны? Что потеряно нами в прошедшие годы? Сумеем ли возродить духовность и бескорыстие? Какое-то захватывающее, сильное чувство собственной вины и облегчающая милость покаяния… Наверное, нам, ныне живущим, надо терпеливо учиться у священников человеколюбию и житейской прозорливости. В служении Богу и людям видят они смысл своего бытия. Потому-то идут страждущие дорогами России в храмы за словами утешения и добра, ибо «блажен человек, который уповает на Бога» (Стихи из Псалтири, 33: 9). И помогают им здесь, чем могут, для блага, от души, по-божески. Сможем ли мы так? Излечит ли нас время от жестокосердия и бездуховности? Сказать трудно… Хочется вместе с А.Солженицыным надеяться на упованье Божье, на возрождение духовных ценностей: ведь «Бог поругаем не бывает».