Фольклорные традиции в поэзии В. Высоцкого

Фольклорные традиции в поэзии В. Высоцкого

Выполнила: Моховик Екатерина Сергеевна,

ученица 8 класса МБОУ «Гимназия №90»

Советского района г. Казани

Руководитель: Репина Надежда Павловна,

учитель русского языка и литературы

 высшей квалификационной категории

Казань 2013

Содержание

Введение……………………………………………………………………………….3

Фольклорные жанры в поэзии В. Высоцкого……………………….4

Фольклорные мотивы и символы в поэзии В. Высоцкого…..10

Образ коня в поэзии В. Высоцкого……………………………………...13

Заключение………………………………………………………………………....16
Список используемой литературы…………………….………………..17

Введение

  Мне кажется, что у моих песен очень русские

корни, и по-настоящему они могут быть

понятны только русскому человеку.

                                                                                                   В. Высоцкий

        Пожалуй, нет сегодня человека, которому не было бы известно имя Владимира Семёновича Высоцкого.  К его творчеству можно относиться по-разному: признавать или не признавать, любить или критиковать, но к нему нельзя быть равнодушным. Мне нравится Высоцкий – певец, я восхищаюсь Высоцким – актёром, но более всего я преклоняюсь перед Высоцким – поэтом. Мне кажется, его стихи написаны сердцем.

        Его роль и влияние порой кажутся загадочными и необъяснимыми. Нередко можно услышать суждения: «Вот, — дескать, — и стихи у Высоцкого не стихи, и песни не песни, и вообще явление, которое он представляет, стоит вне поэзии, вне литературы, вне профессионального музицирования, да и вообще это чистой воды дилетантство».

        Сейчас, после издания собрания сочинений и дисков поэта, многие из

этих сомнений уже позади, ибо очевидно, что Владимир Семенович Высоцкий — это яркое и самобытное явление не только литературы, не только театра и эстрады, но и нашей культуры в целом. Однако сам факт возникновения подобного рода сомнений весьма показателен.

        Действительно, ведь если разобраться по существу, творчество В. Высоцкого представляет собой нечто особенное, не вписывающееся целиком ни в рамки литературы, ни в рамки иных видов искусств. Исследователи уже пытались найти компромиссное определение, то называя Владимира Высоцкого «бардом», то определяя его творчество как «русский рок». И с этими определениями трудно не согласиться: в самом деле, основания для того, скажем, чтобы определить это явление как разновидность рок-музыки, видимо, есть. Но есть, пожалуй, еще более всеобъемлющее определение и еще более общая взаимосвязь, которая позволяет включить Владимира Высоцкого в мощный

культурный процесс XX века.  Я имею в виду пока мало использующееся определение его творчества как новой разновидности фольклора. Поскольку название и общее понимание этого явления еще не устоялось, то можно высказать лишь предварительное мнение о принадлежности Владимира Высоцкого к народной литературе или к фольклору литературы. Для этого предположения есть немало оснований.

Цель данного исследования  – изучить, какие  фольклорные  традиции использует в своей поэзии В. Высоцкий

Задачи: 1. Выявить функции фольклорных жанров (пословиц и поговорок, сказок) в поэзии В. Высоцкого.

2.        Познакомиться с основными фольклорными образами и мотивами, используемыми В. Высоцким.

Глава 1. Фольклорные жанры в поэзии В. Высоцкого

        При изучении фольклорных традиций в поэзии Высоцкого следует отметить то, что обращение к фольклору – это, прежде всего, обращение к нравственно - психологическим истокам, к тем художественным формам, в которых нашел свое отражение национальный характер.

        Говоря о фольклоре в лирике Высоцкого, необходимо отметить  широкое использование им пословиц и поговорок. Пословицам в непосредственном или измененном виде - нет числа в песнях В.Высоцкого. Одним из основных источников творчества В. С. Высоцкого всегда была народная речь, из которой он черпал многие образные выражения для своих стихов. Поэт активно использовал пословицы, которые отражают ум и наблюдательность человека из народа, его оптимизм и живость воображения. Часто он обыгрывает пословицу или фразеологизм.

 Будто знают - игра стоит свеч.

 Это будет как кровная месть городам!

 Поскорей, только б свечи не сжечь,

 Карбюратор, и что у них есть еще там.

        В этой "Песне о двух красивых автомобилях" Высоцкий обращается к двум значениям слова свеча - "палочка из жирового вещества с фитилем внутри, служащая для освещения" и "приспособление для воспламенения бензина в двигателе автомобиля". Но начинает песню с пословицы "Игра стоит свеч" со значением "Цель оправдывает средства, затраченные на ее достижение".

В стихотворении "Разбойничья" поэт трансформирует пословицу, многократно варьируя ее вторую часть. Пословица "Сколь веревочку ни вить, а концу быть" со значением "Неблаговидные дела, поступки и т. п., сколько бы ни продолжались, становятся всем известны, им приходит конец" приводится четыре раза и каждый раз - в наполовину измененном виде. При этом приеме всякий раз появляется ощущение неизбежности плачевного конца героя:

  Сколь веревочка ни вейся -  

 Все равно совьешься в кнут.

 Сколь веревочка ни вейся -  

 Все равно совьешься в плеть.

 Сколь веревочка ни вейся -  

 Все равно укоротят.

 Сколь веревочка ни вейся -  

 А совьешься ты в петлю.

           В стихотворении "Летела жизнь" пословицу "Бог не выдаст, свинья не съест", которую произносят "в беспечной уверенности, что все обойдется, кончится благополучно", Высоцкий мастерски использует для создания образа главного героя, подвергшегося сталинским репрессиям. На примере судьбы одного человека показана трагедия целого народа:

 Я сам с Ростова, а вообще подкидыш -  

 Я мог бы быть с каких угодно мест, -  

 И если ты, мой Бог, меня не выдашь,

 Тогда моя свинья меня не съест.

        Иногда на основе пословицы Высоцкий выстраивает всю образную структуру стиха. Например, выражение "Укатали Сивку крутые горки" со значением "Тяжелые условия жизни, испытания, годы и т. п. сломили чьи-то силы, сделали безразличным, слабым, больным" стало образным стержнем стихотворения "Сивка-Бурка":

 Кучера из МУРа укатали Сивку,

 Закатали Сивку в Нарьян-Мар, -  

 Значит, не погладили Сивку по загривку,

 Значит, дали полностью "гонорар".

          Пословица "Семь бед - один ответ" говорится тогда, "когда кто-либо, зная за собой какие-либо проступки, снова идет на риск, готовый от-

вечать за все сразу", у Высоцкого оригинально видоизменена: "За восемь бед - один ответ".

        Встречаются в его стихах и пословицы книжного происхождения. Латинская пословица "Все пути ведут в Рим" выступает как емкий художественный образ в стихотворении "Проложите, проложите хоть туннель по дну реки ...":

 А когда сообразите: все пути приходят в Рим,

 Вот тогда и приходите, вот тогда поговорим.

        Пословица библейского происхождения "Нет пророков в своем отечестве" звучит горьким рефреном в песне "Я из дела ушел ..." - одного из программных стихотворений поэта:

Мы многое из книжек узнаем,

А истины передают изустно:

Пророков нет в отечестве своем, -  

Да и в других отечествах негусто.

        Приведем примеры пословиц, включенных поэтом в текст без всяких изменений: "Где тонко - там и рвется", "Молодо-зелено".

        Нельзя не узнать в тексте песен и пословицы, словесно или по смыслу обыгранные: "Сколь веревочка не вейся, все равно совьешься в кнут" (ср. с пословицей: "Сколь веревку ни вить, а концу быть"); "Ноша не тяжелая, корабли свои" (ср.: "Своя ноша не тянет"), "Материнства не взять у земли? Как не вычерпать моря" (ср.: "Моря ковшом не вычерпаешь").

        По тематике пословицы, встречающиеся в лирике Высоцкого, очень разнообразны. Различны и их смысловые и эмоциональные функции в текстах Высоцкого. Они придают выражению и мягкий лирический юмор, и комический или сатирический колорит; они поэтизируют чувство, передают склад мысли персонажа или лирического героя, служат утверждением каких- либо авторских суждений. А с точки зрения языка все они создают эффект разговорной речи.

        Пословица у Высоцкого "работает" и на сюжетном уровне. Поэт как бы показывает сам процесс создания той или иной пословицы. При этом финал может быть созвучен пословичной мудрости, а может выражать несогласие с ней. Так, по контрасту с пословичной мудростью "Утро вечера мудренее" строится песня "Сон". Фольклорная истина поэтом опровергается. Только в сказке, к утру могут быть разрешены все, казалось бы, неразрешимые ситуации и выполнены все самые невероятные задания. У Высоцкого по контрасту с пословичным (и сказочным) и появляется "но": "Но и утром все не так".

Одной из характерных лексических особенностей языка фольклора являются постоянные эпитеты. Они часто встречаются и в стихотворениях-песнях Высоцкого. Например: "в чистом поле", "лес густой", "студеная вода", "последний приют" и т.д.

        В творчестве Высоцкого песни-сказки занимали особое место. Сказки и вообще фантастика,  по его собственным словам, очень привлекали его.

        Высоцкий обращался к фольклорным жанрам и создавал в этом ключе собственные оригинальные произведения: сказки («Песня-сказка о нечисти», «Песня-сказка про джинна», «Сказка о несчастных сказочных персонажах»), притчи («Притча о Правде и Лжи), частушки («Частушки к свадьбе» и др.). Но он не создавал сказки на традиционные сюжеты, а искал свои пути для творческой интерпретации знакомых сюжетов. От традиционной сказки остаются при этом лишь два-три героя, но и они неузнаваемы. Поэтому и называться они стали "антисказки": «Странная сказка", "Сказка о несчастных сказочных персонажах", "Песня-сказка о нечисти", "Про дикого вепря", "Лукоморья больше нет". Но на то и "антисказка" у Высоцкого, что в ней все наоборот: рыцарь не хочет бороться с чудищем. В конце концов он соглашается, но вместо принцессы требует "портвейна бадью" и убегает, чтобы не идти под венец. Так в сказке Высоцкого "опальный стрелок" противостоит королевской власти. Спасая родное королевство от страшного зверя, он категорически отказывается принять в качестве награды королевскую дочку, чем "Принцессу с королем опозорил». Это качество присуще людям смелым, имеющим свой склад мышления. А таким людям всегда в жизни нелегко, они попадают в опалу. Так вместо забавной сказки перед нами рождается притча о независимом человеке, имеющая глубокий смысл.

        Следующая песня "Сказка о несчастных сказочных персонажах" дает возможность проследить, как каждое "отклонение" от привычного варианта несет у Высоцкого интересные смысловые оттенки. "Сказка о несчастных сказочных персонажах" была написана в 1967 г. и имела первоначальное название "О несчастных лесных жителях". Ситуация здесь как будто традиционно сказочная: живущую "в заточении" царицу охраняет поставленный Кощеем "зверь" "с семью главами, о пятнадцати глазах". Но ведут себя герои совсем не так, как в сказке. Все они несчастны - и "чудище", которое "от большой тоски по маме вечно? в слезах", и Кощей, который от любви к царице "высох и увял", и Иван-дурак, и баба-яга, которая "по-своему несчастная". Полный с точки зрения сказки абсурд наступает в финале сказки, когда "умер сам Кощей, без всякого вмешательства", а освобожденная Иваном царица тоже оказывается "несчастной":

А Иван, от гнева красный,

Пнул Кощея, плюнул в пол

И к по-своему несчастной

Бедной узнице вошел!..

        Если в народных сказках на первый план выдвигаются такие качества, как смелость, решительность, бесстрашие, отсутствие жалости к врагу (сказка "Иван - крестьянский сын и чудо-юдо"), то в песне Высоцкого Иван выглядит намного добрее, гуманнее. Он жалеет всякую "нечисть":

Началися его подвиги напрасные,

С баб-ягами никчемушная борьба, -

Тоже ведь она по-своему несчастная

Эта самая лесная голытьба.

        Традиционные для русской сказки образы-персонажи мы встречаем и в "Песне-сказке о нечисти", написанной в 1967 г. Действие этой сказки разворачивается в "заповедных и дремучих страшных Муромских лесах". Это и леший, и кикиморы, и ведьмы, и Змей Горыныч, и вампиры. Все они несут зло человеку и готовы расправиться с каждым, кто попадает в их владения. Не случайны глаголы, указывающие на их злодеяния: защекочут, уволокут, заграбастают. "Страшно аж жуть!" В роли заступника людей выступает Соловей-разбойник, знакомый ребятам по былине "Илья-Муромец и Соловей- разбойник". Но в отличие от знакомого им образа Соловей-разбойник в песне Высоцкого является избавителем. Он разгоняет всю лесную нечисть:

А теперь седые люди

помнят прежние дела:

Билась нечисть грудью в груди

и друг друга извела, -

Прекратилося навек безобразие -

Ходит в лес человек безбоязненно,

И не страшно ничуть!

        Песня "Лукоморья больше нет" восходит к литературному источнику, к прологу "Руслана и Людмилы", который, в свою очередь, опирается на фольклорную традицию. Чтобы понять, насколько оправдано было такое обращение к пушкинскому сказочному миру, процитируем Владимира Новикова: "Пушкинский текст понадобился Высоцкому, чтобы достигнуть полноты, сатирической полноты, чтобы на основе сказки выстроить смелую и решительную антисказку. Так что для Пушкина оскорбительного здесь ровным счетом ничего нет. Думаю, что Александр Сергеевич на такую переделку не обиделся бы. Ведь он сам кого только не переиначивал! В той же поэме "Руслан и Людмила" Жуковский пародируется, да и над своими собственными персонажами автор подшучивает: помните, как автор сравнивает Черномора с коршуном, а Людмилу - с пойманной им курицей. По существу, автопародия?"

        В своей песне Высоцкий как бы разрушает "пушкинско-сказочный" мир:

Лукоморья больше нет,

От дубов простыл и след, -

Дуб годится на паркет -

так ведь нет:

Выходили из избы

Здоровенные жлобы -

Порубили все дубы

на гробы.

        "Лукоморье?" вобрало в себя не только опыт древнерусской культуры: оно связано с фольклорной традицией ХХ столетия. Причем если в первом случае следует говорить о типологическом родстве, то здесь - еще и о конкретном влиянии. Многочисленные пародийные вариации на тему Лукоморья восходят к сатирическим стихам 1930-х г.

У Лукоморья дуб спилили,

Златую цепь в Торгсин снесли,

Русалку паспорта лишили,

А Лешего сослали в Соловки.

        Среди разных поколений были широко распространены многочисленные варианты этих стихов типа:

У Лукоморья дуб срубили,

Златую цепь в утиль снесли,

Кота на мясо изрубили

И нам на кухню принесли.

        Знаменитый пушкинский сюжет Высоцкий использовал для того, чтобы показать современную повседневность. По определению Вл.Новикова, "классический шедевр играет роль эталона, гармонического идеала, на фоне которого рисуется дисгармоническая действительность": и дядька тридцати трех богатырей, который был груб и туп с окружающими "имел участок свой под Москвой", и Кот, который, получив гонорар, стал разить перегаром на гектар, и Черномор  хитрый и коварный, который

Ловко пользуется, тать,

Тем, что может он летать:

Зазеваешься - он хвать! -

и тикать.

        Сравнивая современную ему действительность со сказочным миром Лукоморья, Высоцкий выносит приговор реальной жизни:

В общем, значит, не секрет:

Лукоморья больше нет, -

Все, про что писал поэт,

это - бред.

        Среди песен Высоцкого, написанных к кинофильмам, есть такие, которые навеяны образами фольклора. Одна из них "Как по Волге-матушке"  была написана к кинофильму "Необычайные приключения на Волжском пароходе" в 1973 г.

        Проникнутая чувством любви к родной реке, она воскрешает героическое прошлое России, вызывает чувство гордости за богатырей, стоявших всегда на защите земли русской:

Что-то с вами сделалось, города старинные,

В коих - стены древние, на холмах кремли, -

Словно пробудилися молодцы былинные

И - числом несметные - встали из земли.

        А песни к кинофильму "Иван да Марья", написанные в 1974 г., погружают нас в мир старины, передают неповторимую атмосферу русской ярмарки, где все поет и играет, погружают в нелегкий солдатский быт, приобщают к красоте и певучести русской лирической песни. "Скоморохи на ярмарке", другая грустная, печальная, светлая "Песня Марьи" возникают перед нами в песне "Скоморохи на ярмарке"? Тут и Балда, и Емелюшка, и Черномор, и Гуси-Лебеди, и берега кисельные, и река молочная:

Скоморохи здесь - все хорошие,

Скачут-прыгают через палочку.

Прибауточки скоморошие, -

Смех и грех от них - все вповалочку!

И так припев звучит куплет:

Тагарга-матагарга,

Что за чудо ярмарка -

Звонкая, несонная,

Нетрадиционная!

Глава 2. Фольклорные мотивы в поэзии В. Высоцкого

Обратимся к анализу конкретных мотивов и символов, которые, на наш взгляд, позволяют говорить об особой  близости творчества В. Высоцкого к фольклору. Отметим, что большинство из них не являются прямыми заимствованиями из фольклора. Скорее, это авторская переработка общенародной символики, значимых  для национального менталитета ценностей и их поэтическая обработка и стилизация, облачение в знакомые по фольклору одеяния. Немаловажно, что многие из часто употребляемых Владимиром Высоцким символов и мотивов известны скорее не по песенному, а, скажем, по сказочному или былинному фольклору, легендам, преданиям, быличкам или литературным, а также драматическим и кинематографическим их переложениям. В некоторых случаях можно проследить и обратное явление: литературный прототип у В. Высоцкого подвергается переработке, при которой в тексте существенно усиливается фольклорная символика. В качестве примера можно привести песню «Старый дом», написанную в середине семидесятых годов. Уже зачин этой песни вызывает целый спектр ассоциаций с фольклорными образами: дом, стоящий «на семи ветрах», — это и кабак («В дом заходишь как / Все равно в кабак»); и покинутое нежилое строение, место обитания «нежити» («никого — только тень промелькнула в сенях», «и затеялся смутный, чудной разговор»); и домик, расположенный на краю света, в невообразимой и малодоступной глуши, куда попадают герои многих сказок и быличек и где их встречают то семь братьев разбойников, то покойник, то Баба Яга.

Что за дом притих,

Погружен во мрак,

На семи лихих

Продувных ветрах,

Всеми окнами

Обратись в овраг,

А порогами

 — На проезжий тракт?

        У В. Высоцкого дом —это и символ оставленной Богом России («Образа в углу —/И те перекошены»).

Кто ответит мне — Что за дом такой.

Почему —по тьме,

Как бирюк чумной?

Свет лампад погас,

Воздух вылился...

Али жить у вас

Разучилися?

Двери настежь у вас, а душа взаперти.

Кто хозяином здесь? —напоил бы вином.

А в ответ мне: —Видать, был ты долго в пути

И людей позабыл, —мы всегда так живем!

        Коллизия стихотворения В. Высоцкого заключается в поиске лирическим героем края, «где светло от лампад», «где поют, а не стонут, где пол не покат». Мотив поиска «иного» мира также хорошо знаком нам по фольклору и тесно связан с мотивом дома: в доме разбойников или Бабы Яги герои, как известно, подвергаются различным испытанием и искусам, которые призваны подготовить их к путешествию в «чужой» мир, в тридевятое царство. Нечто подобное происходит и с лирическим героем В «Старом доме».

        Фольклорной стилизации способствует не только интерпретация образа дома, но и насыщение текста разговорной и диалектной лексикой с их порой неправильными грамматическими формами и повышенной экспрессивностью («на семи лихих продувных ветрах», «али жить у вас разучилися», «траву кутаем, век - на щавеле, скисли душами, опрыщавели» и т. п.).

        Для  В. Высоцкого герои народных песен и сказок (например, в трех песнях про Соловья-разбойника для кинофильма «Иван да Марья») и персонажи сказок А.С. Пушкина или Льюиса Кэрролла равноправны, и не удивительно поэтому, что все они в стихах В. Высоцкого говорят, как правило, на одном языке  - языке автора, стилизованном под разговорную народную речь. Речь идет не только об общеизвестных оборотах, бывших в свое время у всех на языке, вроде: «Послушай, Вань, ты мне такую же сваргань!» Специфическая «фольклорная» речь создается в значительной мере благодаря усиленной концентрации и нагнетанию устойчивых оборотов: фразеологизмов, пословиц и поговорок, того, что в народе называется «метким словцом». Для В. Высоцкого характерна постоянная игра со словом, создание на основе устойчивых выражений самых немыслимых каламбуров, вроде того, что встречается в песенке «Сони» из дискоспектакля «Алиса в стране чудес»:

Ох, проявите интерес к моей персоне!

Вы, в общем, сами тоже —форменная соня:

Без задних ног уснете —ну-ка, добудись,

— Но здесь сплю я —не в свои сони не садись!

        Некоторые стихотворения и песни В. Высоцкого целиком построены

на развертывании и обыгрывании одного-двух фразеологизмов. Один из наиболее ярких примеров —песня «Как во смутной волости...», в которой последовательно развертываются различные оттенки смысла фразеологизма ≪сколь веревочка не вейся, все равно придет конец». Здесь «веревочка», —это и нить жизни (ср. еще «натянутый канат» в одноименной песне про канатоходца), и воплощение судьбы праведника («на веревочке твоей нет ни узелочка»), и символ скорого неправедного суда:

Эх, лихая сторона,

Сколь в тебе ни рыскаю

— Лобным местом ты красна

Да веревкой склизкою!

...Сколь веревочка ни вейся,

А совьешься ты в петлю!

        Отметим, что перекличка между мотивами и символами народных (фольклорных) произведений и стихотворений-песен Владимира Высоцкого может быть и подсознательной, почти случайной, как это, видимо, произошло с мотивом угрозы смерти младенцу в пародийной колыбельной про ребенка-поросенка из «Алисы в стране чудес»:

Баю-баю-баюшки-баю.

Что за привередливый ребенок!

Будешь вырываться из пеленок

— Я тебя, бай-баюшки, убью!

        Что явно перекликается с такой хорошо известной народной колыбельной песней:

Баюшки, баю!

Колотушек надаю.

Бай да люли!

Хоть ныне умри,

У нас гречиха на току,

Я блинов напеку,

А тебя, дитятку,

На погост поволоку... и т.д.

        Скорее всего здесь авторская фантазия улавливает некоторые общие с народной колыбельной интонации и смыслы (сон как смерть и т. п.).        Тем не менее выделяется целый ряд тем или мотивов, пронизывающих все поэтическое творчество Владимира Высоцкого и несомненно родственных соответствующим фольклорным. Среди наиболее важных  выделим темы Судьбы (Доли), Правды и Лжи (Кривды), Воли и Неволи, а также тему Пути (Дорога).

        Тема Судьбы и Доли, известная нам по народной лирике и вообще очень важная для фольклорного сознания тема (вспомним хотя бы святочные гадания «о судьбе»), в поэзии В. Высоцкого является одной из ключевых —достаточно указать на факт существования специальных стихотворений и песен, посвященных ей: «Песня о Судьбе», «Две Судьбы» и др.

Глава 3.  Образ коня в поэзии В. Высоцкого

        Уже в ранних стихах конь или лошадь у В. Высоцкого – это воплощение Судьбы:

Как призывный набат, прозвучали в ночи тяжело шаги,

— Значит, скоро и нам —уходить и прощаться без слов.

По нехоженым тропам протопали лошади, лошади,

Неизвестно, к какому Концу унося седоков...

Где-то кони пляшут в такт,

Нехотя и плавно.

Вдоль дороги все не так,

А в конце —подавно...

        Здесь дорога —зримый символ жизненного пути, известный и в фольклоре. Жизнь предстает как дорога, в конце которой то церковь, то кабак, то «лес густой с бабами-ягами» и «плаха с топорами» (ср. пословицу «жизнь прожить —не поле перейти»). Поэтический образ жизни-дороги часто возникает и в более позднее время.

        В стихах Владимира Высоцкого можно найти прозрачную метафору, поясняющую зашифрованный и многозначный образ Коня. Так, в стихотворении «Две судьбы» перед нами оседланная судьба:

...Взвыл я, ворот разрывая:

—Вывози меня, Кривая — я на привязи!

Мне плевать, что кривобока.

Криворука, кривоока, — только вывези!

Влез на горб к ней с перепугу.

— Но Кривая шла по кругу — ноги разные...

        Но, пожалуй, наиболее впечатляющие образы «коней Судьбы» предстают перед читателем в стихотворениях-песнях начала — середины семидесятых годов «Очи черные. Погоня» и «Кони привередливые». В первом из них, написанном в стилистике знаменитого романса, пожалуй, впервые появляется образ волка —характерного для поэзии В. Высоцкого символа жестокого и злобного Рока. Для стихотворения характерны недвусмысленные аллюзии на сказочный или былинный мотив: богатырь или герой сказки у дремучего леса («лес стеной впереди — не пускает стена», «где просвет, где прогал —не видать ни рожна»), где его ждут испытания и куда «пойдешь —смерть найдешь».

        Но у героя В. Высоцкого нет выбора, его конь не стоит на перепутье: образ коня в этом стихотворении ближе всего к известному по сказкам волшебному коню-помощнику.

        Несколько иной образный ряд развернут в песне «Кони привередливые»:

Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю

Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю...

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее,

Умоляю вас вскачь не лететь!

 Но что-то кони мне попались привередливые

 — Коль дожить не успел, так хотя бы —допеть!..

        Здесь конь —это еще и выражение внутренней человеческой сущности, натуры, подобно тому, как это понимается в народных пословицах и поговорках: «Молод был —конем слыл, стар стал —одром стал», «Был конь, да заезжен, был молодец, да подержан», «Старый конь борозды не испортит (об опытном, знающем человеке)» и в лирических народных песнях, где конь часто связан с образом «добра молодца». Такую персонификацию образа-символа можно найти в стихотворении-песне «Бег иноходца»:

Я скачу, но я скачу иначе,

— По камням, по лужам, по росе,

— Бег мой назван иноходью —значит:

По-другому, то есть —не как все...

        Здесь этот образ связан с распространенным в поэзии Владимира Высоцкого мотивом преодоления тесных рамок обыденности, «колеи», стремлением «не быть как все».

...Я согласен бегать в табуне,

Но не под седлом и без узды!

        Аналогичную взаимосвязь образа коня, как воплощения свободы и раскованности, как возможности вырваться из давящей, удушающей повседневности, можно найти в стихотворении-песне «Баллада о гипсе»:

...Как броня на груди у меня.

На руках моих крепкие латы.

Так и хочется крикнугь: «Коня мне, коня!»

И верхом ускакать из палаты

        Конь, как воплощение лучшего в человеке, его души — «чистокровная лошадь», предстает перед нами в известной песне «Притча о Правде и Лжи»:

...Грязная Ложь чистокровную лошадь украла

И ускакала на длинных и тонких ногах...

Глядь, а конем твоим правит коварная Ложь.

        Прообраз души-«лошади» виден уже в стихотворении «Райские яблоки»:

Я когда-то умру —мы когда-to всегда умираем,

— ...В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок

— И ударит душа на ворованных клячах в галоп...

        Образы Правды и Кривды, известные по народным сказкам и анекдотам, скорее всего возникают в поэзии В. Высоцкого вполне самостоятельно (здесь можно предположить и воздействие на него соответствующих некрасовских персонажей).

        Только в одной ситуации герой В. Высоцкого может оказаться не верхом на коне («Я мог бы ездить на коне, / Да только нет коня») — лишь лишившись жизни, умерев, оказавшись «во рву, на самом дне»:

Живу я в лучшем из миров

Не нужно хижины мне!

Земля —постель, а небо —кров,

Мне стены —лес, могила —ров,

— Мурашки по спине.

Но мне хорошо!

Мне 'славно жить в стране

 — Во рву, На самом дне

— В приятной тишине.

...Не Веришь —заходи,

Садись и не зуди.

Гляди не разбуди!

        Итак, можно сделать вывод, что образ коня, родственный соответствующему фольклорному и, по-видимому, тесно связанный с ним по внутренним мотивациям, является одним из центральных образов-символов в поэзии В. Высоцкого. Хотя переработка фольклорных образов и мотивов у Владимира Высоцкого иногда очень значительна и она принципиально меняет общий камертон их звучания, нельзя не признать, что поэт мастерски владеет общим образным строем и духом народной поэзии, поэтому даже очень удаленные от прототипов стилизации часто выглядят как живые воплощения народной души.

Заключение

        Для Высоцкого характерна тенденция к взаимодействию и синтезу различных стилевых начал: реалистичности и романтики, сказочной условности и фантастики.

        Подводя итог всему сказанному о фольклорных традициях в песнях В.Высоцкого, делаем вывод о том, что использование этих традиций не только значительно обогащало языковую структуру его произведений, но и способствовало выражению народного мироощущения поэта, на что указывал Ю.Трифонов: "По своему человеческому свойству и в творчестве он был очень русским человеком, менталитет русского народа Высоцкий выразил, как, пожалуй, никто другой, коснувшись при этом глубин, иногда уходящих очень далеко"

Список литературы

1. Высоцкий В. Соч.: В 2 т. М., 1991. Т. 1. Песни. С. 131.
2. Новиков Вл. Писатель Владимир Высоцкий. В Союзе писателей не состоял. М., 1991. С. 60.
3. Авторская песня. М., 1997. С. 92.
4. Трифонов Ю. Горестный урок // Высоцкий В. Я, конечно, вернусь? М., 1987. С. 171.
5. Мудрость народная: Жизнь человека в русском фольклоре. Детство/Сост. В.П. Аникин. М., 1991. С. 70. (Тульская губ.).
6. Азаров А., Каримов И. Барды, кино, время. М.: Союз кинематографистов СССР, 1985
7. Андреев Ю. и Богославский И. Владимир Высоцкий. Человек. Поэт. Актер. М.: Прогресс, 1989
8. Георгиев Л. Владимир Высоцкий, знакомый и незнакомый.  М.: Искусство, 1989
9. Муллокандов Б. Владимир Высоцкий: быть! Журнал «Простор»,.1987.

.