ПУГАЧЁВ ЕМЕЛЬЯН ИВАНОВИЧ –

ПРЕДВОДИТЕЛЬ  КРЕСТЬЯНСКОГО ВОССТАНИЯ

Автор работы:

Борисенкова Катя, ученица 5-б класса

МАОУ СОШ №15 г Челябинска

1.          

2.                                  Оглавление

3.        

До восстания………………………………………………………….2

Пленение, следствие и казнь……… …………………………….…9

Литература, источники……….……………………………………..12

                                      До восстания

Емельян Пугaчёв родился в казачей станице Зимовейской Донской области (в настоящее время станица Пугaчёвская Волгоградской области)

Отец — Иван Михайлович Пугaчёв, скончался в 1762 году,

мать — Анна Михайловна, скончалась около 1771 года. Фамилия Пугaчёв произошла от прозвища деда — Михаила Пугaча. В семье, кроме Емельяна, был брат — Дементий и две сестры — Ульяна и Федосья. Как указывал на допросе сам Пугaчёв, семья его принадлежала к православной вере, в отличие от большинства донских и яицких казаков, придерживающихся старообрядчества. Крёстным его сына Тимофея был православный Алексей. Пугaчёв пребывал на службе с 18 лет, в 19 лет женился на Софье Дмитриевне Недюжевой, казачке станицы Есауловской.

Участвовал в Семилетней войне 1756—1763 годов, со своим полком состоял в дивизии графа Чёрнышева. Со смертью Петра III войска были возвращены в Россию. С 1763 по 1767 год Пугaчёв проходил службу в своей станице, где у него в 1764 году родился сын Трофим и 1768 году — дочь Аграфена. В перерыве между рождениями детей Пугaчёв был командирован в Польшу с командой есаула Елисея Яковлева для поиска и возвращения в Россию бежавших старообрядцев.                                                                                                                                      

С началом русско-турецкой войны в 1769 году Пугaчёв в команде полковника Кутейникова направляется к Бендерам. При взятии Бендер16  сентября 1770 года под командованием графа Панина отличился и хорунжий Пугaчёв. После отвода войск на зимние квартиры в Елизаветград в 1771 году Пугачёв заболел («…и гнили у него грудь и ноги»). Полковник Кутейников направил его на Дон в составе команды из ста казаков для замены лошадей. По причине болезни Пугaчёв не мог вернуться обратно, поэтому он нанял замену — «Глазуновской станицы (на реке Медведице) казака Бирюкова, коему он за то дал 2 лошади с седлами, саблю, бурку, зипун синей, харч всякой и денег 12 рублев». Сам же направился в войсковую столицу Черкасск проситься в отставку.

 В отставке ему отказали, предложив лечиться в лазарете или самостоятельно. Пугaчёв предпочёл лечиться самостоятельно, после чего направился повидать свою сестру Феодосию с зятем Симоном Павловым в Таганрог, где последний проходил службу. В разговоре с зятем Пугaчёв узнал, что тот с несколькими товарищами хочет бежать со службы, и вызвался помочь ему. После поимки Павлов рассказал об обстоятельствах побега, в результате чего Пугaчёв вынужден был скрываться, был неоднократно задержан и бежал, неудачно пытался перебраться на Терек.                                                                                                                                    

После очередного задержания Пугaчёв был конвоирован в Черкасск. При конвоировании через Цимлянскую станицу сослуживец Пугaчёва по Прусскому походу Худяков, по просьбе Пугaчёва, взял его на поруки, обязавшись доставить арестованного в Черкасск в сопровождении своего сына. Зная, что сыну из-за малолетства наказания не последует, Худяков поручил отпустить Пугaчёва. Следуя маршрутами раскольников, бежавших от преследования в Польшу, он побывал в селениях раскольников-старообрядцев на реке Ковсуге (Койсухе), затем в слободе Кабаньей (ныне: пгт Краснореченское Луганской области), где познакомился с раскольником Осипом Коровка (Коровкиным), подсказавшим Пугaчёву способ вернуться к легальной жизни. Для этого надо было пробраться в Польшу, а затем, воспользовавшись указами Сената от 1762 года о разрешении вышедшим из Польши раскольникам-старообрядцам селиться по их желанию в Оренбургской губернии, в Сибири и других местах, заявить о направлении на место поселения. Так и сделав, Пугачёв получил паспорт и направление на поселение в Мечетную слободу на Иргизе.

Автограф неграмотного Пугaчёва

Приехав на место в ноябре 1772 года, здесь сначала он поселился в старообрядческом ските Введения Богородицы, у настоятеля Филарета, от                                                                                                        

которого услышал о произошедших волнениях в Яицком войске. Через несколько дней в конце ноября—начале декабря Пугaчёв отправился в поездку за рыбой в Яицкий городок, где встретился с одним из участников восстания 1772 года Денисом Пьяновым. В разговоре с ним Пугaчёв обсуждал возможность организации побега скрывающихся участников восстания на Кубань и впервые назвал себя спасшимся Петром III, возможно, что неожиданно и для самого себя. В ходе разговора Пьянов упомянул царицынского Петра III, в ответ Пугaчёв заявил: «Я-де вить не купец, а государь Петр Фёдорович, я та-де был и в Царицыне, та Бог меня и добрыя люди сохранили, а вместо меня засекли караульного солдата, а и в Питере сохранил меня один афицер». По возвращении в Мечетную слободу по доносу бывшего с ним в поездке крестьянина Филиппова Пугaчёва арестовали и направили для проведения следствия сначала в Симбирск, затем в январе 1773 года — в Казань.

В мае того же года Пугaчёв сговорился о побеге с отбывавшим вместе заключение купцом Парфеном Дружининым и караульным солдатом Григорием Мищенковым. Расставшись с ними после удачного побега 29 мая, в начале августа 1773 года Пугачёв добрался в земли Яицкого войска в Таловый умёт в 60 вёрстах от Яицкого городка, на постоялый двор отставного солдата Степана Оболяева по прозвищу Ерёмина Курица. Пугaчёв был с ним в хороших отношениях, дважды останавливаясь во время первой поездки в Яицкий городок в ноябре—декабре 1772 года. Объявив о побеге из тюрьмы и снова назвавшись «императором Петром Фёдоровичем», он попросил Оболяева организовать ему встречи с кем-либо из зачинщиков предыдущего восстания, в течение нескольких дней встречался с казаками Г.Закладновым, Д. Караваевым и С. Кунишниковым, объявил им о том, что он «Пётр III», обсуждал с ними возможность нового выступления. Затем Пугaчёв вместе с Оболяевым отправились в Мечетную слободу чтобы найти грамотного человека для составления «царских указов». В Мечетной слободе он был опознан, Оболяев был схвачен, а Пугачёву удалось бежать и добраться в Таловый Умёт, где его ожидали яицкие казаки Д. Караваев, М. Шигаев, И. Зарубин-Чика и Т. Мясников. Пересказав им снова историю своего «чудесного спасения» при заговоре «жены», обсудив возможность выступления и ближайшие планы, Пугaчёв 31 августа переехал от возможных поисков на хутор казака Кожевникова, в то время как его сообщники направились в Яицкий городок.

На хуторе Кожевникова продолжилось обсуждение планов выступления, приехавшие из Яицкого городка казаки привезли 12 старых войсковых знамен, которые тайно хранились со времени восстания 1772 года, кроме того для изготовления новых знамен были приобретены материалы (шёлк, шнуры и др.). Нашёлся и грамотный казак для составления указов, по настоянию отца, Якова Почиталина, участника восстания 1772 года, к Пугaчёву приезжает Иван Почиталин. Здесь на хуторе Пугaчёв после настоятельных расспросов признался Зарубину, Шигаеву и Караваеву, что он не царь, а донской казак, на что Зарубин ответил за всех: «…вить-де мне в том нужды нет: хоша ты и донской казак, только-де мы уже за государя тебя признали, так тому-де и быть». В это время комендант правительственного гарнизона в Яицком городке подполковник И. Д. Симонов, узнав о появлении в войске человека, выдающего себя за «Петра III», отправил для захвата самозванца две команды. 8 сентября Пугaчёв со своими сторонниками переехал на хутор Толкачёв. 13 сентября 1773 года в очередной приезд от Е. И. Пугaчёва в Яицкий городок для агитации казаков Т. Мясников уже в полуоткрытую рассказывает о таящемся в войске «государе» и неосторожно упоминает место его укрытия. 15 сентября последовал донос в комендантскую канцелярию, был арестован Караваев, в тот же день комендант И. Д. Симонов отправил в степь розыскные команды старшины М. М. Бородина. 16 сентября Пугачёва успели предупредить. К этому времени костяк заговорщиков составили вместе с Е. И. Пугaчёвым И. Н. Чика-Зарубин, В. С. Коновалов, И. Я. Почиталин, С. А. и С. В. Кожевниковы, В. Я. Плотников, А. Т. и К. Т. Кочуровы, Идеркей

Баймеков, Т. Г. Мясников, М. А. Кожевников, Д. С. Лысов, К. И. Фофанов, Баранга Мустаев, В. А. Кшинин, Сюзюк Малаев, Уразгильды Аманов, Ф. А. Чибикеев, Балтай Идеркеев, М. В. Чернухин, П. П. Толкачёв, в Яицком городке их ожидали М. Г. Шигаев, Я. Ф. Почиталин.

Почва для восстания была готова: недовольство казаков, лишаемых воли, волнение крестьян, ожидавших освобождения после отобрания крестьян у монастырей, движение среди горно-заводских крестьян. Не многие казаки верили, что Пугaчёв являлся Петром III, но все пошли за ним. Скрывая безграмотность, он не подписывал своих манифестов; впрочем, сохранился его «автограф» на отдельном листе, имитирующий текст письменного документа, по поводу которого он говорил грамотным сподвижникам, что написано «по-латыни».

                               Предводитель крестьянской войны

К вечеру 16 сентября 1773 г. на хуторе Толкачева вблизи Бударинского форпоста собралось около 40 яицких казаков, служивых калмыков и татар. Был зачитан написанный Почиталиным указ к Яицкому войску, вызвавший всеобщее одобрение. Пугaчёв указа не подписал, объяснив это тем, что до приезда в Петербург подписывать бумаг не может. Попросив собравшихся собрать по ближайшим форпостам и хуторам сторонников, Пугaчёв решил на следующий день выступить к Яицкому городку.

17 сентября отряд в 60 человек с развёрнутыми знамёнами двинулся в поход, собирая на попутных форпостах и хуторах людей, при подходе к Яицкому городку 18 сентября отряд насчитывал около 200 человек. В скором времени к Пугaчёву через Чаган перебрались отрядыД.Лысова, чуть позже А.Овчинникова, кроме того восставшие окружили и уговорили сдаться команду из 200 казаков войскового старшиныА.Витошнова, отправленную на вылазку. Тем не менее сил для штурма городка было недостаточно и после повторного приступа 19 сентября Пугaчёв с войском направились вверх по Яику. В этот же день были казнены 11 казаков из отряда Витошнова, отказавшихся признать Пугaчёва государем.

У Рубёжного форпоста был собран круг, на котором войсковым походным атаманом был выбран Андрей Овчинников, полковником — Дмитрий Лысов, Андрей Витошнов получил звание есаула, Тимофей Мясников возглавил личную гвардейскую сотню Пугaчёва. Как признавался на допросах сам Пугaчёв, он мало управлял с этого момента своей армией, так как не знал ни местности, ни людей. Казаки сами вели переговоры на форпостах, станицах и хуторах, уговаривая товарищей присоединяться.

Выслав 20 сентября в Илецкий городок Овчинникова, на следующий день Пугaчёв беспрепятственно въехал в него, приняв в войско илецкий казачий полк во главе с Иваном Твороговым. Взятие крепостей Яицкой линии — Россыпной, Нижнеозерной, Татищевой, Чернореченской, проходило по похожему сценарию, казаки переходили к Пугaчёву, офицеры дрались до последнего, оставшихся в живых ждала виселица. После взятия Татищевой Пугaчёву приглянулась дочь коменданта Елагина — Татьяна Харлова, вдова повешенного днём ранее коменданта Нижнеозёрной крепости З. И. Харлова. Он приказал отвести её в свою коляску, с ней оставили малолетнего брата.

Казаки, ревностно следившие за личными симпатиями Пугaчёва, не допускали, чтобы при нём мог появиться кто-либо, влиявший на принятие решений. 3 ноября, воспользовавшись отлучкой Пугaчёва, они застрелили Харлову с братом Николаем. Позднее так же самовольно они расправились с несколькими пленёнными офицерами, помилованными Пугaчёвым и оставленными служить ему лично.

После взятия Чернореченской крепости Пугaчёв был торжественно встречен в татарской Сеитовой слободе и Сакмарском городке, в котором несли службу откомандированные яицкие казаки. В Сеитовой слободе был составлен указ к мишарям и башкирам с призывом присоединяться к армии                                                  

«государя», взамен обещалось владение лесами и реками, порохом и солью. Началось активное присоединение к восстанию башкир, татар, калмыков. 5 октября 1773 года Пугaчёв подошёл к Оренбургу, часть оренбургских казаков — жителей Бердской слободы и Форштадта (казачьего пригорода Оренбурга) также влились в армию восставших. Началась осада, продлившаяся в итоге до середины марта 1774 года. Поспешно укрепив валы крепости, расширив и углубив ров, губернатор Рейнсдорп с офицерами, после нескольких вылазок, успешно отбитых пугaчёвцами, приняли решение держать осаду. Одной из главных причин была боязнь перехода казаков и солдат к мятежникам.

После наступления холодов армия восставших перенесла лагерь в Бердскую слободу в нескольких верстах от Оренбурга. В шестиоконном доме казака Ситникова оборудовали царский дворец — «Золотую палату», стены внутри которой были обклеены золотой фольгой[источник не указан 1223 дня], именно он изображён на перовском «Суде Пугaчёва». В течение всей осады Оренбурга в бердском лагере Пугaчёв активно принимает участие в военном обучении и боевых действиях. Яицкие казаки признавали позднее, что он «…лучше всех знал, как в порядке артиллерию содержать», «… пушки и прочие орудия большею частию наводил сам», «…знал он, как палить из пушек, из других орудий, и указывал всегда сам канонирам» (из протоколов допросов И. Почиталина,Т.Подурова, М. Шигаева), сказывался значительный военный опыт.

В конце января 1774 года Пугaчёв прибыл лично возглавить штурм городовой крепости Яицкого городка, где заперся правительственный гарнизон с оставшимися верными правительству казаками. К этому времени атаман Толкачёв, собрав на нижнем Яике людей и оружие, занял Яицкий городок, позднее к нему присоединился Овчинников, взявший перед этим Гурьев. Казаки, желая крепче привязать «царя» к войску, уговорили его выбрать себе жену из яицких девушек. Пугaчёв после нескольких отнекиваний согласился. Заслали сватов — любимца Ивана Почиталина и атамана Михаила Толкачёва с женой, к приглянувшейся Пугaчёву 17-летней Устинье Кузнецовой, дочери отставного казака Петра Кузнецова, участника восстания 1772 года. 1 февраля в Петропавловской церкви Яицкого городка состоялась царская свадьба, после чего Устинья была посвящена в сан «императрицы».

Молодых поселили в доме бывшего атамана А. Н. Бородина. Священники, проведшие торжественную церковную службу венчания после подавления восстания были отстранены за это от должностей и лишены сана.

       Узнав о проведённой во время его отсутствия вылазке оренбургского гарнизона, успешно отбитой основной армией восставших под командованием Шигаева, Подурова и Хлопуши, Пугaчёв ненадолго возвращается в Бердскую слободу, поручив приготовить за это время подкоп под Михайло-Архангельский собор, где осаждённый правительственный гарнизон хранил порох.

В середине февраля он вновь вернулся в Яицкий городок, был проведён большой войсковой круг, на котором были выбраны войсковой атаман — Никита Каргин, и старшины — Перфильев и Фофанов. 19 февраля был проведён взрыв мины, заложенной с помощью подкопа. Взрыв полностью разрушил колокольню Михайловского собора, но заранее предупреждённые о подкопе, защитники крепости успели вынести пороховой запас и, несмотря на гибель 42 человек и ранение коменданта Симонова, защитники ретраншемента под командованием капитана Андрея Прохоровича Крылова (отца будущего баснописца) сумели отбить нападение восставших.

В марте, приехав в Берды после очередного неудачного приступа Михайло-Архангельского собора в Яицком городке, Пугaчёв выслушал жалобы крестьян окрестных деревень на атамана Д.Лысова,   который грабил их со своими казаками. Начав порицать его, Пугaчёв пригрозил казнью. В ответ Лысов ткнул Пугaчёва в бок пикой и убил бы, если бы не кольчуга, бывшая под верхней одеждой. Подоспевший Почиталин спас Пугaчёва от следующих ударов. Несмотря на заступничество Шигаева за старого друга, на коленях умолявшего о помиловании, Дмитрия Лысова повесили в Бердской слободе.

 С приходом к командованию правительственными войсками А. Бибикова, пугaчёвцы стали терпеть поражения, отдавая одну за одной взятые крепости на пограничных линиях. Продвигаясь в сторону осаждённого Оренбурга двумя колоннами под командованием генералов Мансурова и Голицына, они вынудили Пугачёва снять осаду со столицы края. 22 марта состоялось сражение у крепости Татищевой, наспех восстановленной восставшими. Несмотря на ожесточенность боя, вскоре стало ясно, что правительственная сторона одерживает верх. Пугaчёв с сотней личной гвардии под командованием Тимофея Мясникова покинули крепость, защищать которую, прикрывая отход Пугaчёва, остался походный атаман яицких казаков Андрей Овчинников.

Вернувшись в бердинский лагерь, Пугaчёв с казацкими полковниками решили пробиваться к Яицкому городку. Опасаясь нового боя, пугaчёвцы                                                                                                      

метались в поиске неприкрытых правительственными войсками дорог, но, натолкнувшись вблизи Переволоцкой крепости на неприятельские разъезды, повернули на восток. В итоге 1 апреля пришлось держать ещё один бой с основными силами генерала Голицына у Сакмарского городка, потерпев ещё одно разгромное поражение.

С горсткой казаков из личной сотни и башкир Пугaчёв отошёл к селу Ташла, затем за излучину реки Белой, прибыв сначала на Воскресенский завод, а затем на Белорецкий завод, где пробыл до 1 мая 1774 года. Причиной, по которой он получил передышку в целый месяц, послужила смерть командующего Бибикова, вызвавшая интриги среди генералов — генерал Голицын был недоволен назначением на этот пост генерала Щербатова. В результате разбитые и рассеянные по степи отряды восставших постепенно собрались на верхнем Урале, 5-6 мая восставшие штурмуют Магнитную крепость, во время штурма Пугачёв ранен в правую руку.

После успешного штурма, в Магнитную прибывают крупные отряды яицких казаков под командованием Овчинникова, а также уральских крестьян и горнозаводских рабочих под командованием Белобородова и Максимова.                                                                                                                                  

После взятия Магнитной крепости Пугaчёв повёл свое войско, постепенно пополняя его заводскими крестьянами, на северо-восток, взяв крепости Карагайскую, Петропавловскую и Степную, 20 мая успехом завершился штурм Троицкой крепости. Но следующим утром спавший лагерь Пугaчёва атаковали правительственные войска генерала И. А. Деколонга, в результате большая часть восставших были разбиты, пленены или рассеяны, а Пугачёву вновь пришлось бежать лишь с ограниченным числом казаков на запад в сторону Челябы. Положение улучшилось, когда к казакам присоединились основные силы восставших башкир под командованием Салавата Юлаева, в результате чего в боях 3 и 5 июня настигнувшему Пугaчёва Михельсону не удалось добиться заметного успеха.10 июня Пугaчёв вступил в Красноуфимск, затем, попытался взять Кунгур, но встретив ожесточённое сопротивление, повернул на запад, где после трёхдневного боя взял городок Оса.После взятия Осы войско Пугaчёва перебралось на правый берег Камы, 22 июня взяв Рождественский завод, 24 июня — Воткинский завод, 27 июня — Ижевский завод.

 Взяв предместья и основную часть Казани, 12 июля Пугaчёв освободил из тюремных камер Казанской секретной комиссии 415 человек — пленных восставших, членов их семей, среди них он обнаружил и свою семью — первую жену Софью с тремя детьми, Трофимом, Аграфеной и Христиной.                                                                                                                                

Семья Е. И. Пугaчёва была доставлена в Казань 17 марта 1774 года, где находилась под надзором секретной комиссии и содержалась в тюремном помещении комиссии. Вплоть до пленения под Чёрным Яром,семья Пугaчёва оставалась с войском, жили в отдельной палатке, а на вопрос своих соратников Пугaчёв сказал, что «ето-де друга моего Емельяна Иваныча, донскова казака, жена, он-де за мое имя засечен кнутом». Был среди освобождённых и игумен Филарет, которого держали под подозрением, что именно он подал Пугaчёву мысль принять имя Петра III.

После окончательного поражения 15 июля у Казани, армия восставших переправилась на правый берег Волги. Большая часть башкир отказалась следовать дальше за Пугaчёвым и во главе с Салаватом Юлаевым вернулась в район Уфы, где боевые действия продолжались вплоть до ноября 1774 года.

Несмотря на то, что с Пугaчёвым на постоянной основе оставалось не более 2000 казаков, города и деревни Среднего Поволжья оказывали ему по большей части торжественный прием. 23 июля жители Алатыря «встретили … почти все за городом с хлебом и с солью, а попы — с крестами». Пугaчёв велел освободить «содержащихся в тюрьме колодников, казенное вино выпустить, а соль брать всякому безденежно».                                                                                                                                  

24 августа (5 сентября) 1774 Михельсон разбил мятежников у Чёрного Яра.                    

   Пленение, следствие и казнь

После поражения в битве у Солениковой ватаги Е. И. Пугачёв с остатками своего войска бежал вдоль Волги на юго-восток и к вечеру 25 августа переправился с правого берега Волги в 20 верстах выше Чёрного Яра сперва на один из волжских островов, а с него — на левый берег Волги. Переправившись, Е. И. Пугачёв повёл отряд на восток, перешёл Ахтубу, на левом берегу которой было устроено совещание о дальнейших действиях. Пугачёв предлагал пойти вниз по Волге к Каспийскому морю, а оттуда пробираться скрытными дорогами на Украину, к запорожским казакам, или в Турцию, подобно некрасовцам, либо уйти в Башкирию или в Сибирь.

Он не знал о уже сложившемся к этому времени в его отряде заговоре казацких полковников, решивших в обмен на Пугачёва получить от правительства помилование. Обсуждение заговора началось в середине августа, в нём приняли участие И. А. Творогов, Ф. Ф. Чумаков,И. П. Федулёв и ещё полтора десятка яицких казаков. Они наотрез отказались от любых предложений Пугачёва и в свою очередь предложили двигаться в сторону Узеней. Отряд двинулся к Узеням кружным путем: сначала вверх по                                                                                                                                  

течению Ахтубы, затем левым берегом Волги до Николаевской слободы напротив Камышина, оттуда на юго-восток к озеру Эльтон, а с Эльтона на северо-восток к Узеням. 8 сентября остановились у Большого Узеня. Здесь заговорщики бросились вязать Пугачёва, пока остальные казаки отряда находились в отдалении.

На пути к Яицкому городку Пугачёв дважды предпринимал попытки к бегству, но неудачно. При приближении к Яицкому городку Творогов и Чумаков выехали вперёд для обсуждения условий сдачи, встреченный ими поисковый отряд сотника Харчева доставил Пугачёва в Яицкий городок 15 сентября. В тот же день был проведён первый его допрос, на следующий день ещё один. Следователь Маврин подробно выяснил детали биографии Пугачёва, детали хода восстания и планы в его завершающей части. Проводя допрос, Маврин отметил в донесении начальнику секретных комиссий генерал-майору П. С. Потёмкину, что Пугачёв держался с большим достоинством и мужеством. Позднее прибывший в Яицкий городок генерал-поручик А. В. Суворов лично допросил самозванца 17 сентября, а 18 сентября сформировал и возглавил отряд для конвоирования Пугачёва в Симбирск. Для перевозки была изготовлена и установлена на двухколёсную арбу тесная клетка, в которой Пугачёв не мог выпрямиться и хотя бы расправить тело.

  Пушкин так описывает встречу Суворова и Пугачёва: «Суворов с любопытством расспрашивал славного мятежника о его военных действиях и намерениях…» Военное искусство Пугачёва было Суворову любопытно. Но досталась ему роль конвоира. Суворов везет Пугачёва в Симбирск, куда должен был приехать граф Панин.

«Пугачёв сидел в деревянной клетке на двухколёсной телеге. Сильный отряд, при двух пушках, окружал его. Суворов от него не отлучался. В деревне Мостах (во ста сорока верстах от Самары) случился пожар близ избы, где ночевал Пугачёв. Его высадили из клетки, привязали к телеге вместе с его сыном, резвым и смелым мальчиком, и во всю ночь Суворов сам их караулил»

 В Симбирске Пугачёва допрашивали в течение 2—6 октября командующий карательными войсками генерал-аншеф граф П. И. Панин и начальник секретных комиссий генерал-майор П. С. Потёмкин. Здесь впервые к Пугачёву применили пытки, в результате которых он оговорил себя и знакомых ему раскольников в наличии давних планов восстания. Позднее на следствии в Москве эти оговоры были опровергнуты. Вместе с тем и под пытками Пугачёв не признал, что к восстанию могли быть причастны иностранные государства или кто-либо из заговорщиков-дворян.

26 октября Пугачёва отправили из Симбирска в Москву, конвой сопровождался ротой пехоты с несколькими пушками. Утром 4 ноября конвойная команда доставила Пугачёва в Москву, где он был помещён в подвале здания Монетного двора у Воскресенских ворот Китай-города. Вместе с Пугачёвым в Москву для проведения генерального следствия были доставлены все оставшиеся в живых пленённые участники восстания и все лица, упомянутые Пугачёвым на предыдущих допросах. Следствие велось особой следственной комиссией Тайной экспедиции Сената, главными в составе которой были московский губернатор генерал-аншеф князь М. Н. Волконский, обер-секретарь Тайной экспедиции С. И. Шешковский и генерал-майор П. С. Потёмкин. Императрица Екатерина живо интересовалась ходом следствия, указывая направления, в которых должны вестись допросы. Она же была обеспокоена донесениями об ухудшении здоровья главных подследственных, передав послание следователям: «Весьма неприятно бы было её величеству, если бы кто из важных преступников, а паче злодей Пугачёв от какого изнурения умер и избегнул тем заслуженного по злым своим делам наказания, тем более, что П. С. Потёмкин по приезде в Москву гораздо слабее его нашёл против того, каков он из Симбирска был отправлен».

  По окончании следствия манифестом Екатерины II от 19 декабря 1774 года был определён состав суда. Судьями были назначены 14 сенаторов, 11 «персон первых трёх классов», 4 члена Синода и 6 президентов коллегий. Наблюдать за проведением процесса был назначен генерал-прокурор Вяземский. Первое заседание суда состоялось 30 декабря в Тронном зале Кремлевского дворца. Были оглашены и рассмотрены результаты следствия. 31 декабря утром в суд был доставлен Пугачёв. Стоя на коленях, он ответил на заготовленные вопросы о признании своих преступлений, после чего суд принял решение: «Емельку Пугачёва четвертовать, голову воткнуть на кол, части тела разнести по четырём частям города и положить на колёса, а после на тех местах сжечь». Вместе с Пугачёвым к четвертованию был приговорён и Афанасий Перфильев. Ещё три человека — М.Шигаев, Т.Подуров и В.Торнов были приговорены к повешению, а И.Зарубин — к отсечению головы, причём Чику-Зарубина должны были казнить в Уфе, осаду которой он вёл.

Приговор был приведён в исполнение 10 (21) января 1775 на Болотной площади. По рассказам современников (переданных, в частности впушкинской «Истории Пугачёва»), палач имел тайное указание от Екатерины II сократить мучения осуждённых, и Пугачёву с Перфильевым сначала отсекли головы и лишь потом четвертовали. Стоя на эшафоте,                                                                                                                                    

Пугачёв крестился на соборы, кланялся на все стороны и говорил: «Прости, народ православный, отпусти мне, в чём я согрешил перед тобой… прости, народ православный!» Через несколько минут отрубленная палачом голова была показана народу и оказалась на спице, остальные части тела — на колесе. Казнь Перфильева была последним официальным четвертованием в России.

Первую жену Пугачёва Софью Дмитриевну и детей Трофима, Аграфену и Христину, а также вторую жену — Устинью Петровну (Кузнецову) приговорили к содержанию в Кексгольмской крепости.

                                             Литература, источники

1. Википедия. http://ru.wikipedia.org/.