А дуб всё рос

Этот день был одним из тех летних жарких деньков, когда ничего особенного не хочется делать. В небе лениво плыли редкие, тонкие, как перышки, изредка закрывая пылающее солнце. В траве под ногами кипела жизнь, куда ни глянь – всюду муравьи, божьи коровки, жуки и бабочки неспешно занимаются своими повседневными делами, в отличие от людей, которые от невыносимой жары попрятались в свои каменные норки.

На зеленой лужайке, соединяющей два дома, рос дуб. Этот дуб был меньше тех других, что росли на соседних лужайках. Рос он не так давно – лет двадцать-тридцать – молодой, по меркам этих деревьев. Он стоял под палящим солнцем, пряча от него свои слабые корни под тенью легкой, молодой кроны из зеленых свежих листьев. Сегодня ему было особенно жарко и одиноко, но все же не позволял молодой дуб себе предаваться унынию. Смело и гордо выстаивал он и в жару и в лютый мороз. Иногда на его тонкие, еще детские ветви, садились птицы. Чаще всего это были вороны и воробьи, но иногда его гостями были и самые редкие птицы, которых в природе никогда прежде не бывало. Эти птицы долго щебетали, издавая такие удивительные звуки, что дуб слушал их, почти не дыша. Птицы рассказывали молодому восторженному дубу о том, что происходит в мире, о других птицах, деревьях и о прекрасных полетах по просторному небу. А дуб их слушал и слушал, в тайне мечтая превратиться в одну из таких птиц и улететь далеко-далеко… Порой эти птицы не появлялись месяцами, а то и годами, и дуб не знал существовали ли они вообще.

Не знал также молодой дуб, что предстоит ему связать судьбы двух людей, корнями и кроной, притянув их друг к другу, как магнитом. Но все еще было впереди, и молодой дуб рос и креп посреди одинокой лужайки.

…..

Через несколько лет в двух домах, связанных одной лужайкой с дубом посередине, зазвучали детские голоса. В доме справа – богатом и знатном – родилась девочка, а в доме слева – бедном, но честном – родился мальчик. Родители двух детей между собой почти не пересекались, но дети – они потому и есть дети – частенько убегали от нянь, чтобы поиграть под большим, тогда казавшимся почти необъятным, дубом. Они выдумывали самые разные игры: иногда претворяясь пиратами, забирались на дерево и кричали прохожим: «Полундра!»; иногда играли в затерянный остров, где островом служил именно дуб; порой устраивали они лечебницу для животных, леча их листьями все с того же раскидистого дуба. Они были почти как брат и сестра, доверяли друг другу во всем, хотя их родители были против такого общения. Но дети, они ведь дети, не замечают различий между богатыми и бедными, между полом и возрастом, они просто дружат, всем сердцем предаваясь этому чувству. Они часто бегали воровать яблоки к соседям, и, прибегая домой, подбегали к любимому дубу, забирались на самый верх и, поедая сочные яблоки, смотрели сверху на свой большой мир.

- Почему взрослые такие странные? Они постоянно куда-то спешат, что-то хотят успеть, но им никогда не хватает времени на самое важное! – голос мальчика прорезал утренний туман, и словно церковный колокольчик прозвучал в тишине прохладного утра. Он прикрыл зеленые, как листва глаза, и протянул крохотную ладошку к могучему стволу.

- А что такое «самое важное»? – спросила девочка, сверкая бирюзовыми, как небо глазами, подняв к небу испачканный в саже носик, и голос ее переливался, как тонкий ручеек.

- Ну, дружба, конечно! Дети, то есть мы, животные, игрушки, книжки, в которых столько непонятных крючков и закорючек, и приключения!

- Приключения!?

- Конечно, приключения! – голос мальчика вдруг стал серьезным. – Мы ведь с тобой, когда вырастим объедим весь мир и увидим все-все!

- Увидим все-все, - завороженно повторила девочка, устремив взгляд куда-то очень далеко.

Они играли, вместе изучали мир вокруг, и были абсолютно уверены, что так будет всегда, всю их долгую жизнь, до самой старости – даже до целых двадцати лет!

…..

В первый школьный день мальчик и девочка сели за одну парту, и тут же, как липучка, приклеилось к ним обидное прозвище «жених и невеста». Было оно до того обидным и несправедливым, что детям приходилось держаться друг от друга на расстояние в школе и делать вид, что не существует ни игр возле дуба на лужайке, ни их дружбы. Но так было только на школьном дворе, а, приходя домой, они вновь становились неразлучными друзьями.

Однажды кто-то из их одноклассников заметил, как весело и непринужденно мальчик с девочкой играют и общаются, и тут же донес до школьных приятелей мальчика. Весь красный и смущенный, мальчик начал опровергать увиденное.

- Ой, да о чем вы? Она же просто девчонка какая-то! – эти слове вылетели, как стрела, ненароком и вовсе без злого умысла, но поразили в самое сердце ту самую «какую-то девчонку», в тот самый момент проходившую мимо них.

Она, едва сдерживая горькие слезы, со звонком выбежала из школы, и, что есть сил помчалась к дубу. Она обняла своими тонкими руками его могучий ствол и слезами обиды обмыла его кору. Начинал накрапывать дождь, а вдали показался промокший силуэт мальчика. Он подошел к дубу, где стояла девочка, и, не говоря ни слова, поднял глаза на нее.

Она стояла вроде бы у того же старого дуба, вроде бы такая же, как и всегда: худая, с двумя толстыми косичками и почему-то чумазым носиком, но в ней что-то изменилось, и это что-то было очень важным, очень значительным…

- Я сказал это просто так, чтобы они отвязались. Прости меня, - понурив голову сказал мальчик.

- Я знаю. Я прощаю, - голос девочки дрогнул. – Мы ведь друзья? – в надежде прошептала она.

- Конечно, друзья! А знаешь, мы больше не будем скрывать это, и завтра всем покажем какие мы настоящие друзья, и пусть она сколько хотят обзываются! – почти что вскричал мальчик, сверкая глазами, как молниями.

Она утерла рукавом школьного платья слезы, смешавшиеся с дождем, и улыбаясь, посмотрела на друга. Он был вроде бы такой же – долговязый и рассудительный- но что – то весьма значительное в нем изменилось…

Не получилось у них на следующий день прийти в школу вместе. Родители девочки перевели ее в школу-интернат, который находился очень далеко от дома, от друга и от любимого дуба.

…..

Прошло шесть лет. Девочка закончив школу, вернулась в родной дом, обратившись в семнадцатилетнюю девушку, словно гусеница в прекрасную бабочку.

Мальчик же, к тому времени ставший юношей, закончил школу и поступил в военное училище. Но туда поступил он не по своей воле, а по воле родителей, хотя его собственная душа лежала к живописи.

Девушка, после долгих объятий родителей, вырвалась-таки и незаметно проскользнула во двор, чтобы прислониться к дубу, с которым было связано все ее детство. Она приложила хрупкую ладошку к его стволу и зачем-то закрыла глаза.

- Оля!? – послышался в ночи до боли знакомый голос. Это был он, ее лучший друг, так изменившийся за эти годы.

Он подлетел к дубу и замер от удивления и восхищения: перед ним стояла не его подруга, безбашенная и своя, а изысканная и утонченная молодая девушка, так прекрасно освещенная в своем белом платье светом луны.

Эту пропасть в шесть лет они преодолели всю ночь рассказывая друг другу о событиях прошедших лет, сидя под кроной дуба.

- А знаешь, что тут ни капельки не изменилось? – вдруг неожиданно спросила девушка.

- И что же?

- Наш дуб! – выдохнули оба.

Каждый вечер, возвращаясь с учебы, они встречались возле дуба. Он рисовал ее портреты, а она читала. Ни дождь, ни град, ни снег и ни смерч не могли препятствовать их встречам.

- Я хочу, чтобы так было всегда, - как много лет назад, сказал юноша.

- Ха-ха, ну тогда ты просто обязан на мне жениться! – пошутила девушка, но как-то горько прозвучала эта фраза.

Родителям обоих людей не нравились их долгие встречи, их постоянное общение, и, обсудив какие-то скучные детали, родители девушки продали дом и объявили об отъезде на север страны.

 Прощание было горьким. Падали хлопья снега, покрывая голые ветви старого дуба. У природы жизнь текла своим чередом.

Она стояла в своем белом пальто, похожая на ангела, и как-то грустно улыбалась. А он, с кистями в кармане легких джинсов никогда не был таким несчастным. Они обменялись официальными фразами: пожеланиями хорошей поездки и удачи в делах. Прощались. Она развернулась, чтобы уйти, как он, что есть силы, обнял ее и тихо выдохнул:

- Я люблю тебя. И всегда любил. И буду тоже всегда.

Их взгляды встретились на мгновение, и девушка скрылась в белом снегопаде, а он остался под старым раскидистым дубом.

……………

Летели годы. Мужчина-художник жил все в том же доме, но один, в компании лишь старой кошки и старой собаки. А на лужайке по-прежнему рос дуб, храня его секрет, его сердце.

 Говорят, что она вышла замуж за человека, которого никогда не любила. Но тем не менее. Мужчина видел ее один раз – она была на площади с двумя маленькими детьми, но, либо не узнала, либо претворилась, что не узнала.

И каждый вечер мужчина сидел под дубом, вспоминая ее глаза, улыбку и тонкие ладони.

…………….

Пролетели годы. Сединой, словно серебряной паутинкой покрылась борода мужчины, ухоженная прическа женщины и могучий ствол дерева.

Старик жил по-прежнему все в том же доме, словно пыль, храня память о прошлом. С ним уже не было ни кошки, ни собаки, но был дуб, один, на два сердца.

 Нет, она не забыла его, она также, как и он хранила память о прекрасной молодости. Ее дети выросли и разъехались в разные уголки планеты, изредка вспоминая старую мать. В ее сердце все еще жива была любовь к старому другу.

И вот однажды, как мираж в пустыне, появилась она на пороге его дома. Едва взгляды любящих сердец, пусть даже им перевалило за семьдесят, встретились, не расставались больше никогда.

Они пили чай, заедая воспоминаниями о прошлом и были, знаете, совершенно счастливы, сидя все под тем же старым раскидистым дубом. Совершенно счастливы и совершенно вместе, как лебеди о которых говорили дубу волшебные птицы. Он считал ее по-прежнему «своей» девчонкой», а она – тем самым мальчишкой, с которым когда-то воровала яблоки.

………

Их давно уже нет на земле, этих любящих сердец, а дуб все растет и крепнет, храня в себе судьбы людей, которые оказались связанными его ветвями и тех, кому еще предстоит столкнуться с его вековой мудростью.